Повороты нашего пути.

Легато не узнавал себя. Легато маялся, брался за перо и откладывал не в силах сосредоточить внимание на рунах. Легато выходил на карниз и дышал, раскидывая руки, полной грудью, но не мог надышаться, не мог выгнать стеснение из груди. Что-то звало его, манило, дергало со всех сторон, а он крутился волчком, пытаясь поймать ускользающее. Ему казалось, что что-то есть перед ним, но он все никак не может это понять, осмыслить. Он стоял на карнизе. Обняв зябко плечи, смотрел в небо. Звезды сыпались вниз, ветер рвал их и сносил в бок, прожигая на ночном брюхе огромные царапины. И Легато услышал: Лицом к лицу – лица не увидать, Большое видится на расстоянии… И оборвалось. Замер на миг звук и канул вниз, с обрыва, как те звезды. И затрепетало в груди, натянулось в ожидании, затаило дыхание. Шорох прыжка, шаги. И горячие руки легли на плечи: - Ты смотри. Не оборачивайся и смотри, - зашептал голос, горячо, торопясь высказаться. - Смотри на это небо, смотри на эти звезды. Смотри со мной. Видишь? Видишь, что им все равно? Им холодно и равнодушно, там, без нас. Они вечны. А мы, сгораем в пламени, рвемся куда-то, и даже небо не в силах нас остановить. Мы горим, и в этом пламени оживаем. Свет этого пламени освещает мир, жар этого пламени согревает жизнь. Она замерзла в этом небе, она зовет нас, она просит, умоляет, тихо стонет. А мы тут, не слышим, мерзнем по отдельности, все никак не решаясь принять… У Легато закрылись глаза. У Легато дрогнули губы и тряхнуло плечи дрожью. И Граот заметил – развернул, прижал к себе, стискивая до боли и зарываясь носом в мягкие волосы. Он вдыхал аромат горькой свежести, он слушал гулко бьющееся сердце у себя под ладонями. Он чувствовал, как вдумчиво, медленно, тонкие руки обняли его в ответ. Потом дрогнули пальцы и судорожно сжались, мертвой хваткой цепляясь за мантию, чтобы не отпустить, долго-долго держать так, и чуть вздрагивать – это дыхание дракона задевало шею и дрожь прокатывалась по всему телу. Стоять так, на краю, облитыми ветром и ночью, и дышать вместе холодом, пряча за закрытыми глазами все то, о чем говорить уже не нужно. Достаточно сжать руки чуть сильнее, отстраняясь и потянуть за собой. Легато шел, вел за собой дракона и думал, что сейчас он, может быть, совершает самую большую глупость в своей жизни. Два горячечных пятна горели на щеках, когда Ша’граот спускал с плеч его мантию, обнажая кожу – такую белую в свете камина. Дракон исследовал его тело руками, касаясь кончиками пальцев, отчего Легато потряхивало, он сжимал зубы и закрывал глаза, но не смотреть в медовый омут напротив было просто невозможно. В зрачках, сейчас хищно змеиных, пульсировал огонь, дыхание вырывалось с шумом и заострившиеся клыки показались из-под губы – нет, это не пальцы Легато потянулись коснуться, и были захвачены в жаркий плен полных губ, это не Легато дышит прерывисто, втягивая живот и едва сдерживаясь, чтобы не шагнуть ближе. Это не Легато проводит кончиками пальцев по губам, оставляя влажный след, кружит по скулам, бровям, зарывается всей ладонью в скользкие косички. Это не Легато шагает ближе, притираясь животами, выгибаясь под горячими ладонями на спине и пояснице. Это не Легато запрокидывает голову, плавясь под прикосновениями горячих губ на шее. Ша’граот терял голову, прощался с разумом и свободой, его несло от горького запаха белой кожи, тонких пальцев в волосах, гибкого тела и узкой спины, что сейчас вздрагивала и вытягивалась под его руками. Он осторожно выпустил когти, проводя по чувствительной коже. С удовольствием ловя губами вздох, он все еще не касался приоткрытых, зарозовевших губ. Он смотрел в жемчужные глаза, следил за влажной глубиной и никак не мог насытиться этим взглядом – где кружили, утягивая его с головой, все звезды ночного неба. Он никак не мог поверить, что сейчас, наконец-то, он увидел, как треснул лед контроля, как равнодушие истаяло, смытое волной чувств. Он ловил все оттенки: желание, жажда, решимость, какая-то светлая печаль и тихая радость. Он ждал. И дождался – водоворот приблизился, и сухие губы накрыли его, как печать на договоре о намерениях. И было так, как он мечтал – глаза в глаза, отдаваясь друг другу без остатка, деля на двоих душу и Пламя, сливаясь, сплавляясь вместе, где уже не отличить где заканчивается один и начинается второй. Легато закрывал глаза, дышал тяжело и чутко реагировал на каждое прикосновение. Он сжимал сильно пальцы на плечах дракона, он притягивал его к себе так близко, как только мог. Шкура у камина раздражала спину, контраст тепла и холода с боков и горячего тела сверху сводили с ума, ему казалось, что он пропадает, тает и возрождается вновь, падает, чтобы подняться, и так раз за разом, вновь и вновь, пока он не упал так глубоко, что подняться уже не смог. Но он упал не один, он не боялся темноты, что сейчас рвалась пламенем, он видел, что ничто не причинит ему вреда, пока руку сжимают сильные, когтистые пальцы. Темнота обнимала их, огонь мягко грел и, покачивая, убаюкивал, даря самые яркие сны. А утро для Легато началось в горячей воде, в полной беспомощности еще не проснувшегося тела и сильных объятий, что успокаивающе придерживали за талию, не давая сползти вглубь. -Отпусти! - Что ты, разве не прррриятно? – мурлыкнул дракон на ухо, невзначай касаясь горячими губами. Пар поднимался от воды, жаром забиваясь в легкие, эфирные масла дурманили голову. - Ну вот видишь, – шептал Ша’граот, выцеловывая напряженное плечо, - тебе полезно прогреть твои бледные косточки, того и гляди, в вечной тени пещер совсем прозрачным станешь. Легато на это лишь откинул голову Ша’граоту на грудь. Как-то отошло на второй план недовольство от раннего пробуждения – важным были руки, что скользили по его телу, горячая вода лишь подчеркивала их жадность. Клубился пар, мутилась голова от влажности и жара тела, что прижималось к нему со спины, знакомые волнение и жажда бурлили в животе. Легато дышал тяжело, едва осознавая, где он и что он. Дракон же, будто не замечал того страшного, что происходит с ним – целовал шею, горячим языком забирался в ушную раковину, руками трогал то, к чему сам Легато всегда стыдился прикасаться. Откуда-то издалека, Легато слышал тяжелый хрип, будто пес рвался из ошейника. Он выгибал спину, запрокидывал голову, сжимал и подтягивал к животу колени, стараясь избавиться от напряжения, что скручивало мышцы. Он дрожал и мотал головой, сжимал скрюченными пальцами бесстыдные руки дракона, отталкивал от себя и притягивал ближе одновременно. А Ша’граот не останавливался ни на минуту, сжимал и тер закаменевшую плоть, вдыхал неповторимый запах возбуждения, исходящий от нежно-молочной кожи, и хрипы-стоны, вырывающиеся из ходуном ходившей груди таэль, казались ему музыкой. На точеном плече расцветали красные пятна от его поцелуев, тонкая шея подставлялась под губы, изящное, желанное тело в руках сводило с ума – запах, вкус, стон. Теперь все было по-другому, иначе, чем ночью – ни следа вдумчивости и размеренного изучения друг друга. Сейчас была жажда – жажда обладать гибким телом, подчинить и заявить свои права, поставить метку, чтобы никто и никогда не забрал то, что принадлежит лишь ему, Ша’граоту. Впившись удлинившимися клыками в шею, Ша’граот, с наслаждением ощутил, как забилось под ним тело в экстазе, мгновенно трансформируясь. Миг и вода в бассейне выплеснулась за бортики, вытолкнутая сплетенными в тесном объятии огромными драконами. - Ты не выносим, - заявил Легато, скептически оглядывая себя в зеркало. - Я помогу, - улыбаясь Ша’граот, подцепил целебную мазь пальцами и начал втирать в искусанные плечи и исполосованную спину. – Знаешь ли, у меня тоже спина не образец сдержанности. Легато смутился. Дернуться и прикрыться ему не позволила когтистая рука, обвившая талию. Ладонь легла на живот. - Я слышал, что султанам таэль, дабы доказать беспристрастность и равнодушие тела, нужно проколоть себя в нескольких, особо чувствительных местах. - Правду слышал, - опустил взгляд Легато, пылая щеками. - И у меня будет игрушка в самом интересном месте этого совершенного тела, ммм? – горячее дыхание опалило ухо, томный шепот отдался в позвоночнике и Легато опять, в который раз, не удержал судорожного вздоха. Но за портьерой послышались шаги и голос возвестил: - Отец драконов просит залог мира Легато из таэль явиться в Малый кабинет. Вздохнув, Ша’граот оторвался от так заманчиво подставленной шеи и поспешил отвернуться – изгиб спины, когда Легато наклонился за одеждой, наводил на крамольную мысль пренебречь пожеланием Отца драконов и задержаться в купальне еще на неопределенный строк. - Прилетел Белый вестник. Вот и все, что услышал Легато, когда почтительно склонил голову перед столом в зале с колоннами. В его руках магическим прахом осыпалось послание, состоящее лишь из одной строчки: "Султану должно служить Луне." Дыхание замерло в легких. Легато пошатнулся, не справившись с собой, и уронил руки. Как, как?! Он же младший, он же изгнан, он же отдан драконам, как залог. И сейчас, когда он только смирился со своей судьбой, когда он только начал постигать ее прелесть – его кидает обратно. Как тогда, в далеком детстве, когда ему позволили подружиться с мальчиком из прислуги, а потом замучили у него глазах, пригрозив, что если он проронит хоть одну слезинку, за мальчиком отправится и его мать, и отец, и младший, годовалый братишка. Легато тогда было пять лет и он на всю жизнь усвоил урок. Как только ты веришь во что-то, его у тебя забирают, наглядно доказывая, что права на обычное солнце ты не имеешь. Только Луна, только беспристрастность. Никогда, никогда он не взлетит больше! Никогда не вдохнет стылый воздух свободы, никогда не крикнет в бездонное небо и не полетит, обгоняя ветер. Никогда он не вернется сюда – в город, где он узнал Жизнь. В город, где он…. - Ну, мальчик мой, - успокаивающе коснулся великий дракон закаменевшего плеча, - твоя жизнь только начинается, твой путь стелется от порога. И сейчас ты стоишь на пороге, боясь закрыть за собой дверь. - Эта дверь… я слишком тяжело ее открывал. И сейчас невыносимо больно запереть, оставив все внутри. - Но для того, чтобы было не так больно, мы собираем суму, куда на дно кладем самое дорогое сердцу, - лучики морщин разбежались от глаз в улыбке и старый дракон понимающе пронзительно взглянул прямо в глаза. - Иди, дитя. Собирай свою суму. От автора: итак наконец-то добрались до середины сюжета, теперь покатится история к логическому концу. В связи с сессией, катится будем долго - но, надеюсь, мне хватит сил развить главную мысль - спасение мира в отдельно взятой точке пространства. А то что же, бедным таэль - безхозными оставаться?)