Жених монстра

      Впервые в жизни оказавшись в гостинице, Шу восторженно озирался по сторонам и всё внимательно осматривал: и глубокое декольте рыжей владелицы, и её белый передник, и большой кирпичный камин, и диван с креслами перед ним, и высокие потолки с мощными балками, и расположившихся на диване разнообразных посетителей, которых было чрезвычайно много. Тут уже никто его рогам не удивлялся, потому что встречались люди и с более диковинными украшениями: например, в одном из кресел сидел человек с лицом, выкрашенным в зелёный цвет. По крайней мере, Шу надеялся, что он выкрашен, а не обладает подобным цветом от природы.       — Так вы, значит, тоже из господ актёров, — говорила владелица Эрику, внимательно вглядываясь ему в лицо, которое тот до половины закрыл шарфом. — Ну, милые мои, у меня уже во всех комнатах пяток актёров. На каждой кровати по два актёра спит, да ещё в креслах по актёру устроилось. В жизни такого не видела! И каждый норовит данный Богом облик как-нибудь испоганить… — она выразительно посмотрела на Шу. Сообразительный гуль вытащил золотую монету и протянул хозяйке. Та проверила монету на зуб, после чего заговорила приветливее.       — Вижу, вижу, что вы люди порядочные, не то что все остальные! Я вас в комнате покойника мужа поселю. Вы там очень удобно устроитесь. Рогатый господин ростом пониже, он может в кресле поспать, а господин без лица на кровати ляжет, бо слишком длинен, чтоб в кресле поместиться.       Она махнула двум рыжим мальчикам-подросткам, которые тащили по лестнице наверх множество сумок тощего нервного господина в чёрном, который суетился вокруг и вскрикивал «Осторожно! Это хрупкое!».       — Как закончите, бегите вниз, проводите двух господ в бывшую папину комнату! Господа золотом платят.       Мальчишки встрепенулись и поскакали по лестнице с живостью горного гуля, прыгающего по скалам. Нервный господин с проклятьями побежал за ними следом.       Сыновья хозяйки вернулись с поразительной скоростью и проводили Шу и Эрика в просторную комнату на первом этаже, чистую и уютную. Посреди комнаты на возвышении красовалась большая двуспальная кровать под балдахином, у камина стояли два кресла, а между ними — столик.       — Господа чего-нибудь ещё изволят? — поинтересовались мальчишки.       — Ужин, — сказал Эрик.       — Помыться, — сказал гуль .       Оказывается, в комнате имелся выход в ванную с водопроводом, что Шу невероятно поразило. Он читал про водопроводы в книгах, но в жизни ни разу с ними не сталкивался: в башне в них надобности не было. Шу ходил вокруг чугунной ванны, издавая восторженные восклицания, открывая и закрывая кран и засыпая мальчишку сотней вопросов по поводу работы чудо-техники. Тот переминался с ноги на ногу и явно завидовал брату, который умчался собирать ужин второму господину. Ответом на все вопросы гуля служило в основном тоскливое мычание.       — Я видел схемы таких кранов в книжке, — говорил Шу, — там внутри есть втулка, которая в закрытом состоянии закрывает воде путь… — он закрыл кран. — А в открытом даёт ей пройти! — он в очередной раз открыл кран, и вода с гулом ударила в дно ванны. — Чудо инженерной мысли! — воскликнул гуль и снова закрыл воду.       Выяснилось, что последние слова он адресовал пустому пространству: мальчишка, воспользовавшись моментом, ускользнул, не дождавшись даже обещанной награды.       Шу с наслаждением вымылся, потом его примеру последовал Эрик, а после они устроились в креслах у камина и воздали должное ужину: мясному пирогу, колбаскам, салату и восхитительному лимонаду, в котором Шу учуял эстрагон.       — Я не создан для путешествий, — объявил Шу, когда от ужина не осталось ни крошки. — Разве можно долго быть далеко от еды?..       Эрик фыркнул, поднялся из кресла и потянулся. Шу обшарил взглядом всю его фигуру и тут же отвёл взгляд, решив, что безопаснее смотреть на огонь.       — Ну, господин Рогатый, — сказал Эрик, снимая через голову рубашку, — я собираюсь ложиться спать, а ты как хочешь.       Шу не смотрел в его сторону, но слышал шорох одежды и скрип матраса, прогнувшегося под тяжестью тела. Он продолжал смотреть, как в камине пляшут языки пламени, и в который раз за последние дни чувствовал, как у него горят щёки. И вовсе не от жара пламени, а от мыслей, роящихся в голове.       Наконец он встал с кресла, разделся и босиком прошёл к кровати по холодному полу. Лёг на краешек и забрался под одеяло. Полежал там немного, набираясь храбрости, а потом подвинулся ближе к Эрику.       — Послушай, — сказал он дрожащим голосом, едва слыша сам себя из-за шума крови в ушах. — Мне кажется, что нет у меня никакого жениха. То есть он был, но я же ему даже не нравился… И он всё равно нарушил слово, так что он виноват. Да. Но я… — тут он остановился, потому что с противоположного конца кровати доносились какие-то сдавленные звуки. — Эрик?       Эрик рассмеялся, уже не скрываясь, и возмущённый Шу собирался было вылезти из кровати, но Эрик поймал его за руку и удержал.       — Я ещё вчера надеялся, что ты отречёшься от своего жениха, — сказал он, всё ещё смеясь. — Но ты держался до последнего.       Он сел в кровати, подложив под спину подушку, и поманил Шу к себе. Тот перелез к нему по кровати, сел на пятки и застыл в нерешительности, понятия не имея, что делать дальше. Он понимал, что они, видимо, будут заниматься любовью — он читал про это в книгах, в некоторых — даже подробно. Но когда рядом с ним оказался настоящий человек, теория стала бесполезной.       — Так я тебе нравлюсь? — спросил он застенчиво.       Эрик убрал прядь его волос за ухо и положил ладонь ему на щёку.       — Очень нравишься, — сказал он и поцеловал его.       Целоваться оказалось приятно и возбуждающе. Шу быстро потерял голову и перестал соображать, что делает. Он прижался к Эрику и беспорядочно шарил руками по его спине, постанывал и старался прижаться ещё теснее.       Эрик потянул его на себя, Шу переместился, оказавшись на нём верхом. Эрик принялся целовать его в шею, гладя по спине, потом его руки переместились ниже и стиснули задницу через бельё. Шу застонал, откидывая голову назад. Всё его тело наполнилось жаром, кровь стучала в голове, ни одной связной мысли не осталось. Он вцепился руками в плечи Эрика и принялся тереться членом о его твёрдый член, стеная и всхлипывая от удовольствия.       — Дай… сниму… — прошептал Эрик между поцелуями, и они оторвались друг от друга, чтобы раздеться окончательно. Потом Шу опять прижался к нему, а Эрик обхватил оба их члена ладонью и начал ласкать. Шу подкидывал бёдра навстречу, уперевшись руками ему в плечи, и стонал в голос, совершенно забывшись. Эрик всё ускорял движения, и стоны Шу превратились в поскуливания и всхлипы; по всему его телу прокатилась дрожь раз, другой, и он кончил, вцепившись зубами Эрику в плечо, а потом обмяк у него в руках. В голове у него не осталось ни одной мысли, по всему телу разлилась блаженная слабость и тяжесть. Он чувствовал, как Эрик ещё несколько раз быстро двинул рукой, а потом с судорожным вздохом замер.       Шу приходил в себя, окутанный теплом и лаской, когда почувствовал, что Эрик под ним дрожит. Удивлённый, он раскрыл глаза и тут же слабо возмутился:       — Ты опять смеёшься?! Почему ты постоянно надо мной смеёшься? Я думал, я тебе нравлюсь!       — Нравишься, нравишься. Но ты мне плечо прокусил до крови.       — Ой, — на плече у Эрика и впрямь виднелись ранки от острых гульских клыков. Шу почувствовал себя виноватым.       — У меня есть заживляющая мазь, — сказал он, порываясь встать и понимая, что коленки у него дрожат. Эрик удержал его и усадил обратно.       — Забудь. Но в позе шестидевятки я с тобой, пожалуй, спать не буду.       Они сидели, обнявшись, и Шу с удивлением понимал, что с удовольствием повторил бы. Ему не хотелось отлипать от Эрика, хотелось его гладить, целовать и везде трогать. То, что между ними произошло, будто стёрло саму возможность неловкости и стеснительности, подарив взамен близость и полную доступность чужого тела.       Эрик уложил Шу на подушки и лёг на него сверху, опираясь на руки. Шу понравилось чувствовать на себе его тяжесть. Эрик целовал его, прижав всем телом к постели, а Шу гладил его по спине и стискивал его ягодицы, прижимая его член теснее к своему.       — Я хочу тебя взять, — прошептал Эрик ему на ухо и прикусил мочку, вызвав в ответ удивлённый стон. — Ты хочешь?       — Я всего хочу, — тоже шёпотом ответил Шу, радуясь, что люди в темноте не видят — хотя его щёки наверняка уже излучали собственный свет, судя по их температуре. — Но я никогда ещё ни с кем не был.       — Я буду осторожен, — сказал Эрик между поцелуями, — и остановлюсь, если тебе не понравится.       — Я тебе верю, — прошептал Шу в ответ.       Эрик поставил его на четвереньки, развёл в стороны ягодицы и лизнул между. Шу громко ахнул и выгнулся. Эрик продолжил его вылизывать, и Шу пришлось лечь на кровать грудью, потому что руки его не держали. Это было влажно, стыдно и почти невыносимо приятно. Шу потянулся к своему члену, но Эрик перехватил его руку.       — Погоди… Я сам всё сделаю, хорошо?       — Да…       Эрик подготовил его смазанными чем-то скользким пальцами, а потом подтянул к себе поближе за бёдра и прижался грудью к его спине.       — Если будет больно, — прошептал он, — я остановлюсь. Только сразу говори.       Больно было, но Шу ни разу не попросил его остановиться. Эрик ласкал его член, целовал и покусывал его загривок и двигался очень медленно. Постепенно боль прошла, и Шу начал сам двигаться навстречу, вскрикивая от волн удовольствия, прокатывавшихся через всё тело.       Эрик в момент оргазма укусил его в шею, а сам Шу кончил так, что после рухнул обессиленный на кровать и какое-то время не соображал ни где находится, ни что происходит, и даже не мог ответить на вопрос «как ты» и «всё ли в порядке».       Эрик лёг рядом с ним, обнял, и Шу мгновенно провалился в сон.

***

      Утром Шу при первой попытке пошевелиться обнаружил, что у него болит внутренняя часть бёдер и задница. Несмотря на это, настроение у него было превосходное. Переполнявшая его радость требовала немедленного выхода, поэтому он прижался к спящему рядом Эрику и обнял его. Тот не проснулся, только глубоко вздохнул.       Шу погладил его плоский мускулистый живот, потом опустил руку ниже и накрыл ладонью член. В памяти пронеслась гравюра из старинной книги, которую он как-то разглядывал, и ему пришло в голову, что стоит попробовать изображённое на ней. Он сполз по кровати вниз, взял член Эрика в рот и принялся его облизывать.       Эрик тихо вздохнул, ещё толком не проснувшись, и зарылся рукой в его волосы.       — Всегда бы так просыпаться… — пробормотал он.       Из постели они выбрались не скоро. Шу впервые в жизни не хотелось мыться, потому что ему нравилось чувствовать на себе запах Эрика.       После того, как они всё же вымылись и позавтракали, настало время идти дальше. Но Эрик усадил Шу на кровать, опустился перед ним на корточки и взял его за руку.       — Послушай, — сказал он, — ты ведь не собираешься теперь искать своего жениха?       Шу так истово замотал головой, что собственные кудри хлестнули его по лицу.       — Тогда, может, ты подождёшь меня здесь? — Шу открыл было рот, чтобы протестовать, но Эрик поднял ладонь, заставляя его замолчать. — Со мной может быть опасно. Я считаюсь преступником. Давай ты останешься в гостинице, и если я не вернусь и не пришлю за тобой через три дня…       — Я одного уже ждал, — перебил его Шу и нахмурился. Эрик вздохнул.       — Я не собираюсь тебя бросать. Я просто не хочу подвергать тебя опасности.       — Твоя мама больна?       — Да, — теперь уже была очередь Эрика хмуриться, — но причём здесь…       — Что ты будешь делать, когда к ней придёшь? Просить прощения и плакать?       Эрик отпустил его руку и встал на ноги.       — Я жалею, что тебе рассказал, — резко сказал он.       — Приведи к ней гуля, — бесстрашно сказал Шу. — Он плакать не будет. Он знает, как варить исцеляющие зелья, как заговорить наконечник стрелы, чтобы он вышел из тела, как зашить рану, как очистить кровь, как вернуть к жизни отнявшиеся руки и ноги.       — Ты умеешь лечить?       Гуль с достоинством ответил:       — Ты меня слушал вообще? Я вылечил раны своего жениха… то есть, бывшего, бывшего жениха, — поправил он сам себя, что немного подпортило впечатление.       Эрик глубоко вздохнул и провёл рукой по своим коротким волосам. Шу наблюдал за ним, приняв важный и торжественный вид.       — Ну что ж… Значит, пойдём вместе.       Напускная важность с гуля тут же слетела, и он повис у Эрика на шее с победным воплем.       — Ты не пожалеешь! — заверил он его и бросился собирать вещи.       На дороге в этот день было куда больше народу: в столицу тянулись многочисленные повозки, их обгоняли всадники, позади тянулись пешеходы. Вдоль обочины выстроились торговцы с лотками.       Прятаться им больше не надо было — сейчас никого не удивлял ни гуль с позолоченными рогами и с бумажной розой в волосах, ни Эрик в капюшоне и с лицом, прикрытым платком. Поэтому Шу заплатил крестьянину, который ехал в столицу с целым возом пряжи, и они с удобством устроились среди мягких шерстяных мотков.       Вдали уже виднелись высокие башни с сияющими позолоченными шпилями. Шу во все глаза пялился на вырисовывающийся на фоне утреннего неба город. Он никогда ещё не видел ничего настолько же величественного и прекрасного.       Чем ближе они подъезжали, тем плотнее становился поток людей. Вокруг стоял гвалт, люди переговаривались, переругивались. Громко блеяла коза, которую старуха-крестьянка тащила на продажу, кудахтали куры в клетках.       Наконец они подъехали к въезду в город: огромному каменному мосту, по обеим сторонам которого стояли посты стражи. Замученные стражники суетились: они должны были допросить всех, кто хочет въехать в столицу. Тут Шу и Эрик слезли с телеги и дальше пошли пешком.       — Следующие! — прокричала стражница, пропустив перед ними стайку девушек в воздушных платьях. — Вы кто?       — Актёры, — сказал Эрик, скрытый платком и капюшоном. Стражница поглядела на него с подозрением.       — Лицо почему закрыто?       — Часть образа. Я Безликий Мастер Меча. Буду изображать охоту на рогатого демона, — он предъявил демона, выставив вперёд Шу, который с восторгом оглядывал броню стражницы.       — За участие плата полагается, три серебряных, — сказала стражница, всё ещё глядя на них с подозрением. Шу вынул очередную золотую монету и сказал, что сдачи не надо, после чего все подозрения куда-то улетучились.       — Пятьдесят восьмыми пойдёте, — стражница записала их в пухлую книгу и выдала кожаную бирку с номером. — На главную площадь шагайте, там распорядителя найдёте и запишетесь у него.       Она пропустила их, они прошли по мосту и наконец-то оказались в столице.       Шу обеими руками держался за Эрика и оглядывался по сторонам со смесью изумления, страха и восхищения. Мощёные брусчаткой улицы, узкие проулки между каменными громадами домов, вывески мастерских, магазинов и таверн, садики с фонтанами — он не знал, на что смотреть. А людей вокруг было столько, что он быстро понял, насколько нереалистичным был его план по поиску бывшего жениха среди этих толп.       Эрик шагал уверенно, так, будто наизусть знал все эти улицы. Шу едва поспевал за его широкими шагами.       Они прошли ещё по одному мосту и оказались на круглой площади, окружённой высокими домами со статуями и лепниной. На площади был воздвигнут помост с балдахином и троном, который охраняли выстроившиеся в ряд стражники. На стражников напирала толпа, желавшая оказаться как можно ближе к помосту.       Эрик крепко взял Шу за руку и стал пробираться через толпу. Люди недовольно ворчали, но, когда оглядывались и видели здоровенного мрачного детину с закрытым лицом, предпочитали решить, что не так уж и обижены.       Они пробрались совсем близко, и Эрик поставил Шу перед собой, защищая его от толпы. Теперь Шу видел помост между широкими плечами стражников.       — Мы только посмотрим, как этот гад появится, а потом уйдём по своим делам, — прошептал Эрик ему на ухо.       — Какой гад? — спросил Шу, но ответа не услышал, потому что в этот самый момент шум перекрыла музыка: звучали трубы и барабаны.       — Едет, едет! — загомонили в толпе. Дюжий мужчина, стоявший рядом с Шу, посадил на плечи свою маленькую дочку, и та закричала тоненьким голоском:       — Принц едет!       — Да уж, — проворчал мужчина, обращаясь к Эрику, — радости-то. Королева, вишь, больна, а он праздник вздумал устроить. Детям радость, но нехорошо это, не к добру.       Ответа Эрика Шу не услышал, потому что музыка зазвучала громче, и зазвучал призыв:       — Его Высочество принц Анай! Приветствуйте принца!       Толпа закричала «Ура», но как-то вяло. Шу, который то поднимался на цыпочки, то подпрыгивал, чтобы смотреть над головами охраны, с энтузиазмом закричал «Ура» прямо в ухо одному из стражников.       За помостом образовался коридор, по обе стороны которого стояла охрана. По коридору двигалась пышная процессия из роскошно одетых мужчин и женщин в окружении печатавших шаг стражников в сверкающих кольчугах. Впереди шагали музыканты, трубили в трубы и били в барабаны.       Вдруг в процессию полетел помидор и шмякнулся в плечо стражнику.       — Где королева? — прокричал женский голос из толпы. — Матереубийца!       От процессии стражников отделились двое и углубились в толпу. Толпа загомонила и сомкнулась. Шу, взволнованно вытягивавший шею, увидел, как стражники схватили первых попавшихся девушек и потащили прочь.       Он растерянно оглянулся на Эрика. У того на лице видны были одни глаза, и судя по этим глазам, происходящее ему очень не нравилось..       Стражники пихали напирающую и всё более недовольно гомонящую толпу рукоятками алебард, а процессия с грехом пополам всё же добралась до помоста. К возвышавшемуся посредине трону подошёл юноша в роскошной одежде. На голове у него красовался серебряный венец, из-под которого ниспадали длинные тёмные волосы. Он повернулся лицом к толпе, воздел руки…       И Шу его узнал. Не было никаких сомнений: на помосте стоял и приветствовал толпу не кто иной, как его бывший жених и возлюбленный — Нэр. Точнее, принц Анай.       Из груди гуля исторгся рык, от которого гомон мгновенно смолк; раздались испуганные возгласы, принц опустил руки и заоглядывался, а стража встала возле него, выставив алебарды.       Шу рванулся вперёд. Эрик попытался схватить его за руку и удержать, но тот вырвался с неожиданной силой. Он растолкал стражников с такой лёгкостью, будто это были дети, в два прыжка преодолел площадь и оказался на помосте. Стражники нацелились в него алебардами, но Шу схватил две алебарды за лезвия и, действуя ими, как рычагами, столкнул стражников с помоста в толпу и оказался лицом к лицу с перепуганным принцем.       — Ты! — закричал он ему. — Ты обещал на мне жениться и сбежал! Я тебя спас, а ты мне вот как отплатил!       Толпа заахала и снова загомонила. На гуля набросилась было стража, но он издал рык, который и медведя заставил бы уползти в берлогу, и расшвырял нападающих.       — Ты не держишь своё слово! — закричал он. — Ты обманщик! Люди должны держать слово, а ты…       Тут на него набросилось разом человек десять стражников, скрыв от него и принца, и весь белый свет разом. Отбиваясь от них, яростно пинаясь, толкаясь и кусаясь, Шу закричал:       — Эрик! Эрик!! На помощь!       На мгновение высвободившись, он бросил взгляд туда, где ожидал увидеть Эрика, и сердце у него замерло: тот пробирался сквозь толпу прочь от площади.       Силы покинули гуля, он обмяк и залился слезами. Стражники скрутили его, несколько раз чувствительно пнув под рёбра, и поставили на помосте на колени.       Принц Анай вышел из-за трона, за которым прятался, пока длилась потасовка, подошёл к гулю и посмотрел на него сверху вниз. Ноздри его раздувались, глаза сверкали, рот кривился.       — Ты что думал, — прошипел он, — я правда заключу брак с уродцем из леса? Ты себя в зеркало видел, отродье?       Шу опустил голову, его плечи тряслись, но не от того, что ему говорили сейчас. Перед глазами у него всё стояла картина: Эрик старается поскорее выбраться из толпы…       — В тюрьму его! — возвестил принц, отворачиваясь от пленника. — А завтра — казнить вместе с Инсаар и её приспешницами!       И плачущего гуля потащили прочь с помоста.