Мёртвые души

1. Питер Петтигрю. Питер Петтигрю сидел на полу посреди своей комнаты, перед ним — раскрытый чемодан и куча барахла. Впервые за шесть лет Питер решился полностью освободить свой чемодан, обычно он опустошался на половину — одежда отправлялась матерью в стирку, учебники ежегодно менялись на новые, на дне же скапливалась куча мусора из ненужных вещей — поломанные перья, пустые чернильницы, просыпавшиеся из пакетов мелкие ингредиенты для зелий, оставшиеся без пары носки и прочая ерунда. Сегодня все это было безжалостно вытряхнуто на бордовый ковер и уже второй час без устали перебиралось в две кучи — пригодных вещей и вещей на выброс. И это был самый чистый и благородный порыв — отчего-то накануне Питер убедил себя, что именно с очистки и избавления от старых ненужных вещей стоит начать новую жизнь. Да, вот так вот, семнадцать лет, а уже огромное желание начать все с чистого листа. А у кого его не возникало? Питер перебирал тетради и пергаменты, безжалостно выбрасывал те, что больше не пригодятся ему. Когда свиток с эссе по Истории магии с алой буквой «С» полетел в кучу мусора, на ковер непонятно откуда выпала колдография. Карточка была совсем маленькая, но вмещала в себя изображение четырех студентов Гриффиндора, лучших друзей и известных всему Хогвартсу Мародеров. Питер стоял с краю, справа от него Джеймс, Римус и Сириус, все старались сделать напыщенно серьезные лица, но уже через мгновение позерство спадало, и друзья начинали смеяться. Питер вдруг неосознанно начал сгибать снимок со стороны Сириуса, так, что на видимой ему части фотокарточки осталось трое. «Так было бы лучше» Питер тут же отбросил эту мысль и выпрямил колдографию. Нет. Сириус его друг. Один из лучших друзей. Да, он всегда подкалывает его, бывает даже обидно, но ведь это Бродяга, он не со зла, он и есть такой. Никто не обижается на него, и это ведь всего лишь шутки. «Шутки? — усмехнулось его сознание, — Блэк никогда не позволял подобного по отношению к Джеймсу или Римусу… Блэк всегда считал тебя трусом, слабым и никчемным…» — Питер? — мама показалась на пороге, — Ты еще не собрал вещи? Ее румяное лицо выглядело поначалу обеспокоенным, а потом и возмущенным, заметив беспорядок в комнате. — До поезда осталось всего пару часов, Питер! — наигранно строгим тоном заявила она, — Я говорила, что стоит позаботиться об этом раньше! Кухонное полотенце соскользнуло с ее плеча, несмотря на свою полноту и внешнюю неповоротливость, Мария Петтигрю ловко перехватила его возле самого пола. — Я уж заканчиваю, мам, в десять тридцать я буду готов. — И повнимательней, Питер, не хочу потом отправлять твои вещи совами, — с этими словами она вышла из спальни. Петтигрю вновь вернулся к фотографии в его руках, только сейчас заметив, что совершенно случайно порвал ее по сгибу, отделив Блэка от остальных. Ему вдруг стало понятно, что так все было бы намного лучше. Затем он смял ненавистную фотокарточку со всеми четырьмя и кинул ее в скучу мусора, ругая себя за мысли о том, что без Сириуса и ему подобных (имея в виду выскочек со Слизерина и прочий чистокровный сброд, считающий себя выше других) его мир был бы лучше. Ровно в десять Питер спустился в гостиную, заглянув на кухню, он заметил мать, что вооружившись волшебной палочкой, вычищала кухонные шкафы стоя на стуле, на круглом обеденном столе был приготовлен бумажный пакет. — Мам, я готов, — внятно сказал Питер. — Так рано? Ох, я сейчас, только оденусь, погоди, — миссис Петтигрю слезла со стула, — возьми сандвичи в дорогу… — Ма, — теперь его голос был не столь твердым и уверенным, — я тут подумал… я ведь сам могу добраться до вокзала, верно? Мне ведь семнадцать и… я сдал экзамен на трансгрессию… Ее голос дрогнул. — К-конечно, милый, но разве ты лишишь меня возможности проводить тебя? Это ведь твой последний год в Хогвартсе, я… — в ее водянистых серых глазах показались слезы, — я бы так хотела… У Питера внутри все опустилось. Было стыдно являться на вокзал с мамой в семнадцать лет, был уверен, что столкнется с насмешливыми взглядами. — Просто… — он разглядывал носки собственных туфель, — никого из… никого из моих друзей не провожают на поезд уже с пятого курса… и я подумал… Он видел, как его слова расстраивают мать, и никак не мог набраться смелости сказать все, что думает на этот счет. Он грузно выдохнул. — Ладно, я… подожду, пока ты оденешься, — выпалил он, залившись густым румянцем. Он был уверен, что явись они на вокзал более чем за полчаса, то не успеют встретить ни его друзей, ни однокурсников, поэтому торопил мать так часто как мог, и вот через десять минут они были готовы. Петтигрю трансгресировали в один из переулков через дорогу от вокзала Кинг Кросс. Волшебники всегда использовали его, чтобы вдруг магглы не увидели. Перебежав через дорогу, Питер поцеловал мать, все же согласился взять пакет с сандвичами и устремился к главному входу, напоследок помахав ей рукой. — Питер? — знакомый голос донесся справа. Римус стоял справа от центрального входа, чтобы не мешать, но при этом оставаться на виду. Питер бросил взгляд назад, заметив, что мать уже перебежала дорогу и исчезла в том самом переулке, Питер выдохнул и расслабленно двинулся в сторону друга, подметив, что он там один. — Привет, как оно? — спросил он первым, протянув руку. — Вполне, — пожал плечами Римус и улыбнулся, — опять сандвичи? — Да, — поморщился Питер, неуютно замолчав. Он думал, о чем бы таком спросить, чтобы не затронуть темы Мэри Макдональд, в последнее время Питер старался избегать тет-а-тета с Римусом, парень был подавлен и мрачен, слов утешения Питер подбирать не умел, да и к собственному удивлению отнесся к смерти Мэри как-то равнодушно. Они никогда не были близки, разговаривали-то пару раз за все время, обычно все ограничивалось сухими приветствиями и не более. Понять Римуса ему тоже не представлялось возможным, отношения с девушками у Питера не складывались, а единственная, что ему нравилась, никогда в его сторону и не смотрела. — Как прошли последние недели? — спросил Римус обычным тоном, равнодушным и пустым. Римус Люпин всегда виделся ему по-особенному глубоким. Он был спокойным и рассудительным, его речь всегда поставлена и рассчитана, по-философски наполнена. Он умел располагать к себе простой улыбкой и добрым верным советом, но в то же время его взгляд светло-карих, временами медовых глаз словно выдавал его животную сущность, и отталкивал, вызывая желание бежать без оглядки. Римус был противоречивым, оборотень с человеческим сердцем без обид и злобы. Жизнь проявила себя несправедливо по отношению к нему однажды, но в награду наделила его состраданием и благодарностью. Только после смерти Мэри, все это опустело и не имело никакого значения. — Нормально, мама, кажется, решила вычистить каждый угол нашего дома, — закатил глаза Петтигрю, — так что тряпка и Мистер-Чистер* были моими лучшими друзьями в последние дни. Римус криво усмехнулся. Все чаще среди пребывающих пассажиров мелькали знакомые лица, огромные чемоданы первокурсников сбивали с толку магглов, что так же пользовались главным входом. Минут через десять, на главной площади появились Джеймс и Сириус с одними лишь рюкзаками, освоение зклятия незримого расширения значительно упростило им жизнь. — Ты как? — Джеймс первым протянул руку Римусу. — Отлично, — просто ответил Римус, искренность в его голосе немного насторожила Поттера, но переспрашивать он не стал, — это что? — Где? Римус озадаченно смотрел на грудь лучшего друга. — Он про твои значки, тупица, — усмехнулся Сириус, доставая пачку сигарет. — А это… ну, — замялся Джеймс, чувствуя некое неудобство, — я типа Староста Школы и Капитан сборной. — Староста школы? Дамблдор что, покурил смесь тетанкулы? — с недоверием спросил Римус. — Кажется, его план не сработал, — подметил Блэк. — План? — Пит, ну это же было очевидно, — закатил глаза Сириус, — Старостой был Римус не только потому, что он зануда, но и ради того, что бы иметь хоть какое-то благоприятное влияние на нас, чтобы мы чуть успокоились и не подставляли нашего друга старосту… — Только это не сработало, — вставил Римус. — Решили зайти с другого бока, — вмешался Джеймс, отбирая у Сириуса сигарету. — Знаешь, а это отличная идея, — вдруг рассмеялся Римус, — теперь ты поймешь каково это, краснеть за вас на ковре перед Макгоннагал или Дамблдором. — Нет, ты так со мной не поступишь, — Джеймс закашлялся, дым попал в горло. — Еще как поступлю, верно, Сириус? Сириус расхохотался давая «пять» другу. — Думаю, на последнем курсе мы должны сделать что-то грандиозное, — подначивал Джеймса Римус, — школа должна раз и навсегда запомнить кто такие Мародеры, ведь таких как мы никогда не было и больше не будет, верно? Питер подхватил воодушевление Римуса, что-то подсказывало, что этот год будет лучшим за все семь учебных лет. Как только Джеймс выкинул бычок, друзья зашли в здание вокзала Кинг Кросс. Железнодорожная полоса разрезала живописные поля Шотландии надвое, вела на север стремительно мчащийся алый паровоз, что пускал белые клубы дыма и раздавал приветливые гудки не весть кому. Через открытые окна купейных вагонов в легкие попадал пряный аромат полевых растений, что был так любим Питером. Вряд ли ему удастся уловить их еще хоть раз, в конце концов, это была последняя поездка в Хогвартс-Экспрессе. Сэндвичи так горячо любимые Джеймсом, были уже съедены, а все седушки завалены фантиками конфет, что накупил Сириус у тележки со сладостями. Все темы уже были замылены, а планы на шалости были построены, и купе погрузилось в сонную тишину. Римус читал газету, стараясь разглядеть между строк колонок те новости, что отражают реальную картину недавно объявленной войны, иногда он ворчал под нос и убирал газету в сторону, задумчиво смотрел в окно, затем снова возвращался к чтиву. Сириус уже как полчаса посапывал, прислонив лоб к холодному стеклу. А Питер составил Джеймсу компанию в карточной игре, выдуманной последним несколько минут назад. Дверь купе отъехала и в вагоне показалась Лили, она с подозрением оглядела присутствующих, словно ожидая застать их за чем-то противозаконным. — Привет, — громко начала она, после чего, даже Сириус приоткрыл глаза, зашла внутрь и зацепила взгляд на Джеймсе. — Привет, Лилс, — первым ответил Римус, Джеймс же что-то брякнул под нос, даже не повернув головы в ее сторону. Ее это немного озадачило и ввело в небольшой ступор. Она не заметила Питера, что весь внимал ее словам, отстранившись от азартной игры с Поттером. — Марлин сказала, что тебя назначили старостой, Джеймс. — Угу, — кивнул он, сосредоточенно разглядывая карты в своих руках, за тем переводя взгляд на Питера. Сириус, сидевший в углу, проявлял все больше интереса к Эванс. Лили закрыла глаза и выдохнула, словно пытаясь набраться терпения, затем начала говорить каким-то безразличным и отстраненным голосом, но все же в нем улавливалось некое недовольство. — Через десять минут собрание старост в первом вагоне, мы должны провести инструктаж. — Я в курсе, — бросил он, а затем, выкинув несколько карт из своих рук перед Питером, громко воскликнул, — Ну, Пит, подставляй лоб. Лили бесило такое равнодушие, это было видно, пусть она и старалась его не показывать. — В таком случае, не опаздывай, — нервно бросила она, — я не собираюсь отдуваться за тебя перед всеми. Она вылетела из купе, прежде чем Поттер успел ответить, он лишь усмехнулся, ставя Питеру последний тринадцатый щелбан. — Что это сейчас было? — спросил Римус, откладывая в сторону газету. — О чем ты? — улыбнувшись спросил Джеймс поднимаясь с места, он накинул мантию, поправил натертые до блеска значки, — Ладно, у меня собрание, увидимся на пиру. Подмигнув друзьям, он вышел из купе, оставив их в некотором замешательстве. — Что это сейчас было? — спросил Римус у Сириуса. — Новая стратегия, — усмехнулся Сириус. — Как это понять? — спросил Питер, как можно равнодушнее, словно его совсем не интересует тема отношений между Эванс и Поттером. — Эванс вбила себе в голову, что ничего между ним и Джимом быть не может за исключением дружбы, Сохатый решил убедить ее, что это не так, и немного все усложнил. В общем, Эванс пришла к выводу, что им стоит взять небольшую паузу и некоторое время держаться друг от друга на расстоянии, потому что все стало запутано… для нее в большей степени, конечно. Чтобы ей помочь во всем разобраться, Сохатый решил пойти к ней на встречу и держаться безразлично, чтобы Эванс поняла, что по уши в него влюблена и дня не сможет без него провести. Женщины, — фыркнул Сириус в заключении. — А не думает ли он, что своим безразличием, лишь больше ее оттолкнет? — разумно заметил Римус. — Знаешь, он выводил эту схему почти два дня, я пытался донести до него, что это может закончится плохо, но… — Сириус обреченно выдохнул, — это ведь Джеймс, у него мозги отключаются, когда дело касается Эванс. Римус усмехнулся. — Мэри точно меня бросит, если… — Римус осекся мгновенно потускнев, — бросила… бросила бы, если бы я сделал что-то подобное. Питер тут же почувствовал, как температура в купе упала градусов на десять. — Простите, я… — Римус вновь уткнулся в газету, часто моргая, пытался избавиться от поступивших слез. — Эй, все в порядке, — голос Сириуса стал непривычно заботливым и мягким, резало слух, — слушай, мы ведь твои друзья, мы должны говорить об этом, это нормально, Римус, ты не должен справляться с этим в одиночку. — Прошло два месяца, а я до сих пор иногда говорю и думаю о ней в настоящем времени, словно… — Словно, она еще жива, — закончил за него Сириус, — нам всем не хватает Мэри, ты не один, Римус. — Я иногда чувствую такую злость, во снах вижу, как приношу отмщение каждому, что хоть раз смел ее обидеть. Слизеринцам, что смеялись над ней и пытались заставить замолчать… Сивому… Римус говорил медленно, сцепив зубы, давя внутри себя ярость, абсолютно не замечая, внимательного взгляда молчаливого Питера. — Все мы чувствуем злость, это нормально, — Сириус говорил аккуратно, — если ты соберешься что-то сделать… отомстить или… не иди в одиночку, договорились? Римус виновато поднял благодарный взгляд на Блэка. Питер же нахмурился, слова Сириуса казались ему неправильными. Кто они против взрослого оборотня, против Пожирателей Смерти или самого Волан-де-Морта? — Сварим для Мальсибера любовное зелье? — насмешливо спросил Сириус, — Добавим туда волос Снейпа, чтобы, наконец, дать волю их чувствам, что скажешь, Пит? Римус растянулся в улыбке, а Сириус толкнул локтем Питера, ища поддержки. Петтигрю зарекся начать новую жизнь, быть храбрым и смелым, отстаивать свое мнение и говорить то, что считает правильным не подстраиваясь под других. И отчего-то решил, что начать лучше именно сейчас. — Не самая лучшая идея, — пробормотал он, — мы должны быть осторожнее… после того, что случилось… — Что ты имеешь в виду? — насупился Сириус, никак не ожидания сопротивления в лице Питера. Питер превратился в мямлю, потупив взгляд, он говорил тихо, путаясь в словах, но смысл их был прост. — Мэри их не боялась, была неосторожной в высказываниях и не умела молчать… она сдала Мальсибера Дамблдору с тем случаем… с Джастином Боунс… может быть ей стоило не лезть в дела слизеринцев, может, будь она осторожнее, она была бы еще с нами. Может, Мэри сама виновата в том, что все так закончилось… Последние слова неаккуратно им брошенные сработали как катализатор, Римус, успешно подавивший злость словами Блэка, вдруг кинулся на Питера. Ремус Люпин, что в обличье человека, всегда был сдержанным и рассудительным, даже себе в укор, сейчас навис над своим самым беззащитным другом. Хотя, если смотреть с другой стороны, Питер всегда был более защищенным, чем кто-либо, за него всегда горой вставали два лучших друга — Джеймс и Сириус. Только вот в этот момент, Сириус остался сидеть на месте, а Джеймса рядом не было. — Считаешь, ей стоило молчать? Как тебе? Мэри самая храбрая из тех кого я знаю, — прорычал Рем, словно хищный зверь. — П-прости, я не то и-имел в виду, — Питер заикался, вжимался в спинку скамьи, словно желая в ней растворится, его водянистые серые глаза бегали, ища защиты. — Рем, успокойся, — тихо произнес Сириус. — Ты слышал, что он сказал? — Я слышал, — Блэк положил руку на плечо Ремуса и чуть его отстранил, — но и ты послушай, он ведь не то имел в виду… — Он сказал, что она сама виновата в своей смерти! Что ей следовало держать язык за зубами! — Но ты же знаешь это не так… — Я не это имел в виду, ты переворачиваешь слова, — начал было Питер, но под взглядом Сируиса закрыл рот. Ремус перевел взгляд с Питера на Сириуса, его слова действовали как успокоительное, но взгляд… судя по взгляду, он словно хотел, посмотреть, что будет с Питером, когда Люпин потеряет контроль, наверное, это и дало ему успокоение. Он отстранился еще на полшага, лишь затем вышел из купе. — Ну, ты и идиот, Пит, — произнес Сириус, закрывая глаза, словно жутко устал, — Он ее любил, говорить, что ее храбрость привела к глупой смерти… ты слишком труслив, чтобы понять произошедшее, скорее ты будешь молить на коленях, предашь всех, лишь бы тебе сохранили жизнь. Петтигрю только больше насупился, упрямо выпятив подбородок, он знал, что Сириус был прав, но какой был толк в его правде, если сейчас все решается силой? Его друзья были храбрыми, готовыми умереть друг за друга… а он дрожал как лист на ветру при одной только мысли о смерти. Он был трусом. Кого он обманывал, клянясь себе, что начнет жизнь с чистого листа? Жизнь достойную восхищения, чтобы его ставили в пример как лучшего друга, сильного характером и верностью, храбростью, достойной восхищения. Он ведь просто Питер по прозвищу Хвост. Его животная сущность вдруг стала ему понятна и даже не столь обидна, он больше не противился ей, он вдруг принял ее, принял себя, погасив утренний порыв быть иным. Питер бросил взгляд на Сириуса, что вновь закрыл глаза и прислонился к холодному стеклу, забросил в рот остатки бобов Берти Боттс и вышел из купе, тихонько закрыв за собой дверь. В коридоре ему стало намного легче, он хотел было найти Римуса и попытаться извиниться, но решил побыть наедине с собой. Он оказался в полупустом общем вагоне, где обычно ехали те, кто не нашел себе места в купе, или же просто друзей. Питер сел возле окна и уставился куда-то в темную даль за окном, где в вечерних сумерках менялись пейзажи, он даже не сразу опомнился, когда над ним нависла фигура в черной мантии. Она вообще больше была похожа на мрачную тень в тусклом освещении. — Э-э, вообще-то, еще пять минут назад, это было моим местом, — голос не был томным или нежным, он был жестким и хриплым, с едва различимым грубым акцентом. — Я пришел, оно было свободным, — без всякого зазрения совести ответил Питер, поражаясь, как легко он может разговаривать с незнакомцами. Девушка усмехнулась и села напротив. Она была похожа на ворону, со своими неопрятными патлами, собранными в высокий узел на голове, сухие словно солома волосы торчали во все стороны. Глаза под нависшим веками, выглядели лишенными радости, к тому же были обильно подведены черным карандашом, словно естественных темных кругов не хватало. Она выглядела жутко и странно одновременно, и это самое размышление впервые отвлекло Питера от былых гонений. — Долго еще будешь пялиться? — Прости, — он тут же отвернулся, словно стесняясь. Девушка вновь усмехнулась, затем достала из рюкзака, что был на верхней полке, книгу и открыла ее где-то посередине. Каждый раз, когда она своими тонкими пальцами переворачивала страницу, Питер не мог удержаться любопытсва. Он не мог назвать ее красивой по общим стандартам или уродливой, но что-то было в ней, что цепляло взгляд, возможно, излишняя худоба, взгляд, или четко очерченные губы. Нет, она определенно не была красивой. — Если хочешь что-то сказать, говори, — девушка убрала книгу в сторону, — терпеть этот взгляд у меня больше нет сил. — Не понимаю о чем ты, — растерялся Питер, вернувшись к разглядыванию собственных ногтей. Девушка скептически выгнула бровь. — Ладно, просто пытался вспомнить, как тебя зовут, и на каком факультете ты учишься. — Мое имя — Джиллиан Боули, и пока не на каком, я новенькая. — Я — Питер Петтигрю, седьмой курс, Гриффиндор, — он всего лишь хотел быть вежливым, поэтому быстро добавил, — В Хогвартсе тебе понравится. — Почему все так уверены, что он мне понравится? — нахмурилась она. — Потому что это Хогвартс, —выпалил Питер, на самом деле он и сам не знал, даже не задумывался над этим, так просто говорили все. — Не вижу связи, — буркнула она. Поезд качнулся, а затем и вовсе остановился. — Приехали? — Да. — Мне кажется, можно было придумать способ и побыстрее, шесть часов на поезде — дикость, — недовольно буркнула она, забирая рюкзак с полки. — Вещи оставляем в поезде, их доставят в комнату, — подметил Питер. — Ну, хоть что-то. Питер лишь скованно улыбнулся на ее ворчливость, хотел было проводить ее до тележек, она ведь новенькая, но Джиллиан исчезла быстрее, чем он успел открыть рот. Выйдя на платформу, он заметил Сириуса в тележке рядом с Доркас и Марлин, Римуса, чтомялся возле вагона, явно ожидая, пока Сириус уедет, а сам же Питер пошел в сторону других свободных карет.