***
Стоик и Валка уехали домой. Иккинг сказал, что приедет позже, а сначала хочет повидать Беззубика. Когда его родители вышли из кабинета Плеваки, Иккинг повернулся к старому служителю и спросил: — Как вы думаете, получится ли сделать Беззубику протез, чтобы он смог летать сам? — То есть, если я правильно понимаю, ты всё-таки хочешь освободить дракона? — Разумеется. Я не могу допустить, чтобы он погиб! Не могу позволить, чтобы на нём наживались такие, как Вигго и Райкер. То, что случилось сегодня, было полнейшим провалом, но из-за этого не должен страдать дракон. Он не виноват, что его поймали. Он не хотел этой жизни. Кто мы такие, чтобы держать его в клетке? Поймите… я не могу… — Тише, тише, — Плевака успокаивающе похлопал Иккинга по руке. — Я тебя понял. А теперь, ребятки, вам придется оставить меня, потому что, чувствую, у меня впереди много работы с этим хвостом. — Так вы поможете?! — вне себя от радости воскликнул Иккинг. — Разве я могу отказать Иккингу Хэддоку, приручившему Ночную Фурию! — Спасибо! — Иккинг был вне себя от радости. — Спасибо большое! — Ну-ну, после благодарить будешь. Когда всё получится, — говорил Плевака, выпроваживая молодых людей за дверь. А про себя подумал: «Если получится». Иккинг и Астрид молча шли по опустевшим коридорам Арены. Их шаги гулко отдавались в бетонных стенах. Плечи Иккинга ссутулились, во всей его фигуре читалось беспокойство и печаль. Астрид едва поспевала за ним. Она понимала, что он волнуется за Беззубика. И она тоже очень волновалась. Но она не была уверена, что у них получится освободить его. Всё это походило на какое-то безумие. Каких-то пять недель назад она знала, кто она и чего хочет. Знала своё место в этом мире. Но тут появился Иккинг и перевернул всё с ног на голову. Задаваясь вопросом, хотела бы она изменить хоть что-то за прошедшее время, хотела бы не узнать Иккинга, не увидеть его связь с драконом и их дружбу, продолжать обычные тренировки со своими артистами, не вникая глубоко в то, как всё устроено в её родном Архипелаге, — она с каким-то удивлением осознавала, что не хотела бы ничего менять. Возможно, даже наверняка, она бы так и жила, дрессируя драконов, гастролируя и получая заочное образование. Она, как и Иккинг, училась на драконоведа, только не в столь престижном колледже. Астрид считала, что это ей поможет достигать больших результатов в работе с драконами. Но всё вышло не так. После встречи с Иккингом девушка всерьёз задумалась, хочет ли она и дальше дрессировать животных на потеху публике. Но если она не будет заниматься этим, то тогда чем? Кто она? Астрид усилием воли отогнала непрошенные мысли. Сейчас не время размышлять об этом. Сейчас надо придумать, как помочь Беззубику. Девушка, спеша за юношей, потянулась и взяла его за руку. Иккинг посмотрел на их переплетенные пальцы и сильнее сжал её ладонь в своей. Их взгляды встретились всего на мгновение, Астрид едва заметно кивнула Иккингу. И он всё понял. Беззубик, когда они добрались до его клетки, лежал в наморднике и ошейнике. Он только начал отходить от вколотого успокоительного. Вид у дракона был несчастный. Иккинг осторожно вошёл в клетку. — Привет, приятель, — произнес юноша и осторожно погладил нос Беззубика. Дракон виновато коротко уркнул и отвернулся от Иккинга. — Эй, дружок, я не сержусь, — успокаивал парень дракона. Он ласково гладил его шкуру, почесывал шею. — Это всё не твоя вина. Совсем не твоя, — Беззубик молча принимал ласку, поглядывая грустными зелёными глазами на человека. Астрид осталась в стороне. Беззубик привык к ней за прошедшие недели, но всё равно она знала, что своим дрессировщиком он считает Иккинга. Иногда ей казалось, что дракон терпит её только потому, что видит дружбу двух людей. Или что между ними происходит? Иккинг посидел рядом с Беззубиком какое-то время, потом они с Астрид попрощались с ним. Плевака, как и обещал, направил к клетке одного из своих верных служащих. Так что Иккинг мог не волноваться пока за его безопасность. Иккинг и Астрид разошлись по разным гримерным, чтобы вернуться к своим будничным нарядам. Потом они вместе вышли из здания и пошли в то самое небольшое кафе за углом. — Так что будешь делать, Иккинг? — Кое-что безумное, — невесело отозвался парень.***
Стоик, припарковав машину рядом с домом, вышел и открыл дверь для своей супруги. На кухне Валка заварила чай, плеснув в чашку мужа каплю коньяка. — Иккинг так долго готовился к этому дню, — начала разговор женщина. — Да. Жаль, что всё так вышло. Должно быть он сильно расстроен. Давно я его таким не видел. — Стоик, неужели ты правда ничем не можешь помочь? — голубые глаза Валки с мольбой смотрели на мужа. Мужчина никогда не умел противостоять её взгляду, но в данном случае он не видел, что он может сделать. — Вал, законно я ничего сделать не могу. Если даже подать заявление, а Сморкалу привлечь как свидетеля, на это уйдет несколько дней, и скорее всего братья выйдут сухими из воды. Они весьма влиятельные личности в нашем городе, ты же знаешь. — Хорошо, законно сделать ничего не получится… — осторожно произнесла Валка. — А если не законно? Стоик оторопело смотрел на жену. Она что же, предлагает ему, мэру, пойти против закона, который он сам же и представляет? И ради чего, главное? Ради жизни дракона? Да этих драконов в их Архипелаге пруд пруди! Ладно, пусть Фурия — редкость, но и они встречаются ещё. К тому же, если верить исследованиям одного ученого, Фурии могут жить в таких труднодоступных для человека местах, что их просто не могут найти. А значит, и популяция их значительно больше, чем считает официальная наука. Правда, большинство научного сообщества считает эти рассуждения того исследователя ни на чём не основанным бредом. Но это можно опустить. — Ты предлагаешь мне то, о чём я подумал? — пока спокойно спросил Стоик. — Я предлагаю тебе помочь твоему единственному сыну, — голос Валки был твёрд, как обычно случалось, когда она была уверена в своей правоте. — Что ты хочешь от меня? — Чтобы ты помог вывести дракона с Арены. Это не должно быть сложно. — То есть, фактически, украсть его? — Стоик почти кипел, его голос дрожал. Он смотрел на жену и не узнавал её. — Это как посмотреть. По сути, братья украли дракона у его семьи, схватили его и посадили в клетку, лишив свободы. Так что это они преступники. — Это была законная сделка! У них есть все бумаги! А твои рассуждения — это просто демагогия! Я не пойду на это, — заявил Стоик, поднимаясь с места. Валка помолчала мгновение, а потом совершенно спокойно сказала: — Всё же смотри на это, как на помощь сыну. Что тебе важнее: он или пост, который ты занимаешь уже не один десяток лет? — Валка тоже поднялась, подошла к мужу и, поцеловав его в щёку, вышла из кухни. Стоик ошеломлённо смотрел ей вслед, всё ещё переваривая только что произошедшую стычку. Он отодвинул чашку с чаем и взял бутылку с коньяком. Они с Валкой крайне редко ссорились, почти никогда не спорили. Он любил свою жену, а она любила его. Она уважала его и его мнение, никогда не перечила. Ни разу за все годы не высказалась против его действий. Валка умела переубеждать его, всегда давала мудрые советы. Когда в минуты отчаяния Стоик приходил к ней, она всегда знала, как помочь. Но сейчас они словно оказались по разные стороны. Неужели она правда думает, что он, Стоик Хэддок, пойдет на воровство? Украдет особо ценный экземпляр? Нет, этому не бывать. Конечно, жаль, что представление сорвалось, жаль и животное. Но с другой стороны, в дикой природе дракон всё равно жить не сможет, у него же нет половины хвоста. Иккинг много раз ему это рассказывал. Нет, мальчику придётся смириться, что эту битву он проиграл акулам бизнеса. В конце концов, это полезно — иногда быть побеждённым…***
— Сморкала! — Забияка выбежала ему навстречу из своей комнаты. — Где ты был? Куда пропал после выступления? — Да так, просто гулял. Где Задирака? — парень уселся на диван. Забияка устроилась рядом, сев в пол-оборота и подогнув под себя ногу. — Задирака поехал в клуб, его смена. Не хочешь рассказывать? — проницательно заметила девушка. — Да нет, отчего же, — Сморкала пожал плечами. — Я бродил по коридорам Арены и случайно подслушал разговор Райкера и одного из служащих. Они хотят отравить Беззубика, чтобы получить за него выплату по страховке. — Это ужасно! Ты ведь помешал им? Или помешаешь? — Всё, что я смог, я сделал. Я сообщил Иккингу о заговоре. Дальше — это его забота. Забияка улыбнулась. — Я горжусь тобой, Сморки, — она ласково провела ладонью по его щеке, заглядывая в глаза. И этот такой простой жест родил в парне яркую вспышку воспоминания. Этот самый диван. Забияка рядом, прямо как сейчас. Она обрабатывает его синяки и ссадины. И проводит вот так же рукой по щеке, глядя в глаза. А он берет её руку в свою, быстро притягивает к себе, целуя сначала ладонь, а потом губы подруги. Она отвечает на поцелуй, забираясь к нему на колени, запуская пальцы в волосы… — Заб? — Сморкала растерянно посмотрел на подругу. — Той ночью, когда был благотворительный вечер… Девушка изменилась в лице, она отдёрнула руку, хотела встать и убежать, но он удержал её, крепко ухватив за тонкое запястье. — Мы… ты… мы с тобой… Забияка вся вспыхнула, снова дёрнула руку, хотя знала, что это бесполезно, у него железная хватка. И пряча смущение, ненатурально засмеялась. — Что «мы с тобой»? Ничего не было. Подумаешь — поцелуй. Тебе было плохо, я просто поддержала. Мы же друзья. — Нет-нет, теперь я припоминаю, это был не просто поцелуй. И уж точно совсем не дружеский. — А я говорю, что ты напился до чертиков и ничего не соображал. И ничего не было, потому что ты был ни на что не годен! А поцелуй был чисто дружеским! — Забияка снова дёрнула руку и прошипела: — А ну пусти, мне больно! Сморкала слегка расслабил пальцы, но не отпустил. — Интересное у тебя представление о дружбе, Забияка. С французским привкусом, — девушка вспыхнула. — Теперь я вспомнил, наутро ты очень странно вела себя. — Да как ты можешь это помнить с того жуткого похмелья? Ты своего имени-то не помнил, — усмехнулась Забияка. — А теперь пусти меня! Сморкала разжал пальцы, и девушка тут же вскочила и поспешила на кухню. Там она начала громыхать посудой, что-то делая, и парень понял, что нервы её на пределе: она всегда, когда нервничает, начинает хозяйничать, расставлять по местам книги и кассеты, убирать посуду. Он пошёл за ней, молча наблюдая за приступом паники у своей подруги. Подруги ли? Они жили вместе, всё делили пополам и были намного больше семьей, чем его отец и три его мачехи вместе взятые. Сморкала подошёл к Забияке и повернул к себе лицом. Он искал ответа на вопрос, дорог ли он ей так же, как она ему, вглядываясь в голубые глаза. Забияка не выдержала. Две недели она скрывала свои истинные чувства и обиду на друга, который забыл едва не проведенную вместе ночь. И не важно, что сначала она даже радовалась, что его память отшибло. — Ты такой идиот! Остолоп! Я тебя прибить готова. Из-за тебя я превратилась в тряпку, которая не спит ночами, пока ты там дерёшься на ринге. А если я там, то смотреть на это не могу. Я волнуюсь за тебя больше, чем за родного брата. А ты забыл, просто забыл, что было той ночью! — она ударила его сильно в грудь кулаками, пытаясь отстранить от себя, но он лишь подошёл ещё ближе. — Ш-ш, Заб, милая, тише, — он убирал растрепавшиеся волосы с её лица, водил пальцами по тонкой бледной коже. — Как же ты мне надоел!.. — выдохнула Забияка, тая от его прикосновений. — Видеть тебя больше не могу… — Прости меня, — прошептал Сморкала, перекрывая поток её речей поцелуем.***
Ночь наконец накрыла Бёрк. Этот город никогда не спал. Но есть час перед рассветом, самый тёмный и самый тихий для Бёрка. Где-то в глубине подземелья Арен чёрный дракон сидел в клетке, задрав голову к небу, перекрытому стенами. Он знал, он чувствовал, что она рядом. Их связь за годы, проведённые вместе, стала сильна, как никогда. Её он чуял за многие километры. В тёмном лесу на верхушке самой высокой ели сидел белоснежный дракон. Его, точнее, её, чешуя мерцала в свете луны. Она беспокойно вглядывалась в огни города, расстилавшегося перед ней. Она чуяла, что он там. С тех пор, как он исчез, она перерыла весь этот остров, пытаясь найти его, свою пару. Зря он выбрался сюда, за сотни километров от их дома. Она знала, что это плохая идея. Но он слышал зов раненого дракона из их стаи и должен был помочь. А теперь она лишилась своей половинки и движимая беспокойством проделала длинный путь сюда. Она чуяла, что он где-то в городе, а значит, у неё нет шансов помочь ему. Дракониха издала скорбный возглас, с тоской глядя на огни неспящего города, и этот крик эхом разнёсся над тёмным лесом, дёрнув струну в сердце Беззубика.