— Ты не представляешь, что творишь, — выдыхаю, закашливаюсь — холодный воздух будто пронзает легкие. Мутанты сдернули с меня полушубок Лекса, теперь стою на коленях в одном его тонком плаще. Даже жду, когда Кассия перестанет издеваться и наслаждаться ощущением власти и соизволит убить меня. Все-таки умирать от вспоротого горла легче и быстрее, чем от обморожения. — Если ты, дьявол, считаешь, что красные и белые маги подчинятся тебе, то ошибаешься. Все лайбаунсцы, кроме революционеров, боятся вас, а дезилийцы терпеть не могут. Убив меня, ты только отдашь власть в руки отца. А если попытаешься разбить белую армию, то ты и погубишь собственное войско, и навредишь единственному противнику Натана.
— Ты когда-нибудь замолкнешь, Кайл? — нервничает, краем глаза смотрит на связанного Лекса, кричащего ей унижения, и, должно быть, понимает, что я прав. Конечно, Кассия не глупа. Конечно, до нее доходит абсурд всего, что она делает, только прекратить уже не может — зашла слишком далеко. Чересчур гордая, чтобы признать свою неправоту и сдаться, когда до осуществления плана остался всего один взмах ножом. Но все мы понимаем, что без меня они падут. Никто — никто, дьявол — больше не сможет заполучить престол.
— Может, тогда ты мне расскажешь? Расскажешь, с чего вдруг спустя несколько месяцев решила предать… нас?
Да, Кассия, давай, скажи, я слушаю. Скажи, почему, черт возьми, ты все время, с Зоны Мутантов, старалась вселить в меня уверенность, помогала подчинить монстров и отдала собственный народ, а теперь вдруг замечаешь очевидное и остаешься недовольной. Будто она и не подозревала, что я захочу вернуть себе престол. Да и будто сейчас не понимает, что это необходимо. Не только для того, чтобы потешить мое самолюбие и получить то, чего я по-настоящему достоин, но и для того, чтобы выиграть в войне. Или она считает, что отец составит Натану конкуренцию?
— Твоя ложь о мальчишке — последняя капля, — отвечает равнодушно, достает меч, и я наблюдаю за лезвием, отражающим последние лучи красного на закате солнца. — Ты воспользовался мной, чтобы пройти Зону Мутантов, и сделал рядовым солдатом, а потом только бросал пыль в глаза, говоря о моем невероятном значении для войска.
— Это правда! — Почти рычу от боли, когда сзади заламывают руки. Дергаюсь, пытаясь выпрямиться, и все не возьму в толк, как она это надумала. Или послушала байки Неты? Но разве Кассии настолько легко внушить всякую дрянь? Почему, дьявол, она усомнилась во мне еще даже до Эрика?
— Правда… — Хмыкает, качает головой и, взвешивая меч в руке, подходит ближе. Дэннис равнодушно наблюдает за тем, как его воины разбивают дернувшемуся Лексу лицо. Как же я не хочу оставлять его… Это едва ли не единственное, что меня тревожит. Я боюсь оставить не только королевство. Я боюсь оставить Лекса. — И помнишь ли, что произошло в последнем городе? Я пыталась поддержать тебя. Вероятно, я действительно в какой-то момент дорожила тобой не только как командующим. Но что сделал ты? Кого ты назначил своей правой рукой?
Так
это ее цепляет. Серьезно? И о какой искренности тогда может идти речь, если всеми действиями, всей напускной заботой пыталась только добиться какого-то мнимого титула? Которого, дьявол, даже не существовало! Мы в тот момент были лишь горсткой воинов!
— И это для тебя так важно? Ты подставила меня только из-за того, что Лекс, по твоему мнению, занял твое место?
Кривится и наверняка представляет, что она ставит сейчас на кон. Если каким-то образом мне удастся выжить, мы больше никогда не будем на одной стороне. Да что уж на одной стороне. Клянусь, я раздавлю ее. Мне надоело терпеть ее предательства раз за разом. Когда-то за нечто подобное я убил Джейми и оторвал голову мутанту последнего города, собравшему восстание, погубившее Эвелин. Почему Кассия — гребаное исключение? Почему я должен ей прощать покушение на Дэнниса и попытку убить меня?
Если это, конечно, останется попыткой.
О, Дэннис, разумеется. Дэннис, стоящий по правую сторону Кассии, должно быть, и не подозревает, что это она подговорила Боба убить его. Боб, которого я сам принес в жертву, чтобы только вывести ее сухой из воды и не вызвать подозрений на ее персону у революционеров, оказался практически невиновен. У него бы не хватило мозгов и смелости, чтобы самому прикончить главаря революционеров, но, конечно, Дэннис не мог об этом знать.
И после всего этого… После того, как я выгородил ее, Кассия утверждает, что я считал ее недостойной? Что не проявлял к ней ничего? Да я всегда относился к ней и к Лексу не так, как ко всем воинам! Она — первая и единственная, кому я дал шанс.
Шанс, которым она не воспользовалась.
— Мы же оба понимаем, что из Лекса никакой стратег и, тем более, не командующий. Он — один из лучших воинов, которых я когда-либо встречал. Может, даже лучший. Но не лидер, каким ты его сделал.
— Если я сделал Лекса таковым, значит, на то была причина, значит, я разглядел в нем потенциал. — Выдыхаю со злостью, ловлю полный ненависти к революционерам и нежности ко мне взгляд Лекса и прикусываю губу, чтобы не дать слабину. Лишь сейчас мне становится страшно за свою жизнь. Потому, что Лекс не смирится. Вновь, как и в лайбаунском королевстве, превратится в машину для убийств. А это последнее, что я желаю для него. Снова стать никем. Стать тем, кого не уважают, а только боятся. Стать тем, чье имя не запоминают. Тем, для кого хватает обычного «убийца».
— Интересно, какая же? Что повлияло на твое решение? То, что вы спите вместе?
Замечаю, как мутанты и революционеры опускают глаза или отворачиваются. Будто в словах Кассии есть что-то омерзительное. Я не буду отрицать ни то, что у нас был секс, ни то, что влюбленность в Лекса, которую на тот момент я даже не осознавал, повлияла на мое решение.
Но разве я должен закрывать глаза на свои чувства? Почему кто-то способен за меня понять, чего заслуживает Лекс, если я знаю его лучше? Да и с чего Кассию это так ударило? Неужели осознание наших отношений стало настолько опасным разочарованием? И что это изменило? Почему ее, дьявол, вообще должно касаться, что творится у меня в постели? Это не меняет мое отношение к ней.
— Хорошо, допустим, ты считаешь, что я преувеличил заслуги Лекса. И что дальше? Отрежешь мне за это голову? Казнишь меня потому, что… завидовала ему? Потому, что почувствовала себе на втором месте?
— Я была для тебя ни на каком месте, Кайл! — кричит уже, впервые за все время срывается и машет мечом в нескольких футах от моего лица. Срывается, значит, ей все-таки не абсолютно плевать. Что-то задевает. Что-то, что мы пережили вместе, не дает просто убить меня, как злейшего врага. Хотя бы потому что мы никогда не были врагами. И, я чертовски надеюсь, в глубине души она понимает, что я ни разу не желал ей зла. — Помогая проходить тебе Зону Мутантов, я пусть и следовала своей цели первое время, но сближалась с тобой! И из-за этого ты будто забыл, кем я являюсь и что мне нужно!
— И что же тебе нужно, Кассия?! Престол?!
— Тогда мне хватило бы обычного признания! Ты скажешь, что не помнишь, как заткнул меня после того, как революционерам взбрело в голову убить красных магов, а ты только потакал их прихотям? Ты считался с ними. Ты всегда считался с Джейкобом и твоим гребаным ни на что не способным дружком. И, конечно, ты считался с Лексом.
— И не считался с тобой! Разумеется! Не я ведь ничего не сказал революционерам о твоем чертовом приказе убить Дэнниса! Не я по возможности спрашивал твоего мнения! Не я…
Хочу продолжить, но губы мгновенно обжигает болью. Конечно, не хочет слушать это. Видимо, ей вообще плевать на всю адекватную сторону происходящего. Она слышит только себя, уверена только в своей правоте.
Хотя я почти убежден, что ее слова — лишь оправдание. Возможно, мое утаивание об Эрике стало последней каплей. Только вот не для наших отношений, а для ее способности подчиняться. В Зоне Мутантов мы ведь были одни. Мы, по сути, обязались помогать друг другу, иначе бы не выжили. Это позволило мне забыть, что Кассия, как и я, ненавидит поддаваться чужим указам. И как только мы оказались не одни, как только мы покинули Леса Смерти, все стало выходить из-под контроля. Я напрасно думал, что она изменилась.
Мы были лишь вынужденными товарищами. В нас нет ничего, напоминающего дружбу. Потребность в слепом выживании сблизила только на время — и, исчезнув, не оставила ничего после себя.
Мы — никто друг другу. Мы похожи в жажде получить главенство. И изначально надо было понять, что выживет только один.
И, вероятно, этот счастливчик не я.
— Сейчас ты так глупа, Кассия. — Качаю головой, сплевываю кровь, наблюдая, как снег окрашивается в темно-красный, и стараюсь не ежиться от холода. Он будто пробирается под кожу. Он вызывает дрожь во всем теле. Сейчас хочется развести костер и прижать колени к груди, как в Зоне Мутантов. Но мысль о предательстве, разочарование причиняет больше боли, чем пробирающий насквозь ветер и обжигающий колени и ладони снег. — Ты говорила мне, что ни один лидер не действует, слепо подчиняясь эмоциям. И мы вдвоем с тобой понимаем, что без меня тебе ничего не добиться.
— Меня иногда так удивляет твоя самоуверенность, Кайл, — усмехается Кассия. — А потом я вспоминаю, что ты всего-то избалованное королевское отродье. Даже смешно от того, что когда-то я видела в тебе нечто большее.
— Да, жаль. Если бы поняла это сразу, мне хотя бы не пришлось бы терпеть это подлое предательство. Я бы не утруждался и убил бы тебя еще пару недель назад, когда ты натравила Боба на Дэнниса, который, кстати, почему-то на твоей стороне. — Поднимаю взгляд, улыбаюсь, но Дэннис даже не меняется в лицо. А у меня появляется ощущение, что он все знал. Подозревал, что Боб — только пешка Кассии. Что это она во всем виновата.
Знал, но жажда моей смерти оказалась сильнее? А я считал, что он достаточно умен, чтобы оставить все обиды в прошлом, надо же. Дэннисом, оказывается, так легко управлять. И что же эта сука наговорила ему? Что мое убийство — настоящее отмщение Лексу? Что, подчинившись ей, добьется того, о чем так долго мечтал?
Вот как получается. У меня нет союзников. Кроме Лекса, у меня никого нет.
Сглатываю ком в горле.
— Ты солгал нам обоим, Кайл, — вдруг говорит Дэннис. И неужели Кассия сама рассказала ему о мотивах покушения Боба? Наплела про то, что я не выдал ее? И почему они не обращают внимания на то, что сами не могли терпеть друг друга? Почему выставили виноватым меня? Меня! А я всего-то хотел не сталкивать их лбами. Я, наоборот, делал все для того, чтобы между ними не возникало конфликтов.
Да уж, не возникло. Они, дьявол, просто превзошли все мои ожидания.
— Я не думал, что ты способен на это, — говорю совершенно спокойно и теперь точно не лгу. Насчет Кассии у меня были подозрения, по этой причине я не стал ей ничего говорить об Эрике, но почему-то Дэннис не вызывал опасений. Последние несколько недель, пока мы придумывали планы наступления, я даже считал, что сблизился с ним. Как наивно. Как глупо, Кайл Вилсон. Как чертовски глупо.
— Мне даже стыдно, что все получилось именно так. — Дэннис улыбается, подходит ко мне, а я пытаюсь не смотреть в сторону Лекса. Лишь бы не поймать взгляд. Лишь бы не увидеть, как наверняка его держат еще сильнее, и не дернуться самому. — Но, Кайл, ты должен был понимать, красные маги не прощают старых грехов.
Не говори это! Молчи, молчи, молчи, Дэннис! Меньше всего я хотел этого! Поэтому до последнего не обращался к нему. Если намекнет на то, что я стал лишь жертвой его мести, Лекс будет чувствовать вину. Пускай если я умру, то только из-за своих ошибок. Не из-за него.
— И Кассия предложила мне то, что никогда не предложил бы ты. Свести счета. Наконец восстановить справедливость. Дать ему почувствовать то, что чувствовал я.
Лекс орет.
Лекс срывается, и даже еще один мутант бросается, чтобы удержать его.
Лекс зубами отдирает кусок кожи на ладони того, кто зажимал его рот.
Стискиваю ткань одежды в кулаке, отвожу взгляд, едва сдерживая слезы.
Кассия подходит ближе, и я прослеживаю за лезвием меча, даже прикрываю глаза, но вдруг понимаю, что безумные крики Лекса прекратились. А в следующее мгновение Дэннис резко отводит меня за плечо.
— Я должен еще кое в чем признаться! — кричит, неловко отталкивает Кассию и пытается создать мнимое ощущение растерянности. Мнимое, потому что я знаю, как Дэннис выверяет каждый шаг. Знаю и сейчас, смотря ему в глаза, понимаю, что никакой неуверенности или непонимания в них нет. — Я не просто красный маг. Я революционер. — Усмехается, но я мотаю головой, все еще не в силах понять, на что это влияет. Как это должно меня удивить. — И больше, чем мы ненавидим тех, кто когда-то сломал нас, мы ненавидим только предателей.
Далее — все как в тумане.
Не могу даже осознать — настолько поверил в собственную смерть.
Кажется, все было на поверхности. Наверное, должен был понять сразу.
Но это все равно подобно удару. Словно невероятная возможность вздохнуть полной грудью после задушения. Словно веревка, порвавшаяся во время повешения.
Время амбивалентно — оно будто замедляется перед глазами, но секунды летят с невероятной скоростью. Такой, что не успеваю понять — только слепо смотрю на обезглавленные трупы мутантов. Чувствую запах крови, слышу каждый пронзительный крик, но не фокусируюсь ни на чем. Все еще не понимаю…
Почему он вдруг встал на мою сторону? Или с самого начала все было обманом?
Сложив руки на груди, Дэннис как всегда равнодушно наблюдает, как его воины добивают мутантов, а Лекс будто срывается с цепи и накидывается на Кассию. Дэннис не принимает участия и просто смотрит.
Я перевожу на него взгляд и невольно улыбаюсь. Теперь я все понял. Разгадал.
Он хорош.
Обвел вокруг пальца нас всех.
Заставил меня поверить в предательство, а на самом деле притворился, что подчиняется прихотям Кассии, чтобы до встречи со мной революционерам не угрожала опасность. Невероятно.
— Как ты мог?! — кричит Кассия, и я замечаю, что у нее прострелено плечо. Лекс откидывает арбалет, наступает на нее, сжимая в руках по кинжалу, не переводит взгляда и даже не реагирует на чужие крики. Лекс сосредоточен и напряжен, как никогда. А еще зол. Ужасно зол. — Почему, черт возьми?! — Кассия будто не видит Лекса и смотрит только на скучающего в стороне Дэнниса. Что, неприятно, когда те, кому ты доверяла, предают тебя, Кассия? Неприятно оказываться обманутой, сука?
— Ничего личного. — Дэннис пожимает плечами, смотрит на меня, все еще стоящего на коленях, позволяет опереться на плечо и помогает подняться. — Правда, ничего. Это даже не из-за того, что ты пыталась убить меня. Наверное, вы все понимаете, что я могу смириться и сладить с теми, кто пытался убить меня, — усмехается, но так, что у меня пробегают мурашки по коже. Без тени радости. С несдерживаемым раздражением и безжалостностью. — Но Кайл сильнее тебя. В этом вся проблема.
— Но ты…
— Согласился, да. Потому что если бы отказался, ты, не найдя поддержки, не отправила бы мутантов в дезилийское королевство. Ты бы начала мстить с самого начала и не посвящала меня в свои планы. А так… я знал обо всем, что ты задумала.
Кассия будто содрогается от боли и непонимания, которые наверняка несколько минут назад были и на моем лице, а я не испытываю к ней даже жалости. Мне противно все, что касается ее. Мне противно каждое воспоминание, которое нас связывает. Если она ожидает, что я прощу ее снова, ей придется разочароваться во мне. Потому что сейчас, когда она осталась ни с чем, я не позволю ей снова почувствовать безнаказанность. Теперь она должна не просто проиграть — она должна пасть.
Все кончено. А я собираюсь сделать то, что обещал еще в день покушения на Дэнниса. Даже сейчас, когда Лекс приближается к ней, Кассия только разводит руки в стороны — она не боится смерти.
А смысл отплачивать тем, что она и так ждет? Снова пойти у нее на поводу и позволить сдохнуть так просто? Пронзить мечом грудь и оставить умирать в снегу? Нет, не настолько я благороден.
Я же жалкое королевское отродье, разве нет, Кассия?
Я уже не дикарь и даже не предводитель Зоны Мутантов. Мной не движет жажда мести, как это было с Джейми. Я всего лишь не намерен больше прощать. Я просто хочу, чтобы все было честно. И сделаю то, что она заслуживает.
— Не нужно. — Касаюсь плеча Лекса, но он удивленно и возмущенно смотрит на меня и даже не торопится опускать кинжал. Надо же, а еще несколько недель назад в черном королевстве они были неразлучны. Не могли друг с другом попрощаться и боялись расстаться навсегда.
Забавно. Это даже приносит удовольствие — видеть, как Лекс ненавидит ее. Как раз за разом выбирает меня. Как отказывается от всего, если мне угрожает опасность.
У Кассии даже не возникает сомнения, что Лекс убьет ее, и мне чертовски нравится это. Она понимает, что все ее тщетные попытки помочь ему, все моменты, проведенные в последнем городе Зоны Мутантов, когда она выхаживала его, стерлись, исчезли для них. Потому что он мой. Он только на моей стороне. Он готов зарезать ее для меня.
О, дьявол, как же здесь не улыбнуться. Как можно не сдержаться и сильнее не сжать его плечо.
Я люблю его.
Я люблю его, как никого прежде…
— Оставь ее. — Поднимаюсь на цыпочки, шепчу на ухо, исподлобья наблюдая за Кассией, окруженной Дэннисом и другими революционерами. Киваю, и они связывают ее — она даже не сопротивляется. Впрочем, за это ее можно уважать — она всегда умела принимать собственные проигрыши. — Мы отомстим иначе.
Нахожу его ладонь, мягко переплетаю наши пальцы, наплевав на прикованное к нам внимание, за подбородок поворачиваю лицо к себе, заставляя смотреть в глаза. Вижу, как меняется его взгляд, становится не безумным и поглощенным мгновенной вспышкой гнева, а кровожадным и даже многообещающим. Приходит в себя, улыбается в ответ, поднимает руку, поглаживая меня по волосам, и на несколько секунд вокруг не существует никого, кроме него.
— Не дайте ей вырваться, — приказывает революционерам, и они, дождавшись кивка Дэнниса, сажают ее в телегу. Лекс, только сейчас заметив мою дрожь, поднимает сброшенный мутантами полушубок, кутает меня и, когда хочу отойти, за ворот резко притягивает к себе. Пошатываюсь, врезаясь в его грудь, поднимаю голову, и его дыхание приятно касается губ, щек, уха. Носом очерчивает кожу, не целует — лишь дышит и плавно ведет по моей спине горячими ладонями, забравшись под верхнюю одежду.
Такой жадный на прикосновения. Такой сумасшедший и желанный.
— Идем. — Отстраняюсь, подхожу к красному магу из прошлого. Он успокаивает Эрика, гладит его по спине и смотрит на меня, кусая губы и, должно быть, не зная, что сказать. Аккуратно притягиваю Эрика к себе, обнимаю, но отдаю красному магу обратно, попросив пока о нем позаботиться. Трудно сейчас быть с Эриком таким же ласковым и спокойным, как обычно. А видеть меня такого — последнее, что я хотел бы ему пожелать.
Отхожу от них, поднимаюсь и сажусь в телегу между Дэннисом и Лексом. Они удивленно смотрят на меня. Чуть оборачиваюсь, наблюдая за спокойно сидящей за перегородкой Кассией.
— Мы меняем маршрут. — Не прошу — приказываю. Потому ни Дэннис, ни Лекс даже не возражают и не утверждают, что мы проехали половину пути. — Нам нужно к центральным воротам столицы. Туда, где сейчас находятся оба войска.
***
Подъезжаем к глубокой ночи, только вот не спят ни воины, ни жители столицы
Новость, что я прибыл, разносится достаточно быстро, и через несколько минут воинам белой армии приходится отгонять зевак, которые даже ночью приходят поглазеть на того мага, которого для кого-то похоронили несколько месяцев назад, а для кого-то — повесили на закате.
Спрыгиваю с телеги, приказываю Дэннису оставаться с Кассией и революционерами. Не чувствую боли, вооружаюсь ножами Лекса, и мы подходим к войску остальных мутантов и революционеров.
Взглядом нахожу Джейкоба и Тео, который, должно быть, и не подозревает о пропаже Эрика, указываю на них Лексу, и мы движемся туда. Притягиваю к себе внимание, но это не смущает. Пускай видят. Может, даже хочу, чтобы видели.
Видели, что я жив. Видели каждую царапину на теле. Видели, с кем я иду.
На этот раз я не собираюсь ошибаться и проигрывать. Не придумываю никаких планов — с ними все идет только хуже. У меня была четкая стратегия, но она давно посыпалась и из-за воскресшего мутанта, и из-за отца, и из-за предательства Кассии.
Сейчас иду напролом. Я не намерен притворяться и что-то придумывать. Я иду затем, чтобы занять свое место.
Магия будто чувствует мой настрой. И сейчас, когда в груди будто загорается пламя, ей не нужна помощь чертового красного мага и даже Лекса. Закипает внутри, как лава, растекается по телу, придает еще больше энергии и сил.
С магией я чувствую себя почти неуязвимым. Эрик в безопасном месте, Эвелин давно мертва, а Лекс может за себя постоять.
Меня нечем шантажировать.
Чтобы сбить меня с пути, отец должен убить меня в очередной раз. И хотя бы на третий удачно.
Быстро здороваюсь с Джейкобом и Тео, спрашиваю у них, в каком состоянии войско, стараюсь не замечать пристальный взгляд друга — мне плевать, насколько плохо выгляжу. Когда почти не чувствую боли из-за резкой вспышки адреналина, мне это только на руку. Пусть народ знает, на что я способен.
Пусть замечают, что я могу не только сидеть в гребаном замке и отдавать приказы.
Злюсь и на Натана, который близится к лайбаунскому королевству, и на Кассию, и на отца — это невозможный спектр ощущений. Всем нутром чувствую, что не могу проиграть. Не в этот раз. Не этот бой.
Прохожу вперед, встаю напротив белой армии — они сразу наставляют на меня штыки и кинжалы. Но ни у меня, ни у Лекса нет в руках оружия. Он не понимает, что я творю.
Я, в принципе, тоже.
Я настолько поглощен собственным безумием, что готов броситься один на огромную белую армию. Хорошо, что во мне еще не настолько много безрассудства. Все еще помню о своей цели. Все еще не планирую так глупо умирать.
Снег хрустит под ногами. Представляю, сколько здесь будет трупов, и вытягиваю руку вперед, благодаря небеса за то, что они спрячут их. Скроют мои грехи.
Краем глаза замечаю стоящую рядом с Тео Нету — она не ошарашена, что я жив, как белые маги, хотя, уверен, сама рассказала все Кассии. Она спокойна, как обычно, и, наверное, это одна из причин, почему все еще не убита и почему я не собираюсь ее трогать. Да, Нета не полностью на моей стороне, но она не поддается порывам и не изменяет своим принципам. Нета умна и непредсказуема, и это даже нравится мне. Можно сказать, Нета помогла понять, насколько легко вывести Кассию из себя. И даже хорошо, что она сделала это. Хорошо, что этот сделал не Натан, который не допустил бы оплошности и не позволил брать в союзники Дэнниса.
— Я хочу, чтобы все королевство услышало меня! — кричу, отпускаю магию, и она окутывает тело. Лекс с нескрываемым восхищением смотрит, как она обвивает меня. Я вспоминаю, как Натан на все королевство обращался ко мне, вспоминаю это ощущение и делаю то же самое. О, как же прекрасно знать своего врага! Как же он помогает мне в последнее время! — Но, Ваше Величество, основное решение, конечно, за вами.
Кивком подзываю к себе Нету, и она оглядывается, но подходит и встает по другое плечо от меня. Улыбаюсь, наблюдая, как белые маги начинают удивляться и перешептываться. И из-за того, что черные маги, оказывается, живы, и из-за того, что они рядом со мной. Я действительно собрал превосходное войско.
Лекс и Нета стоят по обе стороны от меня.
— Мой отец несколько месяцев назад похоронил меня! — Мне больше не приходится кричать — голос раскатывается, как гром, по всему королевству. Я почти ощущаю, как маги, которые не могут видеть меня, вслушиваются в каждое слово. Я чувствую такую власть и силу, что это кружит мне голову. — А когда я вернулся, убрал мой портрет и приказал убить меня. Но я выжил. — Расстегиваю полушубок, показывая ранения, и если солдаты только удивляются, то мирные жители, которых становится все больше, охают и перешептываются.
Ну что, отец? И кто сейчас монстр в глазах белых магов?
— Я вернулся, чтобы предупредить вас об опасности! Сейчас рядом со мной жительница черного королевства, которая может подтвердить каждое мое слово.
Лекс с улыбкой поворачивается и, должно быть, понимает, почему я столько времени терпел Нету. Без нее бы мне не поверили. Она — живое доказательство угрозы.
Нета морщится, но кивает. Конечно, она недовольна, понимаю. Теперь-то она полностью на моей стороне. Теперь не только сбежала из черного королевства, ухватившись за единственную возможность — поддержала меня.
Эта ночь станет самой восхитительной в моей жизни.
— Предводитель черного королевства, которое, как вы уже поняли, существовало, все это время росло и приобретало все больше силы, но Император почему-то утаивал об этом, с огромной армией направляется сюда, чтобы отомстить за последствия Кровавой войны. Вы живете в неведении! Вы боретесь с красными магами, которые могут стать нашими союзниками! Они не представляют никакой опасности! Революционеры, боровшиеся против короля, на моей стороне! Правая рука их короля и разведчик наших лесов тоже на моей стороне! Да, я иду за престолом, но я иду для того же, чтобы выиграть войну! Вы же хотите мирной жизни, разве нет?! Сейчас ваша жизнь совсем не мирная, хоть вы и победили красных магов, я не прав?
Некоторые солдаты начинают уходить, другие — оглядываться, не зная, что делать. Уверен, отец не в замке — он всегда говорил мне, что на важных сражениях необходимо находиться рядом с армией, чтобы они чувствовали поддержку. Значит, он в конце войска. Наверное, видит меня.
— Я знаю, что вы боитесь монстров, которых я привел с собой, — говорю и, не слыша возражений, понимаю, что прав. — Не все из них опасны, но, знаете, во многом вы правы. Мутанты первого города, долго чувствовавшие свое превосходство, могут навредить вам. Поэтому только ради вашего доверия ко мне, ради вас, мой народ, я войду в столицу моего родного королевства без них. Со мной останутся только красные маги.
Революционеры по приказу Дэнниса, которому я все объяснил еще по дороге, окружают мутантов первого города. Народу Джейкоба не угрожает опасность. Они выглядит так же, как революционеры. А превращаться в птиц могли и некоторые маги.
Никто не сможет ничего доказать.
Даже отсюда слышно истошный крик Кассии.
Лекс за воротом плаща скрывает улыбку.
Добилась, чего хотела, красноволосая сука? И не говори, что я не предупреждал тебя. Не говори, что не утверждал: за твои грехи я убью мутантов первого города. Революционеры и белая армия вместе покончат с ними, а заодно почувствуют единение друг с другом. Почувствуют, что борются на одной стороне.
— Запомните: я готов на любые жертвы ради своего народа! Я никогда не отрицал, что мы отличаемся от других магов, но для успеха в войне мы обязаны объединиться с другой расой! С лайбауснцами!
Замечаю кивки солдат, прохожу вперед и не натыкаюсь на меч. Они не собираются трогать меня. Они не предают Императора, которому клялись служить.
Потому что для них Император — это я.
Они согласны с каждым словом.
Они удовлетворены тем, что я позволю им уничтожить мутантов. Я дал им то, в чем они нуждались. Обычным жителем — надежду на спокойную, мирную судьбу, воинам — право на бой и победу.
— Конечно, это только мои планы. Не все могут быть с этим согласны. Поэтому у меня есть предложение для отца. — Дальше говорю почти шепотом, хотя меня все продолжают слышать. Магия окутывает, искрами срывается с кончиков пальцев, и я вижу, как многие восхищаются этим. — Впустите меня в город, Император. Без сражения. Без единой жертвы с вашей стороны. И на рассвете белые маги сами выберут, кому необходим престол. Давать право народу важно, верно?
Улыбаюсь, жду несколько минут, переглядываюсь с Лексом, и он, наклонившись, шепчет, что гордится мной.
Мы оба понимаем, что, если отец откажется от моего предложения, поднимется бунт. Он все равно больше не сможет править, а в народе появятся уже новые революционеры. Только на этот раз не красные маги, а белые.
Поэтому воины расходятся передо мной.
Отец согласился.
Открывают ворота, и мы с Нетой и Лексом первые заходим в столицу дезилийского королевства.
Теперь осталось только дождаться рассвета.
Конец третьей части
