***
Прислонившись к оконному косяку плечом, Химавари наблюдала за непривычно-розовым зимним закатом. Сейчас ей казалось это сном. Все, что случилось за порогом до этого момента было покрыто странной пеленой. Неужели скоро все закончится? Внутри все кипело. Сердце ухало в груди так сильно, что иногда чудилась легкая вибрация в ребрах. Девушка прерывисто вздохнула, кладя ладонь на твердую грудину. Такой взволнованной она была во время схватки с пламенным народом, в Икупаси. Словно адреналин бурлил по венам. Легкий ветерок глубокой осени, почти зимы, касался разгоряченных щек Химавари. Сейчас где-то там сражается ее брат, отец, Сарада и Саске-сан. Сама бы вот-вот рванула в бой, стоило только перемахнуть подоконник. Девушка вздохнула. Заправила прядь непослушно-жестких волос за ухо и обернулась. Перед глазами отцовский кабинет. Вернее, он был им когда-то. Странные плакаты с символикой Шинко, золотые статуэтки. Стол из красного дуба и ручки из чистой яшмы. Мягкий ковер под ногами. Все вокруг кричало о богатстве и роскоши. Химавари взяла со стола расписную фигурку женщины с корзиной фруктов на голове. Она была определенно ручной работы: гладкая, приятная на ощупь. Из твердой глины. Хрупкое творение перекатывалось в ладони до тех пор, пока не треснуло. Голова красивой женщины с хрустом сдвинулась на бок и моментально оказалась на участке твердого пола, разлетевшись на много кусочков. Узумаки крепко держала безголовую статуэтку, смотря на ту сверху вниз. Ненависть опьяняла. И эту ненависть она выплеснула сюда. Уж лучше обезглавить нечто такое, нежели срываться на других. — Не понравилась фигурка? Девушка подняла голову. На пороге стоял мальчишка, которого принес теневой клон Сарады. Он уже пришел в себя, и теперь во всю изучал логово врага. Пока Таро был с ними, местные самураи их не трогали. Хотя, скорее всего это временно. — Не то чтобы… — неуверенно ответила девушка, ставя безголовую обратно на стол. — М, — кивнул пацан. — А мне тут все не нравится. Вот прям все. В норе даже лучше. — Ты жил в норе? — спросила Химавари и ее лицо вытянулось в удивлении. — А? Да нет, просто я так думаю. Короткий диалог, который завязался из-за изувеченной фигурки, резко погас. Химавари еще несколько секунд посмотрела на мальчишку, а затем вышла из кабинета. За ней пошел и малец, опустив руки в карманы штанов. Мицуки не было уже довольно давно. Она начинала переживать, но резко себя осаживала. Мицуки не тот, кого можно просто победить. Да чего уж, ей самой это не удавалось ни разу в совместных тренировочных спаррингах. В одной из комнат для собраний девушка нашла Орочимару. Он, как застывшая восковая фигура, стоял напротив огромной карты. Змеиные глаза были столь огромными, что в полумраке напоминали две луны в безоблачную ночь. Химавари замерла в дверном проеме, мальчишка тоже, позади нее. — Как велик этот мир, не правда ли? Он понял кто стоял за спиной, даже не оборачиваясь. Расслабленная поза придавала мужчине некой небрежности и ленивости, однако не стоило и на минуту забывать, что он являлся нукенином, и был врагом Конохи долгое время. — Угу, — кивнула девушка, пробегаясь взглядом по карте. — Это карта всех земель? — Почти, — улыбнулся Орочимару. — Этот человек… Он изучал нас. — Изучал? — переспросила она. — Да. Словно пришелец с другой планеты, — саннин чуть повернул голову, посмотрев на девушку через плечо. На его тонких чертах играли тени, делая выражение лица неимоверно мрачным, даже пугающим. — Видишь, сколько здесь полок? Все они забиты книгами. Разными. От алфавита до энциклопедий и научных трактатов, — мужчина двинулся вдоль плотно укомплектованного стеллажа, который едва не трещал от книг. — Поэзия, живопись, учения Ниншу, история, романы. Я могу перечислять и дальше, только зачем? Химавари чуть нахмурила тонкие брови. Она сделала шаг вперед, дотронувшись пальцем до корешка красной книги. — Любил читать? У всех свои странности, даже если это касается врага народа. Ничего удивительного, что у него имеется хобби. Орочимару оставался с неизменным выражением лица. Едва ли его бровь дернулась, а голова опустилась, сделав взгляд золотых глаз более глубоким. — Любитель книг тоже будет собирать информацию о людях, которые живут рядом с ним? — мужчина плавным движением извлек с верхней полки томик. Он был тяжел, а края страниц покрыты чернилами. — Да, сын Саске-куна сказал нам, что отец предпочитал все держать в своей голове, однако это… Больше похоже на досье. Описание людского мира. Он листал страницы, пробегая беглым взглядом по ровному, кудрявому почерку. По спине Химавари пробежался холодок. Неприятное чувство поселилось в животе, словно семечко зарождающейся тревоги. С кем же они связались? Она только заметила, что за столом сидела Карин, полностью окружив себя свитками с головы до ног. Она что-то быстро черкала на чистом пергаменте, под пристальным взглядом Суйгецу. — Где Таро? — спросила девушка, выходя из транса. — Кибусудзи-кун ушел с Мицуки. — Вот как? Значит, он сам решил показать подземную тюрьму. Химавари мысленно согласилась, опускаясь на стул рядом с Карин. Сейчас ей меньше всего хотелось уходить от товарищей. Пусть ее и слегка пугал змеиный саннин, Карин доверие внушала. Пока они изучали материалы найденные в зале, в подземелье спустился Мицуки. Он бесшумно ступал за ведущим его юношей, не моргая впиваясь взглядом в его темный, коротко стриженный затылок. Самураи, завидев сына Шайто, били себя по груди кулаком, отдавая честь и вытягивались по струнке. Сын Орочимару бегло осматривал их, не задерживая ни на ком внимания. Больше его привлекало само подземелье. Тюрьма. Во времена шиноби ее здесь не было. Возможно, когда-то и был, до того, как Седьмой занял пост хокаге, но об этом узнать можно только у него самого. Либо у родителя. Второе больше подходило, так как в разы быстрее. На стенах висели стальные оковы. В кирпич врезаны решетки, делая небольшие камеры полностью открытыми. В некоторых было пусто, а в других можно было заметить части одежды и грязные, еще не полностью очистившиеся от мяса кости. Мицуки это не тронуло. Можно сказать — никак не зацепило. Очевидно, что все эти останки — бывшие шиноби. Единственная память о них, это протектор и рваная одежда. Если они и хотели сражаться, то проиграли. Кибусудзи остановился возле очередной плотно закрытой двери. — Дальше те, кто выжил после встречи с отцом. Юноша замер, уверенно взявшись за железную ручку. Ладони вспотели. Хотелось судорожно тереть их о штаны, да и вообще оказаться в другом месте, но не здесь. Этот человек, если и был им внешне, то явно не являлся таковым внутри. Промелькнули мысли о ошибочном решении довериться шиноби. Однако парнишка все же открыл массивную дверь и вошел в темное узкое помещение. За его спиной послышались шаркающие, размеренные шаги. Они шли по еще более узкому коридору. Запах влажной глины мешал сделать глубокий вдох. Все время хотелось откашляться всласть и подняться на поверхность. Мицуки же было все равно. Он прикрывал нос широким рукавом кофты, не издавая лишних звуков. В полумраке змеиные глаза отливали ярко-желтым оттенком, давая носителю хорошую видимость. Перед ними была развилка. Коридор уходил резким поворотом вправо, когда другой, основной, продолжался дальше, уходят в непроглядную тьму. — Сюда. Тишину всколыхнул голос Таро. Он повернул вправо, неся перед собой масляную лампу. Змей не спешил уходить. Его завлекла таинственность уходящего в даль коридора. — Что там? — спросил он вслух, хотя больше спрашивал у самого себя. — Складские помещения, — ответил ему брюнет. — Там хранятся оружие и доспехи самураев. — Глубоко… — склонил мужчина голову, поджимая губы. Впрочем, идти туда он уже не горел желанием. Оно исчезло так же быстро, как и появилось. Впервые за время пребывания здесь, Мицуки услышал приглушенные голоса. Они доносились из глубин темных коридоров, которые кружили вокруг него лабиринтами. А лабиринты змей не любил. От них болела голова и портилось настроение. — Сколько тут шиноби? — спросил он до того, как мальчишка зашел в лабиринт. — Сейчас только трое. — Трое? — Да. — И держать их так глубоко под землей? Какой смысл? — У отца не было привычки объясняться с кем-то, — сухо ответил ему юноша, дернув головой. Ему явно не нравился его тон. — Он говорил, остальные делали. На это Мицуки ничего не ответил. Как не среагировал и на волчий взгляд мальчишки, направленного на него. Они двинулись дальше. — Если не хочешь помогать, то не надо, — как-то слишком просто высказался сын Орочимару. — Ты же еще не до конца доверяешь нам. Верно. Кибусудзи не доверял никому из присутствующих. Однако несмотря на это согласился помочь, провести в Коноху и сразу выдать все секреты на блюдечке. Сейчас он просто нарушает порядок и становится таким же отступником в глазах своих людей, и… Шайто. В тот момент, когда они были возле сосудов, и взгляд того мужчины с его пересеклись, случилось дежавю. Он вновь попал в черное пространство без стен, окон и дверей. Под ногами волнами играла темная вода, вибрируя от каждого движения. Перед ним стоял человек и просто смотрел. Ничего не говорил, не двигался. Только смотрел, и, скорее всего, думал. Так казалась Кибусудзи, глядя на его озадаченное, едва хмурое лицо. — Так тебя зовут… Кибусудзи? Мальчишка испугался, но не подал виду. Голос казался чертовски громким и звучал со всех сторон. — Да. Мужчина кивнул, смотря куда-то в сторону. Челка, закрывающая почти треть лица, дернулась. Юноша вновь увидел тот таинственный, светящийся глаз. Завораживающее зрелище, если быть честным. И явно этот глаз был у него не для красоты. — Ты что-нибудь помнишь о семье? Семье? Кибусудзи опустил взгляд на свои руки и плотные бинты вокруг запястья. Он помнил своего приемного отца. На этом можно было оборвать перечисление, однако вновь и вновь перед глазами всплывала та женщина с пугающими глазами. Маячила на фоне старая фотография. Видимо, все обстояло совершенно по-иному. И факт лжи со стороны Шайто виднелся темно-красным пятном на прошлом мальчишки. — О вас? Верно. Брюнет поднял голову. Смотрел на мальчишку долго, пронзительно. Прищуриваясь и стараясь прочесть мысли. — Я могу тебе показать. Абсолютно все. Кибусудзи содрогнулся словно от удара. Что он покажет ему? Что он может ему показать? Незнакомец, который якобы со слов отступников являлся кровным отцом? — Я об этом не просил. Да, он не просил об этом. Просто хочется, чтобы его оставили в покое. Нужно подумать, взвесить все за и против. Только вот на ум приходили только сны о розовых волосах. — Знаю. Можно просто взглянуть одним глазком, как думаешь? И улыбнулся краешком губ. Не так, словно делал одолжение, а будто действительно хотел, просто забыл, как это делается. Мальчишка сделал глубокий вдох, и темное пространство рассеялось. Солнце. Большая, просторная комната с дощатым полом и теплым футоном. На свету переливались и содрогались частички пыли. Хотелось подняться, но тело было неподвижно. И еще… Оно было таким… маленьким? Резко подрываясь с подушки и едва не путаясь в простынях, малыш бежит по коридору на запах тушеного мяса. Кибусудзи хочет остановиться, свернуть в сторону, но потом осознает, что не может. Это всего лишь сон. А может воспоминания. Его ли? Маленькие ножки отбивают четкий ритм, шлепая по дощечкам. Он влетает в еще одну светлую комнату, где спиной к нему возле плиты стоит высокая женщина. Она что-то помешивает деревянной лопаткой и напевает под нос мелодию. Малыш замирает в дверном проеме, хватаясь ручонкой за дверной косяк. Длинные розовые волосы завязаны в низкий хвост. Под солнечным светом они светились, и казалось, отдавали приятным теплом. Его сердце, кажется, дрожало. Оно билось так быстро и так неровно, что голова шла кругом. Кибусудзи смотрел на силуэт женщины и не понимал, отчего же так хочется плакать? Ноги примерзли к полу, не давая сорваться с места. Женщина замерла и развернулась, удивленно приподняв брови. Затем на лице появилась теплая улыбка и она, отложив лопатку, поспешила к ребенку. — Доброе утро, сладкий. Как спалось? — она промокнула руки о бежевый фартук и присела перед малышом на корточки. — Хорошо! — звонкий голос мальчика завибрировал внутри. Губы двигались не по воли сидящего внутри Кибусудзи. — Вот и славно, — она ласково погладила ребенка по голове. — Скоро будем кушать. — А где папа? Женщина взяла малыша за щечку и не сильно ущипнула, вызывая у того легкий смех. — Он скоро придет. Лучше пойди, разбуди сестру. Она опять спит допоздна. Мальчишка вновь помчался по коридору. За окном мелькали зеленые кроны, слышалось щебетание птиц. Он отодвинул дверцу в сторону и буквально ворвался в комнату. Ставни закрыты, не пропуская солнечный свет. На полу небрежно расстелен футон. Из-под белого одеяла на нем, выглядывала босая нога. Ребенок недолго думая подбежал, и со смехом укусил большой палец. Послышался сдавленный визг. Одеяло тут же подлетело в воздух и некто уже сидел на футоне, стараясь выпутаться из простыней. Ногу, естественно, спрятали в укрытие. Мальчишка плюхнулся на пол и начал хохотать, наблюдая за попытками выпутаться. Одеяло соскользнуло с головы. Показалось сонное девичье лицо со следами от подушки на левой щеке. Она морщилась и массировала укушенное место. — Да ты просто звереныш какой-то, — пропыхтела девица. — Сар’очка, пошли кушать! Девушка посмотрела на ребенка с улыбкой. Черные волосы были растрепаны и торчали в разные стороны, придавая той вид пугала. — Да-да, — та протяжно зевнула. — Уже встаю. Мальчишка уперся ручками в пол и поднялся на ноги. Теперь он уже стоял на футоне, склонившись над сестрой. Короткие черные волосы ниспадали на лоб, а тонкие бровки то поднимались вверх, то хмурились, передавая всю гамму негодования малыша. — Вставай! — прикрикнул он, подбрасывая ногой кончик одеяла. Сестра спрятала лицо под краешком покрывала и глухо провыла, явно не желая вставать. — Ну Сар’очка, — уже тише проговорил ребенок, стаскивая с ее лица попытки укрыться.— Ну пожалуйста. Девушка посмотрела на щекастенького братца, который уперевшись ладошками в коленки сейчас нависал над ней. — Что мне за это будет? Малыш задумался. — Мяско! Сарада засмеялась, буквально роняя мальчишку на себя. — Ладно, пойдем есть. И он пошел. Вернее, малыш пошел. Кибусудзи узнавал в лице девушки ту самую женщину с пугающим взглядом. А ту, о которой снились сны, теперь можно было рассмотреть подробнее. Ноющая боль закралась под ребра. Стало тяжело дышать и начала кружиться голова. Вот-вот он упадет. Заснет и больше не проснется. Так этого хотелось! Так хотелось перестать чувствовать тупую боль внутри, которая росла. — Папа! — мальчишка соскользнул со стула и помчался к дверям. Его у порога подняли в воздух одной рукой и усадили себе на предплечье. Малыш держался за черный плащ и с восторгом смотрел на своего отца. Мужчина улыбнулся ему, коснувшись своим лбом лба ребенка. — Вкусно? — спросил он, наблюдая, как малыш облизывает губы от томатного соуса. В ответ он закивал головой. — Проходите скорее, а то остынет, — поторопила их женщина, сразу же поднимаясь и ставя на стол еще одну тарелку с едой. — Успеете еще наобниматься. Сегодня папа целый день дома. Радостный писк малыша и яркая улыбка черноволосой девушки были последним, что смог увидеть Кибусудзи. Все закончилось так же резко, как и началось. С хлопком. Кругом все рассеялось. Перед глазами переливалось рыжее пламя костра. По другую сторону от него сидел тот самый мужчина. Его… Его отец. Он показал ему, как было. Открыл глаза на ложь и дал аргументы, что слова Шайто о жестокой семье были фальшью. Юноша тогда резко опустил голову, избегая взгляда с ним и обнял колени. Кибусудзи вынырнул из воспоминаний, нахлынувших на него столь резко, что тот даже позабыл о вопросе, заданном змеем. Юноша взял себя в руки оборачиваясь. Змей стоял, смотря на него, и терпеливо ожидал ответа. — Это мой выбор, — ответил он, все же вспомнив слова шиноби. Еще с секунду они смотрели друг другу в глаза, после чего направились к первой камере.***
— Кусок дерьма. Фиолетовая вспышка озарила округу. Его риннеган был готов. Наруто горящим мгновением промчался мимо, оказавшись рядом с Шайто. Не делая акцент на чакру, Седьмой отвесил одному из Ооцуцуки увесистый хук слева, отправляя того в неприятный полет до ближайших каменных уступов. Вокруг Саске воздух стал разреженным. От нагнетённого электричества короткие пряди волос приподнимались в воздухе. Гудение нарастало, ровно как и гнев, который с треском разбивал привычную холодность бывшего нукенина. Он атаковал успевшего подняться на ноги Шайто вместе с Наруто, не договариваясь. Это было бы лишним на поле боя. Ооцуцуки потрепали. Это чувствовалось, когда россыпь кооперированных ударов сыпалась на него. Он не успевал отбивать их все. Хоть вены вокруг его глаз и пульсировали, активируя бьякуган, помогал тот мало. Саске легко подбрасывает его в воздух и не без удовольствия выбивает Шайто ряд белоснежных зубов. Мужчина кривит тонкие губы в скрытом гневе, вспоминая, как этот ублюдок хотел убить его дочь. Одной руки ему хватит сполна на то, чтоб размазать по земле этого засранца плевком. Узумаки как всегда проворный и быстрый. Неизменной техникой множественного теневого клонирования он отвлекает Шайто. Комбо из атак сыпятся на Ооцуцуки, оттесняя дальше от раненой Сарады и оставшегося с ней Боруто. — Саске, отправь этого крокодила куда подальше! — закричал Наруто, подгибая колени и прокатываясь на ногах по земле, избегая атаки от Шайто. — Не все томоэ восстановлены, — громко ответил ему Саске, мелькая размазанным силуэтом перед глазами пыхтящего Ооцуцуки. — Для портала нужно больше чакры. — Возьми мою, — Наруто складывает печать клонирования, вновь отправляя в Шайто множество своих копий. — Во мне треть Курамы, ее хватит. — Одумайся, — раздраженно выпалил брюнет, наблюдая, как Ооцуцуки концентрирует чакру в ладонях. — Ты даже сражаться не сможешь. В сторону! Командует Саске, уходя из радиуса энергетической атаки Шайто. Залп яркой энергии сносит верхушки холмов. Начинается камнепад и Учиха оглядывается со страхом того, что Сарада может попасть под завал, но ее и след простыл. Боруто уже находился в другом месте, бережно держа брюнетку на руках. — Не бойся, — окликнул его друг. — Мой сын не дурачок. — Да неужели, — уклончиво ответил Саске и бросился вперед, оставив Наруто с недоуменным лицом стоять на месте. Грудь жгло. Жгло и спину, словно она легла ею на улей с дикими пчелами. Сарада с трудом разлепила глаза. Над ней навис блондин, на лбу которого собрался пот. Чего так напрягся? Ответ пришел сразу же. Он лечил рану в ее груди. Зеленое свечение слегка слепило, но с каждой секундой становилось легче. Точно. У Боруто всегда медицинские техники получались куда лучше, чем у нее. — Ты как? — коротко спросил он, бросая обеспокоенный взгляд. — Сильно болит? Сарада прокашливается, приподнимаясь на локтях. Боруто убирает руки и зеленый свет пропадает. Земля содрогается от ударов и дрожит, заставляя камни подпрыгивать на месте. — Они справятся, — отвечает на немой вопрос Узумаки. Он помог ей сесть, придерживая за плечи. Сарада посмотрела на него, мысленно отметив, что в детстве он был симпатичнее. Лицом добрее что ли. Они спрятались за валунами, дабы не попасть под рикошетные атаки. Кругом пахло пылью. Кожей ощущалось электрическое напряжение и повышенная концентрация чакры. — С ними все в порядке? — решила убедиться Сарада для галочки. Боруто кивнул: — Да. Карин их подлечила. Твой брат и Котаро тоже в порядке. Точно. Ее будто током пронзило. Женщина часто задышала, вспоминая про брата и нерадивого сына сенсея. Как хорошо, что она отправила его подальше отсюда. Иначе еще одна жизнь была бы на ее руках. — Нам нужно уходить, — говорит Узумаки тоном, которому лучше не перечить. Но Сарада будет. — Нет. Наши отцы там сражаются. — Вот именно, — хмурится блондин, не понимая, в чем причина. — Ты сделала достаточно, Сарада. Тебе нужно прийти в себя и довериться им. — Дело не в этом, — она качнула головой, облокачиваясь спиной на холодный камень. — Мне кажется, что это не все. — Не все? — переспросил Узумаки. — О чем ты? — Шайто. Он не один. — Здесь? — ошарашено произнес Боруто. — Возможно. Но точно знаю, что у него есть дом. У Ооцуцуки есть дом. Ее друг сначала кивнул, а затем нахмурился. Он медленно отодвинулся, с подозрением всматриваясь в приоткрытые глаза Учиха. — К чему ты клонишь? — Это наш шанс, — сухо ответила она, морщась от вибрации, проходящей по земле. Они там явно не сдерживались. — Какой еще шанс? — раздраженно выплюнул Боруто. Его глаза сейчас были широко открыты. Он смотрел на брюнетку так, словно она была сумасшедшей. — Шанс уничтожить их изнутри. Вырезать корень проблемы, Боруто, — говорила она размеренно, спокойно. Потому что видела, что с каждым сказанным словом лицо ее друга детства принимает безумные черты. — Шайто может быть не последним. Блондин сжимал кулаки до противного скрипа. Видимо, все же в ее словах была толика здравого смысла, но он продолжал с ней бороться. Почему? Почему не желал признавать правоту? — Что с тобой? — хмурясь, спросила Сарада. — Неужели ты не хочешь спасти то, что осталось? Возродить эпоху шиноби? Он вскинулся. Учиха заметила множество шрамов на шее, скрытых под воротом плаща. — Не хочу? Да я столько лет провел с надеждой на это, что порой сам себя считал безумцем! — его голос осип от переполняющих эмоций. — Мы только-только воссоединились. Вернули семью. А ты вновь бросаешься с головой, когда серьезно ранена. — Другой возможности может не представиться. Боруто поджал губы, поражаясь упрямостью этой женщины. Хотя, чему тут удивляться. Сколько он ее помнил — вся такая же. Упертая, как баран и сильная, как медведь. Узумаки посмотрел на подругу. Столько слов еще не сказано. Столько еще не сделано. Нечестно будет все вот так оставлять. Нечестно вновь подвергать жизнь близких риску. — Что ты хочешь сделать? — на выдохе спросил он, явно понимая, что еще пожалеет об этом. — Помнишь, в детстве, мы с тобой часто играли в рейнджеров и бандитов? — с нежностью начала она. — Чтобы обыграть соперников, мы обменивались чакрой друг с другом. Если кого-то из нас схватят, мы будем знать, куда идти. Боруто внимательно слушал ее, хмурясь и вспоминая те легкие, светлые деньки беззаботного детства. — Послушай, этот идиот проболтался мне кое-о-чем. Если… Если все получится, мы сможем победить их раз и навсегда. Подобного больше никогда не случится! — Что ты, мать твою… — Прошу тебя, Боруто, помоги мне, — перебила она его, хватая за руку. Узумаки застыл, глядя на тонкие пальцы, держащие огромную загорелую от странствий руку. — Это слишком опасно, — на глаза легла тень. — Мы разберемся с этим, как поправишься. Сарада крепче сжала руку. — На это нет времени. Никто не знает, что придет вместо него. А если их будет двое? Пятеро? — брюнетка говорила тише. — Наши отцы не всесильны. Мы их почти потеряли. Блондин цыкнул, нехотя вырывая свою руку из крепкой хватки Сарады. Черт, головой он все понимал, только в груди все сжималось в тугой узел от одной только мысли. — С чего взяла, что тебя оставят в живых? — Я нужна ему. — Что?! — ошарашено воскликнул Узумаки. В его непритворном удивлении мелькнул старый, добрый и наивный мальчишка, каким он когда-то был. Сарада даже мысленно улыбнулась. — Что-то в моих глазах зацепило его, во время боя. Он хочет изучить это. Я нужна ему живой. Боруто вновь нахмурился. — Ага, поэтому и насадил тебя на меч. — Не убил ведь. — Ты его оправдываешь? — вновь вспылил он. Мужчина часто дышал. Ноздри его вздымались и подрагивали от шумных, тяжелых вдохов. Сарада же была спокойной, будто до этого играла в нарды и пила зеленый чай. Узумаки надавил пальцами на глаза, жмурясь. Все это не укладывалось в голове. Разозленный рассудок рьяно разбивал все аргументы этой упрямой женщины. Он не хотел отпускать ее, вот и все. — Я не хочу тобой рисковать, — используя это, как последнюю надежду, произнес Боруто.- В который раз. Сарада пристально смотрит на Узумаки, мысленно называя его круглым идиотом. Сейчас, когда кровь отлила от головы, она могла думать и рассуждать рационально. Это был наилучшим выходом из всех имеющихся. — Если ты мне не поможешь, я сделаю все сама. Наверное Боруто завыл, если б умел. Он резко посмотрел на женщину, которая беспощадно лишала его всего. Втаптывала чувства в грязь, не давая им даже взойти, показаться на глаза. Вот же черт. Надо же было умудриться в такую… — Ладно, — ответил ей Боруто, заглушая навязчивые мысли. — Я помогу. Сарада сдержала улыбку. Нет, он все такой же. Наруто затормозил в нескольких метрах от противника. Вибрация по всему телу предупреждала: чакра Курамы пробуждалась. Через пару минут он уже сможет поприветствовать старого друга, жаль, что в такой напряженной атмосфере. Саске сейчас сражался с Шайто в рукопашную. То, что у первого отсутствовала рука, нисколько не влияло на качество его тайдзюцу. Наруто улыбнулся с некой гордостью, радуясь тому, что лучший друг до сих пор остается серьезным соперником. Стараясь не отставать от него, Седьмой сгруппировался и сверкнул желтой вспышкой, проносясь мимо Шайто. Естественно, вездесущий взгляд Ооцуцуки смог распознать еще одного соперника, однако хлесткие атаки Учиха не давали отвлечься. Шайто получил сзади по ногам, отчего колени подогнулись и мужчина едва не рухнул на землю. — Ублюдки, — скрежетал тот зубами. — Не удастся, вам, людишки, поставить меня на колени! И действительно, Шайто не упал, успев подставить руку и опереться на нее, отпружинив в воздух. Ооцуцуки перевернулся в воздухе, размахивая широкими рукавами одежды. Саске переводил дыхание, размеренно втягивая носом воздух. Едва ли он запыхался в сражении с этим подобием человека. — Ничему вас жизнь не учит, — развел руками Наруто. — У вас, наверное, в привычку вошло получать от нас дрозда, даттебайо. Шайто на это никак не отреагировал. Видимо, остроумие взяло выходной, иначе в ответ на реплику Наруто посыпалось бы множество колкостей. Он что, сосредоточен? — Не сравнивай меня с остальными, — выглядел Шайто достаточно разъяренным для холодного и скупого лица. Наруто улыбнулся, отводя взгляд в сторону. Он что-то шепнул себе под нос, а затем резко выпрямился, расправляя плечи. Рваный костюм с оранжевыми полосами зашуршал складками. Саске дернул бровью, засекая всплески огненной чакры вокруг друга. Риннеган же откликнулся на незримый толчок неприятным жжением. Одно томоэ появилось на центральной окружности. Сила медленно, но верно возвращалась к ним. Однако они достаточно сильные, чтоб сдерживать Шайто. Или это он слабее остальных представителей его клана? На этих мыслях брови Саске вновь приняли свое обычное, хмурое выражение. Он привык доверять интуиции, она его никогда не подводила. — Наруто? — Ага! С добрым утром! В темной стороне огромное существо содрогалось от колебаний воздуха. Лис моргнул и поднес когтистую лапу к морде. Он двигал пальцами, стараясь вспомнить, что произошло. — Я еще не проснулся? Чувствую себя отвратительно. — Да… Ты прости меня, Курама, — извинения вышли скудными, но искренними. Наруто по-другому не умеет. — Пришлось немного тебя разделить. — О, вот как? — ответил лис, прижимая острые уши к голове. — Да, припоминаю. Детишки-то в порядке, теперь чувствую. — Да. Наруто шлепал по красной воде, подходя ближе к огромному, рыжему другу. — Они нас и спасли, даттебайо. Так выросли, представляешь? Курама весело оскалился, опуская морду ближе к человеческому существу. — Да ну? Твои-то сопляки? Аха-ха! — Ага! — Седьмой зажмурился от широкой улыбки. — Только у нас сейчас проблема. Ты как раз вовремя, Курама. — М? Лис заинтересованно склонил голову. Им не надо было спешить. Время здесь шло по иному, обходя мирские, привычные всем законы. — Тот тип, который нас запечатал. Мы с ним сражаемся. — О как, — кивнул девятихвостый. — Что ж, самое время размять кости! Вода за лисом заходила ходуном от похлопываний хвостами. — Да, давай надерем ему зад! Саске моргнул. Наруто вошел в режим чакры девятихвостого. Лицо бывшего нукенина осветило алым бликом. Учиха выдохнул клубы пара в морозный воздух и почти одновременно с Наруто рванул вперед. Шайто уже ждал их, приняв боевую стойку. Только вот он не ожидал, что при атаке по блондину, тот лопнет с дымовой завесой. Одновременно с ударом, Саске бросает сюрикен за спину Ооцуцуки и тот растворяется, принимая облик истинного Наруто. Он воинственно кричит, черпая чакру Курамы и образуя на ладони голубой расенган. Удар приходится на слепую зону бьякугана Шайто. Шея с хрустом ломается и Ооцуцуки пролетает десятки метров вперед, пока его полет не прерывают каменные валуны. Учиха выпрямляется, стирая тыльной стороной ладони капли пота с лица. Ооцуцуки лежал в груде камней и не шевелился. Что ж, кажется, они вырубили его на какое-то время. Возможно, его хватит, чтобы риннеган полностью восстановил силы. Наруто также запыхался, неуклюже приземляясь рядом с другом. Он хлопнул его по плечу. — Надо его обездвижить. Саске кивнул. Возможно, пригодиться техника запечатывания, аналогичной той, как запечатали Кагую много лет назад. Ооцуцуки пошевелил пальцем. Шея с хрустом дернулась, и мужчина со вздохом поднялся, потирая травмированный участок ладонью. Надо же, эти полоумные смогли вырубить его. Этот расклад не нравится Шайто. Он помнил проигрыш предыдущей компании, что отправилась сюда. И именно эти два человека уничтожили их. Между бровей пролегла глубокая морщина. Шиноби приближались, намереваясь продолжить сражение. Только вот Ооцуцуки этого уже не хотел. Нужно было сматываться отсюда, подкопить сил, а затем вернуться для завершения миссии. Возможно, даже с новыми улучшениями. Шайто вздернул подбородок, не сводя «пустых» глаз с шиноби. Воздух вокруг задрожал, а сам мужчина взмыл в воздух, исчезая в одном из своих черных порталов. Саске проследил за ним. Успел заметить и распознать принадлежность этой бездны. — Он не сбежал, — пояснил бывший нукенин. — Просто ушел с линии. Учиха периодически оборачивался, судорожно обыскивая своим мангеке местность. Этот ублюдок мастерски скрывал чакру, так что по следам найти невозможно. Он обрывался в воздухе, где несколько секунд назад был портал. Через мгновение раздался взрыв. Боруто и Сарада мелькнули пятном в воздухе, совместно обрушив атаку на Шайто. Комбинация расенгана и чидори осветили округу яркой вспышкой. Ооцуцуки скрипел зубами, но сдерживал мощь атаки двумя руками: одну дробило от сумасшедшего давления сжатого, вращающегося воздуха; другую буквально сжигало электрическими дугами. Взгляды троих пересекались. Они препирались друг с другом, увеличивая ток чакры в противника. Шайто сплюнул в сторону. Его пальцы уже онемели, однако он насильно сжал их, обхватывая энергетические скопления чакры в руках соперников и потянул на себя. Их отбросило друг от друга волной. Боруто успел сгруппироваться и смягчил падение себе и Сараде воздушной подушкой. Шайто же грациозно приземлился на ноги. — Точно. Есть же детишки. Боруто скривился в отвращении и подавленном гневе. Он бросил взгляд на Сараду, которая смотрела на врага исподлобья. Что ж, блондин полностью разделял ее ненависть. Они поднялись и встали в боевую стойку. Не ожидая атаки сзади, Боруто чертыхнулся и едва успел уйти вниз, ближе к земле, избегая крушащего удара Ооцуцуки. Он появился из черной дыры за их спинами. Стоящий впереди был просто клоном, который превратился в пепел и испарился. Сарада дернулась, возводя руку над собой и атакуя увесистой атакой с повышенной концентрации чакры, только внезапно промахнулась. Ее взгляд на секунду пересекся с белыми зрачками Шайто. Воздух колыхнулся и его цепкая рука впилась ей в глотку. Учиха судорожно вздохнула и вцепилась ногтями ему в лицо, понимая, что этот ублюдок затягивает ее в портал. Боруто кинулся вперед, обнажая катану и пронзая левое плечо Ооцуцуки. На эту выходку мужчина лишь нахмурился, однако, стоило ему повнимательнее посмотреть на держателя катаны, то Шайто в прямом смысле обомлел. Даже хватка на шее Сарады на секунду ослабла. Узумаки так и не понял, что его так ошарашило. Да и вообще было как-то все равно. Блондин сцепил зубы и надавил на катану сильнее, погружая ту в бледную плоть. — Боруто, — донесся до ушей хриплый голос подруги. Она смотрела на друга лихорадочно-блестящими глазами из-под прикрытых век. Узумаки напрягся всем телом. Пальцы, покрытые темно-синими татуировками крепко держали рукоять, не желая отпускать. Она умоляла его взглядом. Умоляла сдаться и отпустить. Выполнить часть своего уговора. За спиной маячили силуэты отцов. Они летели к ним с невероятной скоростью и через пару секунд достигнут. Боруто судорожно втянул воздух носом и зажмурился, разжимая пальцы. Сарада в тот же момент растворилась за черным заслоном. Блондин рухнул на землю, видя, как портал превратился в едва заметную точку, а затем и вовсе исчез. В ушах ухало сердце. Боруто дышал тяжело и часто, совершенно не веря в то, что посмел такое сделать. Отец уже был рядом. Он пытался отыскать Шайто и Сараду где-то поблизости. Звал ее по имени, суетясь. Саске же остановился рядом со своим учеником, сидевшим на земле. Брюнет смотрел на него сверху вниз, сверкая алым глазом из тени ниспадающих на лицо волос. Естественно он видел, как ученик отпустил катану и позволил Шайто скрыться вместе с Сарадой. Ему это не нравилось. Учиха злился. Не понимал. Отрицал. — Объяснись, — сухо бросил мужчина, не шевелясь. Только ветер трепал его волосы и свободный рукав. Узумаки сглотнул. С трудом поднялся на ноги, стараясь скрыть дрожь в руках. Блондин выпрямился, открыто посмотрев на сенсея. — Она попросила. Саске сжал губы в тонкую полоску. Злость читалась в резких чертах лица, глазах. Учиха помнил, сколь упрямой была его дочь, однако не мог предположить, зачем решилась пойти на такой, по его мнению, бессмысленный шаг. Наруто вернулся. Запыхавшийся, мужчина подошел к своему сыну, обеспокоенно осматривая его на наличие травм. — У нее созрел план, — продолжил Боруто, глядя на сенсея. — И попросила меня помочь. Брюнет едва не усмехнулся. Ну конечно. Кто еще пойдет на безрассудство, если не сын безбашенного хокаге и дочь нукенина? Наруто провел ладонью по волосам и тяжело выдохнул, сложив губы трубочкой. Ситуация ему не нравилась. А если смотреть на то, что его друг рвал и метал где-то у себя в душе, становилось хуже. Его сын, Боруто, явно переступил через себя, чтобы сделать это. Наруто видел это в плотно сжатых губах, опущенных бровях и стиснутых до скрипа кулаках. — Мы найдем ее, — уверенно произнес блондин. — Потому что я до сих пор чувствую пульсацию чакры. — Ее? — спросил Наруто с удивлением. — Нет. Свою. Складка на лбу Саске исчезла. Он все понял.