Я не Молли

Хельга уныло хлопала, глядя, как Лиара Забини восходит на кафедру к преподавателям. Её душу просто съедала лютая зависть. Да и обидно было проигрывать шестнадцатилетке. Хельга справедливо полагала, что уж опыта в сотворении заклинаний у неё больше. И вот, поглядите-ка. Почётное жюри почему-то проголосовало не в её пользу. “Вот ещё, и какая с этого польза?” – мысленно фыркнула девушка, вспоминая выступление Забини. Слизеринка довольно точно воссоздала погодные чары, которые были наложены на потолок Большого зала. И толкнула пафосную речь о любимой альма-матер, которая вдохновила её на этот проект. Естественно, это растрогало учителей, Дамблдор, кажется, даже промокнул глаза платком. Хельга дико злилась. Очередное бесполезное погодное заклинание. С новой формулой, но тем же эффектом. Какой в этом смысл вообще? Забини же тем временем пафосно раскланялась и снова рассказала, как она признательна родной школе за эту возможность. Когда их наконец распустили после награждения, Хельга была заметно на взводе. Её даже не успокаивал тот факт, что всем участникам конкурса отменили полугодовые контрольные. Очень хотелось на кого-нибудь сорваться, но, к её большому сожалению, никто не лез под руку. Все были заняты собой и своими мыслями. Слизеринцы же и вовсе дружно торжествовали и явно собирались устроить вечеринку в честь своей победительницы. Даже Лестрейндж и тот не замечал состояния Хельги, а лишь радостно лыбился в окружении своей свиты. Ощущая себя злобной и завистливой сволочью, девушка решила отправиться в библиотеку. Вечер всё равно был испорчен, так почему бы не провести остаток субботы в пыльной библиотеке, огрызаясь на всех, кто попытается её развеселить. Откровенно говоря, Хельга бы даже не отказалась от бутылочки огневиски, но в Хогсмид было не выбраться, а единственное место, где сейчас можно достать алкоголь – это либо вечеринка слизеринцев, либо Артур Уизли, который умудрялся протаскивать бутылки мимо завхоза и обнаруживающих чар. Естественно, ни к кому из них девушка не собиралась обращаться. А раз уж нельзя деградировать и падать на дно с помощью дешевого пойла и необременительных тусовок, то в ход идут тяжёлые методы саморазрушения вроде учебы, унылых фолиантов и староанглийского языка, который она всё ещё не могла осилить. Вопреки её ожиданиям, в библиотеке было негде яблоку упасть. Школьники, неожиданно вспомнившие о конце семестра, дружно грызли гранит науки, пытаясь запихнуть в свои головы последние крохи знаний перед контрольными. Хельга с огромным трудом нашла пустой стол в дальнем углу и, бросив на него свои вещи, отправилась между длинных стеллажей. Настроение было паршивым, хотелось сделать его ещё хуже, так что девушка пошла в отдел Истории Магии. Пора бы уже почитать о подвигах Геллерта, будь он трижды проклят. – Знаешь, по-моему, твоё заклинание было лучшим, – раздался голос у неё за спиной. Хельга едва не подпрыгнула и, обернувшись, увидела перед собой рыжего парня. – Артур Уизли. Собственной персоной, – ядовито произнесла она, мрачно глядя на парня. Хотя, надо сказать, она буквально засияла. Вот он, скандал, которого так жаждала душа. – Заклинание Забини – хрень, – уверенно продолжал юноша, прислонившись плечом к соседнему стеллажу. – Красивая дешёвка без смысла. Сыграла на сентиментальности преподов, да и только. – Ты надеешься, что я послушаю ругань в сторону Лиары и на радостях помирюсь с тобой? – нахмурилась Хельга, хотя Артур умело выбрал тему. – Молли.... Признаю, я виноват, – он примиряюще поднял руки. – И ты не обязана даже слушать меня, но я правда сожалею. Я совершил большую ошибку и очень боюсь, что вся наша дружба закончится из-за меня. Артур говорил ровным, спокойным тоном, но Хельга видела, как сложно ему даются эти слова. Вся его поза выдавала напряжение, а на лбу появились капельки пота. Девушка посмотрела на него и вздохнула. Как бы обидно не звучали его слова, но Артур был лишь эмоциональным подростком, который к тому же явно был отягощен комплексами. Неудивительно, что он так ненавидел более успешных сверстников со Слизерина. – Ладно, кто не ошибается, – не выдержав пристального взгляда голубых глаз, ответила девушка. – На первый раз замнём. Но больше – никакой критики моих друзей и знакомых. – Идёт, – буквально просиял юноша, и его лицо озарилось приятной, мальчишеской улыбкой. – Тебе помочь? Ты же знаешь: история – мой конёк. – Давай. Меня интересует всё по войне с Грин-де-Вальдом, – она с тоской окинула взглядом длинные стеллажи. – Ничего себе, – удивленно присвистнул Артур. – А тебе зачем? – Я хочу изучить его тактику и ошибки, чтобы, когда я буду завоевывать мир – не повторить их, – трагичным шёпотом произнесла Хельга. – Что? – Артур поперхнулся и сделал круглые глаза. – И первым же указом, я выдворю Забини из Англии, – всё тем же тоном продолжила Хельга, но не выдержала и мелко захихикала. – А… Э… – юноша явно был смятён. – Шучу я, – фыркнула Хельга. – Мне недавно намекнули, что не против видеть меня в Министерстве, а ты сам говорил, что туда нужна История. Вот, догоняю… Оказывается, я помню всё о гоблинских восстаниях и ничего о последнем столетии. – А, да… Нудное времечко. Никаких славных битв и одни политические распри, – согласился Артур. – Только ты не тот отдел выбрала, тут слишком старые книги… Удивительно, но именно про Грин-де-Вальда в библиотеке Хогвартса было совсем мало. Только пара глав в “Новейшей истории магии” и “Развитии и упадке Тёмных искусств”. Причём даже в них не было ничего конкретного. Был себе такой Тёмный волшебник Грин-де-Вальд, который ни с того, ни с сего устроил террор в северо-восточной Европе, побежден великим волшебником Дамблдором и заперт навеки в собственной тюрьме… Хельга встрепенулась. Всё это было очень странно, и, кажется, она начинала понимать почему в библиотеке не было нормальных описаний событий тех дней. Потому что их нельзя было описать нормально, с какой стороны ни посмотри. Дамблдор и Грин-де-Вальд были союзниками. Более того, у каждого был компромат друг на друга. Если уж Геллерт остался в живых, то что ему мешало обнародовать информацию о “великом волшебнике” Дамблдоре, который собственноручно убивает школьницу Дурмстранга? Даже если бы шумиха улеглась, то вряд ли бы этого старикашку оставили преподавать детям. Слухи и сплетни – страшная сила. Да и если вдуматься, то Дамблдор запер Грин-де-Вальда в тюрьме, которую тот же и построил. Неужели такой изворотливый ум не оставил себе лазейку? Что-то явно не сходилось. И это видела не только она. Не даром же бравый аврор Поттер так быстро ухватился за идею о том, что Дамблдор распространяет Грин-де-Вальдские знания. Значит, ещё были умные люди, которые не поверили в эту наскоро состряпанную сказочку. – А что за отдел? – голос Артура заставил оторваться её от книжки. – Что? – вздрогнула девушка. – Ну, ты говорила, тебя пригласили в Министерство. Куда? – А… В Аврорат, – ответила Хельга, листая страницы и пытаясь хоть что-то найти о лозунгах, с которыми выступал Геллерт. Увы, но ни политической программы, ни требований в учебнике не было. Только издевательское: “Ради общего блага”, не несущее никакой конкретики. – Это опасно, – нахмурился Артур. – Мерлин, Уизли, я же не собираюсь лезть в полевики. Там свой отдел составления заклинаний. Они просидели в библиотеке до самого закрытия. Артуру довольно быстро надоело просто торчать рядом, и он взялся за маггловедение. Хельга же копалась в подшивках газет, но не могла найти ничего полезного. Преступления Грин-де-Вальда время от времени всплывали с громкими заголовками, а вот о Дамблдоре ничего известно не было. Впрочем, Хельга дошла только до тридцатых годов, а конечная битва, судя по учебнику, состоялась только в сорок пятом, так что надежды откопать что-нибудь полезное были. К сожалению, всю следующую неделю она так и не смогла продолжить свои поиски. Эссе, контрольные, хвосты… Как оказалось, все вещи, на которые Хельга забивала, медленно накапливались, тянули за собой другие, и теперь этот снежный ком катился с горы, грозя привалить её с головой. Флитвик, Макгонагалл и почему-то Кеттлберн словно задумали свести её с ума, отказываясь принимать наскоро написанные доклады и отправляя на доработки. Хельга держалась лишь на энергетических зельях, что не прибавляло ей настроения и добродушности. Артур, разумно оценив масштаб проблем, притих и перестал лезть под руку. Больше всего в этот момент Хельге хотелось бросить эту проклятую школу. Схватить палочку и сбежать куда-нибудь подальше. К дракклам всю эту бесполезную писанину. Колдовать она и так умела, а ничего полезного школа ей не давала. Наоборот, она чувствовала себя птицей, запертой в слишком маленькой клетке, где нет места, чтобы хотя бы расправить крылья, не то что летать. Но бежать было нельзя. И даже не потому, что в этом мире она была старшей дочерью семейства Пруэттов и её побег кидал на них тень. “Пусть драконы сожрут эту семейку,” – в ярости думала Хельга в часы уныния. Если вдуматься, она совершенно их не понимала. С Молли произошло несчастье, потеря памяти… И ладно Оуэн со своими интригами, его можно понять, на его плечах лежала ответственность за всю семью, не только за дочь. Но мать Молли… Хельга ещё ни разу не видела эту женщину, но уже питала к ней неприязнь. За полгода от неё не пришло ни одного письма. Какая мать может быть так равнодушна к своему ребенку? Это и правда выбивало из колеи. Когда Хельга задумывалась об этом, ей хотелось что-нибудь взорвать, закричать и пнуть стену, чтобы выпустить ту злость, которая клекотала внутри. Больше всего она злилась на себя, когда вспоминала, как возмущалась, когда мама просила писать чаще. И все те короткие отписки, которые она посылала домой, лишь бы отстали – сейчас все чаще всплывали в её памяти и заставляли стыдиться самой себя. Если бы только она могла обратить время вспять… Снова оказаться дома, помогая родителям готовить Рождественский ужин. Но она была в Хогвартсе, в равнодушной семье, отношения которой ей были так непонятны, и лишь теперь, когда её загрузили насколько, что времени на сон категорически не хватало, она потеряла самоконтроль и позволила эмоциям прорваться в сознание. В библиотеке и в спальне она заниматься не могла, опасаясь, что может сорваться на обычный разговор студентов, которые мешают нормально сосредоточиться на Трансфигурации. Теоретические вычисления давались ей совсем плохо, и Макгонагалл дала двадцать примеров, которые нужно было сдать к пятнице. Так что Хельга нашла себе пустующий класс неподалеку от зельеварни и засела там, заодно накинув чары запирания на дверь. Очередной пример по превращению мыши в кактус никак не хотел поддаваться, и, когда перо сломалось от нажима, Хельга в ярости стукнула кулаком по столу и опрокинула чернильницу на уже сделанные расчёты. Она секунду тупо смотрела на залитые чернилами свитки, моргнула, медленно вздохнула и подожгла их, разразившись громкой бранной речью. К чёрту Трансфигурацию, к дьяволу Макгонагалл. Пусть хоть Тролля лепит, но в Хельге не осталось ни капли сил на то, чтобы закончить работу. – Это что, парселтанг? – раздался весёлый голос. Девушка подняла голову, оценивая масштаб вырисовывающихся проблем. Конечно же, она ругалась не на английском. В кабинет вошёл Рудольфус Лестрейндж, явно довольный своей шуточкой. Аккуратная прическа, опрятная мантия, галстук, выглядывающий из ворота… Он выглядел как образцовый и примерный ученик. Мальчик из приличной семьи, который всегда делает всё вовремя и точно не бегает как ужаленный в задницу гиппогриф в конце семестра. Хельга попыталась представить себя со стороны и явно сделала это зря. Вряд ли она смотрелась рядом с ним выигрышно. Встрёпанные волосы, помятая мантия, мешки под глазами, руки измазанные в чернилах… Она была самым обычным студентом, который ни черта не успевал – Дверь была заперта, – хмуро ответила Хельга, закупоривая чернильницу и кидая её в сумку. – Всегда есть Алохомора, – очаровательно улыбнулся Лестрейндж. – Прогуляемся? – На двери был Колопортус. Или ваше сиятельство не учили, что некультурно открывать запертые двери? – Молли, – Рудольфус нахмурился, он явно не понимал, почему его ожидал такой холодный приём. – Что-то не так? – Всё не так! Ты пробиваешь мои чары, вламываешься сюда и мешаешь мне учиться! – она встала и сделала шаг к попятившемуся парню. – Знаешь, сейчас мне не до прогулок! И не надо делать такой вид, словно ты прекрасный рыцарь пришедший вызволять принцессу из подземелий! Если бы я хотела погулять – я бы сама вышла! – Молли, – он сделал шаг ей навстречу и одарил мрачным взглядом. – Ты ведешь себя некрасиво. Я всего лишь пригласил тебя погулять. Если ты так занята, могла бы улыбнуться и просто сказать нет. – Улыбнуться? – Хельга задохнулась от негодования. – А не слишком ли вы многого хотите, мистер Лестрейндж? Я сейчас не улыбаться хочу, а убивать. Поэтому, пожалуйста, иди погуляй с… не знаю. Флинтом? – С Флинтом, так с Флинтом, – как-то даже немного зло ответил юноша и развернувшись пошёл на выход. Но уже у самой двери он остановился и резко развернулся. – Знаешь, что? Я тебя не узнаю! Ты сильно изменилась. Влазишь во всякие проблемы, общаешься с Долоховым, кидаешься заклятиями Грин-де-Вальда… Авроры, знаешь ли, сказали, за что они нас задержали. Ты стала скрытная и злая. Думаешь, я не видел, как ты на Забини смотрела? Да у неё амулеты трещали так, словно ты её проклинала от всей души. Что происходит, Молли? Я просто хочу помочь. Быть рядом, – он с силой сжал зубы, было видно, как на виске парня проступила пульсирующая венка. – А ты отталкиваешь, так ещё и злишься на мои попытки. – А чем ты можешь помочь? – не менее зло ответила Хельга, делая шаг ближе и поднимая голову, чтобы с вызовом посмотреть в его глаза. Она отражалась в чёрных зрачках, расширившихся и полностью закрывших радужку. – Чем ты можешь помочь, Руди? Я потеряла память. Я не помню ничего. Ни одного того веселого случая, о которых любит рассказывать Брутус. Мои братья? Да я их не знаю. Чужие люди, которые иногда появляются, чтобы стрельнуть денег. Моя семья? Я не представляю, как выглядит моя мать. На каникулы я еду к тётке, в чужой дом, а свой даже не увижу. Чем ты можешь помочь, Руди? Хельга ощутила, как пламя дракона, горевшее где-то глубоко внутри и, казалось, выжигающее внутренности, немного унялось и утихло. По щекам катились слёзы, а она сама не поняла, как оказалась прижата к Рудольфусу. – Молли… – прошептал юноша, поглаживая её по спине. Он не сказал: “все будет хорошо”, и Хельга была ему за это благодарна, потому что казалось, что хорошо больше никогда не будет. – Тш… Он успокаивающе коснулся губами её лба, а она замерла, закрыв глаза. Это было… Странно. Руди не стал останавливаться и покрывал поцелуями её щеки, нос, губы, а она просто погрузилась в чувства, ощущая его нежность, которая словно заставляла отступить всю ту злость, которую она носила в себе. Казалось, что она забыла о всем прошедшем, ощущая лишь тепло его тела и этот странный, мягкий уют, который давали его объятия. Когда юноша отпустил её, Хельга не знала, куда деть глаза. Рудольфус же тем временем спокойно прошёл к столу и потрогал пепел, оставшийся от свитков. – И что это было? – спокойно спросил он. – Трансфигурация, – девушка перевела дух. То, что он сделал… Это заметно успокоило её мятущуюся душу, но меньше всего ей хотелось развивать эту тему. – Маккошка дала дополнительных примеров, чтобы вытянуть на Выше ожидаемого… – Давай я с ними разберусь, а ты доделаешь что-нибудь ещё? Вдвоём справимся быстрее. Хельга пораженно кивнула. Она бы в жизни не согласилась делать за другого человека Трансфигурацию, и сейчас Рудольфус казался ей широчайшей души человеком. Некоторое время они молча скрипели перьями. Девушка пыталась закончить эссе о келпи, парень же, наложив чары изменения почерка, разбирался с задачками. – Знаешь, – Лестрейндж решился нарушить тишину. – Наши ребята считали, что Маккошка предвзята к слизеринцам. Но судя по всему, вас она тоже ненавидит. Хельга невольно захихикала, это было абсолютной правдой. Макгонагалл была на редкость справедлива, но только зелёные почему-то считали, что она тиранит их больше всех. – Кстати, – уже с большим воодушевлением продолжил юноша. – Мой отец даёт большой приём на Рождество. Вы с тётушкой и братьями приглашены. – Руди? – удивленно посмотрела она на парня. – Что? – он лукаво улыбнулся. – Отец подозревает, что твоя тётя станет следующей главой Мунго. Хочет наладить дипломатические отношения… Скучная политика. Но ты всё равно приходи. Будут танцы, ребята, опять же… Флинт обещал какой-то сюрприз. Посмотрим, как Басти с Гидеоном хвосты перед Блэками пушат. Весело будет. – Ладно, – после секундного раздумья согласилась Хельга. Приём – это отлично. Заодно увидит эту самую “скучную политику” и посмотрит на местных держателей власти. – Но только, если я успею сшить платье и пойдёт тётушка. – Договорились, – довольно хмыкнул парень и пододвинул пергаменты к себе поближе.