Это неизлечимо, вы такой от природы

Неугомонный Майто Гай с утра был тише обычного, Какаши это показалось подозрительным. Не то чтобы мощный дружественный хлопок по плечу и громкое пожелание доброго утра в ухо дарили бодрящие ощущения, но их отсутствие неожиданно напрягло. Чуть позже стало понятно, что Гай избегает Хатаке, выкладываясь при этом на все сто процентов. Сочетание фирменной максимальной «Майтоотдачи» делу и попытки быть при этом незамеченным выглядели уморительно. Поэтому Какаши решил пока не препятствовать происходящему, но к обеду это всё равно надоело, и он уже сам подошёл поздороваться.       — Йо. — Максимально спокойно поприветствовал Хатаке, сев за обеденный стол рядом с Майто.       — О! К… Какаши! Что-то мы совсем не пересекались сегодня! — почти естественно удивился Гай.       — Ага… — Хатаке решил сделать вид, будто бы он и не заметил того, как безуспешно ранее Майто пытался скрыться за ближайшими предметами или людьми, как только его друг отрывал свой взгляд от любимой книги.       — Нуууу?! — человек по прозвищу Зелёный Зверь подвинулся на стуле ближе. Стул жалобно и громко скрипнул.       — Что «ну»? — Будто бы не понимая, переспросил Какаши, отчего Гай подпрыгнул на несчастной мебели в нетерпении.       — Ах, ты про это… — Хатаке многозначительно тянул время, хотя собеседник и так уже был готов выпрыгнуть из трико. — Ладно, — наконец, сжалился он. — Только не кричи, хорошо?       Майто закивал головой так энергично, что даже уже стол начал шататься. С одной стороны, он был рад, что его друг всё же поддался уговорам, длиной в две недели, а с другой — понимал, что насильно мил не будешь и одно лишь согласие на поход к психотерапевту не сулит большого скачка в истории. Гай знал, что Какаши согласился на это лишь «для галочки», но это уже был большой шаг для такого замкнутого человека, как он. Сам шагающий об этом пока не задумывался.       — Я опоздал, мы немного поговорили. В целом, всё прошло не так уж и плохо, — Какаши, положив локоть на стол, упёрся подбородком в ладонь.       — Ты рассказал ему о том, что случилось?       «Ничего со мной не случилось, » — хотел было возразить Какаши, но вместо этого выдохнул, прикрыв глаза. Нет, так говорить точно не стоит.       Какаши никогда не был таким же энергичным оптимистом, как Гай, поэтому он был уверен, что со стороны с ним каких-то изменений после потери Рин и Обито не произошло. Да, в душе никак не получалось смириться с произошедшим, чувство вины то вспыхивало, то затухало, кошмары справиться с этим не помогали. Головой он понимал, что он не единственный, кто столкнулся с подобным в жизни, и, в целом, люди теряют и больше, но продолжают бороться. В то же время что-то внутри постоянно ныло, но никак не удавалось понять, какой части сложного пазла было недостаточно для восстановления душевного равновесия.       — Да нет. Я ещё ничего ему такого не рассказал.       — Э. О чём же вы тогда разговаривали? — Гай, скорее всего, тоже не имел представления о том, как проводятся сеансы.       — Это не важно, — Какаши ухмыльнулся, вспомнив то, как почти нахваливал Майто в кабинете, когда Ирука-сан умело вывел его на разговор. — В общем, я решил, что из этого что-то может получиться, так что мы встретимся снова на следующей неделе.       О том, что именно может получиться, Хатаке не уточнил, а Гай на радостях не стал спрашивать. В остальном неделя в военном городке практически ничем не отличалась от ей предшествующих. Какаши такой расклад не угнетал, здесь практически у всех жизнь была по расписанию. Если выбирать между ежедневной рутиной и военным положением, то без особых раздумий он бы выбрал первое, хотя раньше бы сказал, что ему всё равно. В свободное время Какаши мог несколько часов проводить на военном кладбище, там, где на мраморных плитах были выгравированы имена его друзей, Нохары Рин и Учихи Обито. С ними он делился новостями прошедших дней, с грустной иронией про себя отмечая, что раньше с этими людьми он не был таким откровенным. Когда ему нужно было поговорить, он приходил к Рин и Обито. Конечно, и сейчас он поделился с ними тем, что Гай уговорил его посетить психотерапевта и даже рассказал о том, как прошёл сеанс. Друзья, получившие гораздо более детализированный рассказ, не ответили, но Какаши хотелось верить в то, что его слова были услышаны. Сеансы психотерапевта не должны были сильно помешать распорядку дня Какаши, они удачно вписались в неделю на субботний день. Военный городок Коноха не был огромным, так что дорога до медицинского корпуса занимала мало времени. В первый день сеанса это не сыграло на руку потому что Какаши неожиданно для самого себя добрался слишком быстро, не успев собраться с мыслями. Тогда он долго уговаривал сам себя уйти, сидя в пустом крыле корпуса, но в конце концов отправился на поиски нужного кабинета. Сейчас, когда Какаши вспоминал о назначенной встрече, было легче бороться с желанием отменить сеанс. В памяти всплывали слова Ируки о том, что он не хочет и не будет заставлять человека говорить. Удивительно, что эти слова, сказанные в довольно строгой манере, так запомнились и помогли в последствии следующему сеансу не быть отложенным в долгий ящик. Какаши имел обычай обдумывать и упорядочивать практически все события, которые происходили с ним. Когда у него появлялось ощущение, что ни одна деталь не упущена, случившееся окончательно фиксировалось и, наконец, занимало своё место в памяти и жизни. Никто уже не удивлялся тому, что Хатаке можно было встретить в задумчивости, он даже мог не замечать людей, которые находились поблизости. Достоверно не было известно, специально ли он их игнорирует или нет, но многие отметили, что после смерти Рин и Обито это начало происходить в разы чаще. Сам Какаши, довольный уже тем, что никто не осуждал его поведение, укоренил в себе эту черту как особенность своего и без того флегматичного характера. Память и внимательность у него, к слову, были феноменальными, так что в деле Хатаке блестяще анализировал ситуацию, не поддаваясь эмоциям. Раньше, если кто-то в команде слишком долго мешкал, он предпочитал действовать в одиночку. Людей, которые работали с ним и видели, с какой скоростью Какаши принимает безошибочные решения в критический момент, можно было поделить на два лагеря: на тех, кто начинал восхищаться этим и на тех, кто считал подобное бесстрастие опасной и даже нечеловеческой чертой. Сам Хатаке не признавал свои навыки особенно выдающимися, для него они были, скорее, привычкой, которая удачно вписалась в деятельность военного, исполняющего миссии. Помимо его личности, в Конохе своими превосходными стратегическими способностями славилась семья Нара, в особенности глава семьи Шикаку. Считалось, что если в отряде есть кто-то из Нара, то миссия обречена на успех. Однако никого из них при таких выдающихся способностях не называли хладнокровными машинами. Какаши когда-то заслужил это прозвище благодаря тому, что исполнение миссии ставил выше сохранения жизни участника команды. К сожалению, незадолго после того, как он пересмотрел свои взгляды, его друзья погибли при исполнении задания. Интересно, слышал ли Ирука что-нибудь о нём раньше? Городок ведь маленький и слухи расползаются быстро. Наверняка ведь слышал. А хорошее или плохое? Психотерапевт, не без оснований предполагал Какаши, должен быть беспристрастным. Наверное, сложно быть таковым в городе, где все друг друга знают. Какаши, прокручивая в голове те шестьдесят минут, проведённые в кабинете терапевта, в какой-то момент заподозрил даже, что Гай мог заранее встретить Ируку, чтобы посоветоваться с ним и рассказать о своём друге, о котором он постоянно переживает. Может, поэтому Ирука и сумел подобрать правильные слова. Если это и так, то всё равно по какой-то причине Умино хотелось верить. Хатаке доверял своему чутью, а о терапевте у него сложилось преимущественно хорошее мнение. Он улыбнулся мысли о том, что возможно ему понравилось, что кто-то его поставил на место. Ирука-сан точно оказался профессионалом и сумел к себе расположить. Но что, если всё это окажется напрасным. Можно пересчитать по пальцам, когда предложения Гая не оборачивались чем-то провальным. Хатаке не думал, что это понесёт за собой какие-нибудь страшные последствия, но, наверное, будет обидно за безрезультатно потраченное время Ируки, который, кажется, действительно любит помогать людям. Вот Гай, например, постоянно придумывает себе какие-то новые цели и поддерживает в себе соревновательный дух юности, это всегда было в его стиле. Ему в голову точно не пришла мысль о том, что чужое время надо беречь, так как своё он предпочитает тратить в лучшей традиции девиза «живём один раз». Год назад он завёл себе ученика из кадетов и с гордостью представил его Какаши. Обучать кадетов приходилось не редко, но протеже — это уже что-то новенькое. Гай и его ученик оказались до смешного похожими друг на друга, так что в городе тогда стало в два раза шумнее. Какаши не считал себя удачным примером для подражания и потому не разделял энтузиазма Майто. К следующему сеансу Какаши, как и обещал, прибыл без опозданий. К наступлению этого дня он достаточно пересмотрел в своей памяти первую встречу, и терапия с Умино Ирукой окончательно заняла своё место в расписании на будущие несколько недель. Сомнения, одолевающие ранее, не исчезли, но перешли на второй план и перестали отсвечивать. Ирука попытался догнать Какаши в коридоре медицинского корпуса, но стопка из картонных папок в руках мешала быстрому передвижению.  — Какаши-сан! Я боялся, что вы не придёте, — воспользовавшись тем, что Какаши остановился, отозвавшись на голос, Умино смог поравняться с ним. Он выглядел немного растрёпанным, но бодрым. Видимо, не у всех субботнее утро протекает лениво.  — В этом мире есть вещи и пострашнее: глобальное потепление, инфляция, вторжение инопланетян или люди, спящие летом под тёплым одеялом… Хотя последние — это одни и те же.  — И всё же хорошо, что мы встретились по дороге к кабинету. Теперь вы точно не заблудитесь. Ирука посмеялся и, постаравшись опередить Какаши на полшага, ненадолго заглянул ему в глаза. Какаши когда-то забыл и никогда больше не мог вспомнить, какой в точности должен быть взгляд у человека, про которого пишут, что его глаза улыбаются, но теперь, кажется, вспомнил. Ирука вновь неосознанно подкупал своей искренностью. Какаши улыбнулся в ответ и подумал, что, возможно, если он будет чаще встречать этот взгляд, то ему удастся выйти из лабиринта, в котором он находится в последние годы.