Те, кто помнят о Шиноби

      Стояла невыносимая жара. Солнце было высоко над горизонтом, практически в зените, и как назло ни одного облачка в поле видимости. Вода в бурдюках* закончилась, а родников по пути не было.       Сейчас они подходили к более богатой деревне. Местные называли ее Кирисаме*. Образовалась она после того, как люди Шинко плотно закрепили свою власть и построили эту деревню, сделав одним из их отдаленных баз. Со временем это место стало обычным населенным пунктом, но на каждом доме был выбит знак круговой змеи, пожирающий свой хвост.       Котаро не хотелось заходить в эту деревню. Он старался держаться от таких мест подальше, ведь основным народом в них были люди, полностью принявшие путь Шинко. Порой они даже напоминали обезумевших фанатиков, от которых бежал мороз по коже. Его же спутнице, кажется, было все равно. Она молча продолжала идти по дороге, смотря куда-то в пустоту перед собой.       Кирисаме уже маячила где-то далеко впереди, но чтобы до нее добраться, нужно было спускаться с крутого холма, а потом вновь забираться, но уже на другую возвышенность. В общем, не самое лучшее место для деревни. Мальчишка плелся за женщиной следом, еле волоча ноги. Он ужасно хотел пить, периодически причмокивая и облизывая сухие губы.       Сараду напрягал этот звук, к тому же она сама была бы не прочь промочить горло. Мысленно все обдумав, она круто повернула в лес, продолжая идти прямо в чащу. — Эй, ты куда? — не понял мальчишка, засеменив за ней следом. — К роднику. Наберем воды, — коротко изъяснилась она, шурша сухой травой под ногами.       К счастью в глубине леса протекала речушка с пресной водой. Даже в нескольких сотнях метрах чувствовалась исходящая от нее прохлада. Текла она от деревни, по склону вниз. Видимо это было основной причиной, чтобы построить тут пункт.       Мальчишка с благоговейным вздохом помчался к речушке, опуская горящие руки в воду и тут же умываясь, смешно хрюкая в ладоши. Была бы сменная одежда и время, он бы целиком нырнул туда.       Малец только зачерпнул студеной воды и поднес ее к губам, как за его спиной послышались шаги: — Не пей, — сказала женщина, ближе подойдя к воде. — Почему? — удивленно проговорил он, поднимая голову и смотря снизу вверх на спутницу.       Вид ее не предвещал ничего хорошего, впрочем, как обычно. Все тот же хмурый вид и тонкие брови, сведенные к переносице. — Присмотрись, — сказала она, опуская кончики пальцев в воду против течения.       Котаро вновь взглянул на воду, насупившись. Он и так, и эдак смотрел на кристальные переливы речушки, но все никак не мог уловить ничего кроме бликов и приятной голубизны. Мальчишка бессильно почесал затылок, сидя на корточках возле крутого берега. — А чего я тут увидеть должен?       Шиноби бросила на мальчишку беглый взгляд, а потом резко опустила руку по локоть в воду, намочив опущенные рукава. Спустя несколько секунд она достала со дна речушки человеческую руку, почти разложившуюся и набухшую, словно губка. Котаро взвизгнул, плюхнувшись на задницу, и отполз подальше. Наверное, эта серо-гнилостная склизкая конечность будет преследовать его в кошмарах до конца жизни. — Непригодна для питья, — ответила на незаданный вопрос Сарада, отшвырнув конечность куда-то в ближайшие кусты. — П-почему? — заикаясь, спросил мальчишка и поднялся с земли. — Трупный яд. — А-а, — кивнул он, взяв себе на заметку.       Они вернулись на дорогу, ведущую к той деревне. — Как думаешь, откуда там эта рука? — малец вновь шел рядом с ней, опустив руки в просторные карманы серых удлиненных шорт.       За две недели он уже приноровился к общению с этой странной женщиной. В основном говорит только он, а она слушает. Или делает вид, что слушает. Ну, или ей просто все равно. К тому же имени ее Котаро так и не добился, поэтому приходилось общаться общими фразами. Его это, к слову, очень злило. Так трудно было назвать свое имя, что ли? Неужели мир перевернется, если она его произнесет? Он фыркнул, подтверждая свои домыслы. Черт бы побрал эту неадекватную. Нет, вот серьезно. Кто в здравом уме будет брать чью-то конечность, причем в подобном виде голыми руками? Котаро не сомневался — эта женщина сильная шиноби, но дурость в ней все же какая-то была. — Конечности от силы четыре-шесть недель. Либо принесло течением и в деревне какие-то проблемы, либо где-то вдоль реки произошла стычка. — Пойдем в деревню проверять?       Сарада задумалась. Зайти в это место стоило лишь для того, чтобы оценить обстановку да насобирать очередных слухов и сплетен. Однако велика вероятность того, что там будет полно людей и шиноби Шинко. Если бы она была одна, то возможно, но теперь с ней непредвиденный «груз», за которым волей неволей приходится бдить. — Каналы чакры перекрой, — бросила Сарада, выходя из своих раздумий.       Мальчишка остановился весь напряженный, после чего нахмурил брови. Он сжал кулаки, втянув голову в плечи и сосредоточился. Все его тело сотрясалось от напряжения, будто мышцы сводило судорогой. Учиха смотрела на это все с каменным лицом, в душе желая приложить этого глупого Хайсо мордой об камень. — Ты что делаешь?       Котаро приоткрыл один глаз, немного расслабившись. — Как что? Пытаюсь эти каналы чакры закрыть. — Не перенапрягайся сильно, запасных портков* нет, — с едва заметной усмешкой отозвалась женщина, продолжая идти дальше.       Мальчишка покраснел до кончиков ушей, закашлявшись собственной слюной и резко втянутым ртом воздухом. У нее вообще тормоза есть или хотя бы чувство такта? Сарутоби чертыхнулся, продолжая идти следом за дамочкой. — Раз умная такая, тогда покажи как это делается, — пробубнил тот обиженно, скрестив руки на груди. — А то ни одного путевого совета от тебя не услышал.       На лице шиноби промелькнула тень удивления, и она даже оглянулась на мальчишку через плечо. Кажется, он стал вести себя более открыто рядом с ней, раз позволял подобные вольности, чтобы дерзить. Сарада не злилась, это наоборот добавляло какого-то разнообразия в их скудном общении. Хотя зачем она вообще над этим задумывается?       Женщина остановилась возле пенька рядом с дорогой и присела на него, сплетя пальцы в замок. — Подойди, — просто сказала она, смотря на него с легкой усмешкой в глазах.       Котаро как-то странно покосился на нее, но все же подошел, хмуря густые, но довольно изящные брови. — Чакра находится здесь, — Сарада указала пальцем на солнечное сплетение мальчишки. — Ты неплохо умеешь ей пользоваться, я видела твои навыки в драке с теми бандитами. Однако совсем профан в контроле над ней. Скрывать ее не так тяжело как кажется. Ты сам это почувствуешь, когда сосредоточишься. — Ты так просто об этом говоришь. Сама вон как умеешь всякие штуки вытворять, а я только горазд на клонов этих, — все с той же детской обидой проговорил он, смотря куда-то в сторону.       Учиха промолчала в ответ на его слова, чуть прищурившись. — Закрой глаза, — скомандовала она и мальчишка послушался. — Теперь сосредоточься. Почувствуй движение чакры, — медленно говорила она, смотря на подрагивающие веки мальца. — Ее траекторию, мощь.       Спустя пару секунд Котаро сжал кулаки и нахмурился. Меж бровей пролегла складка, на лбу выступила испарина: он был очень сосредоточен. — Кажется, я что-то чувствую. Это странно. — Жар под кожей усиливается, потому что ты сосредоточился на чакре, — спокойно объяснила Сарада, расставив ноги и навалившись локтями на колени. — Но жар сильнее в… — Подложечке, — продолжил за нее сын Сарутоби, продолжая хмуриться. Шиноби одобряюще хмыкнула. — Сосредоточься на этом месте и попытайся остановить выход чакры. — Как я это должен блин сделать?       Брюнетка задумалась на пару секунд, явно подбирая правильное сравнение. Тяжело было объяснять все впопыхах тому, кто не знает базовых терминов. — Будто напрягаешь пресс, но мысленно.       Котаро раздраженно выдохнул, передернул плечами, почесал ногу у пятки. Он дергался и нервничал, однако отчаянно пытался сделать то, что сказала эта безымянная дама. Чакра, чакра, чакра! Везде эта чакра! Почему все так сложно? Мальчишка расслабился на мгновение, как в ту же секунду почувствовал что-то под ребрами. От такого он поперхнулся и едва с испугу не икнул. Было ощущение дикого напряжения подложечкой. Такое у него бывало редко, когда переест, к примеру, или сильно разозлится. — Получилось, — сухо вынесла вердикт шиноби, неотрывно наблюдавшая за мальчишкой все эти десять минут.       Он действительно скрыл чакру, но вот надолго ли? Она поднялась с трухлявого пня и направилась вверх, по направлению к деревне на холме. Котаро засуетился и поспешил следом. — У меня правда получилось? — Да, — ответила шиноби. — Но не радуйся слишком. Не теряй контроль над концентрацией, иначе снимешь сокрытие. — Хорошо, — кивнул мальчишка, судорожно начиная думать о концентрации и как же ее поддерживать.       Они добрались до деревни буквально минут за двадцать, однако ни Сараде, ни Котаро не понравилась местная обстановка. Слишком тихо для пункта, отмеченного маркером на карте. Кое-где были видны старики, ковыряющиеся в соломе, или дети, жмущиеся за углы хилых домов. Мальчишка держался как можно ближе к шиноби, едва ли не хватая ее за плащ, слыша шорохи из кривых улиц.       Учиха спокойно шла вдоль разбитых повозок и скудного блошиного рынка, кидая мимолетные взгляды на болезненных торговцев и нездорового вида товар. Гостиницы или ночлежки здесь, скорее всего, не будет, так что придется запастись водой, легким перекусом и отправиться дальше.       Впереди показалась харчевня. На ней так и было написано. Деревянная вывеска с выцветшими буквами не особо прельщала к посещению, но особого выбора не было. За прилавком суетилась немолодая женщина с белым чепчиком, прикрывающим волосы.       Сарада остановилась рядом, изучая предложенный за витриной товар. Котаро же крутился где-то рядом, пуская слюни на сладкие булочки. — Воды, — произнесла шиноби, положив два бурдюка на деревянный прилавок.       Женщина бегло окинула посетительницу странным взглядом, после чего кивнула и повернулась к бочонку с краником. — Тридцать Рё, — сказала хозяйка харчевни, отдав бурдюки покупательнице. — Тридцать?! — воскликнул мальчишка, навалившись пузом на небольшую деревянную перегородку. — Почему так дорого, оба-асан? — протянул он и удивленно заморгал глазами.       Хозяйка недовольно сморщилась на «обаасан» и фыркнула, скрестив руки на груди: — Коль не устраивает — убирайтеся отсюда. Нынче вода дорого обходится и такой шпане как ты видимо это не понять! — Почему дорого? — вклинилась в разговор Сарада, которая так и не достала деньги для оплаты. Скорее всего, ее тоже не устроила цена, но она не успела об этом сказать, так как Котаро был пошустрее. — Рядом пресноводная река.       Сварливая бабка, что секунду назад переругивалась с мальчишкой, замолчала, злостно раздувая ноздри: — Все-то вам знать надобно, — пробухтела она, сворачивая и без того идеально сложенную тряпку уже во второй раз. — Отравлена она уж как третий месяц, — более тихо ответила она, судорожно рыща взглядом за спинами своих клиентов.       Шиноби недовольно скривила губы. Так и знала, что здесь не чисто. Положив все же тридцать Рё на гладкую деревянную поверхность, она продолжила: — Чем и кто отравил?       Хозяйка смахнула монеты себе в передник, и, сощурив морщинистые веки, оперлась ладонями на прилавок: — А ты сама кем будешь? — скрипуче протянула она, явно начиная что-то подозревать. — Я как погляжу ты не местная, на кой-тебе это знать?       Котаро переводил взгляд с одной женщины на другую, стоя рядом. Ему не нравился тон старухи, да и вообще все это местечко не нравилось, а тут теперь еще и это. Хорошо что они тогда воды из речки не выпили, а то черт его знает, чем бы все закончилось. — Нравится жить без пресной воды? — бросила Сарада слова, словно в лицо старухе плюнуть хотела. Та сжала исчерченные тонкими морщинами губы и с отвращением фыркнула. — Неужто еще одна шавка Шинко? Можешь убираться отсюда, я как обещала — держу рот на замке.       Презрение в глазах потускневших старческих глаз было столько, что Котаро захотелось тотчас пойти помыться в кипятке. Их приняли за Шинко? Неужели они так похожи на этих сволочей? Мальчишка мельком окинул взглядом себя и безымянную дамочку. Вроде бы нет.       Сарада же только хмыкнула, совершенно не обратив внимания на обидное сравнение. Подавшись вперед к старухе, брюнетка тихо произнесла: — Техника перевоплощения?       Хозяйка харчевни испепеляла взглядом шиноби, словно она сказала нечто страшное. Острый кадык задрожал: она хотела что-то сказать, но не могла. Язык не двигался, будто парализованный. Сарада стояла близко к ней, смотря исподлобья прямо в глаза. Это вовсе не старуха. Этот кто-то явно шиноби, раз владеет техникой уровня генина.       Неизвестная первой разорвала зрительный контакт, судорожно отходя назад и оглядываясь по сторонам. — Неужели шиноби? — шепотом спросила она, что-то быстро ища в переднике одной рукой.       Учиха ничего не ответила. Котаро же часто закивал головой.       Женщина в нерешительности заметалась взглядом по всей своей харчевне, явно решая, что делать дальше. Спустя минуту напряженного молчания, старуха приподняла полку на деревянной столешнице и пропустила двух путников внутрь. — Пойдемте, поговорим внутри.       Учиха вначале отнеслась к этому довольно скептически, но все же зашла первой, успев за шкирку оттащить мальчишку за спину. — Патрули появляются здесь раз в неделю, — начала женщина, закрывая ставни на харчевне и вешая табличку: «Закрыто». — Я думала вы одни из них. — Кто ты? — спросила Сарада, без интереса разглядывая внутреннюю комнату.       Не было ничего подозрительного на первый взгляд. Никаких вещей, принадлежащих кланам или шиноби. Все чисто, опрятно и даже пахнет так, словно здесь и правда живет пожилая женщина. — Из скрытого тумана, — женщина остановилась возле старенькой кровати и сложила руки в замок. -Тойра Кагемицу.       Это имя не говорило ни о чем, однако эта женщина была первым нейтральным шиноби за долгое время. Даже как-то удивительно. — Тебе хватает чакры на поддержку техники? — Сараду что-то смущало. Шестое чувство подсказывало ей о грязном белье этой незнакомки. — Вполне. Все равно они появляются здесь раз в неделю, так что особой опасности нет. — Ты сказала, что держишь язык за зубами. Что это значит?       Котаро взглянул на свою спутницу и невольно поежился. Всегда мрачная, во мраке небольшой комнатушки выглядела еще страшнее. Женщина замялась. Мальчуган сразу просек — ее заставили молчать. Возможно и не знали, что она шиноби, но запугали. Для чего она вообще здесь? Почему не уйдет? — Ну, понимаете, — начала она скомкано, — я в этой деревне уже довольно давно. Жила обычной жизнью, не применяя техник шиноби, но недавно эти бесы словно с цепи сорвались. Перерезали большую часть деревни. Мне пришлось скопировать внешность мертвой хозяйки харчевни, чтобы хоть как-то спасти свою шкуру. Я думала, что они на этом успокоятся, но нет, черти проклятые. Пособирали трупы все, да и свезли их к истоку реки, выше деревни. — Хочешь сказать, что всех людей в речку скинули? — осипшим от ужаса голосом пролепетал мальчишка, вжимая голову в плечи.       Старуха кивнула. — Не знаю, зачем они это сделали, но ни нам житья нет, ни деревне ниже по реке. Ладно мы знаем, что нельзя пить эту воду, но те-то люди нет! — А предупредить их?! — уже завопил Котаро, явно взбешенный таким положением дел. — Эк умный нашелся, погляди! Ну коль бесстрашный такой, так иди туда и предупреди. Там во-первых мор царит, а во-вторых какой-то чудак завелся. — Что за чудак? — спросила Сарада, когда уже устала слушать звонкий, скрипучий голос старухи. — Черт его знает. Только знаю, что он не один. — И тебе запретили говорить о том, зачем и почему отравлена вода?       Старуха опять кивнула. — Я более-менее втерлась к ним в доверие. Когда приходят — докладываю о подозрительных личностях, кормлю бесплатно и все в этом роде, поэтому и знаю о кое-каких их делах.       Котаро брезгливо поморщился и даже в сторону лицо отвернул. Эта женщина как-то быстро упала в его глазах. — Чего ты лицо кривишь, малец? — спросила старуха, нисколечко не обидевшись на гримасу ребенка. — Я одна, поэтому прилагаю все усилия, чтобы выжить. — И не поспоришь, — буркнула себе под нос Сарада, разглядывая выцветшую фотографию на деревянной тумбочке. — Я о вас естественно не скажу, — затараторила женщина, — просто будет у меня к вам просьба одна, раз вы шиноби.       Учиха промолчала, явно давая понять, что слушает. Хотя интереса не было никакого. Она вообще не понимала к чему весь этот цирк. Да, возможно для того, чтобы сохранять конспирацию, но все же с чего бы ей так лояльно относиться к первому попавшемуся шиноби и вываливать все, как на духу? Может это умелая актерская игра? — Я много думала о том, зачем они воду отравили. Может быть, они хотят… — Они хотят ослабить часть прибрежного населения, — закончила за женщину Учиха. — Видимо это какой-то очередной ход дюжины*. Осталось только понять, для чего они это делают.       Хозяйка харчевни до скрипа сжала серую тряпку в руках и села на кровать. — Я хоть и шиноби, но не мне тягаться с этой силой. Они проросли в эти земли так глубоко, что не вытащишь. Как раковая опухоль, уничтожающая нас.       Голос был более приятным, чем раньше. Видимо, на самом деле эта старуха не такая уж и пожилая. — Знаешь, — начал Котаро, — на твоем месте я бы давно предупредил тех людей. Не называй себя шиноби, если боишься сделать что-то хорошее.       Сарада косо взглянула на мальчишку: он был серьезен, губы сжаты в тонкую полоску, а брови сведены к широкой переносице. Так сильно зацепила эта история?       Они вышли из харчевни, когда солнце стремилось к горизонту. Старуха отдала им Рё, сказав, что погорячилась с тридцатью и пожелала удачного пути. Сарада была все так же невозмутима и спокойна. Котаро наоборот бушевал, пиная маленькие камушки, попадающиеся на его пути.       Его злила вся эта ситуация в целом. Неужели все, что рассказывал ему отец про шиноби не правда? Он резво опустил руки в карманы и взглянул на идеально прямую спину путницы. Эта женщина явно шиноби. Мальчишка видел в ней качества описанные отцом, и ощущал незримую мощь, просто находясь рядом. От той же старухи не исходило ничего. Была лишь жалость и презрение. — Мы ведь пойдем в ту деревню? — спросил Котаро, когда они спускались с холма. — А ты как думаешь?       Мальчишка посмотрел на нее снизу вверх. — Это был сарказм? Серьезно? А я думал ты не умеешь так разговаривать, — мальчишка разошелся в тихом смехе, явно оставшись довольным своим подколом.       Сарада же в лице не изменилась, впрочем, как и всегда.       Деревня, о которой говорила Тойра, располагалась в лесу как раз вдоль реки. Течение с каждым километром ослабевало, и чем ближе они подходили, тем сильнее ощущался неприятный запах.       Когда вдалеке замаячили первые огни поселения, стояла глубокая ночь. Мальчишка устало шаркал ногами, клюя носом. Сейчас больше всего на свете он хотел бухнуться куда-нибудь где тепло, и заснуть.       Людей Шинко поблизости не было, других шиноби тоже. Сарада погасила ранее активированный шаринган. Скрывать чакру смысла уже не было, так как Котаро вовсю светил ей уже около часа.       На входе не было никаких дозорных или просто обычных людей. Горели фонари только на больших воротах, дальше — темнота. Едва-едва проглядывались силуэты темных домов и широкие улочки когда-то богатой деревни. — Тут еще страшнее, чем в Кирисаме, — прошептал парнишка, остановившись рядом с женщиной.       К слову, запах стоял просто отвратительный. Не удивительно, что здесь витает всякая зараза по типу чумы или мора. Сплошная антисанитария, куда ни глянь. На каждом углу виднелись тела еще живых, но безнадежно больных людей.       Сарада шла сквозь уличный мрак, вновь активировав шаринган. Алые вспышки балансировали во тьме, шатаясь из стороны в сторону. — Эй, а ты помнишь про чудака? — тихо спросил ее Котаро, идя практически вплотную.       Ему не было видно все так четко, как Сараде, но по запаху мальчишка мог понять — видеть это все лучше не стоит. Ему той руки хватило. — Помню, — отозвалась она, внимательно изучая улицы.       Хоть внешне она и была спокойна, внутри нее бушевал гнев. Здравый рассудок и желание мести в который раз сталкивались в безумной схватке. Учиха понимала: она одна не выстоит против армии людей Шинко и примкнувшим к ним шиноби, а вот внутренний голос шептал иначе. Он говорил о мести и о том, как бы красиво переливалась кровь Шайто на ее катане. Пока что ей удавалось сдерживать эти странные порывы, однако искренне желала им поддаться. Ведь слишком давно она ждет подходящего момента для мести. — Вон там, смотри! — Котаро ухватился за подол ее плаща и дернул, указывая рукой в далекий дом с горящими окнами. — Там кто-то есть!       Когда они только подходили к дому, то уже слышали сдавленные стоны, кашель и хрипы. Не стоит говорить про вонь. Она была ровно такой же, какой и до этого. Всюду рвота, миазмы и скользкая от помоев земля. Этим людям никто не оказывал помощь: они умирали там, где спали, ели рядом с трупами и там же испражнялись, не в силах больше пошевелиться. Отвратительно.       Котаро зажимал руками рот и нос, в попытках хоть как-то сдержать рвотные позывы. Он еще ребенок, но уже понимал насколько все плохо.       Сарада уверенно держалась, шагая вперед по скрипучей лестнице прямо к входной двери. За секунду до того как подойти, она заметила движение сбоку, но первой подавать вид не стала.       И не зря. Некто вышел из темноты и остановился недалеко от Сарады. Котаро подпрыгнул от неожиданности, тут же юркнув за спину шиноби. — Сарада?       Женщина вздрогнула всем телом, и, кажется, едва устояла на ногах. Этот голос был далеким, но знакомым. Голос ее глубокого детства — туманный и неуловимый в путанице воспоминаний. Учиха не любила сталкиваться с прошлым, но порой очень этого хотелось. За несколько секунд женщина переварила тонну информации в своей голове, судорожно соображая, кому может принадлежать этот звонкий, с легкой хрипотцой голос. Было что-то похожее, но брюнетка боялась на это рассчитывать.       Однако она убедилась в своей догадке, когда подошедшая сняла капюшон. Ярко алые волосы колыхнулись на ветру, а из-под линз очков на нее с легким удивлением смотрели два темно-бордовых глаза.       Шиноби сглотнув, моргнула, прогоняя секундное оцепенение. Она не могла поверить в то, кого сейчас видела перед собой. — Карин? — сдавленно спросила она перед тем, как руки Удзумаки сжали ее в крепких объятиях.                                    Бурдюк — кожаный мешок для хранения воды, вина и т.д. Кирисаме — с Яп. изморось. Портки — штаны. Дюжина — в количестве двенадцать.