Light Captivity

С трудом разлепляю отекшие глаза. Дышу тяжело. Резкими вздохами, рывками, от которых кружится голова. Первое, что ощущаю — тошнота. Потом — холод. Съеживаюсь, поджимаю колени к груди и на несколько мгновений чувствую себя всего лишь мальчишкой, брошенным в логово врага. Чувствую в себе обманутого принца, а не предводителя Зоны Мутантов. На мгновение всего, но нервное, давящее ощущение врезается в грудь, встает поперек горла. Бояться неизвестности — нормально. Страшиться пошевелиться и оглянуться, когда подо мной жесткий пол из серого кирпича, который я не помню — обычный инстинкт самосохранения. Морщусь, превозмогая пульсацию в висках, неловко шевелю руками и тут же замечаю цепь. И не одну. Связали не только руки, но и ноги. И не обычной веревкой, чтобы потешиться надо мной, а настоящей тяжелой тюремной цепью. Дьявол. Пытаюсь подняться, но тело вспыхивает болью. Видимо, наркотик перестал действовать, а мазь Шая не такая уж и эффективная. Хотя, наверное, без нее я бы давно был мертв. Толком не помню, что произошло и когда я успел отключиться. Из-за наркотика в мыслях путаница. В голове образ Натана: кажется, он последний, кого я видел, прежде чем потерял сознание. Неудивительно — кто, если не этот сумасшедший, мог лишить меня рассудка и бросить в… тюрьму? Подвал? Что это за место? Точно! Помню, как говорил Натану, что смерть Лекса окажется проблемой для нас двоих. Что я связан с ним магией, а ему не нужен свихнувшийся раб. Лекс! Черт, подействовали на Натана уговоры? Кажется, да — не чувствую ничего необычного, магия спокойная, может, даже немного восстановившаяся после произошедшего. Ага, ничего необычного, кроме боли во всем теле, тошноты и непонимания, что вообще происходит. А так… все замечательно. Хмыкаю, опираюсь на локоть и, поднявшись, сажусь. В таком положении, когда спиной прислоняюсь к стене, боль немного притупляется. Перевожу дыхание, рассматриваю цепи на руках и ногах тщательнее. Тяжелые, но ходить не мешают — да и бежать мне некуда. Помещение похоже на коробку: ни окон, ни двери — просто узкий проход, ведущий, похоже, в такую же комнату. Походит на изощренный лабиринт. То, что я в тюрьме, теперь не вызывает сомнения. Только зачем? Зачем Натану изолировать меня, если можно сделать из меня раба, манипулируя за счет Лекса? Или он задумал что-то более глобальное? Осматриваю свою новую тюремную одежду, прощупываю карманы. Разумеется, Натан или его солдаты все изъяли — и что дальше? Сколько мне еще здесь сидеть? Да и какой смысл? Где сам Натан? Вдруг раздаются глухие, немного шаркающие шаги. Напрягаюсь. Без оружия чувствую себя беззащитным, только сжимаю здоровую руку в кулак и медленно поднимаюсь на ноги. Выходит совсем неплохо — почти не держусь за стену. Не поворачиваюсь к врагу, выжидая, когда подойдет ближе. Когда заметит, что я пришел в себя, и наверняка захочет ударить. Смотрю на цепь — если натянуть ее, свалив врага с ног, и одну руку завести вперед, надавив и обмотав вокруг шеи, получится задушить. Убить и попробовать сбежать. Может, найти у него оружие и ключи от дверей. Адекватный план, только как я повалю черного мага, еле держась на ногах? — Кайл? Звук собственного имени оглушает. Тяжело сглатываю и затаиваю дыхание. Спешно поворачиваюсь, проверяя, не послышалось ли, и еле сдерживаюсь, чтобы не броситься вперед. Сдерживаюсь, потому застываю, боясь пошевелиться. Последний раз я видел Лекса умирающим и истекающим кровью. Но он… — Ты справился, — пытаюсь улыбнуться, но губы искажаются в кривой усмешке. — Дьявол… что произошло? Съеживаюсь под пристальным взглядом Лекса. Хоть на нем такая же одежда и цепи, он выглядит намного лучше. Лучше, чем в последний раз, лучше, чем я. Остались лишь едва заметные синяки под глазами — даже лицо перестало быть бледным. Это единственное, что заставляет воспрянуть духом. Если с Лексом все в порядке, у меня получилось убедить Натана. Не все потеряно. — Это я должен тебя спросить. — От тона его голоса отступаю на шаг. Удивленно смотрю в глаза, когда за пару шагов сокращает расстояние между нами. Заставляет прижаться к стене, должно быть, невольно оцарапав лопатки. Уже давно не пугаюсь его гнева, но он еще с нашей разлуки в последнем городе не разговаривал со мной так, потому теряюсь. Лишь открываю рот не в силах произнести ни слова. Лекс хватает меня за плечо до боли, сжатых кулаков. Впечатывает в стену, и спину будто пронзает. Судорожно хриплю, перехватываю его запястье. — Я должен был спросить, когда ты бросил меня истекать кровью! Когда обещал не ходить к этому подонку, а сам солгал! Когда чертовы маги пришли, чтобы излечить меня! Когда я спросил, где ты, они сказали, что Натан убил тебя! — Лекс ударяет в стену рядом с моим лицом. Жмурюсь, дрожу уже, поглаживаю по руке, когда причиняет такую боль, что хочется орать. Забота в ответ на насилие — и он злится еще больше. Чем нежнее провожу по коже, тем сильнее давит. Хочу опуститься на пол, но Лекс вздергивает меня, специально держит, и я не могу оттолкнуть его. Что-то в моей голове давно не дает противиться ему. — Ты слышишь меня?! — кричит, замахивается для удара, но вовремя останавливает кулак. В дюйме от моего лица. — Они смеялись мне в лицо! Они сказали, что ты, дьявол, мертв! — Прости, я… Я думал, что вернусь к тебе. Лекс, пожалуйста, успокойся. Хочет сжать мои скулы, но, посмотрев мне в глаза, судорожно одергивает руку. Жмурится, сам борясь с желанием причинить мне боль, и когда я хочу перехватить его ладонь, вновь бьет в стену. — Натан дал тебе какую-то дрянь, и ты провалялся трое суток. Трое суток! Я нашел тебя только через двое! Я не знал, где ты! — А почему меня тоже?.. — Натан признал, что мы слишком опасны. — Лекс криво усмехается, немного меняется в лице, но не ослабляет хватку. — Черные маги должны решить, что с нами делать. Пока главная идея — лишить тебя магии, а потом убить меня. Но почему-то некоторые из них считают, что твоя сила должна пригодиться. Не знаю. Я не вслушивался. Я лишь в том разговоре понял, что ты жив, и больше не слушал. — Лекс, я сделал все, что мог. — Аккуратно расцепляю его пальцы, снимая руку со своего плеча. Уже не сопротивляется, а наоборот, смотрит на свою ладонь с неким удивлением, будто только сейчас понял, что прижал меня. — Я знаю, что тебе неприятно, но ты тоже солгал мне, разве нет? Шаю… то есть рабу ты передал, что исполнишь план, а сам остался в черном королевстве. Ты захотел спасти меня путем обмана — я сделал то же самое. Квиты? — Нет. — Ладно, — усмехаюсь. — Я знаю, что ты чувствовал, когда тебе сказали, что я мертв. Знаю. Но я не виноват в этом. Лекс, ты важен для меня. Поэтому сейчас я не отталкиваю тебя и не злюсь, как раньше. Но ты делаешь мне больно. В горле пересыхает. Я никогда не говорил ему ничего подобного, но это правда. И он видит, что я не лгу. Понимает тут же. Понимает, уже отойдя от злости, которая копилась все эти трое суток, и смотрит с сожалением. Он никогда не извинялся передо мной, но мне и не нужно — хватает взгляда, чтобы осознать, что он пришел в себя. Отступает на шаг, но слишком резко. Покачиваюсь, спасаясь от падения, и не сдерживаю сдавленного мычания — спина горит. — Черт. — Перехватывает меня за плечи. — Садись. Давай. Опускаемся на холодный пол. Шиплю, когда легко проводит рукой по моей спине и предлагает осмотреть ее, но отказываюсь. Сейчас он ничем не сможет помочь, а, увидев шрамы, разозлится снова. Не на меня, но все же. — Когда Натан отправил меня сюда, сказал, что ты принимал наркотик. Я сначала не поверил, но потом вспомнил, каким здоровым ты мне показался. Это правда, да? — Прости, что не сказал тебе. Я сглупил. Возможно, отключился как раз из-за этого, а не из-за заклинания Натана. Не помню, — отвечаю. Лекс, заметно успокоившись, пожимает плечами. Он находится в таком же неведении, как и я. Неизвестно, когда Натан решит, что со мной делать, да и вероятнее всего, он все-таки пожелает убить Лекса. Лекс наделал слишком шума, убил десяток черных магов, осквернил их священное место и перехитрил. Натан не оставит это просто так. Если даже не решится пожертвовать моей магией, найдет другой путь растоптать Лекса. В конце концов, есть огромное количество наказаний, которые страшнее, чем смерть. Все это значит, что нам нужна идея для побега. Один раз мы почти победили его. Только проблема в том, что моя магия не до конца восстановилась, да и Лекс — единственный из нас, кому хватит сил сбежать. И, конечно, он не сделает этого. Практика доказала, черт возьми. — Пока ты не приходил в себя, я пытался изучить их тюрьму. Все довольно сложно. Окон здесь мало, и они слишком высоко. Еще закрыты решеткой. Выходов два и оба охраняются. А еще если даже выберемся, вокруг здания армия Натана. Он подготовился. — Дьявол. — Потираю переносицу. Прикрываю глаза, концентрируясь на магии. Пусть запас не восстановился, ее уже достаточно. Не для того, чтобы сражаться — для того, чтобы немного помочь себе. Мутанты последнего города говорили, что почти любая сильная магия способна немного уменьшить боль — нужно только позволить ей. Они научили меня делать это. Потому отпускаю энергию, чувствуя, как она приятно разливается по телу. Помогает несущественно, но боль немного заглушает. — А тут есть кто-то еще? — Натан убивает всех провинившихся, а не сажает в тюрьму, — хмыкает Лекс. — Здесь все сумасшедшие и невменяемые. Но тут две девушки носят еду и убираются. Одна мне предлагала поесть… но я послал ее. — Ну, Лекс… — А что? Не нравятся мне черные маги. — Белые тоже не нравились, — усмехаюсь. Лекс вскидывает брови, не ожидав от меня это услышать, и я наконец расплываюсь в улыбке. Искренней, а не натянутой. Впервые после нашего прибытия в черное королевство. — До сих пор не нравятся, — заключает Лекс. — Просто некоторых приходится терпеть. Смеюсь, неловко пихаю его в плечо, за что перехватывает запястье, но тут же разжимает пальцы, будто обжегся об мою кожу. Убеждаю, что кроме спины, у меня ничего не болит, но Лекс не отвечает, а потом просит рассказать все, что со мной делали в замке Натана. Морщусь, не испытывая большого желания жаловаться, но выполняю просьбу. Частично. Рассказываю половину, умалчивая обо всех унижениях и безумных планах Натана на мой счет. Рассказываю про Шая, но несмотря на все мои убеждения, вижу, Лекса не впечатляют истории про раба. Очень зря — если бы не Шай, нам не удалось бы провернуть все это. Интересно, как он сейчас? Надеюсь, Натан не понял, что Шай помогал мне, и не наказал его. Надеюсь, хоть в этом нам повезло. Вдруг слышу шаги и замечаю, как Лекс рядом напрягается. Выставляет руку передо мной, будто я намерен на кого-то кидаться в таком состоянии, привстает и кладет ладонь на пояс, а потом, сообразив, убирает ее. Невольно усмехаюсь — у меня тоже такая привычка. К нам заходит молодая девушка, черный маг. Чуть приподнимает длинное темное платье и останавливается, то ли с испугом, то ли с интересом посмотрев на нас. Может, боится Лекса? Девушка выглядит безобидно: на ее лице мало татуировок, темные волосы заплетены в аккуратную косу. В руках даже оружия нет — держит только половую тряпку. Оружия нет, что крайне безрассудно — пусть мы с Лексом и связаны, мы ее враги, которые могли придумать план. Могли накинуться на нее и задушить голыми руками. Однако девушка смело подходит ближе, небрежно откидывает тряпку и, неловко теребя косу, поглядывает на нас. Прячет улыбку и протягивает мне руку. Сначала замираю, посматривая на татуировки и браслеты, но потом, искоса взглянув на Лекса, повторяю тот же жест. Девушка пожимает мою руку. — Меня зовут Геула. — Переводит взгляд на даже не шелохнувшегося Лекса. Лекса, сжавшего руки в кулаки, будто вот-вот набросится и вцепится. Зубами. Слабо поглаживаю его по напряженным пальцам, привлекая к себе внимание. — Я не желаю вам зла. Смех Лекса оглушает. Вздрагиваю, застываю и не успеваю поймать момент, когда Лекс, отодвинув меня в сторону, хватает Геулу за плечи, ставит подножку и, легко перевернув на спину, прижимает к полу. — Конечно, не желаешь, деточка, — выдыхает, пугая даже меня. Выдыхает и шепчет напряженно, безумно, наклоняется к ее лицу. — Поэтому ты отдашь все, что у тебя есть. Оружие, ключи, ненужные побрякушки — мне плевать. Слушай меня, малышка, и я оставлю тебя в живых. — Кайл Вилс… — Ты разговариваешь со мной, дура! — Лекс дает Геуле пощечину и замахивается снова, уже сжимая руку в кулак. Замахивается, и я точно знаю, что ударил бы, если бы я не схватил его за запястье. Сдерживаю несильно совсем, но достаточно, чтобы отвлекся и перевел взгляд на меня. — Давай выслушаем ее, — говорю. Мне не нужна эта Геула — если Лекс захочет, я позволю убить ее. Но пока есть шанс, что она принесет нам пользу, следует быть аккуратным. — Нам нужны союзники, чтобы сбежать, понимаешь? Какая, к черту, разница, будут у нас ее браслеты или нет, если не выйдем отсюда? Шай помог мне — не будь таким однозначным насчет черных магов. — Ты сразу понравился мне, — говорит Геула, и лишь сейчас замечаю, что в ее глазах нет страха. Перед ударом она даже не закрыла глаза. Смотрит уверенно, даже дерзко. Хоть ее щека покраснела, продолжает улыбаться уголком рта. — И, малыш, — передразнивает она Лекса, — если ты считаешь, что тебе одному черные маги сломали жизнь, то спешу тебя поздравить — ты не прав. Ты здесь сколько, Лекс Картер? Неделю? Я здесь всю жизнь. Поспорим, кто ненавидит Натана больше? Мы с Лексом только молча переглядываемся, не зная, что ответить. Геула, очевидно, из мирной стороны черного королевства. Мы ведь не знаем, как там живется — ее слова вполне походят на правду. Революционеры же грезили убийством красного короля, наплевав на одну расу и кровь. А Натан, черт его подери, может вызывать ненависть. Уж кому, как не мне, это знать. Лекс нехотя подает Геуле руку, чтобы подняться, а потом помогает и мне. — Кайл Вилсон, тебя хочет видеть мой отец, — говорит она. Что? Черный маг хочет меня видеть? И она действительно думает, что мы не почуем ловушки? — С чего бы это? — спрашивает Лекс. — Он — Пророк, — пожимает плечами Геула, будто это «Пророк» все объясняет. — Он заточен в этой тюрьме так же, как и вы. За то, что осуждал Натана. — А вот это уже интересно. — Вас многое связывает, не находишь? И еще — мой отец подарил тебе эту силу. Но об этом расскажет сам. — Стоять. — Лекс перехватывает Геулу за локоть. — Что значит «подарил»? — Ну, если твой друг чувствует, что в нашем королевстве, в окружении черной магии, у него становится больше энергии, то он понимает, о чем я говорю. Но, опять же, мой отец все вам расскажет. Лекс затравленно смотрит на меня, и я шепчу «прости», но он отмахивается от моих извинений. В конце концов, мне некогда было все рассказывать ему, и он знает это. Идем за Геулой молча, лишь изредка обмениваясь взглядами. Только когда спину начинает ломить и замедляю шаг, Лекс останавливается и перекидывает мою руку через плечо. Все еще не говоря ни слова. Замечаю, как он поглядывает на Геулу и напрягается, сжимая челюсти, и сначала хочу его успокоить, но потом понимаю, что он прав. Не нужно слепо доверять каждому черному магу. Если он хочет так пристально следить за ней, пускай. Тюрьма в черном королевстве — действительно сплошной лабиринт. За десять минут ходьбы теряюсь в коридорах, рассматривая лишь темные, будто давящие стены и свечи, служащие в некоторых корпусах единственным источником света. Мышцы Лекса словно натягиваются, и сначала непонимающе смотрю на него, а потом замечаю впереди охранника. Однако Геула идет уверенно, потому не останавливаюсь, но для подстраховки опускаю голову, горблюсь и специально путаюсь в ногах. Лекс закатывает глаза на мои выходки, а после повторяет сам. На минуточку, мы все еще рабы. Заключенные, к тому же. — Геула, — дружелюбно говорит охранник. — Как день? Отвлечься не хочешь? Лекс приглушенно смеется, и я пихаю его локтем. — С радостью бы. — Геула притворно улыбается. — Но мне надо с этими разобраться. Руководитель сказал, чтобы я помогла принцу. Зачем ему хромой раб, верно? — Не повезло, — хмыкает охранник. — Встретимся еще. Потом они обмениваются парой слов на своем языке. Из этого разговора я начинаю понимать Геулу. Зачем молодой девушке с мирной стороны работать уборщицей в тюрьме? Незачем, конечно, если в этой тюрьме нет ее отца. Может, она хочет, чтобы мы сбежали вместе с ним? Может, у них уже есть план? Очевидно, что Геуле не нравится высшее общество черных магов настолько, насколько и нам. Входим в небольшое помещение. Оно гораздо мрачнее и меньше, нежели то, где были мы с Лексом. В углу замечаю мага, но он выглядит совсем не так, как другие, кого я видел раньше. Это старик, его волосы и борода сбриты, на лысой голове странные татуировки — не такие, как у Геулы или Натана. Его кожа отвисшая, глаза совсем тусклые, безжизненные. Он смотрит на меня задумчиво, склонив голову. Сколько бы магу ни было лет, вряд ли ему осталось жить долго. Хотя как там сказала Геула? Пророк? Насколько я знаю, такие маги видят будущее и знают прошлое — они неподвластны времени. Знают прошлое… Эта мысль отрезвляет. Что, если Пророк согласится ответить на мои вопросы? Несмотря на то, что Шай немного рассказал про Кровавую Войну, мои знания далеко не совершенны. Знания, которые хотела получить мама. Ради которых она умерла. Отпускаю Лекса и медленно подхожу к Пророку. Он продолжает вглядываться в мое лицо, и его губы искажаются в улыбке. — Калеб… Вскидываю брови. Опускаюсь на корточки рядом с Пророком, отрицательно мотаю головой. — Мое имя — Кайл. Пророк смеется с бульканьем в горле, закашливается и снова улыбается, показывая изуродованные, желтые зубы. Стараюсь не обращать внимания, смотрю только в его серые глаза. — О, мальчик, конечно, я знаю твое имя, — говорит Пророк. — Ты очень похож на него. Удивительно похож. Могу ли я… прикоснуться к тебе? — Нет уж, дедуля, наслаждайся так, — не дав мне ответить, говорит Лекс. Кидаю на него гневный взгляд, но он лишь встает рядом и невозмутимо пожимает плечами. Пророк переводит на него взгляд. — Лекс Картер. — Он снова улыбается. — С тобой я тоже хотел познакомиться. Очень рад встрече. — Ну… я тоже рад. Познакомиться, к сожалению, не хотел, потому что до недавнего времени не знал о вашем существовании, но… — Лекс, успокойся, прошу. — Чувствую, как краснею, но Пророк продолжает улыбаться, будто и не слышит Лекса. Впрочем, он не смотрит на него. Лишь разглядывает мое лицо. Он сказал, что я похож на Калеба? А это… О, дьявол… — Вы… вы знали моего деда? — Знал, — с усмешкой кивает Пророк. — Очень хорошо знал. Об этом я и хотел тебе рассказать, Кайл Вилсон. Точнее, о том, какая на самом деле твоя магия. О, это как раз то, что необходимо мне сейчас. Создается ощущение, что нахожусь в полном неведении. Все, что я знаю, мне дали мутанты последнего города, но в черном королевстве я стал открывать в себе новые способности. — Магия твоего предка, Калеба, была направлена только на… переселение в другие тела. Ты понимаешь это, правда? Все, что ты еще умеешь — это уже не та чистая магия дезилийца. Непонимающе хмурюсь. Что это значит? Я передавал силу Лексу, заглушал энергию черных магов, усиливал громкость своего голоса — тогда откуда мне это уметь? А я ведь действительно не учился этому. Мутанты не рассказывали мне о таких способностях, все получалось как-то по наитию. — Мы с Калебом были… близки. А я Пророк — моей силе подвластны любые прихоти. Как улучшать чужую магию, например. Что я и делал. Сначала все было безобидно, но Калебу… нравилось это, и я ежедневно совершенствовал его силы. Поверь, Кайл Вилсон, то, что ты сейчас умеешь — лишь мизерная часть того, на что способна твоя магия. В тебе текут мои силы. Силы Пророка. — Так… это значит… во мне не только белая магия? — Именно, — кивает Пророк, и все начинает вставать на свои места. Только в черном королевстве я стал замечать в себе больше энергии, потому что во мне словно проснулись умения, данные Пророком. — Это прекрасно, но и ужасно. Твоя магия сильна, очень сильна, и я не знаю, способен ли ты выдержать это. Бог видит, я давно пожалел о том, что сделал с Калебом. — Почему ужасно? Я могу сделать что-то плохое? — Ты можешь уничтожать сотни, Кайл Вилсон. И себя в первую очередь. Твоя магия — пламя, и ты всю жизнь будешь сжигать всех, кого любишь и кто любит тебя. И если силы завладеют твоим разумом, а они пытаются уже сейчас, ты перестанешь быть собой. Ты станешь средством уничтожения. Отстраняюсь, сжимаю пальцами колено. Успокойся, Кайл. Дыши. Пророк сказал, что это будет в случае того, если магия будет контролировать тебя, но ты не позволишь этому случиться. Зачем мне вся эта сила, если таким путем? Путем убийства тысяч магов? Разве не против этого я боролся, отправляясь в Зону Мутантов? Разве не тяга к справедливости привела меня к тому, что я имею сейчас? Если бы я хотел продолжать править и убивать, остался бы в дезилийском королевстве. — Отлично, — говорит Лекс, и я впервые благодарен ему за то, что нарушает повисшую тишину. — Но Кайл — это не твой Калеб и не фанатик, стремящийся захватить все вокруг. Может, лучше расскажешь, что от него хочет Натан? Это ведь не просто рабство. — Не просто, — кивает Пророк. И улыбается. Сказав мне все это, продолжает, черт возьми, улыбаться. — Ты продолжаешь поражать меня все больше и больше, Лекс Картер. — Ответишь на вопрос? — Я уже ответил. Натан хочет сделать из Кайла оружие. Пророки говорят, что для свершения великой цели ему нужен помощник с белой кровью и черной плотью. Это правда. — И этот… и Натан верит всяким предсказаниям? — спрашивает Лекс. — Все черные маги верят, если хотят чего-то добиться, — говорит Геула. Вздрагиваю от неожиданности — я и забыл, что она никуда не ушла. — Вера, предсказания — все это делает нас сильнее. — Да. — Пророк с гордостью смотрит на свою дочь. — В нашем королевстве есть легенда. Она гласит: «Черные маги вернутся, когда Орел со священной кровью взлетит в небо, а первый Феникс возродится из пепла». — И что это, дьявол, значит?! — Лекс закрывает лицо руками. — Так, ладно, я не верю в эту ерунду. Главное, что меня и… да и вас всех должно волновать — ненормальному фанатику Натану нужна магия Кайла, чтобы осуществить великую цель, о которой никому неизвестно. Вот почему черные маги так долго были в тени. Им не нужна обычная война — они хотят захватить все королевства. Шай говорил, что дезилийцы и лайбаунсцы устроили геноцид, и теперь черные маги жаждут отплатить за это. Кровавая война не осталась в прошлом, как мы считали раньше. Сейчас все и происходит из-за нее. Из-за войны, о которой мы ничего не знаем. Я не мог и подумать, что все настолько глобально. На наших глазах вершится судьба всего мира. Натан — не безумец. Натан — черный маг, решивший положить конец обычной подготовке. И когда черные маги вернутся «домой», из места, откуда их прогнали еще несколько сотен лет назад, война между дезилийцами и лайбаунсцами покажется раем. Пока я пытался остановить вражду соседних королевств, отправившись в Зону Мутантов, приближалась настоящая тьма. И она вот-вот начнется, а об этом никто не знает. Совсем скоро Империя Белых Магов падет. Плен Света сменится Пленом Тьмы. Настоящей, всепоглощающей. И от того, что я напрямую причастен к этому, не просто пугает. В жилах стынет кровь. — Почему же никому неизвестно? Я знаю, что нужно Натану. Я сам виноват в том, что происходит. Это я создал то, что может всех уничтожить, — говорит Пророк. — Что-то? — Лекс закипает, и я хватаю его за запястье, чтобы успокоить. — Ты, твою мать, хочешь сказать, что создал что-то убийственно плохое, а мы должны разгребать это?! Это ты сделал из Кайла марионетку для сумасшедшего садиста! Ты обрек на гибель все… — Хватит так разговаривать с моим отцом! — вскрикивает Геула. — Он прав. — Пророк опускает взгляд и больше не улыбается. — Но виноват не я один. Я был игрушкой для Калеба. Он заставил меня создавать Кристалл. Именно этот обычный, Господи, камень может отнять силу у двух рас магов и отдать ее всю одной. Главной, великой, как говорил Калеб. — Это не так уж легко сделать, — вдруг раздается женский голос сзади. Незнакомый голос. Поворачиваемся с Лексом одновременно. В камеру заходит девушка. Она похожа на Геулу, но выглядит младше. Ее черные волосы небрежно раскиданы по плечам, все лицо в татуировках, а на шее цепочка с массивным крестом. На ней надето темное платье, как у Геулы, но оно срезано и теперь длиной чуть ниже колена. — Для того, чтобы это сработало, нужно поместить Кристалл в сосуд с кровью королей побежденных государств. То есть нашему бедному Натану сначала придется убить папочку Кайла Вилсона, а потом любимого наставника Лекса Картера. — Любимого наставника, — передразнивает Лекс. — Красиво звучит. Но оригинальности никакой. — Он поворачивается к Геуле. — Это еще кто? — Моя младшая сестра. — Геула с недовольством глядит на вошедшую девушку. Та притворно улыбается и кланяется, приподняв платье, как свойственно благородным дамам на балах. Благородным дамам, а не изуродованным татуировками девчонкам в рваном платье. — Нета. — Приветствую всех. — Нета натянуто улыбается, прожигает взглядом Геулу. — Что-то меня не позвали на пир. — Ты же была против помощи принцу, разве нет?! — надавливает Геула. — Я не хотела, чтобы мы ссорились из-за этого. — Конечно, я была против помогать тому, кто не лучше нашего заклятого врага у престола. Я вижу убийства, сестра. Ради Бога, я знаю, о чем говорю. — Видишь убийства, говоришь? — Лекс выпрямляется, покачивается на пятках. На его лице появляется улыбка безумнее, чем у Неты. Возможно, она, как раз заметив это, отступает на шаг, но все продолжает смотреть в упор. — И что это значит? — Это моя магия, Лекс Картер, — усмехается Нета. — Я смотрю на кого-то и вижу всех его жертв. Я могу говорить с умершими, если они идут на контакт. И я вижу будущих жертв тоже. Знаете, сколько бедных магов плачут вокруг Кайла Вилсона? Миллионы! А сколько вокруг Натана? Миллионы! Они стоят друг друга. Мне уже без разницы, кому помогать. — Нета, — устало говорит Пророк. — Натан хочет получить силу белых и красных магов, а потом устроить второй геноцид, уже более глобальный. Если для этого ему нужен Кайл, мы должны огородить его. — Почему только Натан знает об этом Кристалле? — спрашиваю, и все удивленно смотрят на меня. Будто в своей семейной ссоре и забыли о моем существовании. — Если этот Кристалл сделает одну расу магов господствующей путем убийства двух королей, почему никто не борется за него? — Это из-за меня, — выдыхает Пророк. — Я рассказал черным магам про Кристалл. По задумке Калеба об этом не должен был знать никто. — Я смотрю, все здесь происходит из-за тебя, ты старый кусок… Закрываю Лексу рот рукой, но он кусает меня, а после перехватывает ладонь и отводит в сторону. Но не отпускает. — Да ладно, пусть продолжает, — усмехается Нета. Она опирается спиной о стену, и хоть выглядит веселой, замечаю гнев в ее глазах. Она не хочет помогать мне, понимаю. Я — ее враг, белый маг, и за мной действительно тянется шлейф из убийств. Да и моя магия отнюдь не безопасная. Если что-то с ней случится, в первую очередь виноватыми останутся те, кто мне помогал. Хоть Нета и ненавидит меня, я осознаю, что она мыслит адекватно. Наверное, на ее месте я бы с таким же скептицизмом отнесся к подобному роду помощи. — Нета, это наш отец, — закатывает глаза Геула. — Но Лекс Картер — единственный, кто понимает вашу глупую задумку, — отвечает Нета. Лекс заливается смехом. — Кайл Вилсон не чертов спаситель. Я же вижу, что вы пытаетесь сделать. Хотите помочь ему сбежать, а сами попросить найти этот Кристалл и закончить столетнюю войну. Но это волшебство! Это невозможно! Вы не можете взвалить ответственность за весь мир на одного кровожадного мальчишку! — И на харизматичного и чрезвычайно сильного красного мага, если вы не забыли, — добавляет Лекс. — Это наша последняя надежда, — говорит Пророк. — Это, — Нета показывает на меня, — самоубийство. Геула и Нета начинают ругаться и обсуждать план, не давая мне и слово вставить. Лекс манит меня рукой, и мы садимся в угол, ожидая, когда кто-то наконец выиграет ссору. Мне нужно время для того, чтобы принять все, что сказал Пророк. Я никогда не слышал о религии, предсказаниях, и трудно понять то, чем живут черные маги. Но Геула права, я должен добыть Кристалл. Нельзя, чтобы он достался Натану. А лучше, чтобы он не достался никому. Лучше хранить это в секрете, чтобы и у белых магов не появилось соблазна получить энергию других рас. — Где Кристалл сейчас? — спрашиваю у Пророка. — В дезилийском королевстве. Я спрятал его в скипетре, но, возможно, сейчас что-то изменилось. — Очень надежное место, — хмыкает Лекс. — Вполне, если никто не знает о его назначении, — пожимает плечами Пророк. Знала бы мама, на что она меня подписала, погружая в меня магию ее отца. Знала бы, что теперь я не просто дезилиец. И не понимаю, радоваться ли, что по венам течет самая сильная магия из трех — черная, или огорчаться, потому что иметь силы, как у Натана, быть, как он — не лучшее чувство. Пусть я спокойно реагирую на осуждения Неты, задевает, что она сравнивает меня с этим ублюдком. Геула и Нета перестают ругаться и подходят к нам. В это время Лекс скучающе перематывает мою больную руку и так же безразлично поднимает на них взгляд. — Мы решили, — недовольно говорит Нета, — что лучше такой ужасный шанс, как ты, чем никакого. Но учти, это не значит, что ты мне нравишься, Кайл Вилсон. Я это делаю потому, что у нас нет выбора, и моя сестра настаивает. А еще я надеюсь на здравомыслие Лекса. — Последний аргумент беспроигрышный, — усмехается Лекс. — Я не договорила. — Нета бросает на Лекса испепеляющий взгляд, и он поднимает одну руку, второй продолжает перевязывать мою ладонь. — Чтобы проконтролировать, мы отправляемся с тобой. Мы тоже не желаем отдавать власть этому чокнутому. Да и просто хотим сбежать из этого чертового королевства. — Ладно, — киваю. — Спасибо. Так какой у нас план? Геула и Нета переглядываются, и Лекс заливается хохотом. Да, мы вчетвером понимаем, что плана нет. Мы в тюрьме и окружены, а я едва могу ходить без помощи Лекса. Но зато мы поладили — первые шаги, как-никак. — Как насчет того, чтобы воспользоваться магией? — предлагаю. — У меня сейчас с этим проблемы, но в принципе я могу попытаться что-то сделать. Только как нам поможет вселение в чьи-то тела? Единственное — я могу заглушить магию черных магов. Но для начала нужно понять, как сбежать. Нета? — Вряд ли кто-то с того света посодействует нам, — хмыкает она. — Сейчас я здесь самая бесполезная в плане магии. — Готов поспорить, — усмехается Лекс. — А Геула? — У меня самая глупая способность, которую вообще можно придумать. Могу увеличивать и уменьшать тела. И ладно бы магов. Но нет, только животных и птиц. — Ладно, я понял, — киваю. — Одна надежда… — Стой! — вскрикивает Лекс, и его глаза загораются интересом. Обожаю смотреть на него, когда он чем-то воодушевлен. Создается ощущение, будто у меня тоже появляется сила. Будто его огонек в фиолетовых глазах придает мне энергии. — Ты говоришь, что можешь увеличивать размеры птиц? Насколько? Насколько, Геула?! От требовательного тона Лекса Геула вздрагивает, хмурится непонимающе. — Странный вопрос. — Она пожимает плечами. — Насколько угодно. Может, конечно, есть какой-то предел, но я не знаю об этом. Я способна сделать все, что угодно. Но к чему ты это? — К тому, дорогуши, — Лекс заматывает узел мне на руке и вскакивает, — что у меня есть гениальный план побега. И для его осуществления нам необходим лишь наш старый друг и немного упорства. Что вы смотрите? Поднимайтесь! Пора смываться из этой дыры!