***
Весь следующий день после выступления был сущим кошмаром для братьев Гримборн. Пресса, телевидение, беспрестанные звонки, недовольные зрители. Всё это слилось в единый клубок из нервов, раздражения и злости. Но хуже всего был звонок, а потом и визит Малы, которая снова убеждала Вигго отпустить дракона на волю. Сначала Вигго даже решил, что она заподозрила что-то неладное. Но потом понял, что это не так, иначе она говорила бы с ним по-другому. Она просто с новой силой принялась уговаривать его не мучить дракона, отпустить в его родные земли. Разве провал на вчерашнем выступлении не говорит о том, что такое редкое и развитое существо не будет подчиняться приказам людей, пусть даже с ним будут хорошо обращаться? Райкер, увидев юношескую любовь брата в приёмной, чуть не расхохотался. Его очень веселило то, в каких положениях теперь оказались бывшие друзья детства. Они были неразлучны долгие годы. А потом не виделись и не общались еще столько же. А за последний месяц это как минимум вторая встреча его братца с защитницей драконов. Он насмешливо отвесил поклон Мале и скрылся в собственном кабинете. Когда Мала только позвонила договориться о встрече, Вигго хотел отказать. Что она ему скажет, чего он не знал и не слышал от неё? Как только он стал владельцем Фурии, всем вдруг стало интересно, как он ведёт дела. Определённо, избавиться от дракона — это оптимальный вариант, который к тому же сулит выгоду. Ну, или покроет расходы. Но в последний момент Вигго передумал и назначил встречу, не глядя вычеркнув кого-то из своего расписания и оставив секретаря Иду самой разбираться с недовольным отвергнутым посетителем. — Мистер Гримборн, миссис Дирейндж в приёмной, — доложила Ида, мысленно проклиная и эту миссис и своего босса. Из-за них ей пришлось целых пятнадцать минут выслушивать ругательства господина, встречу с которым она переносила. — Предложи ей кофе или чай, я освобожусь через пять минут. Вигго не был занят. Точнее, он в ту же секунду всё отбросил, чтобы привести в порядок свои мысли. Как так вышло, что годами зарываемое, уничтожаемое чувство, вдруг дало новые ростки, которые он никак не может искоренить? Эта встреча — прямое доказательство его слабости. Мужчина встал, одёрнув и без того идеально сидящий пиджак и пригладив идеально уложенные волосы. Он распахнул дверь кабинета и вышел, как радушный хозяин, протягивая навстречу гостье руки. — Мала, какой очаровательный сюрприз!..***
В доме Хэддоков царила напряжённая обстановка. Все чувствовали, что надвигается нечто серьёзное, опасное и, возможно, непоправимое. Но никто не заикался и словом об этом. Валка знала, что Иккинг не отступится и захочет освободить Беззубика. Она его понимала. Если бы она могла, то помогла бы ему. Но всё, что было в её силах, — это попытаться убедить Стоика. И она это сделала. Теперь она просто молилась про себя, что её зов будет услышан мужем. Что он сделает правильный выбор. Что он поймёт, как важно поступать по чести и совести и что закон далеко не всегда этому способствует. Иккинг дома почти не появлялся. Он избегал родителей. Потому что не хотел втягивать их в своё отчаянное предприятие. Маме ни к чему лишние заботы. Она и без того хрупка и готова рассыпаться в любую секунду. Иккинг и так уже прибегал к её помощи, когда попросил поговорить Малу с Вигго. Больше он беспокоить маму не хотел. А Стоик ходил мрачнее тучи. Он рассеянно слушал доклады подчинённых, отменил все встречи на ближайшие два дня, так что его помощник сбился с ног, меняя расписание мэра. «Помочь спасти дракона, — говорил сам себе Стоик, меряя шагами кабинет в своём особняке. — Да они с ума сошли! Как я это сделаю? Это же самое настоящее воровство! За это раньше руки отрубали. И моя жена хочет, чтобы я в этом участвовал? Я не могу…» Он ходил туда-сюда, пока его не пронзила новая мысль: Иккинг же всё равно будет спасать Беззубика! С его помощью или без неё. И эта мысль была как обрушившаяся с гор лавина. Стоик сжал кулаки в бессильном гневе. Гневе на себя. Он знал, что должен остановить Иккинга, но… не мог. Это выводило мэра из себя. Он понял, что Иккинг что-то задумал, но, естественно, молчит. Потому что задуманное им — преступление против закона, который так тщательно охраняет Стоик вместе со службой полиции и прокуратурой Бёрка. Укрывательство тоже наказуемо. Но ведь Иккинг не говорил напрямую, что и как собирается делать. И все эти домыслы о спасении дракона — только домыслы. Хитёр мальчик. Не дурак — это уж точно. Идеалист, пожалуй, но в юности это простительно. Стоик решительно не знал, как ему быть. Он разрывался между долгом и любовью к семье. В итоге, он так ничего и не решил. Он ждал следующего хода своего сына. И это ожидание было мучением для деятельного человека. Смутное беспокойство не покидало его всё это время.***
После встречи со Сморкалой Иккинг отправился к Плеваке домой, в его маленькую кузницу, стоявшую на заднем дворе. — Ну как, мистер… в смысле, Плевака? — Иккинг замялся, управляющий попросил убрать официоз из их отношений, раз уж они «стали сообщниками», но ему всё равно было неловко. — У нас всё получается? — Да, мальчик, — задумчиво произнёс старый служащий. — Вот только испытать бы и знать наверняка, что сработает. — Я знаю, я верю в это, — вы превосходный мастер. — А, не льсти мне, тут это не поможет, — отмахнулся мужчина. — Опасное дело ты затеял. Иккинг с тревогой вглядывался в лицо Плеваки, неужели передумал помогать? Ему не справиться одному. — И еще кое-что… я не знаю, сколько протянет этот хвост. Нам бы, конечно, как-то присматривать за Беззубиком. Но я понятия не имею, даже примерно, где обитают Фурии. Всё слухи и домыслы. Они такие скрытные, что никому не удавалось выяснить это. У меня есть одна штука, но заряда батареи хватит только на сутки, так что мы всё равно не сможем знать наверняка, где Беззубик. — Какой-то «маячок»? — Да, специальный прибор, который отслеживает перемещение животного в пространстве. А через специальную программу можно увидеть его координаты. Но повторюсь, заряда батареи хватит лишь на сутки. Думай сам, что делать дальше. Как знать, может, нам предстоит дело намного более опасное, чем мы представляли сначала. Мы с тобой берём ответственность за жизнь дракона в свои руки, юноша. Готов ли ты к такому? Иккинг не знал, что думать, что делать. Убийства дракона ради возмещения убытков по страховке он допустить не мог. Это был неприемлемый для него вариант. Значит, единственный способ спасти его — выпустить на волю. Но что ждало дракона, лишившегося части хвоста на воле? Как ему убедиться, что с Беззубиком всё будет хорошо? Иккинг вспомнил свой сон накануне выступления. Если у Беззубика есть семья, он не будет один. Но наверняка юноша этого не знал и знать не мог. Парень попрощался с Плевакой. На город опустилась ночь. Он не знал, куда ему податься. Домой не хотелось, в стены Арены тоже, они давили на него своей неизбежностью. Иккинг посмотрел на ночное небо и ему вспомнилась Астрид. Её сияющие, как звёзды, глаза. Он вспомнил виденную сегодня парочку Торстон-Йоргенсон и снова удивился тому, что делает любовь с человеком. Она ли так меняет? Или она просто вытаскивает наружу всё лучшее, что есть в человеке? Ему мучительно сильно захотелось испытать нечто подобное… Но нет, к Астрид он не поедет. Что он ей скажет? Он не был сейчас к этому готов. Сначала — дракон, потом — всё остальное… Заведя мотор, Иккинг стрелой помчался по ночным улицам города, стремясь прочистить голову, избавиться от предчувствия неизбежного, от сжимавшей сердце тоски.