Те, кто помнят о Шиноби

      Связка ключей мрачным перезвоном разносилась по подземелью, - тюрьме для тех, кто выбрал свой путь и не отказывался от него до последнего. Холод запустения витал в плотном воздухе: заползал под кожу колкими щупальцами. Здесь неуютно, противно, мрачно. По неестественным следам вокруг стоило предположить, что разговор с ними, в случае сопротивления, был короткий. Мицуки терпеливо ждал, всматриваясь в бархатный мрак сквозь прутья решетки. Интересно, почему никто не пытался сбежать? Что их здесь держало? Страх? Увечья? Нет, должен быть веский мотив.       Дверь с грохотом открылась, уходя в темноту. Таро переживал. Нет, не из-за того, что на него могут напасть, а за здоровье сидящих здесь. Только он приносил им еду, теплые вещи, да и вообще как-то заботился, несмотря на запреты Шайто. - Какие люди, - раздался тихий голос, прерываемый кашлем. - Я уже думал все, забыл про меня.       Таро сцепил зубы, поджигая факел на стене. Камера сразу приобрела дрожащие очертания. На полу застеленным соломой, сидел мужчина. Ну, как сидел, скорее всего без сил откинулся назад, вытянув ноги к проходу. Волосы закрывали лихорадочно блестящие глаза.       Юноша подошел, опустился на колени и вытащил из-за пазухи кусок свежего хлеба, да бурдюк с водой. - Простите, - ответил он на немой вопрос сидящего. - Поешьте, вам нужны силы перед тем, как отправиться в путь.       Заключенный протянул руку вперед, беря хлеб, и сразу же поднес ко рту, откусывая небольшой кусок. Послышалось удовлетворительное плямканье, а затем жадные глотки. Горбатый кадык резал кожу изнутри, дрожа от торопливых скачков.       Острые черты выделялись в пламенном отблеске света, делая лицо неестественно впалым, больным. Словно перед ними сидел живой мертвец. Мицуки находился поодаль, наблюдая за всем со стороны. Наблюдал и молчал. Шестеренки в голове крутились, впиваясь взглядом в синий шарф, повязанный на шее заключенного и грязный, исцарапанный протектор на лбу. Эмоциональный фон искусственного змея колыхнулся, заставляя орган в груди непривычно щекотнуть ребра. Он даже было дернул рукой, чтобы поскрести ногтями по грудине, но вовремя остановился. - Сенсей? - произнес змей, склоняя голову на бок. Неужели?       Мужчина дернулся, подняв голову вверх и взглянув на еще одного гостя. Он перестал жевать, с трудом проглотив сухой комок не успев запить. Даже в темноте его глаза засияли. Там была надежда. - Это что же… - не веря, пробормотал шиноби. - Мицуки? Ты? - Да, - ответил в тон ему змей, уже смелее подходя к мужчине и присаживаясь рядом, будто подставляя плечо. - Пора уходить отсюда, сенсей.       Шиноби говорил решительно. Теперь сомнений никаких не было, - он вытащит его отсюда любой ценой. - Уходить? - не понял Конохомару, но ладонь на плечо ученика все же положил. - А как же Шайто? Охрана? Как вы прошли? - Не беспокойтесь, - учтиво прервал его Мицуки. - Объясним все, как поднимемся наверх.       Змей помог подняться ослабевшему шиноби. Крепко обхватив торс и перекинув его руку через плечо, сын Орочимару помогал учителю идти. Таро вышел следом, но за ними не пошел. - Я займусь другими, - негромко оповестил тот идущих впереди, на что светловолосый кивнул, едва бросив на юношу косой взгляд.       Еще двое шиноби сидели в других камерах, которых нужно освободить. Таро знал: там женщина и старик. Это была долгая история. Их поимки в том числе. Вспоминалась она юноше с трудом, и даже больше - с болью. Если последний сдался почти сразу, то женщина от души сражалась с самураями и шиноби, что окружали ее в тот момент.       Таро тогда был гораздо меньше чем сейчас, однако точно помнил ярость в глазах куноичи. Всеми фибрами души ощутил смесь силы и ненависти, что кипела внутри загорелой шиноби. Несомненно запомнил ее огромный веер, мощь которого удалось побороть не сразу.       Это его десятый выход из деревни. Отец Шайто велел привести бунтовщиков живыми. Хотел поговорить с ними, как тогда думал мальчишка, поставить на правильный путь. Являясь еще кареглазым соплей, Таро слепо шел вперед, держа крепкий лук с отравленными стрелами и ощущая в глазах неизвестную силу. Когда они вышли на след, отступников было около пяти. Все изрядно потрепаны, голодны. Жалко смотреть на их изможденные лица. Там он заметил детей, чуть младше себя. К сожалению не смог вырваться вперед и первым подоспеть к ним. Сердце сжалось, когда меч самурая пронзил костлявую грудь черноволосой девочки. - Зачем?! - тогда вскрикнул он так громко, что захрипел к концу.       Все должны остаться в живых, но по лицам самураев читалось иное. Они были словно одержимы ненавистью к этим шиноби. Таро оцепенел, сжимая в потной руке рукоять лука. Кровавая битва разворачивалась на его глазах. Раньше шиноби сдавались почти сразу, в страхе опуская головы и бормоча, что их все же нашли.       Комки земли взлетели в воздух вместе с сосновыми иглами. Одна из шиноби встала впереди всех и распахнула огромный веер, одним махом которого отправила половину отряда в дальние кусты. Величие. Величие читалось в ее глазах, а еще: стремление защитить.       Она, словно тигрица, закрывала спиной раненых, не давая подступиться к ним ближе. Подчиненные отца, привыкшие сражаться с шиноби уже знали, как одолеть истощенную женщину. Способна сражаться только она, какой-то старик и молодой, рослый парень.       Самураи атаковали вместе: пускали отравленные стрелы, стальные сети и кислотные бомбы. Зеленая желчь разбрызгалась над их головами и тот рослый взревел от боли, схватившись за лицо. Шиноби на секунду отвлеклась, обернувшись на крик. Именно это стало ее ошибкой. Несколько воинов повалили ее на землю. Простая потасовка, однако остальные диву давались: как только ослабевшая женщина могла сопротивляться и давать отпор трем мужчинам? Ее били, крутили, стягивали тугими цепями.       Таро так и стоял в стороне, опустив лук. Только глотал вязкий комок, подступивший к горлу и чувствовал спазм в животе. Всю работу сделали за него. Он просто смотрел на это… А что должен был? Не дать им убить их? Не дать поймать? Позволить сбежать?       Юноша встрепенулся, когда самураи принялись избавляться от остальных, слабых членов плененной группы. - Не нужно! - воскликнул он. - Отец велел доставить их живыми!       Один из самураев обернулся к наивному юнцу и усмехнулся. Из-под потрескавшихся губ показались горбатые, желтые клыки. - Не сечешь ты пока, пацан. Зачем господину бесполезное мясо? С них же ни дать, ни взять.       Таро (на тот момент Кибусудзи) замер, не сводя взгляда с ухмылки этого человека. Значит, они не принимают приказы отца всерьез и решают сами, кому жить, а кому нет? Разве человеческая жизнь похожа на шутку?! - Остановитесь! - вновь подал голос он. - Это приказ, - добавил уже куда тише, сдвигая брови к переносице.       Самураи переглянулись, хмыкнули и практически синхронно снесли головы исхудалому схваченному молодняку. - Не дорос еще, чтоб команд…!!       Договорить кривозубый не успел. Острие танто блеснуло у него в груди. Доспехи треснули. Приемный сын Шайто призрачным вихрем метнулся вперед, пронзив грудь болтливому убийце до того, как тот успел закончить фразу.       Немигающий взгляд брюнета дрожал. Тьма смешивалась с кровавым потоком, брызжущим ему на лицо. Самураи охнули, отстранившись в сторону от нанизанного на клинок товарища и в момент изменившегося приемыша.       - Сказал же, - тихо проговорил он, смотря в пустоту перед собой. - Это приказ.       Левая сторона лица, украшенная алыми каплями горела огнем. Кибусудзи вырвал танто из груди хрипящего самурая и одним движением отошел, позволяя поверженному грузно рухнуть на землю.       Связанная на земле женщина на секунду перестала сопротивляться. Среди коротких прядей, закрывающие глаза мальчишки ей привиделся красный цвет. Скорее всего, в тот момент шиноби что-то осознала, так как теперь пыталась как можно лучше разглядеть его лицо.       Сам же Таро, пораженный своим первым убийством, собирал остатки самообладания в кулак. На него смотрели люди отца, подчиненные, одного из которых он собственноручно убил. Забрал жизнь. Поступил как они. Он ведь даже никого не спас, пленных и так уже убили. Хотя…       Юноша моргнул, заметив в тени движение. Видел это, должно быть, только он один. Тот рослый парень. Определенно шиноби, раз держал вокруг себя купол тени и сливался с мраком деревьев. Кривился от боли, закрывая рукой левую сторону лица и дрожал. Внезапно женщина сделала рывок и упала прямо перед ногами Таро, привлекая внимание. - Чего ты ждешь?! - взревела она, дергая руками в режущих кожу кандалах. - Добей меня, чертов трус! Больше ведь никого не осталось!       Сначала Кибусудзи не понимал. А потом осознал до мурашек по телу. Это ведь мать того паренька в тени. Женщина с волосами цвета песка смотрела на сына Шайто упрямо, задрав голову вверх. На пыльных щеках мокрые разводы, но на лице ни намека на жалость, только суровый напор, не требующий препирательств. - У меня приказ, - тихо ответил ей Таро, не узнавая собственного голоса. - Я должен доставить вас отцу. Раз вас осталось только двое, - он мельком бросил взгляд на старика. - Значит так тому и быть.       Судорожный вздох женщины и она впечатывается головой в землю, больше не сопротивляясь.       В конечном итоге тому юноше удалось сбежать. Возвращаясь в деревню, Кибусудзи думал что пропащий придет мстить, не побоясь проникнуть в деревню, но ничего не произошло.       Неизвестный парнишка исчез. Идя обратно будучи абсолютно опустошенным, преемник господина Шайто размышлял в тот момент о правильности своего поступка. Стоило было отпускать его?       Поначалу ни старик, ни женщина, ни друг змея не хотели идти на контакт. Жестокое отношение к пленным, особенно шиноби, считалось нормой в кругах самураев и остальных приспешников отца. Чувствуя непонятную вину, Кибусудзи старался как-то облегчить судьбу заключенных. Приносил им в тайне больше еды, воды. В итоге добился от женщины одного слова. - Спасибо, - прошептала она, просовывая руки меж стальными прутьями. - Что смолчал.       Постепенно юноша начал сближался с ними, входил в доверие. Надеялся когда-нибудь уговорить отца отпустить их. К сожалению, каждая попытка заканчивалась крахом. Шайто пронзал мальчишку холодным, непроницаемым взглядом, и застывал так, пока глупый приемыш не покинет кабинет.       Таро смотрел сквозь прутья решетки. Женщина с песочного цвета волосами лежала на полу. Не двигалась. Острые скулы неестественно выпирали на бледном лице. - Темари-сан? - осторожно позвал ее черноволосый, громыхнув замком.       В ответ тишина. Она лежала, раскинув руки в стороны и смотрела немигающим взглядом в глиняной потолок. Только сейчас он смог различить глубокие раны на шее, лице, руках. Бордовые пятна на одежде расплылись густыми кляксами. Таро поспешно открыл двери и ворвался внутрь. Руки были ледяными. Глаза из ярко-изумрудного превратились в гнилостно-болотные.       Он опустился на одно колено, глухо ударив себя ладонью по лбу. Не успел. Не смог. Пальцы впились в черную челку, задевая ногтями кожу. В соседней камере, где находился старик, было так же тихо. Его силуэт виднелся в полумраке. Такой же недвижимый.       После всего что произошло, ему нигде не найти признания. Кажется везде он был изгоем и стал предателем. Какая ирония. Таро зажмурился, а затем пошел прочь, отдавая самураям приказ о том, чтобы те вытащили мертвых наверх и устроили похороны. Распорядился о немедленной поимке тех, кто учинил расправу над пленными. На вопрос о том, почему просто не сжечь и не бросить это дело, Таро ответил волчьим взглядом, с которым никто спорить не хотел.       Тем временем, Мицуки вел сенсея по светлым коридорам бывшей резиденции. Мужчина хмурился и отворачивался от широких окон. Хоть на улице было пасмурно, яркий свет хлестал по глазам крепким кнутом. Слишком давно он не был под открытым небом и не вдыхал чистого воздуха.       Змей хотел отвести его в ванную, переодеть, накормить и дать выспаться. Это сейчас было первостепенной задачей. И даже несмотря на то, что от учителя разило за версту, змей не думал воротить нос. Наоборот, с каждым разом делал вдох все глубже, запоминая запах. Теперь он ассоциируется у него с горящим желанием размазать ублюдков Шинко по земле.       Впервые у сына саннина пекло от накопившейся злости внутри. Трудно стабилизироваться, находясь в постоянном напряжении. - А ну стой! - раздалось за спиной. К ним бежали несколько стражей, лязгая синей броней. - Какого черта ты вывел заключенного из камеры?       Мицуки заметно помрачнел. Лицо его едва не треснуло от внутреннего раздражения. Как вовремя они подоспели. - Не ваше дело, - отозвался он, чем вызвал волну агрессии в свою сторону.       Конохомару нахмурился, глядя на самураев сквозь сальные пряди волос.       Ему не было известно, что сейчас происходило, но явно что-то глобальное. Тот факт, что ученик был жив и пришел за ним являлся тому подтверждением. Самурай обнажил катану, направляя ее в сторону пойманных. - Отойди от пленника, по-хорошему! В противном случае это будет расцениваться, как предательство! А отступничество карается смертной казнью! - Силенок не хватит, - язвительно бросил Мицуки, делая хватку на плече сенсея крепче. - Убери оружие! - прикрикнул Таро.       Он быстро и уверенно шел к самураям, сурово опустив брови. Юноша не скрывал злобы. - Господин? - опешил самурай. - Но ваш гость… Он вызволил пленника! - Это я его отпустил, - с каменным лицом бросил брюнет, скрещивая руки на груди.       Жестом он дал понять, что разговор окончен. Послышались перешептывания и удивлённые восклицания. Один из самураев, что был посмелее остальных, недобро скривил рот. Он смотрел на, по его мнению, молодого сопляка, что почувствовал вкус власти во время отсутствия отца, и теперь эта сила ударила ему по мозгам. - Не забывайтесь, Кибусудзи-сан, - упрекнул мужчина с козлиной бородкой брюнета. - А то мы внезапно решим, что вы настроены против отца.       Таро стоял, не шевелясь. Его пальцы легко тарабанили по наплечнику из твердой кожи, а мысли посещали совсем не добрые. Вот и настал тот момент, когда люди признают его предателем. Он посмотрел на Мицуки и его, как оказалось, учителя. Кивком указал на дверь, чтоб уходили. Змей понял его, развернулся, и поспешил прочь, придерживая еле волочащего ногами сенсея.       Зазвенели катаны. Самурай, что до этого испепелял своего юного господина взглядом, теперь уже был настроен категорически. Лезвие оружия сверкнуло в руках. - Это разобьет вашему отцу сердце, - сквозь зубы прошипел он.       Брюнет даже бровью не повел. Рискнут ли напасть на него? Он моргнул, активируя шаринган. Неожиданно уже три томоэ завертелись на алой радужке, пульсируя. Если нападут, сдерживаться не станет.       Многие вздрогнули. Потому что они видели, на что способен мальчишка. - Предатель! - закричал самурай, бросаясь на своего господина с высоко поднятой катаной.

***

      Карин стучала ноготками по столу. Ту информацию, которую она смогла выжать из свитков было недостаточно. Еще и странные страницы с неизвестными иероглифами. Орочимару предположил, что это древний язык, но на своей памяти (признался честно) таких не видел. Это доказывало - Шайто является не тем, за кого себя выдает. Узумаки без зазрения совести свернула странный свиток и спрятала в наплечный мешок. Ирьенин обязательно займется этим, только чуть позже.       Время близилось к ночи, а они не спали уже около суток. Стоило определиться с ночлегом, завтрашний день принесет плоды. Змеиный саннин пошлет весточку своему информатору с просьбой начать подготавливать почву для переполоха. В этот момент оставшиеся силы Шайто будут подавлены. Если смогут одолеть основателя Шинко, то с остальным разобраться не составит труда. Большой проблемой висело благосостояние народа погрязшего в нищите, голоде и болезнях. Никогда еще на памяти Орочимару народ не падал так низко. Чего только стоит подпольная работорговля и публичные дома.       Химавари нервничала. Ощущала утробой, что чакра девятихвостого активируется. Курама просыпался, а это значит, что битва на той стороне в самом разгаре. Если получится, то она сможет поговорить с частью лиса и узнать, как там обстоят дела. Ну, она надеялась на это.       Котаро сидел рядом с ней, клюя носом. Еще бы, он сильно вымотался. Ему как никому другому нужно сейчас отдохнуть. Суйгецу же был близь Карин, вальяжно развалившись на стуле. Был бы тут диван, то давно уже лежал кверху задницей и дрых, забыв обо всех проблемах. К удивлению Химавари, этот зубастый шиноби не отходил от медика ни на шаг: сидел рядом, шел следом, наблюдал. Девушка невольно задумалась об их отношениях. Что вполне себе похожи на парочку. Только вот, скорее всего, сами они думают по-другому.       Послышался шум. Все напряглись, уставившись в пол под ногами. Котаро, который пускал слюни от сладкого сна подорвался, испуганно вертя головой. - Что это?       Затем прогремел взрыв. Под ногами затрещало деревянное покрытие. Крики самураев, гам, пыль. Все выбрались на улицу через окно. От шума вокруг столпились местные зеваки. Никогда на их памяти не было такого в резиденции Шайто. Естественно, что народ раззявил рты.       Из густого полотна пыли выскочило белое пятно. Мицуки ярко выделялся на грязном фоне. Он нес на спине кого-то, бережно придерживая за ноги. Змей остановился возле лавочки, аккуратно помогая слезть освобожденному пленнику. Как только Химавари увидела захудалого, обросшего мужчину, сразу поняла, кем тот являлся.       Орочимару острым движением стряхнул с рубахи пыль, изучая того, кого спас ребенок. Его вертикальные зрачки сначала расширились, а потом превратились в тонкую полоску. Ну конечно, внук Третьего. Щекотка ностальгии пробежала под кожей саннина. Были ведь времена. - Что случилось? - прокричала Карин, выбегая из клубов кирпичной пыли.       За ней не спеша шел Суйгецу, словно рушевшееся здание его вообще не волновало. - Это младший брат Сарады, - уточнил Мицуки, придерживая согнувшегося сенсея. - Нас поймали самураи, он дал нам фору. - Брат Сарады? - переспросил хрипло Конохомару, откашливаясь.- Так вот кого мне напоминал этот засранец.       Карин поспешно опустилась рядом, закатывая рукав красной кофты по локоть. - Кусай, - приказала женщина, подсовывая запястье прямо под губы мужчине.       Конохомару не спорил. Он кивнул, прокусывая кожу на руке аловолосой. Та и бровью не дернула, полностью привыкшая к подобному, а вот Суйгецу, кажется, изошел на ноль. Желваки ходили ходуном. Зубастый не сводил взгляд с процесса, заметно нервничая.             Через полминуты мужчина отстранился. Карин нахмурилась, ведь этого было бы мало для исцеления обезвоживания и истощения. Однако Сарутоби от дальнейшей "трапезы" отказывался, сетуя на то, что кусать женщин не в его правилах.       Котаро свалился, как снег на голову. Он все это время пытался отметелить ближайших самураев, которые услышали грохот со стороны резиденции. Пацан водил их за нос, юлил, обзывал и в конце концов свалил двоих в сточную яму, прямо в помои. Теперь он выпрямился, остановившись рядом с Химавари и озадаченно почесал затылок. - Вот это громыхнуло, я со страху чуть штаны не растерял!       Только вот ему на каламбур никто не ответил. Все молчали, смотря на шокированного Конохомару. Он поднял взгляд на мальчонку и застыл, признавая в нем подросшего сына. Пацан же привычно шмыгнул носом, пытаясь рассмотреть за жирными волосами лицо незнакомца. Он сощурился, а когда наткнулся на протектор на лбу, перестал дышать.       Мальчик пропал. Потерял дурашливость, извечно бодрое лицо. Он скуксился и разрыдавшись, бросился на шею отцу, путаясь в собственных ногах. Сарутоби покачнулся, принимая сынишку в объятия. Сам того не веря, он прижимал дрожащий комочек к себе. Все его надежды рухнули в тот день, когда его поймали. Он думал, что сына убили, как котенка. Конохомару зажмурился, сцепив зубы в горьких слезах, скатывающихся по грязным щекам.       Папа не пах свежестью, как раньше. От него исходила вонь тюрьмы, мышей и пота. Однако Котаро сильнее зарывался носом в рваные обноски человека, которого так долго искал. - Папа! - глухо прокричал мальчишка сквозь рыдания куда-то в брюхо отцу.- Я тебя нашел! Нашел, папа! - И я тебя нашел, паршивец, - сгорбился мужчина, утыкаясь лбом сынишке в макушку.       Чертова слабость. Это из-за нее нельзя приказать слезам остановиться.       Тем временем народ сгущался, невольно становясь свидетелями драмы. Они рассматривали стоящих шиноби с опаской, недоверием. Некоторые в восхищении переговаривались, жестикулируя, мол, правильно проучили зажравшихся Шинко.       Таро вышел последним. Он был весь в пыли, слегка измотан, но не изменял себе и держал голову высоко. Увидев его, люди занервничали. Что происходит? Орочимару, который стоял в стороне, скрестил руки за спиной. Его люди, потерявшись в массе, скоро начнут действовать, раз выдался подходящий момент. - Это переворот!? - послышалось из толпы.       Все загалдели, оглядываясь. Нужно было ковать железо, пока горячо. Люди шушукались, причитали. Самураи Шинко выбирались из-под завалов и стягивались на шум взрыва со всей деревни. Младшая Узумаки плотно сжала губы и стиснула кулаки. - Времени Шинко пришел конец! - четкий, ораторский голос Химавари, кажется, слышали все вокруг.       Народ затих, устремив свои взгляды на незнакомку. - С этого мгновения начинается новая эпоха, уходящая корнями в наше общее прошлое! Угнетенные люди, шиноби, скрывающие свою чакру - больше такого не будет! - она сорвала с себя плащ, открывая военную экипировку шиноби и протектор Конохи, сверкавший в блике солнца на ее плече.- Здесь и сейчас мы прекратим это! Разорвем многолетние оковы рабства и принижения! Мы вернем свое место в этом мире!       Честно, никто не ожидал подобного. Даже Орочимару, который стоял в стороне, распахнул золотые глаза в удивлении. Видимо у детей Наруто в крови - быть в центре внимания.       Секундная тишина продлилась перед тем, как один за другим народ принялся аплодировать словам красивой девушки. Потом посыпались возгласы. Люди выступали, говоря о помощи шиноби. Как они сдерживали натиск самураев и приспешников деспота. И что только они нелегально продавали лекарства, рискуя жизнями.       Самураи начали разгонять народ, однако союзники Орочимару организовано наседали на них. Естественно, осмелевшие люди, находясь рядом с разрушенным зданием самого главного человека местных земель, последовали их примеру. Похватали камни с земли, палки. Возмущение перерастало в разгорающийся бунт. - Пора уходить, - бросил змей остальным. - Я, Карин и Суйгецу останемся здесь. Лишние жертвы среди народа не нужны. - Я тоже останусь, - вклинился в разговор Таро. - Я виноват во многом, что произошло сегодня.       Саннин взглянул на юношу по-другому. В глазах играл едва знакомый азарт. - Хорошо, - Химавари кивнула, все еще не веря, что смогла ораторствовать на столь большую публику.       Они с Мицуки и семейством Сарутоби отправились в безопасное место на окраине деревни. Перед тем, как уйти, Карин всучила девушке свиток с теми письменами. Чем дальше он от пристанища этого черта, тем лучше.       На этом они разделились.

***

      После неправильного поступка следует чувство вины. Смятение, угрызение совести. Но для кого этот поступок считается неправильным? Для самого себя? Для других? Может быть для кого-то он являлся единственным решением.       Опустив голову, шиноби шел поодаль от отца и учителя, совершенно не желая встречаться взглядом ни с одним из них. На поле боя не было живых. Высушенные оболочки виднелись всюду, как и отрубленные конечности, алеющие на взрыхленной земле.       Все еще пахло свежестью, мерзлой почвой. Фиолетовые бубенцы звенели на катане за поясом. Он подобрал ее недалеко от места открытия портала. Боруто не удивился, заметив, как хорошо заточена катана и сколь тщательно за ней ухаживала Сарада. И как сильно от нее разило кровью.       Да, они обменялись чакрой. Да, в скором времени он начнет ощущать ее, только смогут ли они в тот же момент активировать портал? Узумаки мельком взглянул на извечно хмурого сенсея. Успеет ли его глаз восстановиться? Все рассчитывали на силу риннегана Саске. Боруто в том числе. Только вот у него самого уже зрел план по поводу возвращения Сарады. Да, он поверил в ее безрассудство, но неужто она действительно решила, что сможет провернуть все сама? Если через сутки риннеган учителя не будет активен, Боруто отправиться на поиски в одиночку. Он уже решил.       Отец казался серым, холодным камнем со стороны. Ссадины выступали кровью на лице. Дела обстояли хуже некуда. Они долго думали, уходить ли с того места. Наруто надеялся, что еще остались выжившие, что еще можно найти следы Сарады, и что они еще не ушли далеко.       Саске был скептичен и спокоен, переступая через мертвые тела. Нет места которого он не осмотрел. Дочь действительно позволила забрать себя, но куда? Скорее всего в одно из измерений, по которым он когда-то странствовал. А может и нет. Брюнет рефлекторно прикоснулся пальцами к левому глазу, несомненно проклиная его медленное восстановление. Спустя такое количество времени появилось лишь одно томоэ. Это никуда не годится. Была бы здесь Сакура…       Учиха странно дернулся. По телу прошлась короткая, никому не заметная, болезненная дрожь. Культя заныла противной, грызущей пыткой. Для него время шло по иному последние несколько лет. Это было больше похоже на сон, хотя Саске не помнил ни единого сновидения. Он вспоминал лицо своей жены, маленького сына и старшей дочери так, будто ушел из дома неделю назад. Трудно представить, что сейчас все иначе. Трудно было поверить, что произошло с его семьей. Через что им всем пришлось пройти. Сакура.       Саске смотрел себе под ноги. Носы обуви мелькали. Под подошвой скрипела земля. Женщина, которую он выбрал - мертва. Мать его детей, член клана Учиха, его жена. Убита руками одного из Ооцуцуки, за которыми он так тщетно гнался все эти годы. Оставлял их. Рыскал по дальним уголкам планеты как собака, и ради чего?       Учиха знал, что порой был слишком холоден с ней. Отстранен. Хоть семья казалось счастливой, и Сакура держалась хорошо, он понимал, чего не хватало. Именно поэтому, перед роковой ночью переступил через собственные предрассудки. В конце-концов эта женщина подарила ему детей, дом, семью. Место, куда он мог вернуться, где его ждали. Любили.       Схожие чувства испытывал и его друг. Скорее всего, корил себя куда сильнее, ведь это же Наруто. Несомненно взял всю вину за смерть людей на себя, как делал всегда.       Брюнет перепрыгнул на другую ветку. Несколько пожелтевших листьев слетели с дерева, закружив в воздухе. Гнев плескался внутри. Чаша была переполнена этим горьким, кровавым ядом, отравляющим душу. Это было раньше, в молодости. Горяч, неразумен, резок. Саске с укором смотрел на юного себя, не в состоянии ничего исправить. Сейчас же мог контролировать свою жажду крови, жажду мести.       Нет… Он несомненно найдет свою дочь. Вырвет ее из лап самого Шинигами, и пусть хоть одна душа встанет между ними.       Наруто обернулся, посмотрев на сына. На нем не было лица. Даже побледнел, кажется. С того момента он не проронил ни слова. Ну конечно, какие тут могут быть слова, когда кругом все превратилось в Ад. И именно он, Наруто, не смог остановить это. Злость на самого себя раздражала.       Если бы они не просчитались, если были умнее, то все можно было избежать. Многие остались бы живы. Хината. И Сакура. И дети остались сами собой, а не этими отражениями прошлых себя, с мертвыми глазами убийц.       Исправить будет тяжело. Тяжело, но возможно. Сдаваться сейчас будет абсурдом, к тому же, Шайто исчез, а значит будет возможность начать восстановление народа. Должно быть Химавари, Орочимару и остальные добрались до Конохи. Если так, то у змея в любом случае есть какой-то план. К их приходу должен быть прогресс.       Курама внутри молчал. Видимо, переваривал воспоминания Наруто. Осознавал, что произошло, и так же переживал за его детей, как за своих. Они ведь, как-никак, тоже стали частью его семьи. Две половины своей чакры он ощущал в Боруто и Химавари. Они тоже пробуждались, и, скорее всего, скоро перейдут обратно в Наруто. Хотя, насколько Курама понимал, Химавари неплохо освоила чакру девятихвостого. Она стала бы неплохой заменой Наруто, в будущем, конечно.       Спустя время, вдалеке появились очертания неузнаваемой деревни. Седьмой подурнел.

***

      Когда эмоции поутихли, Конохомару смог трезво смотреть на мир. Тело ломило от приятной чистоты: щипало на маленьких ранках от мыльного камня. Пахло календулой и шалфеем.       Впереди, в густом центре деревни клубился черный дым. Люди наконец-то воспрянули духом. Тонкие пальцы вновь скользнули по мокрым волосам мужчины, заставив его отвлечься. Химавари улыбнулась, состригая еще одну прядь. Под ногами их уже было достаточно много. Внук третьего как-то неловко отвел взгляд, поглаживая рукой прилипшего к коленям сына. - Конохомару-сан, - дочь Наруто провела гребешком по волосам мужчины. - Вас там долго держали?       Не хотелось говорить об этом. От слова совсем. Он жил одним днем уже очень давно. А после, как ему казалось, убийства сына, совсем потерял счет времени. Моментами даже хотел свести счеты с жизнью, но что-то не давало. Может просто смелости не хватило. - Не считал как-то, - уклончиво ответил он, почесав кончик носа.       Мицуки наблюдал со стороны, умиротворенно заняв место на крыльце в позе лотоса. Запах гари со стороны деревни раздражал чувствительный нос. Скрип старых ножниц и шуршание волос составляли некий контраст со всем происходящим. Пальцы Химавари были тонкими, ловкими. Умело управлялись с непослушными волосами сенсея, подцепляя прядь за прядью. - Так... значит у вас получилось освободить Седьмого и Саске? - переспросил в который раз Сарутоби, все еще не представляя, как детям это удалось. - Все верно, - ответил ему змей, прикрыв глаза. - Химавари, ты что-нибудь чувствуешь?       Девушка пожала плечами, стряхнув с плеч мужчины остриженные волосы. - Я почувствовала чакру Курамы некоторое время назад. Он явно пришел в себя. Значит сражение в самом разгаре. Но после того раза - тишина. - Понятно, - сухо ответил Мицуки.       С виду белесый оставался спокойным, но Узумаки видела, как меж тонких бровей залегла глубокая морщина. Он переживал, как и все. Сама же Химавари волновалась о младшем брате Сарады, о Карин, и остальных, кто остался в очаге разгорающегося восстания.       Найденный ирьенин свиток со странными иероглифами напоминал о себе чужеродной энергетикой. От него веяло пронзающим холодом. Ей не терпелось показать его отцу, как только он вернется. Обязательно покажет его Сараде и Боруто, Саске-сану тоже. Вместе они должны расшифровать его.       Котаро впервые за долгое время судорожно вздохнул, шмыгнув носом. Раньше он так долго не молчал, а сейчас не отлипал от найденного отца. - Чего это ты? - спросил у него Конохомару, опустив тяжелую руку на макушку.       Мальчишка от непривычки вздрогнул, а затем горделиво улыбнулся, скрывая румянец смущения на щеках. - Хочу побыстрее увидеть Сараду-чан, и сказать ей спасибо! Ведь если б не она, то я не увидел сейчас тебя. Не зря я тогда увязался за ней!       Сын третьего под стать сыну широко улыбнулся, кивнув головой. Избавившись от густой бороды и отросших волос даже дышать стало легче, не говоря о легкости в шее. - Не тебе одному надо сказать спасибо. В конце-концов моего сына спасла, так что я перед ней в неоплатном долгу. - Как раз сейчас и скажите! - воскликнула брюнетка, подбегая к ступенькам. - Я чувствую брата! Они близко!       Мицуки одним плавным движением поднялся на ноги, вглядываясь вперед. Котаро приставил ко лбу ладошку в виде козырька, выглядывая идущих победителей. У него не было сомнений, ведь там была могущественная шиноби - Сарада! Конохомару же остался сидеть на стуле. Радость встречи переполняла, только тело говорило о своей слабости куда громче.       Постепенно улыбка на лице девушки исчезала. Лица друзей мрачнели. К ним шли измотанные шиноби, без Сарады.       Груз страха за их жизни упал. Химавари чуть выдохнула, а затем замерла, не узнавая в лице Боруто брата. Он был суров и раньше, но в глазах редко плескалось отчаяние. Обстоятельства встречи были приятны. Отчасти. Боруто удивился, увидев сенсея живым и здоровым. Даже обрадовался, выказав эмоцию в приподнятом уголке губ. То, что они не одержали победу и подонок сбежал вместе с Сарадой не радовало никого.              Они собрались в доме, когда уже стемнело. Друзья кратко поведали Седьмому и Учиха о том, что происходит в деревне. Бунт разгорелся сильнее, благодаря Орочимару и его людям. Не зря он долгое время заручался поддержкой людей, оказывая им помощь. То, что Таро остался вместе с ним удивило Наруто.       Саске оставался каменным изваянием, будто эта новость была очевидна. В конце-концов, люди его видели, знают и вполне могут пойти за ним, как за лидером. Старший Учиха так думал. Видимо, так думал и змеиный саннин, позволив мальчишке остаться. - Что дальше? - озвучила Химавари витающий в воздухе вопрос. - Ну, у Сарады с Боруто есть план, - начал Наруто, устало выдохнув. - Так что пока будем придерживаться его. Как только глаз Саске восстановиться, мы отправимся следом за ними.       Учиха как-то резко дернул плечом, сбрасывая неудобно лежащую складку плаща. Наруто скосил взгляд, понимая, сколь сильно раздражала друга собственная беспомощность.       Разговоры были скудными. Наруто сидел рядом с Химавари, которая показывала тому свиток. Саске тоже видел его, и конечно, только риннеган мог бы прочесть эти руны, иероглифы. Или что это вообще? - Такие письмена были в храмах Кагуи, - изрек Учиха только окинув пожелтевший листок взглядом. - Это язык Ооцуцуки.       Химавари не сомневалась. Она стиснула край письма меж пальцев. Не удивительно, что от него веет холодом и какой-то непонятной энергией. Если задуматься, она была похожа на энергетику брата, когда тот входил в свой "особый" режим. - Что там пишут? - спросил Наруто. Ему мало о чем говорили эти каракули. - Не знаю. Смогу прочесть, когда риннеган пробудиться.       Седьмой кивнул, почесав подбородок.       Когда послышался глухой хлопок, Учиха тут же перевел взгляд в окно. Там, почти в середине города черный дым коптил верхушки глиняных домов. - Я не могу больше сидеть и ждать.       Хокаге поднялся с места и широкой походкой направился прочь из неприметной хижины. Саске посмотрел ему вслед. - Пап, подожди! - воскликнула Химавари подрываясь с места. - Орочимару-сама запретил вам там появляться! - С какой это радости? - брюнет тоже поднялся. - С какого момента змей принялся быть командиром?       Девушка опешила под пустым взглядом главы клана Учиха. Даже все оправдания вылетели из головы. - Сенсей, - Боруто заслонил сестру плечом от учителя. - Появление живого и невредимого седьмого Хокаге внесут куда больше беспорядка, чем есть сейчас, даттебаса. Я верю словам змея, а еще я верю Карин, которая помогла Сараде в трудное время. Она уж точно та, на кого можно положиться.       Саске дернул левой бровью, смотря на выросшего ученика. По его мнению он остался все тем же сопливым мальчишкой, возмужал только, да окреп от частых сражений. Раздражало что-то Учиху в этом пацане. Да, пацане. Он остался тем пацаном, теперь без горящего взгляда. - Тогда какой от нас толк?       Наруто замер возле выхода. Остановить самого могущественного противника они не смогли, упустили Сараду, а теперь еще и не могли появится в почти отвоеванной деревне. - В этом все дело пап, - девушка подоспела к отцу, распахнув широко глаза. - У вас главная роль! Вы - сильнейшие, и именно вам предстоит сражаться в первых рядах. Мы же - пешки. Да, это так и есть пап, не перебивай. Когда риннеган Саске-сана будет готов, вы отправитесь сражаться с Ооцуцуки. Неизвестно, что вас там ждет. Главный враг был отправлен отсюда, и вы отправитесь в погоню. Здешние проблемы теперь просто мелочи, и именно мы этим займемся. Прошу, поберегите силы и доверьтесь нам. Война еще не проиграна.       Котаро взахлеб слушал речь брюнетки, раззявив рот. Конохомару щелкнул его по подбородку, призвав к этикету. - Что ж, я думаю, что Химавари-чан права, - тихо произнес внук третьего. - Наруто-кун, будет прекрасно, если вы и Саске останетесь здесь, дожидаясь, пока ваши силы полностью не восстановятся.       Подул холодный ветер. Скоро должен пойти первый снег. Вокруг старой хижины не было ни души. В окнах мигал тусклый свет масляной лампы, а почти звездное небо затемнял дым, идущий из тонкой, кирпичной трубы.       Все остались на своих местах. Как и было предсказано, до хижины восстание не дошло. Наруто вскоре забылся в беспокойном сне, подле него скрутилась в калачик Химавари, прикрытая отцовским плащом.       Возле кострища в центре дома сидел Конохомару, приобнимая сына за плечо и что-то рассказывал ему вполголоса. Мальчишка тулился под родной бок, поднимая блестящие глаза на отца и впитывал каждое слово. Улыбка не сходила со щербинистого рта, как и вопросы, крутящиеся на языке.       Мицуки прислонился спиной к стене и замер в позе лотоса, прикрыв глаза. Ресницы бледнолицего едва подрагивали, выдавая его бодрое сознание.       Саске тоже не спал, краем уха вслушиваясь в болтовню Сарутоби и в то, что происходило на улице. Сквозь неплотно закрытые ставни проникал ветер, подхватывая черные пряди мужчины. Звездное небо уже виднелось. Учиха всегда наблюдал за ним, порой даже пересчитывал огни во времена своих скитаний. Оно почти не изменилось. Те же созвездия, такой же тусклый, мигающий блеск. Хотя вот, одна звезда исчезла. Совсем маленькая, неприметная. Всегда была рядом с яркой, полярной.       Взгляд Саске потускнел. Ассоциировал ли он себя с этой самой полярной звездой? Яркой, холодной и одинокой? Тогда кто же исчезнувшая звездочка? Тут и гадать не надо. Огорченно нахмурившись, мужчина резко отвел взгляд в сторону. Большим и указательным пальцем он надавил на уголки глаз. Чертов дым от костра.       Боруто сидел на улице. Вызвался дежурить первым. Фиолетовые бубенцы на катане звонко переливались на ветру. Уголки опущенных губ дернулись. Наверное он еще долго будет себя корить за это. Ножны меча были ледяными. Даже тепло рук их не согревало.       Он протер катану от засохшей крови. В который раз удивился ее остроте, и как качественно за ней ухаживала Сарада. В лунном свете оружие становилось еще более прекрасным чем прежде. Удобная рукоять, небольшая гарда. Бубенцы на черных плетеных веревочках. Когда катана была у сенсея, их не было. Сама Сарада их привязала, или это был он сам? Спросит, как только все невзгоды пройдут. Как только они одержат победу.       Блондин почесал макушку и вздохнул, согревая алеющие щеки горячим паром. Возможно он непроходимый глупец. Может быть даже эгоист. Однако как только он ощутит пульсацию чакры Сарады, не раздумывая отправиться за ней. Скорее всего в одиночку. Боруто оглянулся, кидая через плечо взгляд на дверь. Они непременно последуют за ним. Саске найдет его, пусть на это потребуется время. Только Боруто знал, что сразиться с Ооцуцуки и его задача тоже. Он столько тренировался, и уже столького достиг, что просто не может не попробовать. Тогда, на поле битвы, он просто не мог рисковать всеми. Там же будет только Сарада, которая уж точно поймет, тем более он пошел у нее на поводу. Теперь ее очередь.       Боруто тепло улыбнулся, подперев рукой щеку. Он обязательно все исправит. Пришло то время, которого так долго ждал. Сараде не придется тащить все на себе, как и всем остальным.       Он покончит с ними. Раз и навсегда.