***
Мия всю ночь проспала как убитая, а утром застала свою спасительницу на кухне, глотающую кофе вместе со слезами. Мия покопалась в своих, так сказать, настройках: ей не давала покоя мысль, что люди должны испытывать сочувствие при виде чужих слёз. Создателя бесили такие проявления эмоций, а сама Мия не знала, что такое слёзы, пока он не вогнал пистолетное дуло в её задний проход; создатель не посочувствовал, совсем наоборот… Эбигейл подняла на неё заплаканные глаза и выдавила из себя безмятежную улыбку. Мия растерялась. Её спасительница горюет или радуется? Эбигейл указала ей на соседнюю табуретку. - Как ты спала? - Хорошо, - Мия оглядела кухню. Кайл водил её в такое помещение, но у спасительницы оказалось не так красиво. - Меня зовут Эбигейл. Но раз в твоём имени три буквы, то можешь звать меня Эби. Мия изумлённо заморгала: это что, такая шутка? Надо ли смеяться? Эбигейл списала тормознутость девушки на шок из-за пережитого; наверное, всё-таки стоит обратиться в полицию. Мучитель Мии найдёт себе новую жертву, в этом можно не сомневаться, так что молчать преступно. Или вознамерится найти пропавшую жертву, и тогда уже самой Эбигейл может прийтись несладко. Она дала Мие одну из своих ночных рубашек. Рубашка оказалась маловата и обтягивала идеальную фигурку. В ней спасённая девушка и сидела, расставив голые до середины бёдер ноги насколько было возможно. Рано утром Джеймс написал ещё одно сообщение: вернись. Эбигейл не ответила, слишком сильна была обида. Потихоньку, но верно в её душу закрадывалась ненависть; если ей что и хотелось, так это увидеть бывшего возлюбленного в крови и соплях, вымаливающего прощения. Низ живота всё ещё тянуло и встав, пришлось выпить ещё таблетку обезболивающего. А после глотать мерзкий кофе, который Эбигейл вообще-то ненавидела: ночью она проспала самое большее четыре часа. - Ты голодна? Мия продолжала смотреть как выпавший из гнезда птенец. - Могу пожарить тебе парочку яиц. И где-то должно быть молоко… Мия молчала. - Эй, скажи что-нибудь? Это требует не мужчина. Стоит ли отвечать? Мия вспомнила злобную рожу хозяина и сказала: - Ты добрая. И красивая. У Эбигейл опустились руки. Похоже, девушка не в себе. - Ты не бойся. Тебя больше никто не обидит. Скажи, тебя не преследовали? - Нет. Некому. - Так от кого ты бежала? Мия сжалась в комок. - От хозяина. Эбигейл потёрла виски. Кто знает, сколько эта бедняжка провела в плену. Может даже несколько лет. - Так ты будешь есть? - Только не мясо, - ответила Мия и закрыла лицо руками.***
Рудольф одинаково ненавидел и смех, и слёзы. Его идеальная женщина не должна уметь ни того, ни другого. Девочка лет десяти кормила голубей. Мимо неё пролетали разноцветные аэромобили, но человеческого детёныша женского пола больше привлекали живые существа. Рудольф, прижимая к груди свёрток с покупками, с трудом удержался от того, чтобы пнуть девочку. Она была хоть и маленькой, но женщиной. Лифт работал исправно с тех пор, как его переделали. Рудольф вошёл в зеркальную кабину и надавил на кнопку нужного этажа. Этот дом нравился ему из-за малого количества соседей: дом построили совсем недавно. Никто не заметил, что Рудольф оборудовал там своё логово. Впрочем, он был неприхотлив. Устроили бы и развалины. Приложить жетон к чёрному экранчику, ввести необходимую комбинацию цифр… Дверь с тихим жужжанием отодвинулась. В квартире царила тишина. Плод его гениальной мысли, прекрасная и идеальная женщина спала. Рудольф с нежностью провёл ладонью по белой щеке. Она не станет диктовать условия, не будет кривиться, если он придёт поздно ночью или вовсе утром. Как Жаклин – его первая жена и первая же ошибка. Есть кое-какие недочёты, но Рудольф исправит их позже. Даже искусственно созданной женщине требуется пища. По его прихоти Мия была одета в полупрозрачную сорочку. Рудольф положил руку на её живот. - Просыпайся. Сонные серые глаза уставились на него: - Хозяин? Хозяин, господин, повелитель – она будет называть его только как-то так. Даже вторая жена-японка, коей полагалось быть милой и покладистой, не снисходила до подобного. - Ты хочешь есть? - Нет, господин. Рудольф взял её за руку. Мия зажмурилась и прильнула к его плечу. Как ласковая кошечка. Он не мог ею налюбоваться. Может, это и есть любовь? Он кормил её утром. Вкусной, но полезной пищей, никаких лимонадов и пицц, и, тем более, синтетической еды. Мия не упрямилась и ела с ложечки. Она ему и дочь, и любовница, и источник спокойствия. Единственная женщина, которую ему радостно видеть. Наблюдать, как она познает маленький мир и радуется простым вещам. Прочие женщины не умеют этого; прогресс помогает людям, но так же губит. Люди хотят владеть миром, но не понимают, что истинная власть над сердцами. Женщина может любить, может отдаваться, может даже быть покорной, но любая рано или поздно выгорит, и в руках мужчины останется только пепел, годный лишь на то, чтобы доверить его ветру. А женщина уйдёт, вырвав кусочек души. И единственный способ удержать желанную самку при себе – посадить её на цепь. Так Рудольф думал когда-то. Теперь он знал – есть ещё способы. Например, лишить свободы воли искусственно, заменив её, волю, на программу «подчиняться». Мия так же по-кошачьи скользнула к его ногам. Потёрлась щекой о штанину, не замечая брызг грязи. Перед нею хозяин, остальное неважно. Рудольф потрепал её по волосам. Хорошая девочка. Говорят, что кошки независимы и гуляют сами по себе. Да, но только если им позволять. Звук расстёгиваемой ширинки слился с его тихим стоном. И когда губы Мии обхватили его член, Рудольф почувствовал себя богом. Идеальная женщина хорошо выдрессирована, и знает, как сделать ему хорошо. Мия сосала и облизывала, прижимаясь грудями к его ногам, покорная и ласковая, и Рудольф отчаянно любил её. Как никакую. Никогда. Ты моё творение. Ты часть меня. Плоть от плоти моей. Она ловила на язык капли спермы. - Мия, Мия, Мия… Мия поднялась с колен и сняла сорочку. Над головой Рудольфа закачались налитые груди. Он просунул руку женщине между ног: указательный и средний пальцы легко проникли в горячую влажную вагину. Большим он стал поглаживать клитор. Мия застонала, запрокидывая голову, выставляя на обозрение беззащитную шею. И тогда Рудольф потянул её на себя, опрокинул на кровать животом и взял сзади, распаляемый покорностью своего творения. Мия отняла руки от лица. Эбигейл стояла перед ней на коленях. - Не плачь. В голосе спасительницы звучало сострадание и горькая нежность. - Меня тоже обидел мужчина, милая. Так бывает. Жизнь несправедлива. Мия замотала растрёпанной головой. Женский голос словно брал в ладони нежности её душу; Мие не хватило бы знаний так подумать, но она так почувствовала. Эбигейл (Эби…) тоже страдала, ей тоже было больно. Но Эбигейл могла улыбаться сквозь слёзы. Мия скользнула на пол и коснулась её босых ступней.***
Джеймс со злобой отбросил телефон. Эбигейл не отвечала. Да, он обидел её, бросил. Но он же готов вернуться в любую секунду, он сто раз написал ей это!.. Ребёнок? Да пусть будет ребёнок, хоть девочка, хоть мальчик. Неужели Эбигейл желает, чтобы за минуту слабости он платил днями, неделями, месяцами унижений? Упрашивать, умолять – в его ли это духе? Может, она там уже другого нашла. Малышка Эбби, любимица мужчин. Джеймс постарался взять себя в руки. Уже почти восемь часов утра, пора собираться на работу. Эбигейл не нужно никуда, она в отпуске с начала этой недели. Если она не возьмёт трубку, то он навестит её, так уж и быть.