home for a bunny

Спустя месяц после усыновления Юнги вспоминает, что директор детского дома обещал устроить проверку. Чонгуку нужна своя кровать, но появляется маленькая проблема: для нее в квартире нет места. Мин переживает на этот счет до тех пор, пока не понимает, что к ним никто и не собирается приходить. Ни звонков, ни личных встреч. С одной стороны это хорошо, потому что ему не приходится волноваться из-за того, что кто-то отберет у него мальчика. С другой он все же понимает, что существуют разные опекуны, а контроля никакого. Тема с кроватью уходит в свой темный уголок и остается там на добрый год. Август выдается жарким. Мужчине приходится днем закрывать шторы в квартире, а ночью держать окна с москитными сетками настежь открытыми. Кровать, кстати, с того случая остается сухой, но клеенку Мин не убирает. Чонгук с каждым днем становится все более счастливым и подвижным ребенком. Юнги приходится ввести в их расписание утреннюю зарядку. Узнал бы кто из его знакомых, что он встает с несусветную рань (Юнги про себя называет это коротко «срань»), чтобы размяться и пораньше вымотать гибрида, не поверил бы. Их день начинается в семь утра. Далее следует зарядка, сначала в постели, потягушки, которые часто перерастают в щекотания, а потом уже настоящая на твердом полу. Водные процедуры и завтрак у них проходят под болтающий на фоне телевизор. После они перемещаются в зал, где Юнги принимается за работу, а мальчик играет или читает на ковре. Чонгук знает, что шуметь нельзя, иначе хен уйдет на кухню. Обедают, обсуждая что приготовить на завтра, Чонгук обычно тащит взрослого с собой на кровать, чтобы тот гладил его по голове, пока он не уснет. Во время полуденного сна Юнги успевает еще поработать. Далее они отправляются на прогулку или едут в магазин. Ужин проходит под очередной старый, но ужасно интересный мультик. Мужчина выпивает свой вечерний кофе, а Чонгук теплое молоко, чтобы были силы первому закончить свой проект, а второму попытаться прочесть еще половинку страницы азбуки (мальчик знает многие буквы, но не все получается сразу вспомнить, а произнести тем более). День их заканчивается около десяти часов, правда Юнги приходится садиться за подработку, когда Чонгук-и наконец перестает возиться и затихает рядом с хеном. Иногда Чонгук капризничает. Редко, но бывает. Мужчина в таких случаях вспоминает все книги о воспитании детей-гибридов, что он читал летними ночами. Точнее, все еще читает. С переменным успехом даже применяет советы из этих пылесборников. Юнги кажется, что ему просто везет и иной раз его попытка успокоить ребенка срабатывает случайно. В общем, мужчине еще далеко до опытного родителя. Паника все еще где-то рядом, машет ручкой и шепчет «я рядом, бро, зачем нам какое-то здравомыслие, если можно просто бегать кругами вокруг хнычущего ребенка?». Бывает, что мальчик проявляет чудеса понимания и развитости в свои пять — почти шесть — лет. Он уже знает какая еда нравится хену, а что нравится ему самому, потому в магазинах они управляются куда быстрее. Чонгук помогает в сортировке мусора и с радостью сам складывает чистую одежду в почти аккуратную стопочку, а после тащит ее в шкаф, теряя половину по дороге. Юнги идет позади и собирает остатки маленьких футболок и носков. Мужчина в одной из книг вычитывает, что нужно учить ребенка заботе о ком-то живом. Животное отпадает, потому что Юнги еле договаривается с хозяйкой квартиры о самом Чонгуке, а если добавить еще один комок меха, то их выселят. Он останавливается на растении. В цветочном магазине они застревают на добрые двадцать минут, не понимая оба чего хотят. Добрая тетушка продавец, между прочим, гибрид кошки, помогает выбрать двух новых жильцов. Первым становится цветущий кактус с незатейливым именем Колючка (Чонгук подходит к выбору имени тщательно) и кампанула Марк (Юнги не знает почему, просто так). Оба растения занимают свои законные места в гостиной. К середине августа Юнги может признаться себе, что всей своей серой душой любит мальчика. Без всяких уточнений и скидок на усыновление. Это его ребенок и он не желает другого. А еще он вспоминает, чем грозит ему приход осени: в сентябре Чонгуку исполняется шесть лет и он должен пойти в школу. Выбор у них небольшой. Отдавать мальчика в заведение, где учатся только гибриды, мужчина не хочет и останавливается на смешанной школе. Необходимые документы он подает онлайн, но вот личного собеседования все равно не избежать, потому приходится сначала говорить с самим Чонгуком. — Ребенок, ты знаешь, что в шесть лет все дети идут в начальную школу? — Что такое школа, хен? — вот здесь Юнги понимает, что у него большие проблемы. — Это такое место, где учатся дети с шести до двенадцати лет, — вид у Чонгука далеко не радостный. — И там нет взрослых и родителей деток, да? Они оставляют их и уходят? — так, дело пахнет жареным. — Гук-и, утром я буду отводить тебя в школу и забирать домой, когда занятия закончатся. Когда ты подрастешь, будешь ходить туда и обратно сам. — А зачем мне туда? Разве ты, хен, не можешь меня научить всему, что мне нужно? — первым вопросом Юнги задавался и сам, когда был маленьким. — Я не знаю всего, ребенок. Но я знаю, что тебе нравится учить что-то новое, а в школе вы каждый день будете изучать интересные штуки, — Юнги искренне пытается придумать положительные черты для этого душного этапа в жизни каждого человека, — вот ты, например, понимаешь, как я заранее узнаю сколько мне денег нужно подать кассиру? Он еще ничего не сказал, а я уже знаю. Чонгук заинтересованно качает головой. — Потому что я запоминаю цену каждого продукта и складываю их в уме. — Хен такой умный! — в последний раз Юнги получал столько восхищения на втором курсе университета, когда избил трех пьяных парней в одиночку. О том, что те не могли стоять на ногах без помощи, никто не знал. — Если ты пойдешь в школу, то будешь умнее хена. А еще в школе ты сможешь завести друзей твоего возраста. Там будут обычные дети и ребята-гибриды, — на последней фразе взрослого Чонгук снова теряет запал и сдувается как воздушный шарик. Юнги беспокоится, что за два с половиной месяца, что они гуляют и бывают на детской площадке, Чонгук так ни с кем и не подружился. Мальчик закрывался и не хотел идти на контакт, реагируя только на маленьких детей. В них он угрозы не видел и с радостью делился игрушками с трехлетками. — У меня есть хен, больше мне никто не нужен! — Юнги на это лишь обнимает своего Чонгук-и, в голове проставляя галочку напротив пункта «первый поход в школу или как уговорить ребенка, что это не конец света». Предпоследнюю неделю августа они тратят на покупки необходимых вещей к школе, посещение собеседования, которое проходит вполне успешно — директор школы остается явно очарованной, а Юнги усиленно раздумывает над подарком мальчику. Встает еще проблема: как купить все для дня рождения так, чтобы об этом не узнал сам Чонгук. Ответом становится трель дверного звонка в одно из воскресений. Ребенок занят поливом своей Колючки, пока Юнги срезает увядшие цветы у Марка. Мужчина бросает удивленный взгляд в окно, где, несмотря на ранний час, — девять утра — город уже вовсю дышит своими загазованными легкими. Они не ждут гостей, к ним некому приходить. Разве что это социальные работники. Юнги благодарит про себя Чонгука за то, что они вчера все же прибрались в квартире. Точнее, ребенок полез под кровать за мячиком и чихал еще добрый час из-за скопившейся на полу пыли. Правда пока он мыл полы, мальчишка опять спрятал его тапочки. Он обожал, когда хен сначала сам искал уже полюбившуюся обувь, а потом начинал щекотать и бегать за Чонгуком, желая вернуть свое розовое уродство. — Гугу-я, где мои тапочки, признавайся! — в ответ слышал лишь заливистый смех. Юнги отгоняет мысли и идет открывать дверь. На пороге стоит невысокий парень с ярко-красной шевелюрой, в которой нетерпеливо подергиваются белые уши. В руке у него перевязанный лентой торт, а на лице широкая улыбка, горящая предвкушением. — С добрым утром, Юнги-хен! — парень протискивается мимо застывшего хозяина квартиры, на секунду обвивая его руку своим пушистым хвостом. Ставит на тумбу торт и начинает снимать свои белоснежные кеды, не прекращая болтать. — А ты чего не спишь? Ну, я тебя разбудил, конечно, но ты даже не выглядишь сонным, а на календаре, между прочим, выходные! Мужчина наконец отмирает и с обреченным лицом захлопывает входную дверь. Принес же нечистый этого барабашку с утра пораньше. Придется угостить чаем и познакомить с Чонгуком. Юнги вовремя подхватывает торт, зная тупую привычку Чимина сидеть на мебели, что для этого не предназначена. Тот, как раз не глядя, подпрыгивает и усаживается на тумбу. — Во-первых, я тоже рад тебя видеть, мелкий. Во-вторых, хватит ломать хозяйскую мебель. В-третьих, чего не позвонил перед приходом? — Юнги возвращается в гостиную, зная, что Чимин еще пару секунду поболтает ногами в воздухе и придет за ним. — А смысл тебе звонить? Ты же никогда не берешь трубку с утра. Здесь Мину крыть нечем, потому он обращает внимание на застывшего Чонгука, который продолжает стоять на стуле около подоконника. Мужчина подходит к ребенку и обнимает его одной рукой. — Чонгук, знакомься, это Чимин, он друг нашей семьи. Не бойся его, он громкий, но добрый и точно не обидит, — Юнги убийственно серьезным взглядом смотрит на удивленного парня, предупреждая, что в случае чего, тот отправится за порог. Пак знает этот взгляд, — Чимин-и, это Чонгук, он теперь мой…мой. Парень замечает заминку мужчины в конце фразы, но решает не дразнить старшего. Через добрые пару секунд он справляется с удивлением и загорается радостью еще ярче. Подходит к двоице и протягивает свою маленькую ручку. — Приятно познакомиться с тобой, Чонгук, я рад, что ты не даешь хену грустить, — слова оказываются правильными, потому что ребенок сбрасывает свою неуверенность и тянется к ладони Чимина. Этот взрослый с красными волосами ему нравится, рука у него теплая, чуть больше его собственной по размеру, но не чета, конечно, огромной лапище Юнги-хена. А еще он гибрид. У него красивые белые уши и пушистый рыже-красный хвост с белыми полосами. Мальчик не знает таких признаков и не успевает подумать, как изо рта вырывается вопрос. — А какой Вы гибрид, хенним? — Чимин лишь щурит свои хитрые глаза от улыбки, не считая вопрос грубым. Он часто его слышит. — Я гибрид красной панды. А что? Понравился? И зови меня Чимин-хеном, зайка, — Юнги решает вмешаться, когда видит как его кролик краснеет, и легко щелкает Чимина по лбу. — Хватит смущать мне мальчишку, пойдемте торт есть, не зря же гном принес его. Вслед ему несется тонкое возмущенное «что?!» и сдавленный смех Чонгука. Спустя кусочек торта и чашку чая на каждого, Юнги решает узнать зачем явилось это недоразумение. Он и правда рад видеть Чимина, немного скучал, потому что в последний раз тот забегал к нему в апреле, перед своей поездкой в Пусан. Пока взрослые разговаривают, Чонгук принимается следить за буйным красивым хвостом младшего хена. Так и хочется погладить, но немного страшно. Он же свои уши никому кроме Юнги-хена не дает трогать. Может Чимин-хен тоже не любит, когда его лапают всякие незнакомые мальчики. К счастью, его интерес и неуверенность замечает Мин. Он одним кивком головы указывает Паку на притаившегося ребенка. Чимин улыбается и будто невзначай опускает хвост на маленькие коленки, кончиком щекоча детские ладони. У ребенка праздник. Он аккуратно гладит рыжую мягкую шерсть, хвост для него длинный и от начала до середины он гладит левой рукой, а дальше правой. Чимин с Юнги лишь посмеиваются с этого, возвращаясь к прерванной беседе. — Ну и какой повод она нашла на этот раз? — Мину и вправду интересно, за что Чимина опять выгнали из его «заповедника». Этот чудик действительно так называет свою съемную квартиру. — Лина две недели как гостит у своей подруги. Той бедняжке разбили сердце, — несмотря на сочувствующие слова, голос парня полон сарказма. Явно не верит в официальную причину. Юнги лишь невыразительно хмыкает, привычно поднимая руки в жесте «сдаюсь». Не его дело. — Если твоя Лина здесь не при чем, то почему я вижу твою пушистую задницу в девять утра? Чимин игнорирует его, с интересом осматривая батарею, на которой сушится бежевый заяц. Юнги, спустя почти три месяца, уговорил Чонгука, что его любимец нуждается в стирке. С боем, который сопровождался слезами авторства ребенка и успокоительными для трясущихся рук опекуна, игрушка была погружена в стиральную машинку. Мальчик два часа сидел на холодной плитке ванной комнаты, следя за круговоротом одного и того же зайца в барабане. Одноглазый бандит оказался бежевым, после того, как три слоя грязи утекли в водосток. Глаз Юнги еще не успел пришить. Мин пару раз щелкает пальцами перед застывшим Чимином и тот отмирает, тут же заваливая мужчину кучей информации. — Я на днях видел тебя на улице. Ты держал за руку гибрида и что-то рассказывал. Мальчик тебе отвечал и вы оба смеялись. Смеялись, хен! — Чимин обвинительно тычет в щеку старшего. Мин с громким клацаньем пытается поймать зубами маленькую сосиску, которую красная панда гордо именует указательным пальцем. — Я очень рад, что ты еще не ослеп от того количества алкоголя, который заливаешь в себя по выходным, но все еще ничего не понимаю. Чимин на его реплику мрачнеет. — Кто бы говорил об алкоголе, хен, — Юнги и сам не без грешка. Он провел все свои студенческие годы в легком подпитии. Было неясно, где заканчивается опьянение, а где начинается похмелье. Но, благодаря Чонгуку, Мин не пьет с самой весны. И не чувствует ни малейшего желания. — Просто это же ты. Просто это ты в четыре часа дня, идущий за ручку с малышом-гибридом. Что произошло, хен, пока меня не было? Чимин всегда был и остается добрым, заботливым, иногда настойчивым и упрямым. Он знает, что может огрести по своим белым ушам за то, что лезет не в свое дело, но волнение за близких сильнее чувства самосохранения и самооценки. Юнги чувствует себя раскрытым, потому подхватывает ребенка на руки, обнимая удивленного Чонгука. Так спокойнее. Мальчик немного возится, устраиваясь поудобнее и начинает играться со складками домашней рубашки опекуна. Чонгуку нравятся объятия и это хен, так что он готов отвлечься от мягкого хвоста старшего гибрида. Чимин ничего не говорит на это, внимательно следя за Мином. — Я рассказывал тебе, что как только начал снимать эту квартиру, то узнал и о детском доме, который располагается очень близко. Так вот, этой весной я познакомился с Гук-и. К июню я оформил над ним опеку. Теперь это мой ребенок. Как-то так. Юнги не хочет рассказывать, как долго наблюдал за мальчиком, как вмешался в детские разборки, как за неделю решился стать кому-то домом, наставником, другом и родителем. Чимин знает, что это максимум, который он может получить, потому понимающе кивает. Чонгук из кольца родных рук с интересом наблюдает за взрослыми, прижимаясь к хену еще ближе. Да, он теперь не брошенка, а чей-то. Чимин остается у них на весь день. Маленький хен быстро втирается в доверие Чонгуку. Ну, а кто не любит красивых, милых и пушистых? Все любят. Мальчик не исключение. К вечеру он невнятно, но очень быстро лопочет о недавно просмотренном мультике, сидя на неожиданно сильных плечах Чимина. Детские ручки заботливо чешут белые треугольники ушей, делая из парня лужу. Юнги лишь посмеивается, вовремя поддакивая ребенку. День рождения Чонгука все ближе, потому приходится еще дважды вызывать новоиспеченную выходную няню в виде Чимина. В эти дни Юнги судорожно покупает все, что может потребоваться на празднике шестилетнего ребенка. И конечно подарок, куда без него? За три дня до начала учебы Юнги с кислым лицом вступает в беседу родителей класса. Приехали. В конференции двадцать родителей и учитель. Мужчине уже плохо. Наступает первый день сентября. В утреннем воздухе от осени пока что ничего, но ее влияние уже ощущается. Юнги из тех людей, что впадают в апатию на три месяца. Хотя до Чонгука у мужчины в голове всегда была осень. Юнги встает за тридцать минут до будильника и впервые в жизни пробует приготовить оладьи. Суп из водорослей, как и торт, оставлен на вечер. Первые два оладушка похожи на пережеванные, а потом сгоревшие куски резины. Или наоборот. Но Мин ловит волну и остальные образцы кулинарного эксперимента выходят вполне пригодными, неловко даже признавать, но чуточку вкусными. — Гугу-я, вставай, ребенок, — Юнги пытается мягко разбудить мальчика. Не получается. Тогда он начинает бодать лбом детский живот, щекоча бока. — Вставай, именинник, нам пора собираться в школу. Чонгук попискивает от щекотки, широко зевает, а потом неожиданно нападает на опекуна, заваливая того на спину. Контратака проходит успешно. Красные от смеха они идут в ванную, а после на кухню. — С днем рождения, Чонгук-и, — Юнги ерошит каштановые кудряшки и возвращается к завтраку. — После того как я заберу тебя со школы, мы с тобой поедем за гномом Чиминни. Ты же хочешь, чтобы он тоже тебя поздравил? — Конечно, хен! Гном-хен обещал мне сюрприз, — Юнги гаденько ухмыляется и решает не поправлять ребенка. Сами разберутся. Стеклянное здание школы встречает струйкой школьников и их родителей. Лишь старшие приезжают на автобусах самостоятельно. Юнги за руку ведет ребенка уже знакомой для них дорогой. Учебные комнаты первоклашек располагаются на первом этаже. Чонгук на удивление спокоен. Мин в очередной раз поражается своему кролику. Учитель радостно приветствует их, показывает Чонгуку его место и шкафчик, а после долго убеждает, что все у них будет прекрасно. Это всего лишь первый день. В расписании три ознакомительных урока и экскурсия по учебному этажу. Дети познакомятся друг с другом и не успеют оглянуться, как все закончится. Юнги напоследок обнимает своего кролика и обещает, что будет у ворот школы за двадцать минут до окончания занятий. Четыре часа спустя, за которые он успевает украсить гостиную, надуть шарики, купить торт и позвонить Чимину, Юнги стоит во дворе школы вместе с другими родителями. Часть из них он, к сожалению, уже запомнил. Наконец, дверь открывается и из нее валит возбужденная малышня. Из общей толпы выделяется подозрительно родная фигурка, что изо всех сил бежит к Мину. Чонгук налетает на него словно сопливый ураган. Ребенок плачет, прячась за ним от кого-то и повторяя «откуда он здесь?». Юнги ошарашенно поднимает голову и натыкается на взгляд очень грустных желтых глаз. Перед ним стоит мальчик, гибрид собаки, в руке печально висит детский рюкзак с цветочками. — Дядь, я не хотел его обижать! Я хотел с ним подружиться, честно-честно! Весь день думал об этом, а когда подошел, то он расплакался и убежал. Вот, — собачьи уши поникают, а взгляд действительно напоминает то самое выражение, что Юнги видел лишь однажды, когда случайно наступил соседской собаке на хвост. К шмыгающему носом гибриду приближается встревоженная женщина, Юнги внутри продолжает бегать кругами от плохого предчувствия. — Ким Тэхен, что ты опять натворил?