Я не Молли

– Доктор, она пришла в себя, – Хельга распахнула глаза, и в них тут же ударил яркий свет. Девушка тут же зажмурилась обратно, но кто-то крайне настойчиво заставил её поднять веки и посветил в них палочкой. – Есть реакция. Мисс Пруэтт, Вы слышите меня? – она заморгала, пытаясь вернуть себе зрение, и наконец сфокусировалась на немолодом мужчине в ярко-желтой мантии. – Да, сэр... – с трудом выдавила она из себя. В голове было пусто, словно там прибрал хороший домовой. Никаких эмоций от произошедшего. Только сухое осознание, что она больше не Хельга Мазур, а кто-то новый. – Вы что-то помните? – настойчиво спросил целитель. И в этот момент ей стало по-настоящему страшно. Куда страшнее, чем было на кладбище перед Геллертом и его непонятным знакомым. Если он поймет, что она дух, вселившийся в её пациентку – всё кончено. Никакого второго шанса. Целитель что-то заметил в её глазах. Чёртов легилимент! – Всё в порядке, мисс Пруэтт. Это нормально, после того, что с Вами произошло. – А что со мной произошло? – ухватилась она за эту крошечную соломинку в поисках спасения. – Полное стирание памяти, – он поджал губы, и они превратились в тоненькую нить. – Вы нашли проклятый артефакт в школе и, к сожалению, подверглись его действию. Увы, я не могу сказать ничего о последствиях, мы ещё с таким не встречались. Как Вы себя чувствуете? – Будто после большой пьянки, – честно сказала Хельга, мысленно выдохнув. У неё была замечательная отмазка для окружающих. Вот только случайность ли это? Вряд ли она просто так вселилась в кого-то, кто потерял память. И где сознание прошлой хозяйки? В любом случае насколько она знала тёмные артефакты, второй раз касаться его точно не стоило. – А Вы помните, как чувствуют себя после пьянки? – посмотрел на неё доктор. Хельга ещё раз отругала себя. Она даже не знала, кем она стала. Вдруг это ребёнок? – В любом случае, судя по всему, воспоминания, лежащие в подсознании – не пострадали. Нужно будет провести ещё несколько тестов... Его резко прервала открывающаяся дверь. В палату (а, судя по всему, это была она) вошел высокий рыжеволосый мужчина. Он был широк в плечах и внушителен, словно какой-нибудь король из древних сказок про викингов. За предплечье “короля” цеплялась хрупкая медсестра в жёлтой мантии, но он шёл, будто и не замечая того, что она тащится за ним, тщетно пытаясь упереться в пол и остановить его. – Молли в Мунго, а я узнаю об этом только сейчас?! – проревел он словно медведь. – Оуэн, – резко повернулся к нему целитель, выхватив палочку. Хельга затаила дыхание: только дуэли сейчас не хватало. – Ланселот! Я требую объяснений! – прорычал мужчина, стряхивая с себя прилипчивую медсестру. – Я послал тебе сову, едва она поступила к нам, – доктор по имени Ланселот был спокоен, хоть и не убирал палочку. – Совы – долго. Мордред тебя подери, мог бы послать какого-нибудь стажера с сообщением! – Все стажеры заняты, – огрызнулся Ланселот. – У нас и так недобор людей, я не буду гонять их вместо сов. И выйди из палаты, или я вызову авроров! Оуэн бешено вращал глазами, в ярости дышал, раздувая ноздри, но ему пришлось выйти. Дверь хлопнула так, словно он стремился вышибить её из косяка. – Это был Ваш отец, – пояснил доктор изумленно молчащей девушке. – Полагаю, у нас с ним сейчас будет длинный разговор. Пока отдыхайте и набирайтесь сил. Хельге оставалось лишь кивнуть. Замечательно. Этот огромный и страшный мужчина её отец. Она уж грешным делом испугалась, что муж.

***

Следующие несколько дней были слишком суматошными, чтобы запомнить о них хоть что-то. Отца к ней не допускали, зато сам доктор Ланселот проводил с ней очень много времени, пытаясь выяснить, что же осталось в её памяти. Сама Хельга свои знания выдавала очень дозированно, чтобы не выдать ничего лишнего. Даже то, что он спрашивал у неё по школьной программе, она выдавала лишь в самых простых формулировках, ведь она не знала, кем была эта девочка и как училась. Из бесед с доктором она выяснила, что зовут её Молли Пруэтт и она учится на шестом курсе Хогвартса. О Хогвартсе Хельга знала до обидного мало, только что это школа в Великобритании. В её прошлой жизни профессор Долохов почему-то очень сильно не любил эту школу и периодически прохаживался об ужасном уровне образования в ней. В конце концов, доктор пришел к выводу о том, что память хоть и утеряна, но когнитивные способности никак не пострадали, и к жизни в обществе её можно возвращать. В тот же день в палате снова появился грозный Оуэн. – Как ты, Молли? – присел он возле её кровати со скорбным лицом. – Словно проспала свое рождение на шестнадцать лет. – Это пройдет, – на его лице возникла неожиданно теплая улыбка. – Даже если прошлые воспоминания потеряны, то у тебя впереди целая жизнь на создание новых. Она изумленно смотрела в его лицо, показавшееся неожиданно родным и ласковым. Этот мужчина смотрел на неё с невообразимой заботой и затаенной болью где-то в глубине глаз. Разговор оказался коротким, но выматывающим. Под конец он оставил ей семейный альбом с движущимися фотографиями, который девушка листала остаток вечера. Семейство Пруэттов было большим со множеством кузенов и ответвлений. Даже доктор Ланселот оказался где-то сбоку на семейном древе. В альбоме даже была его детская черно-белая колдография: он сидел на кресле, а рядом стоял высокий тощий мальчишка. Оба были в мантиях и с невообразимо пафосными выражениями лица. Надпись под колдографией гласила: «Ланселот Сметвик и Оуэн Пруэтт. 1 курс Хогвартса». Альбом был толстый, а семейство большое. Хельга успела узнать, что её мать – мастер-зельевар (практически все её фотографии были в лаборатории), у самой девушки есть двое братишек-близнецов, младше её на два года. А уж во всяких тетях, дядях и кузенах она и вовсе запуталась. Было бы куда легче, если бы она знала хотя бы магические рода Британии, но чего не было, того не было. Оставалось лишь надеяться, что у неё будет время разобраться на практике. Пару дней спустя Ланселот с сожалением сообщил, что в больнице её больше держать нельзя, а поскольку здоровье пациентки в порядке, то придется ей возвращаться в школу. Тем более руководство Хогвартса было всерьёз обеспокоено событием и буквально требовало вернуть студентку в родные пенаты. Хельга насторожилась, словно ищейка, напавшая на след. Это было крайне подозрительно. Потеря памяти – это не какой-то перелом, кто бы этой школой ни руководил – мог бы и войти в ситуацию и дать девушке провести время с родными. Но времени не было, так что уже к вечеру в палате обнаружилась школьная форма, в которую девушка быстро переоделась. Надо сказать, хогвартская одежда не сильно пришлась ей по душе. Полы мантии подметали пол, рукава были слишком большими и, скорей всего, сильно мешали во время зельеварения, а юбка и рубашка стесняли движения. Хельга привыкла к удобной и практичной одежде, которая не мешала двигаться и колдовать. Впрочем, её вряд ли бы поняли, явись она в Хогвартс в форме Дурмстранга, так что с этим приходилось смириться. У формы Хогвартса был один плюс, который она осознала, покрутившись перед зеркалом. Мантия очень сильно скрывала фигуру. А с фигурой её новому телу не так уж и повезло. Молли не была толстой, но она была коренастой и крепкой. Хоть сейчас на позицию загонщика. У неё было округлое лицо, усеянное веснушками, растрепанные рыжие кудри и карие глаза. Надо сказать, это заметно расстроило Хельгу. Она чувствовала себя, словно её засунули в чужое тело. Да и почему словно? Так и было. Это тело было чужим и непослушным. Все навыки колдовства, которые были у Хельги в прошлой жизни, можно было просто забыть, придётся переучиваться. И ведь нельзя просто взять и похудеть. Если бы так легко можно было поменять собственное тело – среди магов бы просто не было разных людей. Все просто превратили бы себя в красоток и красавцев с обложек модных журналов. С магами, в отличие от магглов, все было куда сложнее. Тело строилось вокруг магического ядра, и только оно определяло, как ты будешь выглядеть. Можно было пить оборотное зелье, накладывать на себя каждое утро заклинания, но стоило забыть и отвлечься хоть на минуту – как тело возвращалось в тот вид, который создало ядро. Да даже структура волос определялась самой магией. Хельга уже предчувствовала борьбу с кудряшками, которую она в конце концов проиграет. Впрочем, надежда на изменение все-таки была. По крайней мере, на неё намекнул Ланселот, когда увидел перекошенное лицо пациентки, впервые посмотревшейся в зеркало. После взаимодействия с артефактом сущность сильно изменилась. Ядро неожиданно переместилось из живота в голову, а каналы и структуры, которые и формируют тело мага – исчезли. Хельга надеялась, что это неспроста, всё-таки в этом теле теперь была другая волшебница, и тело должно было подстроиться под это. Пусть не сразу, но... А пока оставалось лишь щеголять в скрывающей тело мантии и ждать. В Хогвартс отправились камином, Ланселот как старый друг её семьи даже поменялся сменами со своей коллегой, чтобы сопроводить Молли. Девушке хотелось спросить, почему бы ей не отправиться с отцом, но она промолчала: не ей пренебрегать сопровождающими. Щепотка пороха, громко сказать место назначения, и вот они уже вышли в небольшом кабинете, заставленном многочисленными артефактами. Они тикали, трещали, шуршали и издавали множество звуков. Но самым раздражающим было не это. Все эти вещицы фонили магией настолько, что голова начинала болеть и невозможно было ни на чем сосредоточиться. Ощущение было не из приятных. Словно оказаться в душном помещении, где воняет ладаном и ещё какими-то травами. Как только хозяин кабинета выдерживает? Молли взглянула на мужчину, сидящего за столом, и невольно вцепилась в руку сопровождающего. С лица немолодого мужчины, с заметной сединой в бороде, смотрели глаза её убийцы.