Light Captivity

Вот оно — то, чего я ждал так долго. Чего ждали все, но лишь я понимал исход битвы наперед. Все-таки маги — те еще глупцы. Они не знают, что их ждет. Они не понимают угрозы. Они только и делают, что сражаются друг с другом, убивают друг друга, ранят друг друга. В гонке и бесконечной войне проходит вся их жизнь. Они — ничто. Они не способны даже сосуществовать вместе, не то что противостоять высшим силам. Например, мне. Единственное, в чем сильно промахиваюсь, — Кассия. Хочу столкнуть Натана и Лекса, испытать, кто на самом деле сильнее, увидеть, как едва не два самых могущественных на моей памяти магов попытаются убить друг друга. Но Кассия угадывает мои намерения. Кассия слабее Лекса, и ее попытка победить — это лишь желание отдать жизнь за того единственного, на кого ей не плевать. Единственного, которого спасла совершенно искренне и не один раз. Единственного, которому к черту она не сдалась. Единственному, который даже не дал ей прощения перед смертью. Маги — безумно жалкие существа. И, казалось бы, в некоторых кроется такая сила, такая мощь! Но слабости, чувства делают их уязвимыми. Если бы не пережитое Натаном в детстве, если бы не его идея о народе, не страстное желание служить черным магам, ему бы сопутствовала только удача. Если бы не долг перед Империей, не любовь к прошлому мне, Лекс был бы непобедим. Но нет. Маги не могут иначе. Они выбирают чувства вместо власти, а это убивает их. Я нечасто видел сражения. Только в глазах Кайла Вилсона. Но что-то мне подсказывает, что это совсем не похоже на все остальные. Это какое-то особенно отчаянное. Складывается ощущение, что маги ставят на кон абсолютно все, сражаются до смерти, до последнего крика. Это глупо — вот так отдавать жизнь ради призрачной победы, которой вообще-то не будет ни у тех, ни у других. Глупо для них, прекрасно для меня. Я буквально питаюсь их болью и криками. Мне нравится играть с ними, бежать в пекло боя и смотреть, как они тщетно пытаются атаковать меня. Меня раздражает снег, потому что валит на трупы и скрывает их слишком быстро. Я бы полюбовался подольше. Посмотрел бы на результат их абсолютно неоправданной, неизмеримой глупости. Хочу наступить с самого начала битвы, но быстро передумываю. Конечно, армия монстров интересна, конечно, мне интересно истребить этих глупцов, но это совсем не то. Гораздо лучше, когда сами убивают друг друга. Это превращается в какой-то огромный кровавый пир. Без смысла, но зрелищно. Лекс гонится за мной, и, дьявол, как же мне нравится играть с ним. Он так хочет заполучить меня, мою жизнь, он злится на то, что произошло с Джейкобом, он разбит и отчаян. Я буквально упиваюсь этим. Все они смотрят на меня и не понимают одного нюанса. Абсолютно все маги видят во мне лишь обозленного, сумасшедшего Кайла Вилсона. Даже Натан всегда пытался владеть именно им. Он вряд ли признавался в этом самому себе, но ведь идея об Орле закрепилась в его сознании именно тогда, когда Кайл сбежал из черного королевства. Его ошибка в том, что он не понимает, что сотрудничает, спит и сражается не с какой-то другой, более приятной для него версией Кайла. Того Кайла, которого они знают, здесь больше нет. Маги разрубают друг друга, бегут, сочетая в себе две крайности: с одной стороны, изо всех сил хотят победить, с другой — безумно боятся смерти. Наблюдаю за ними свысока, вижу насквозь, и это кажется настолько абсурдным — они даже не осознают этого. Не понимают, кто наблюдает за ними. Сталкиваются в бою, как волны, ненавидят врага, старательно стараются пробудить в себе эту ненависть, чтобы потом не сожалеть о содеянном. Вся их внутренняя гармония слишком шаткая, чтобы рисковать чувством вины, которое можно возникнуть. Больше всего обращаю внимания на последнего живого командующего в черном войске, Дэнниса и парочку революционеров. И, разумеется, на Лекса и Натана. Они будто специально не пробираются друг к другу. Они уже увидели горький опыт того, как опасно столкновение почти равных сил. Они все запомнили столкновение прошлого меня и Натана у Грэндзы. Как бы сильно я ни уважал черных магов и их идею, — хотя не очень-то уважаю — если бы создатель не возродил меня, если бы Кайл Вилсон был бы живой и настоящий, победа принадлежала бы Империи. И почему-то кажется, что каждый воин на этом поле осознает это. Но Кайла Вилсона нет. Настоящий Кайл Вилсон мертв, и это делает игру интереснее. Черные маги сейчас, несмотря на все отчаяние жителей Империи, несмотря на действительно неплохую оборонительную силу, несмотря на командование Дэнниса и Лекса, все равно на шаг впереди. И из-за выдержки воинов, и из-за таланта Натана, и из-за Кристалла, благодаря которому в руках черных магов появилась больше энергии. Если бы они знали, как ей пользоваться, они бы уже давно выиграли. Но я-то понимал, что, если позволю им получить Кристалл и отнять чужую силу раньше, у них появится время научиться. Мне такое не нужно. Быстрая смерть — скукотища. Слышу крик Лекса, поворачиваюсь, замечаю, как Империя поднимает флаги. Сначала не понимаю, но потом среди них замечаю фигуру. Мальчишку, на которого раньше я не обращал внимания. А зря. Очень зря. Эрик не только выжил, но и пришел сражение. А магам Империи необходимо именно это. Они сильно прониклись Лексом, но глупцы привыкли к кровной власти. Им нужен тот, в ком течет кровь короля. А Эрик соединяет в себе слишком много. Он близок для красных магов за счет происхождения и близок для белых за счет связи с прошлым мной. Впрочем, теперь, когда у Империи появляется еще больше веры, становится наблюдать еще увлекательнее. Но даже вера, даже вдохновение проигрывают навыкам и умениям. Натан все еще остается в лидерстве. Натан слишком долго к этому шел, чтобы его победили только из-за одного везения и надежды на лучшее. У них это все лишь идея, для Натана — цель. Мечта, ради которой он поставил на алтарь всю свою жизнь. И вот оно! Вот, что делает его по-настоящему уязвимым. У Лекса был Кайл, а сейчас они сражаются бок о бок с Дэннисом. В Лекса поистине верят, даже Нета и Кассия искренне помогают ему. У Натана нет ничего, кроме собственного народа. Если отнять у него цель, идею и войско, он будет пуст. Натан потратил всю жизнь на то, чтобы сделать черных магов могущественнее, чтобы отомстить за боль своего народа, и, оставшись без власти, за которую по этой же причине так держится, он падет. Натан, может, и безумец, но движет им совсем не это. Он принимает совершенно осознанные решения, он бежит от ошибок, он — рационалист. Он считает, что это его миссия, его предназначение — вернуть лучшую жизнь для обиженных судьбой черных магов. Самое жестокое, что можно сделать с ним, — показать, что все его существование — та самая ошибка. Показать, какой он без цели и амбиций. Заставить заглянуть в эту пустоту собственной души. Так я и сломаю его. Я задумал это чуть ли не с первого раза, когда увидел его. Но я был бы банален, если бы лишь решился отнять у него самое важное. Я хотел показать ему, что кому-то он может верить, кто-то сильный хочет выбрать его сторону, в ком-то он способен не сомневаться. Я стал для него этим «кем-то». И я хочу увидеть его взгляд, когда он поймет, как сильно ошибся. Осознает то, от чего бежал всю жизнь. Задумается о своем ничтожестве. Станет не прекрасным воином и выдающимся лидером, не этой фальшивой маской, нет. Станет разбитым черным магом, которому искалечили детство. Станет тем, кто убил собственного отца, а потом нашел мать изнасилованной и уничтоженной. Станет тем, кто боролся с собой, несколько раз совершил попытку самоубийства, понимая, что королевство отказалось от него. Станет тем, кто дрожал, осознавая, что может лишиться власти. Я хочу, чтобы он скатился на то дно жизни, с которого поднимался так долго. Я сделаю все это одним ударом. Я задену не только его, но и Лекса. Лекс… Он тоже будет искалечен… Лекс еще интереснее. Он жил ради Кайла, спасся от самоубийства из-за Кайла, стал бороться за Империю за счет влияния Кайла. Это его обязанность сейчас — победить ради Кайла, который так много сделал для этой победы. Поэтому Лекс сконцентрировался на этом. Прямо сейчас он находится в самом пекле, режет черных магов, как обезумевший, и добивается лишь одного — той самой победы. Он не пуст, как Натан. У него есть Дэннис, Нета и даже неугомонный мальчишка. Трагедия Лекса в том, что он этого не видит. Ему это не надо. Ему нужен Кайла, и на этом можно поставить точку. Поэтому с Лексом все проще. Лекс не готов к тому, что Империю истребит кто-то другой — не Натан. Лекс не готов, что этим кем-то стану я с лицом его возлюбленного. И, конечно, самое интересное — его прошлое. Все произошедшее в его жизни было вызвано тем самым Днем Мира, когда красные маги превратились в мутантов. Из-за этого события появились революционеры, из-за этого его родители присоединились к этой банде, а потом Лекс убивал их всех в надежде, что после этого ему станет легче. Тот самый ненавистный Майк, который неосознанно обрек на смерть отца и мать Лекса, погубил и его смысл жизни — Кайла Вилсона. Весь мир Лекса крутится вокруг того ненавистного, поменявшего историю Дня Мира. И я позволю ему увидеть это снова. Ощутить, каково это — прямо перед глазами. С ощущением, что ты ничего не может проконтролировать. Когда падут Натан и Лекс, все расы магов станут лишь пеплом. Я понимаю, что пора. Пора сделать то, ради чего я существую, ради чего овладел телом Кайла и втирался в доверие Натану. Я хочу вернуть все на свои места. Повторить то, с чего все началось. История циклична. И она должна закончиться именно так. Создатель передал мне много своих сил, и, сделав это, я потрачу больше половины энергии, но оно того стоит. Каждая потеря сила стоит крика, слез, истерик, боли и разочарования. Дергаю за поводья, и лошадь бросается в центр битвы. Не туда, где борется Лекс, не туда, где защищается от революционеров Натан. Нет. Они должны наблюдать. Они должны все видеть. На моих губах появляется улыбка, и я даже специально не контролирую это. Снег прекращает идти. Впервые за несколько месяцев. Я захожу в центр битвы. Приближаюсь к черным магам, потому что не смогу сделать с ними это на слишком большом расстоянии и оглядываюсь. Действительно, я не могу охватить всех, но двух третьих войска мне более, чем достаточно. Красные и белые маги стреляют в меня, а войско Натана даже не подозревает, что я хочу сделать с ними. Я даже не защищаюсь уже, не строю иллюзии того, что я смертный. Аура вокруг меня отталкивает все стрелы, кинжалы, ножи, топоры. Ловлю взгляд Дэнниса, и в его глазах читаю понимание. Он не знает, что ему предстоит увидеть, но понимает, что что-то идет не так. Едва не пропускает удар и продолжает с ужасом смотреть на меня. Что же, пускай. Скоро на меня посмотрят абсолютно все. Ну что, черные маги, каково это — иметь энергию всех трех рас? Не знаете? Не осознаете своей силы? Ничего, сейчас я покажу вам. Вы посмотрите, какие вы сильные. Вы совсем забыли, что за любую силу нужно платить! Сейчас мы посмотрим, как много вы можете отдать. Ладно, я лукавлю. Не можете. Должны. Я спрыгиваю с лошади, расставляю руки в стороны и делаю то, что навсегда уничтожит их. Делаю то, о чем не задумывались ни создатель, ни Калеб. Черная магия окутывает большую часть поля. И превращает черных магов в монстров. Их уничтожает их же энергия. С ними происходит то, что они когда-то по указу белых сделали с красными магами. Все возвращается на круги своя. К тому моменту, с которого все началось. По всему полю слышатся крики. Черные маги уже не сражаются — бегут в рассыпную. Моя сила охватывает их тела, врезает в кожу, раздувает ее, увеличивает размеры их тел, рвет одежду, их лицо искажается, крик становится ревом. Они не те мутанты, которых Кайл видел в Лесу Смерти. Они намного сильнее. Они сочетают в себе всю магию. С ними невозможно справиться. Поднимаю руку, и они, подобно тупым зверям, пробираются ко мне, встают за мной, подчиняются. Я — их прародитель. Я — командующий войском смерти. Я — монстр среди таких же, как я. Они уничтожат и красных, и белых, и оставшихся черных магов. Они не маги. Они непобедимы. — Все назад! — кричит Дэннис. Слезает с лошади. Поднимает флаг, и это служит для одного из монстром спусковым крючком. Дэннис видит это. Дэннис не отступает. — Вы должны бежать в замок! Сейчас же! Абсолютно все! В замок! Дэннис кричит это и смотрит на монстра. Он знает, что ему не сбежать. Но он говорит. Говорит, чтобы скомандовать. Чтобы спаслись остальные. Дэннис привык отдавать себя ради масс. Если бы не его самоуничтожение, он бы мне нравится больше. Уже ожидаю увидеть, как его разорвет на куски, но мутанту в голову попадает стрела. Он почти не чувствует боли — лишь дискомфорт. Поворачивается, еще плохо ориентируясь в пространстве, а Лекс продолжает стрелять, стрелять, стрелять. Тратит все стрелы, чтобы лишь задержать на себе взгляд. И когда монстр приходит в себя и поворачивается обратно к Дэннису, я поднимаю руку и приказываю отступить. Я хочу посмотреть, на что способны эти двое. Мне почему-то становится безумно интересно, что они придумают на этот раз. Лекс и Дэннис, подняв флаг, скачут к замку, уводят своих воинов. К ним же пытаются пристроиться выжившие черные маги, и перед тем, как Лекс замахивается, чтобы убить их, Эрик, поднимающий какого-то дезилийца, приказывает ему оставить их в живых. Не просит. Именно приказывает. Лекс опускает руку. Черные маги спасаются в замке так же, и я позволяю им сделать это. Я хочу, чтобы они придумали что-нибудь или уничтожили друг друга на закрытой территории. Мне скучно смотреть, как монстры просто разорвали бы их на части. Я желаю, чтобы маги боролись за свою жизнь. Если же не выйдут дать отпор и спрячутся там до заката, придется перебить их ночью. Так долго ждать я не намерен. Да и окружить замок тоже может быть весело. Все бегут, сбивают друг друга, пытаются спастись от тех монстров, которые все-таки нападают, не сдержав внутреннего порыва. Больше я никого не останавливаю. Мое сострадание закончилось Дэннисом. Ладно, насчет сострадания я лукавлю. С единственным, кто не спасается, а лишь стоит, сталкиваюсь взглядом. Натан будто не видит ничего перед собой. Его взгляд стеклянный, абсолютно неживой. Это то, что я хотел увидеть в его глазах. Надлом. Потерю сил. Потерю веры. Он уже не сможет никого победить. Те, ради которых он все делал, — безжалостные тупые монстры. Натан уничтожен, хотя он до сих пор дышит полной грудью. Я уверен, что он останется на поле, но вдруг Эрик дергает его. Что-то громко говорит, но Натан не слушает его и продолжает смотреть мне в глаза. Лишь через несколько секунд, как безумный, оборачивается через плечо, и невидящим взглядом смотрит на мальчишку. Кривится, смотрит назад, на оставшихся черных магов, которые отчаянно спасаются, убегают вместе с недавними врагами и, вопреки моим ожиданиям, дергает за поводья. Скачет к замку, а я думаю над тем, кто же убьет его там. Абсолютно разбитого и неспособного даже постоять за себя. Оборачиваюсь на свою армию монстров и улыбаюсь. Говоря о закате, я был слишком добр. У всех этих глупцов нет времени. Как только мне надоест знакомиться с мутантами, я обрушу их прямо на замок. И я уничтожу каждого. Превращу это цивилизацию в ничто. Создатель боролся за самую сильную расу магов. Но ее нет. Я здесь самый сильный. И чтобы уничтожить тех, у кого есть слабости, необходимо истребить абсолютно всех. Абсолютно каждого.