Heart of iron

      Через пару дней Юнги уже встал на ноги и мог спокойно передвигаться по своей палате, в те моменты, когда к нему не было подсоединено тысячу приборов и ещё одна капельница. От постоянных болезненных уколов было тяжело сидеть, потому, как только появлялась такая возможность — Мин поднимался с кровати и начинал просто блуждать по комнате, иногда заглядывая в окно и наблюдая за весёлой игрой бабочек над больничным садом. И несмотря на все жалобы Юнги, уколы продолжали ставить, ведь организму необходимо было восстанавливаться после анабиоза, и ему нужны были витамины. Мин потихоньку смирялся со своей новой жизнью. Призраки прошлого отпускали его. Чимин и Чонгук перестали часто тревожить его сон, он всё меньше вспоминал о том, что было до аварии, и всё чаще стал задумываться о том, что ждёт его в будущем. Отчасти тому виной был юный доктор, который на удивление будто чувствовал своих пациентов: всегда знал, когда тем нужна помощь и поддержка или когда стоит оставить их в покое и уйти. Но и, конечно же, свой вклад внесли такие нечастые, но всегда продуктивные встречи с психотерапевтом, что был приставлен к Юну по распоряжению главного врача больницы сразу, как только тот проснулся. Вообще, в целом, Юнги чувствовал себя очень комфортно в этой больнице. Потому совсем не хотелось думать о том, что с ним будет после выписки, ведь за пределами больницы ему даже ночевать негде.       Мин ещё немного посидел на белоснежном кресле, наблюдая за тем, как совсем иной, модернизированный Сеул озаряется первыми лучами Солнца, точно такого же, как и пятьсот лет назад. — Хотя бы ты осталось со мной, — покивал головой Мин и поднялся на ноги, приняв решение прогуляться немного по больничным коридорам. О свершившейся трагедии напоминала только больная нога, которая по каким-то причинам очень плохо перенесла заморозку, потому Юнги передвигался с тростью, прихрамывая на левую ногу, ту самую, которой он когда-то выжимал газ до самых пределов. Больше его такая отвязная жизнь не ждала, и Мин прекрасно это понимал. Пройдя до поста медсестры Юнги устал и присел на мягкий белый диванчик. — Доброе утро, господин Мин. Уже проснулись? — улыбнулась медсестра в возрасте, перекладывая с места на место коробочки с медикаментами. — Доброе утро. Да как-то не спалось. Дежурили сегодня ночью? — улыбнулся в ответ Юнги. — Да, скорее бы уже смена закончилась. Ужасно клонит в сон, может быть, мы с вами поменяемся местами, раз вы спать совсем не хотите? — Нет, — рассмеялся он. — Я бы мог, но боюсь, что с такой ответственной работой не справлюсь, и вам придётся на следующий день всё переделывать заново. — Вот так всегда, кого не попросишь — все говорят одно и то же… — Не расстраивайтесь так, вам осталось работать всего сорок минут. Можете поспать в сестринской это время. Я никому вас не сдам, честно.       В абсолютно пустом коридоре послышались тихие шаги. Юнги не видел, кто идёт, но по тому, что медсестра перестала мило щебетать с ним и принялась усердно за работу, он догадался, кто это может быть. — Доброе утро, господин Ким, — поприветствовал он своего лечащего врача. — И вам доброе утро, — Тэхён присел рядом, держа в руках пластиковую чашечку ароматного утреннего напитка из автомата. — Вы постоянно на работе. Неужели вы совсем не отдыхаете? — полюбопытствовал Юнги. — С недавнего времени живу здесь, да, вы правы. Это из-за вас. Хочу быть на месте, если что-то случится, чтобы вовремя оказать помощь. Как только вы выпишитесь, необходимость ночевать на работе отпадёт, и я вернусь к своему нормальному рабочему режиму. — Выглядите очень невыспавшимся, вам стоит больше отдыхать, так можно и сгореть на работе. — До вашей выписки осталось всего ничего. Как ваше самочувствие? — Вполне себе хорошо, видите, — Юнги кивнул в сторону трости, — даже прогулялся немного. — Голова не болит, не кружится? — Тэхён достал из кармана фонарик и оттянул по очереди верхнее веко сначала правого глаза Юнги, а потом левого, направляя в глаз луч света. — Нет, всё хорошо, — от неожиданности Мин дёрнулся, попытался поморгать, но его глаза от этого сильнее заслезились. — Только на виски давит иногда. Но, я думаю, что это просто из-за недостатка свежего воздуха, мне бы прогуляться немного… — Давайте смерим давление, — Тэхён не стал отвечать на вопрос Юнги, а только достал манжету из чехла, что лежал в кармане халата. — Эти тонометры времён до моего анабиоза. Неужели не изобрели чего-то более точного, компактного? — Юнги с удивлением смотрел то на доктора, который уже затянул манжету на левом плече, то на старенький прибор. — Я доверяю им больше, чем любым новым технологиям, — Тэхён надел фонендоскоп и стал периодично сжимать в руке нагнетатель, вслушиваясь в пульс у сдавленной руки. — Низкое, но в принципе не сильно критично. Прогнозы хорошие, два дня назад ваше давление было ещё ниже, и… — Доктор, вы меня слышали? — беззлобно перебил Юнги. — Я хочу прогуляться. Вы можете мне помочь? Или найти мне кого-то, кто сделал бы это за вас? — Конечно, я помогу вам, только мне нужно поесть. Вам, я думаю, тоже. Возвращайтесь в свою палату, подкрепитесь, а после я выведу вас на прогулку. — Хорошо, тогда до скорого, — Юнги взял в руки трость и медленно пошёл в свою палату. — Дойдёте сами? Может, вам помочь?! — крикнул ему в след Тэхён. — Я сам, приятного аппетита вам, господин Ким. — И вам, и вам… — последние слова получились уж очень глухими.       Тэхён сидя наблюдал за тем, как потихоньку больница просыпалась — приходили на работу врачи и медсёстры из дневной смены, из палат выходили пациенты: кто-то сам, а кого-то вывозили на инвалидных креслах и везли на процедуры. Постепенно коридор наполнялся шумными разговорами, смехом медсестёр, шелестом бумаг и звоном ампул с лекарствами. Ким смотрел за этим всем, смотрел на больных, тех, что спешно покидали палаты, так как сегодня был день выписки и всех, кто пришёл в норму за последние три дня, наконец-то, выпускали из больничного плена светлых палат и белоснежных простыней. Смотрел на тех, кого везли на процедуры, отчётливо понимая, кто из этих бедолаг через пару дней выбежит отсюда таким же счастливым, как вон та девушка, что пролежала без малого два месяца с острым обструктивным бронхитом и теперь, наконец-то, свободна, а кого через некоторое время переведут в другое отделение, а затем спустят на нижний этаж — в МОРГ. Да, медицина продвинулась, но она не совершенна. Люди проживают очень долгую жизнь, но болезни и старость берут своё через восемьсот, максимум тысячу лет после рождения. Не всех устраивала такая долгая жизнь. Кто-то уставал, особенно те, кто работал на самых тяжёлых и грязных работах, чтобы обеспечить жизнь многомиллионного современного города. Потому некоторые сознательно отказывались от медицинской помощи, предпочитая покинуть этот мир через двести-триста лет, а кто-то оплачивал себе криокамеру на пару десятков лет, чтобы отдохнуть, а потом снова возвращался к жизни. Тэхёну и раньше приходилось работать с такими пациентами. Людей, после заморозки очень часто переводили именно в терапевтическое отделение, где им помогали восстановить основные функции организма и вернуться к нормальной жизни. С этим у него никогда не возникало проблем, но вот Юнги — это первый человек, кто пролежал в заморозке настолько долго.       Тэхён продолжал следить отстранённо за жизнью больницы, дожидаясь своего приятеля. Они каждое утро встречались здесь, чтобы вместе выпить кофе и пожелать друг другу удачного дня, а затем расходились и приступали за работу. Вот и вывезли из палаты одного пожилого господина. Добродушного старичка повезли в хирургическое отделение, и Тэхён абсолютно точно знал, что тот не вернётся. Он обречён. Да и сам пациент, похоже понимал это, потому просто улыбнулся на прощание Киму, и тот тоже ответил ему улыбкой, помахав при этом рукой. Тэхён видит такое постоянно, смерть уже абсолютно не цепляет его. Он даже точно не может сказать, когда это произошло. Когда его живое сердце заменил кусок металла — он не помнит, но теперь ему абсолютно чужды любые человеческие эмоции. Кроме, пожалуй, одной — страх. В этом киборги и люди очень похожи. — Господин Ким, ваш друг сегодня не придёт, он взял отгул, — сообщила доктору медсестра.       Тэхён встал с места и подошёл к посту. — С ним всё в порядке? — Да, у него сегодня праздник. Сын родился. Мы сегодня вечером собирались отметить это всей больницей — новый член врачебной династии Ли. Забавно будет, если и этот малыш посвятит свою жизнь медицинскому делу. — Ах, я совсем забыл. Уже приняли роды? Надеюсь, ребёнок здоров. — Здоровее некуда. Так вы останетесь с нами праздновать пополнение? — Праздник значит… а почему бы и нет? Я всё равно круглосуточно в больнице, — Тэхён мельком глянул на дверь в палату Юнги, а потом снова продолжил. — Только я без подарка, нужно будет быстро что-то найти. Всё равно собирался прогуляться. Найдите мне ещё одно инвалидное кресло, хорошо? — Хорошо, господин Ким, — бросила медсестра и побежала отвечать на телефонный звонок, что доносился из сестринской.       Юнги в это время быстро перекусил пресной больничной едой, которую ему доставила через окно всё та же милая британка. Он подошёл к зеркалу, облокотился на комод и стал рассматривать своё отражение. Несмотря на то, что еда здесь оставляет желать лучшего, Юнги заметно поправился и выглядел уже намного свежее. Разве что волосы чуть-чуть отросли и ненавистная чёлка спадала на глаза, закрывая весь обзор, а ещё абсолютно чёрные корни волос сильно контрастировали с крашеными коричнево-красными. Для себя он абсолютно точно принял решение, что как только выпишется из больницы, так первым делом посетит парикмахера. Когда ему всё же удалось более менее уложить непослушные волосы в приличный вид, раздался стук в дверь. — Можно? — спросил голос из коридора. — Да, заходите, — Юнги взял трость и опираясь на нее пошёл навстречу гостю. — Готовы? — Тэхён зашёл в палату и вкатил с собой кресло. — Идём гулять? — Это вы для меня привезли? — указал Юнги на кресло. — Я и сам бы мог пройтись, не нужно было так заморачиваться… — Вам не стоит пока сильно перегружать организм. Если хотите побыть на улице подольше, то лучше бы вам сесть в кресло. — Хм, хорошо, — Юнги сел, как сказал доктор, и положил трость на свои колени. — Поехали. — А она вам зачем? — указал Тэхён на металлическую палку на коленях Юнги. — Просто, мне так спокойнее. — Боитесь, что я смогу оставить вас одного посреди парка? — Давайте уже просто скорее выйдем на улицу.

***

      Выходить им пришлось через чёрный ход, потому как у главного входа в больницу толпой стояли журналисты в ожидании когда же явит себя главная новость последних дней. Юнги проезжал мимо деревьев, многочисленных зелёных насаждений и наслаждался утренним тёплым ветерком. Тэхён позади катил кресло и молчал, отдыхая от бесконечной больничной суеты. На зелёных листьях скопилась утренняя влага, что блестела, отражая лучи восходящего Солнца. Тихое пение птиц и практически полная изоляция шума от дорог и города. Здесь было необычайно спокойно, и Юнги рад был, наконец-то, дышать не больничным воздухом, пропитанным отвратительным медикаментозным запахом, а чистым и свежим, тем, который напоминал о детстве, проведённом в загородном доме бабушки. — С момента аварии… воздух в Сеуле определённо стал чище, — отметил Юнги, проезжая мимо пожилой пары на скамейке. — Да. С момента вашей аварии много что изменилось. В том числе и воздух. Он и вправду стал чище. Во многом благодаря новым технологиям, но ещё и по причине того, что климат очень изменился. — Это я чувствую. И вижу. В Сеуле спокойно растут орхидеи — удивительно. Если бы мне кто-то сказал об этом пятьсот лет назад, я бы только рассмеялся. — Да, этот вид орхидей когда-то был эндемичным для Филиппин, но теперь живёт и у нас.       На несколько минут их разговор прервался, но затем продолжил его Тэхён: — Как думаете, что можно подарить новорожденному? Или его родителям? — Оу, — Юнги на секунду замешкал и опустил голову. — Не знаю, детям обычно дарят игрушки или какую-то одежду. А родителям… вряд ли за время моего отсутствия успели изобрести растворимое терпение… — Нет, такого точно нет. — Тогда деньги — самый практичный подарок. Ну и что-то по мелочи. Цветы или торт для мамы и какое-нибудь хорошее вино для папы. Мои родители были бы рады такому подарку, я думаю.       Свои же слова в Юнги всколыхнули старые воспоминания о родителях и детстве. Захотелось снова почувствовать себя маленьким ребёнком, забежать в кухню к маме, где пахло очень вкусной выпечкой, забраться на колени к кому-нибудь из взрослых, поделиться своими переживаниями, чтобы обняли крепко и сказали, что всё обязательно будет хорошо. Но теперь он сам стал взрослым, и ждать помощи и утешения уже неоткуда. — Скучаете по своим родным, господин Мин? — А? Да, конечно скучаю. Неожиданно повернулась моя судьба. Я думал, что у меня будет ещё очень много времени на то, чтобы сказать всё то, что я хотел сказать. Мои родители… знаете, они ведь накануне звали меня в гости, но я сказал, что слишком занят, потому раньше следующих выходных не смогу навестить их точно. Я солгал. У меня было время на них, но я просто хотел провести все выходные дома, не вылезая из одеяла и смотреть тупые видео в интернете. Чувствую себя паршиво из-за этого. — Простите, не хотел расстраивать вас. — Да чего уж там. А ваши родители? Они ещё живы? — Я не знаю, господин Мин. Возможно, живы, возможно — нет. — Как так? Вы не общаетесь с ними? — Юнги запрокинул голову, чтобы видеть глаза своего собеседника. — Я не помню их. — Оу, ну… я надеюсь, что моя история как-то вдохновит вас на то, чтобы найти их. Потому что, знаете, надо ценить то, что у вас есть, нужно ценить своих родителей, друзей. Да даже врагов. Неизвестно, когда всё это может обернуться прахом. — Если честно, господин Мин, я не хочу их искать. Меня устраивает моя жизнь сейчас, и лишними связями утяжелять её я не хочу. — А-а-а, ясно. Хотя я не совсем понимаю такую позицию. Но хорошо, надеюсь, что это ваш осознанный выбор. — Более чем. — Слушайте, давайте вернёмся в больницу, что-то я начинаю уставать. — Плохо чувствуете себя? Ладно, давайте вернёмся. — Нет, всё нормально, просто пока с меня хватит свежего воздуха. Если вы сможете, то я был бы не против прогуляться ещё и вечером. — Я смогу, если ваш настрой будет всё таким же боевым, то давайте. К вечеру как раз разбегутся все эти журналисты.       Журналисты очень пугали Юнги на самом деле, он боязливо окинул взглядом толпу корреспондентов и обратился к Киму: — Они теперь так и будут преследовать меня? — Пока вы в больнице, ни один из них не пристанет к вам со своими глупыми интервью, даю слово. Но как только выпишитесь, придётся отбиваться самому, — сказал Тэхён, завозя своего пациента в здание.