Новая жизнь не дается даром

Как было заранее обговорено, Стив Роджерс появлялся в кабинете директора Щита каждые несколько дней. Процедуры стали для него привычными, они спасали от явной сенсорной перегрузки — слишком много было информации, осваивать которую ему приходилось самостоятельно, не давая повода заподозрить, что у него появились какие-либо сложности. Стив с трудом привыкал к новому — цветная реклама со стен домов первое время заставляла его нервно дергаться. С картой тоже пришлось повозиться — Капитан некоторое время присматривался, как люди делали безналичные расчеты, после чего и сам попробовал произвести оплату в круглосуточном супермаркете. Получилось легко, на счету, как и говорила Мария, была внушительная сумма денег — за все годы службы, как она обтекаемо объяснила. Капитан не стал спрашивать, что она имела в виду. В штабе Щита, куда он ежедневно приходил, оказался отличный тренажерный зал. Стив занимал его ближе к вечеру, когда основная масса агентов покидала здание — с запоминаемостью у него проблем не было. Он чувствовал себя бесполезным — приказов ему пока не давали, только расплывчатая рекомендация поступила — осваивать новый мир. Стив пытался. Он со временем научился делать покупки, пробовал различные виды еды, изучал новинки технологий и разбирался в правилах дорожного движения — несколько раз его едва не сбивали автомобили, которые неслись с какой-то невероятной скоростью. «Раньше такого не было», — после третьего случая подумал Стив, только благодаря рефлексам успевший увернуться от дорогой иномарки. Стив никак не отреагировал на нецензурные высказывания в последний момент затормозившего перед светофором перепуганного водителя, понимая свою ошибку — попытался перейти дорогу не под тот цвет и отправился искать сведения о новых правилах дорожного движения в привычном месте. Найти библиотеку в изменившемся Бруклине оказалось непросто, но Стив все-таки смог это сделать. Сотрудница читального зала явно удивилась, когда он попросил литературу об изменениях в правилах дорожного движения начиная с сороковых годов двадцатого века, но все же принесла ответ на запрос в виде десятка книг и внушительной стопки журналов. Она что-то говорила про электронный вариант, но Стив решительно отказался — он еще не понимал, что в нынешнем веке люди куда чаще читали с планшетов или иных современных гаджетов. Через несколько часов чтения, Стив понял, где совершал ошибки. Удивительно еще, что он не нарвался на штрафы — за подобное они предполагались априори и были немаленькими, с точки зрения человека, пережившего Великую депрессию. Но никаких счетов ему лично не приходило. Стив покинул библиотеку и несколько часов гулял по улицам, привыкая к расположению светофоров, пешеходных переходов и станций метро, попутно осматриваясь. Щит предоставил ему квартиру в родном районе, за что Стив был благодарен. Стив знал, что он родился и вырос в Бруклине, но вспомнить старый адрес так и не смог — голова начинала мучительно ныть и он оставлял это занятие. Наверно, это была информация, которую ему знать не полагалось. Его не шокировала информация о проведенных годах во льдах. Он смутно, но помнил — это был осознанный выбор, необходимый в ту пору. Директору Стив этого говорить не стал, считая, что ему эти мелочи ни к чему. Новый мир вызывал у него растерянность. Особенно Стиву сложно было привыкнуть к интернету. Такого обилия информации в его пору не было. Осваивать ноутбук и интернет, как и приказывал директор, Стив стал самостоятельно и привычным способом — предварительно изучив всю теорию в читальном зале библиотеки. Можно было съездить и в более крупное подразделение, но Стиву хватило тех источников, что были и здесь. Только потом Стив купил себе ноутбук, подключил интернет, разобравшись с ежемесячными платами. От «вай-фая» в квартире он предпочел отказаться. Постепенно Стив освоил простейший поиск, осознал все перспективы в плане просмотра фильмов, нашел сайты с музыкой, но на этом временно и закончил изучение Сети. Стив банально не знал, что хотел бы посмотреть, от нескольких современных клипов у него болела голова, как от долгого перерыва от процедур, а новостных источников хватало и без этого — каналов в телевизоре было более чем достаточно. Об отряде за несколько месяцев, прошедших с момента его разморозки, директор так пока и ни разу не заговаривал. Процедуры проводились каждую неделю — Стив не думал возражать, полностью подчиняясь командиру. Ему регулярно напоминали о важности подчинения вышестоящему по званию, даже если тот прикажет танцевать танго на столе. Пример показался Стиву более чем странным — зачем командиру приказывать такие абсурдные вещи — но спорить с директором он не стал. Ему было виднее, хотя на память он после сыворотки не жаловался. Тем не менее, директор Фьюри не уставал после каждой процедуры сообщать, что подчинение ему лично — высший приоритет. Стив смирился с этим, как с фактом, не требующим сомнений. И только сны казались чужеродными. Первое время после разморозки ничего не снилось, лишь темнота — в нее Стив погружался и открывал глаза точно по писку будильника — у него стоял стандартный сигнал, менять его на что-то другое он не собирался. Стив привык к этому, сон для него играл лишь восстановительную функцию — он знал, что даже суперсолдату требовался отдых. Однажды начнутся миссии, там про отдых можно было забыть, поэтому Стив пользовался тем, что у него было в данный момент — спал ровно восемь часов. Но целых два месяца ему снилось что-то странное. Стив все так же блуждал в темноте, но постепенно под его ногами сплеталось что-то отчетливого серебристого цвета. Это непонятное было похоже на паутину, но гораздо крепче — Стив не проваливался, когда стоял на ней — и тянулось в неизвестность, пропадая в темноте на расстоянии буквально нескольких десятков шагов. Иногда ему казалось, что кто-то его звал, из места, где заканчивалась темнота. — Стиви, — голос звучал приглушенно, откуда-то издалека, Стив слышал его не каждую ночь, но серебристая паутина под ногами стремительно тянулась в том направлении. У Стива по спине бежали мурашки, но он всегда оставался на месте, не позволяя себе пойти на зов, который становился то сильнее, а порой совсем ослабевал, словно неизвестный потерял надежду на ответ. Любопытство сгубило кошку, а там, на другой стороне, его могло ждать и что-то ужасное, так что Стив предпочитал не рисковать, борясь с собственным желанием увидеть обладателя этого настойчивого голоса. После процедуры зов обычно пропадал, а серебристая паутина под ногами становилась едва заметной. Стив с облегчением выдыхал, но уже спустя несколько дней все снова повторялось — серебряная дорожка тянулась в неизвестность, зов возвращался. Кто-то упорно звал его забытым детским прозвищем и почему-то на сердце становилось тепло. Эту маленькую слабость Стив себе все-таки позволил, поэтому никогда не говорил об этом на процедурах. Все ведь было в порядке. И он высыпался, как и прежде, так что причин беспокоить директора такой незначительной вещью, как голос во сне, у Стива не было. Гораздо больше Стива смущало поведение агента Филлипа Коулсона, который присутствовал при его извлечении из ледяной ловушки. Он так и норовил пытаться поговорить, причем темы для беседы выбирал разные — о новом времени, хобби — значение этого слова Стиву пришлось искать в словаре современных слов — тактических ходах Капитана в годы Второй Мировой, новинках Старбакса или Макдональдса и много о чем еще. Стив старался избегать его, но коридоров в штабе Щита было не так уж и много, пересекаться приходилось регулярно. Стив помнил приказ директора — не сближаться ни с кем из отряда, которым ему предстояло командовать. Вряд ли Фил Коулсон в нем числился, но подобный напор с явным желанием общения вызывал у Стива смятение, растерянность и некоторое раздражение — он не имел права рассказывать о собственных сложностях никому, полагал, что так поступают и остальные агенты, но как выяснилось — нет. Коулсон упорно втолковывал, что своими проблемами следовало делиться. Это сбивало Стива с толку. После разморозки Стиву оказалось сложно правильно оценивать личные взаимоотношения между людьми. Да и его возвращали в строй не для этого — штатных аналитиков хватало и без Капитана Америка. Директор намекнул, что Капитан необходим для выполнения особых заданий, высокого уровня сложности, с которыми никто, кроме него и специально подобранной команды, не справится. Фил Коулсон вел себя по отношению к нему слишком…непонятно. Стив бы решил, что он хотел с ним подружиться, если бы не услышал случайно где-то, что в Щите дружба и все другие личные отношения были запрещены. Кажется, директор во время одной из процедур добавил это в инструктаж, Стив не помнил точно. Но от Фила Коулсона на всякий случай старался держаться подальше, подписав ему все-таки какие-то карточки непонятного назначения. И чувствовал себя Стив при этом сильно не в своей тарелке — у него было четкое ощущение, что агент буквально сверлил его взглядом и делал какие-то свои выводы. Этого следовало избегать. Стив не спрашивал, почему директор Фьюри держал в тайне необходимость процедур, сам прекрасно понимал — это являлось его слабым местом. А Капитан Америка для всех — от простого обывателя до президента — обязан являться эталоном силы и уверенности. У него не могло быть проблем, с ранами обязан был справляться в кратчайшие сроки, безвыходные ситуации — про такое словосочетание можно было забыть, он на него не имел права. Капитан Америка являлся символом воли, несгибаемости и торжества американской науки — так говорила Мария Хилл, проводя по приказу директора краткий инструктаж о современном мире, когда показывала его квартиру. Стив и не думал вступать в дискуссию, старательно запоминал все ее слова и старательно учился жить в этом веке. Стив привык, что шуму стало гораздо больше, чем было в его время. Память сохранила обрывочные картинки танцев, которые казались выдержкой из черно-белых фильмов тех лет. Лица расплывались, Стив не смог бы назвать ни одного имени, даже близких людей. О своей матери он прочитал в автобиографии, но ничего не дрогнуло в груди национального символа после упоминания о ее преждевременной смерти. Всегда кто-то умирает, а кто-то появляется на этот свет — круг жизни во всей своей безжалостности был тем неизменным фактором, обмануть который пока никому не удавалось. И сам Стив исключением не являлся — выжил он лишь благодаря гению доктора, создавшего его — семьдесят лет криогенного сна во льдах Гренландии и вновь он на службе своей стране. Стив не помнил, почему он оказался в Гренландии, а все его официальные биографии об этом умалчивали. Возможно, информация не являлась важной, думать об этом он не собирался, как и спрашивать — это было ни к чему. Стив постепенно перестал удивляться новому для него миру. Трудности все еще были — несколько уничтоженных телевизоров, смартфоны тоже попали под раздачу, даже микроволновка пострадала от неумелого обращения с ней Капитана Америки — но и с этим он в конце концов, разобрался. Без свидетелей — Стив помнил, что говорил директор и неукоснительно выполнял приказ. Он читал современные книги и газеты, хмурился, обдумывая новости. Рассеянно здороваясь с агентами, Стив размышлял о том, что в нынешнее время супергерои особенно не нужны — хорошо подготовленная спецгруппа и сама в состоянии разобраться со всеми проблемами, а он — как приснопамятный чемодан без ручки, который выбросить невозможно, обошелся стране слишком дорого, но и таскать тяжело. День, когда Фьюри представил его Энтони Старку Стив не запомнил — он слился для него в череду других, таких же. И эксцентричный миллиардер, круживший вокруг него и только что не щипавший за разные части тела, вызвал у Стива лишь глухое раздражение — абсолютно ненадежен и подчинялся только запросам своего собственного эго. Но его выводы никого не интересовали, так что пришлось заранее смириться с необходимостью сотрудничества и спрятать ненужные эмоции — Капитан Америка обязан быть профессионалом и не ставить чувства выше долга. Именно Старк стал тем, кто первым стал пытаться вторгнуться в личное пространство Стива. Он нашел его адрес, бесцеремонно ввалился в квартиру в своем железном костюме непонятного происхождения, при первом визите был безжалостно выброшен в окно девятого этажа — Стиву приказывали не церемониться с вторженцами — но это его нисколько не смутило. Стив попытался объяснить непонятливому миллиардеру, что он не любит гостей при помощи своего щита, но и это не подействовало, Старк рассмеялся и назвал его «самой нервной Сосулькой в мире», отбив атаку. — Попрошу не придумывать мне нелепых прозвищ, мы не друзья, — поджал губы недовольный Стив, но его мнение было проигнорировано. Стиву еще предстояло узнать, насколько Энтони Старк мог быть назойливым и навязчивым с теми, кого по какой-то непонятной причине решил впустить в ближний круг, пока же он молчал и терпел. Появившиеся немного позже Наташа Романофф и Клинт Бартон у Стива нареканий не вызвали в плане профессиональной подготовки — они являлись лучшими агентами Щита — но вот доверия у него к ним не было ни на грош. Стив помнил краткий рассказ Фьюри во время одной из процедур — предают все и всегда, вопрос только в цене. И далеко не обязательно деньги являлись тем самым соблазном, подтолкнувшим прежде блестящего агента на скользкую дорожку — мотивов было великое множество. Стив мог доверять только самому себе и директору — его приказы и поручения имели наивысший приоритет. Атака Локи стала для Стива сюрпризом. Лишь в этот момент он понял, зачем директор так старательно формировал команду супергероев. Одолеть таких чудовищ, какими оказались читаури, было не по плечу даже самым лучшим группам бойцов спецназначения. Стиву пришлось использовать все свои стратегические навыки, чтобы во-первых, разобраться с нападавшими, а во-вторых удержать команду в рамках — они постоянно норовили отвлечься на спасение гражданских, которые на свою беду оказывались не в том месте. Что-либо объяснять было бессмысленно, да и некогда, поэтому Стив старался действовать в рамках предоставленных командиром полномочий — координировал группу, устраняя угрозу. С Халком, конечно, были проблемы, но и здесь Капитан нашел ему применение — всего-то и нужно было предоставить великану выпустить пар, отдав ему в распоряжение гигантских «рыб» — транспортные инопланетные средства, на которых перемещались большие группы захватчиков. Именно во время разборок с армией этих захватчиков команда познакомилась с Тором — старшим братом нападавшего божества. Стив сразу подобрался, но от комментариев воздержался, пока Тор извинялся и уверял, что «инцидент не повторится и Локи ответит перед их отцом и вообще, на него вполне вероятно, было оказано давление». Стив слушал и никак не мог прийти в себя от осознания нехитрого факта — Тор не отступился от Локи и защищал его в ситуации, когда оправданий у него не было в принципе. Неужели, родство имело для асгардца такое значение? Или здесь было замешано что-то еще? Ответа Капитан не знал, но ему все это не нравилось — неважно, был Локи под воздействием или нет, он обязан был ответить за свои поступки — инопланетные гости под его руководством разрушили Нью-Йорк и объяснить это «помрачением мозгов» с точки зрения Стива было неправильно. Впрочем, он оставил свое мнение при себе, было немного не до этого — читаури устроили множество проблем. Когда на город полетела ядерная ракета, Стив никак не отреагировал, только поджал губы. Командованию было виднее, раз оно посчитало их подлежащими уничтожению, значит так тому и быть. Поэтому поступок Старка поверг Капитана в тупик — ничего подобного с его стороны он и предположить не мог. А уж предложение Энтони после падения съесть шаурму — Стив только смог развести руками, не зная, как реагировать на подобную несерьезность. Его молчание сочли за согласие и едва портал был закрыт, а читаури добиты, Старк потащил их в не иначе как чудом уцелевшую закусочную. — Мне хочется попробовать и этой земной еды, — от голоса Тора у Стива звенело в ушах. И тот факт, что они с собой прихватили потрепанного и избитого Локи тоже не укладывался в привычную картину мира. Выглядел бывший захватчик более чем странно, его трясло, он старался не отходить от Тора и на своих пленителей лишний раз не смотрел. Стив хмурился, но пока позволил себе не вмешиваться. Незадолго до нападения директор провел с ним беседу — его задачей было добиться не только подчинения от своей команды, но и «высокой степени доверия», ради этой цели ему полагалось игнорировать сомнительные поступки Старка и всех остальных. Это оказалось куда проще, чем сам Стив думал. Вовремя промолчать, перевести разговор на другую тему, изобразить интерес, сделать вид, что смирился с непонятным прозвищем «Капитан Сосулька» — этого хватило, чтобы Мстители, так их называл директор, перестали присматриваться к нему, как к неизвестному чуду природы, открылись и признали его лидером отряда. Энтони Старк все в той же закусочной объявил, что на днях он раздаст всем коммуникаторы и средства связи, рассчитанные только для них, без лишних ушей. Мстители созданы с помощью Фьюри, но подчиняться и играть по его правилам они не станут. Стив молча жевавший свою порцию, только кивнул в ответ, сделав вид, что одобрил решение Старка. Он все равно каждую неделю ходил в штаб, если появится какая-то сомнительная информация — директор будет обо всем проинформирован. Когда асгардцы отправлялись обратно — куб был тщательно упакован, а младший принц даже не был закован в цепи, стояла солнечная погода. Тор обещал, что обязательно вернется на Землю в скором времени, быть Мстителем ему понравилось. Именно тогда Стив столкнулся взглядом с Локи. Маг удивленно изогнул брови, словно увидел что-то очень интересное, но ничего сказать не успел — Тор именно в этот момент активировал то, что он называл «радужным мостом». От двух иномирных гостей осталось воспоминание и круглый характерный ожог на земле. Стив поймал себя на том, что вздохнул с облегчением. После короткого разговора с Энтони, он отправился прямиком в штаб Щита. Головная боль стала практически невыносимой. Слишком долго у Капитана во время этой операции не было процедур и нормального сна.