Жених монстра

      Два именитых лекаря — один толстый и лысый, другой тощий, с длинными седыми волосами и усами, — вышли из покоев королевы. Вид у обоих был унылый.       — Никаких изменений, Ваше Высочество, — сказал тощий. — Она не говорит, не двигается, не реагирует на внешние воздействия…       — Рекомендую попробовать пиявок, — вставил толстый. — Очень хорошо помогают. По десять штук на каждую конечность и надеяться на лучшее!       — А я рекомендовал бы окуривание дымом и холодные обёртывания, — с важным видом заметил тощий. — Результаты у других больных бывают просто поразительными! Например, один парализованный пациент недавно встал на ноги и сбежал из-под присмотра, сказав, что сил его больше нет терпеть окуривание и холодные обёртывания…       — Пробуйте всё, что только можно, — распорядился Анай. — А теперь позвольте мне побыть с ней наедине.       Светила медицины закивали и поспешили удалиться. Анай вошёл в покои матери и сел возле её кровати.       Сказать, что он злился, это не сказать ничего. Сегодняшний день должен был стать одним из триумфальных, торжественных дней. Он представлял себе: вот он выходит на помост, толпа приветствует его. Потом перед ним выступают актёры, он любуется танцами и акробатическими номерами, слушает музыку и пение. Одаривает самых талантливых, возможно, приглашает к себе красивых актрис. А что он получил вместо этого? Едва ли не бунт! Никаких выступлений посмотреть не удалось: после того, как стражники утащили проклятое чудовище с помоста, толпа разбушевалась. Он приказал арестовать зачинщиков, но это ещё больше всех разъярило, и пришлось уходить под прикрытием охраны. Всё потому, что гуль, будь он трижды неладен, выкрикнул имя его брата.       Ну ничего. Завтра казнь — и рогатая голова монстра, вместе с головами Инсаар и прочих, будет долго красоваться на площади в назидание всем бунтовщикам.       Он перевёл взгляд на мать. Её лицо в колеблющемся свете свечей казалось неживым, восковым. Жили только глаза, ставшие, кажется, ещё больше.       — Ничего, — сказал он, — осталось немного.       Он достал из кармана мешочек и осторожно высыпал его содержимое в стакан с водой, что стоял на столике у изголовья. Из этого стакана сиделки несколько раз в день поили королеву. И несколько раз в день вместе с водой парализованная королева получала истолчённые фиолетовые цветы. Рогатый монстр не обманул: они отлично действовали.       Она следила за ним широко раскрытыми глазами, в которых он прочитал обвинение. Он уже не стеснялся подсыпать яд у неё на виду: лучше ей не становилось, она только таяла с каждым днём, становилась всё худее и прозрачнее.       — Ты получила то, что заслужила, мама, — сказал он, как говорил все эти дни, считая, что она должна знать, за что наказана.       Анай поправил худую руку матери, ставшую похожей на птичью лапку — такими тонкими стали пальцы, обтянутые почти прозрачной кожей.       — Ты знаешь, — сказал он, — сегодня один негодяй-заговорщик кричал имя Эрика, пока моя стража его арестовывала.       Глаза королевы расширились.       — Да-да, — Анай усмехнулся, — твоего любимчика Эрика. Твоего бывшего наследничка Эрика. Звал его на помощь, бедняга.       Он даже себе не хотел признаваться в том, как его это пугало. Все, кого он отправлял на поиски Эрика, бесследно пропадали. А теперь Эрик, как видно, объявился прямо у него под носом… Но матери об этом знать необязательно.       — Ты всё это время даже слышать о нём не хотела, — Анай поцокал языком и покачал головой. — Он же обманул твои ожидания. Ты так легко поверила в то, что он виноват! Мне даже убеждать не понадобилось. Ты хотела в это поверить.       Королева медленно моргнула, и по её щеке покатилась слеза. Анай вынул платок и заботливо её вытер.       — Эрик, — медленно сказал он, наслаждаясь каждым словом, — мёртв. Никто не будет знать, где его могила. А скоро и ты умрёшь, а я стану королём…       За дверями послышался какой-то шум, но Анай не обратил на это внимания, глядя матери в лицо. Говорить она не могла, но глаза говорили за неё. Видеть в них ужас, вину, сожаление было приятно. Наверняка она наконец-то поняла, как была к нему несправедлива. Ведь это она его таким сделала — она и её непомерная любовь к старшенькому!       В глазах королевы читалось что-то ещё. Теперь в них было удивление и, кажется, радость? Анай недоумённо склонился над ней.       — Что тебя так развеселило? — спросил он.       В следующий момент он замер, точно угодил под струю холодной воды. У него буквально заледенело лицо, руки и ноги.       Потому что в комнате раздался знакомый насмешливый голос. И голос этот сказал:       — Ну здравствуй, братец.       Медленно обернувшись, он увидел Эрика, рядом с ним — потрёпанного, но бодрого и воинственно настроенного гуля, а ещё — Инсаар и небольшую толпу стражников.       — Можно я сделаю то, что мы все хотим сделать? — поинтересовалась Инсаар. Эрик кивнул, и она, выступив вперёд, ударила Аная кулаком. Перед глазами у него взорвались искры, и мир погрузился в темноту.

***

      Эрик встал на колени у постели матери и поцеловал её исхудавшую руку. Королева безмолвно смотрела на него широко открытыми глазами, и по её лицу катились слёзы.       — Я так виноват… — прошептал он.       Гуль тем временем сунул нос в стакан с водой, потом наклонился над бесчувственным принцем Анаем, бесцеремонно обшарил его тело и нашёл пустой мешочек. Понюхал, чихнул и радостно сказал «Ага!». Потом наклонился над постелью королевы и деловито заглянул ей в лицо. В её глазах снова отразился страх.       — Не пугайся, мама, — ласково сказал Эрик и погладил её по лицу. — Это друг. Он может тебе помочь. Ведь можешь? — спросил он, обращаясь к Шу.       — Он её отравил цветами маратиса, — ответил тот возбуждённо. — Это очень, очень плохо… но есть хорошие новости! — поспешил он добавить, увидев, как изменилось лицо Эрика. — Я умею готовить противоядие!       Он лихо перепрыгнул через кровать, вызвав некоторую оторопь в рядах стражей: с их точки зрения прыжок через королеву был ужасным неуважением. Гуль тем временем бросился к своей сумке и перевернул её прямо на пол. Со звоном посыпались на паркет золотые монеты и украшения, тихонечко высыпались пучки трав. Шу принялся перебирать их, бормоча и откладывая в сторону. Потом вскочил на ноги и начал распоряжаться.       — Ты! — он ткнул пальцем в Сиур, и та с гордостью выступила вперёд. — Пойди на кухню и принеси мне котелок с кипятком, тмин, тимьян — знаешь, что такое тимьян? Вот молодец! — а ещё сыр и хлеб. А ты, — он ткнул пальцем в Борага, — сходи в сад и нарви там роз. А ты… Стражники засуетились и разбежались исполнять его приказания.       — А сыр тебе зачем? — поинтересовался Эрик.       — Я голодный! — возмутился Шу. — Ты хоть знаешь, как у вас в тюрьмах кормят?       Вскоре ему принесли всё, что нужно, и он принялся за работу. Что-то резал прямо на лакированном столике красного дерева, что-то раздавливал, что-то мял в пальцах, что-то обжигал на свече, что-то шептал, не забывая то и дело откусывать от хлеба и сыра. Стражники и Эрик, по-прежнему стоявший на коленях у кровати матери, почтительно следили за его манипуляциями. Комната наполнилась запахом трав и специй.       Тем временем Анай очнулся после могучего удара и попытался было тихонько удалиться, но Инсаар увидела его поползновения, подставила ему подножку и уселась на него сверху, цыкнув, чтобы не шумел и не мешал манипуляциям гуля.       Наконец, варево было готово. Шу принесли чистый стакан, и он зачерпнул противоядие. Инсаар и Эрик осторожно приподняли королеву и усадили её в кровати, подсунув ей под спину подушки.       — Простите, Ваше Величество, это, наверное, непочтительно… — сказал Шу и вспрыгнул на кровать, усевшись на её краю на корточки. Он аккуратно приоткрыл королеве рот и стал понемногу вливать лекарство, а она принялась послушно его глотать.       Таким образом она выпила два стакана, после чего Шу отставил стакан и уставился на неё, как и все присутствующие.       Ничего не происходило.       Молчание длилось.       — А что… — начал было кто-то, но все так зацыкали и завозмущались, что вопрошавший покорно замолчал. В тишине слышно было, как у кого-то урчит в животе.       И вдруг королева пошевелилась. Седая голова, увенчанная косами, слегка качнулась, и королева непослушным языком прошептала:       — Эрик…       Эрик взял её за руку и молча поднёс к губам.       — Мой бедный Эрик, — сказала королева и, с усилием подняв другую руку, слабую и дрожащую, положила её на голову Эрику. Потом она обернулась к Инсаар, которая поддерживала её с другой стороны, и сказала: — Прости…       Стражники возликовали. Кто-то смеялся, кто-то обнимал соседа, кто-то радостно вопил, Бораг обнимал Сиур, и они орали «Мы её спасли! Мы её спасли!», а чувствительный гуль, сидя на краю кровати, снова расплакался. Королева и его погладила по голове. За всеобщим ликованием никто не заметил, что принц Анай поднялся на ноги, подкрался к двери и исчез за нею. А даже если кто-то заметил, то внимания не обратил.

***

      Над шпилями, башнями и садами столицы занимался рассвет. Силуэты зданий вырисовывались на фоне светлеющего неба, утренняя дымка потихоньку рассеивалась. Шу и Эрик бок о бок сидели на мраморных ступенях дворца и молча наблюдали за тем, как просыпается город.       Королева забылась спокойным здоровым сном, её охраняли верные стражники. Анай куда-то исчез, но это было и к лучшему: Эрик всё равно не знал, что с ним делать. Не казнить же собственного брата, пусть он и распоследний мерзавец.       Эрик обнял Шу за плечи и прижал его к себе. Тот с готовностью к нему прильнул: от давнишней обиды не осталось и следа.       — Послушай, — сказал Эрик, глядя не на него, а на розовеющий край неба, — что ты там говорил о свадьбе?       — Ахм? — Шу зевнул во весь рот и потёрся носом о его плечо.       — А как насчёт королевской свадьбы? — поинтересовался Эрик и перевёл взгляд на него.       И без того большие глаза Шу округлились, и он неверяще пробормотал:       — Ты же… ты что… хочешь свадьбу со мной?       — Ага, — сказал Эрик, наслаждаясь его ошеломлением. — Ну, если ты согласен, конечно.       Шу некоторое время смотрел на него широко раскрытыми глазами. Потом завопил так, что стражники у дворцовых врат содрогнулись:       — Я согласен!! Да-а-а-а!!       Эрик поднял его на руки и понёс во дворец мимо стражников, которые изо всех сил пытались смотреть перед собой, а не оглядываться на странное зрелище: принца-изгнанника, несущего на руках рогатое существо, которое глядит на него так, будто в жизни не видало ничего красивее.