***
Хан бежит по коридору почти вслепую. Слёзы размывают зрение, ослепляют, не позволяя сориентироваться в пространстве. Она зажимает рукой рот в попытках подавить рвущиеся наружу всхлипы. Наконец обшаривает на ощупь возникшую перед ней дверь в поисках ручки и вваливается внутрь туалетной комнаты. С судорожным вздохом девушка запирается на замок и только потом даёт волю чувствам и бескрайнему отчаянию. Плачет горько и безнадёжно. Он ушёл! Его увели! Она теперь снова одна. Как же она без него? А если Чонгук не вернётся, как обещал? А если что-то случится? А если придется ждать невыносимо долго? Голова разрывается от всех этих «если». Кажется, что лопнет сейчас. Инми страшно и уже так дико одиноко! Сердце в груди сдавливает мучительно больно от тоски, и она боль эту выталкивает стонами из горла, утирая мокрые скулы. «Вы там где застряли?» — пиликает телефон смс-кой от Джина, и девушка не сразу обращает на это внимание. Только потом, когда приходит второе сообщение, она силится разглядеть нечёткий текст. Жмурится и печатает ответ, промахиваясь пальцами мимо клавиш: «Просьи, Сокжжин-сси, не успею зайти… Везу лиса в лес сецчас. Директор Чон одоюрил»*. «За рулем, что ли, печатаешь? Осторожнее там! Потом созвонимся», — приходит почти тут же. Хан роняет руку с телефоном, сползает по стене на пол и утыкается носом в колени. Как ей узнать, что с Чонгуком всё и правда в порядке? Это неведение уже сейчас убивает. Так что же дальше будет? Как выдержать это напряжение? От кого весточку получить? Ким Тэхён вряд ли вернётся на рабочее место… Ведь так? Или всё же есть шанс? Инми так хочется хоть кому-то излить душу и поплакаться! Друг Юнги бы выслушал, поддержал. Но нельзя… Нельзя сейчас показываться никому на глаза и уж тем более раскрывать тайну. Терпи, терпи! До самого закрытия офиса Инми не находит себе места. Возвращается в пустую холодную квартиру понурая и вымотанная. Ночью практически не спит, искусав себе все губы. Волнуется и переживает за любимого. Как она и подозревала, стажёр на следующий день не выходит на работу. И мало того, никто о нём не помнит! Всем сотрудникам словно память стёрли одним махом. Даже Чон Хосок, самолично назначивший Тэ на должность, недоумённо хмурит брови при упоминании имени молодого человека. Ровно, как и Юнги. Инми больше и не говорит об экстравагантном парне, иначе косятся с непониманием и подозрением. И она догадывается умом о природе этого явления: тут явно замешан гипноз или что-то в этом роде. Но как же тяжело не сойти с ума от всего происходящего! Ведь даже записи, документы и контакты все испарились. Будто и не было тут охотника! Девушка, перепробовав и перепроверив все варианты, с горечью осознает одно: остаётся только верить, надеяться и ждать. Ждать.***
Солнце выходит из облаков и озаряет серые холмы с остатками былой яркой роскоши. Оно лучами выхватывает две тёмные фигуры, что не спеша движутся вверх по склону. Если приглядеться, видно, что мужчины одеты не по сезону, слишком легко. Пронизывающий морозный ветер взметает полы их халатов, накинутых поверх тонких рубашек, но им хоть бы хны. Только вот свидетелей этой странности нигде не наблюдается. Склон гол и пуст. Ни один турист сюда в эту зону не проникнет и не забредёт. — Скажи, Тэхён… — останавливается вдруг Чонгук. Он замолкает на пару секунд, наблюдая, как лучи солнца освещают долину у подножья холма, окидывает её прощальным взглядом и только потом наконец поворачивается к охотнику. Смотрит на противника серьёзно и изучающе: — Скажи, ты разделяешь интересы власти? Этот вопрос застаёт Кима врасплох. Он, настороженно сузив глаза, вперивается ими в ответ. Разглядывает внимательно кумихо, прежде чем пренебрежительно бросить: — Моё личное мнение не имеет никакого значения, пока мне хорошо платят за работу. — Ты вольный наёмник, а они помыкают тобой, как хотят… — не сдаётся Чон. — Что ты задумал, Чонгуки? — угрюмо обрывает его Тэ, сложив руки на груди. — Какой у тебя план? — Не уверен, что хочу им делиться с тобой, — оборотень отворачивается, снова продолжая нелёгкий путь всё дальше и дальше в непролазные дебри. Всё ближе и ближе к поселению. — Как знаешь… Какое-то время молодые люди идут в полнейшем молчании, что нарушается лишь редкими выкриками диких птиц. В конце концов, Чонгук вновь не выдерживает. Задает мучивший его уже с давних пор вопрос: — Почему ты так долго тянул? Мог бы легко поймать меня с самого начала. Он знает, что скрытный Тэхён вряд ли раскроет истинную причину своих поступков, но всё равно невольно задерживает дыхание в ожидании ответа. Чёртов пазл никак не хочет складываться в единое целое. Кумихо всем своим шестым чувством ощущает, что какие-то важные ниточки ускользают из-под носа, заставляя сомневаться во всём. Да, Ким довольно непредсказуемый и эксцентричный, порой даже неадекватный, но он, как ни крути, далеко не глуп! — Я наблюдал, — после нескольких долгих минут тишины наконец говорит охотник. — Мне было интересно. Ты явно что-то знаешь. Я прав? — Кое-что должно поменяться. Уже давно, — твёрдо кивает скорее самому себе Чон. Бросает пытливый взгляд на сопровождающего. — И почему-то мне кажется, ты тоже так думаешь… Тэхён на это замечание снисходительно фыркает: — Глупец, — бросает коротко, дёргает губой, и Гук замечает блеснувший под ней острый клык. Оборотень успевает лишь инстинктивно развернуться корпусом к Тэ, когда тот неожиданно, метнувшись стрелой, сбивает его с ног, опрокидывая навзничь на сырую землю. Зажимает в тисках, не давая выбраться из захвата. Глаза Кима вспыхивают алым огнём. Он угрожающе заносит руку над головой, обнажив острые когти. Чонгук дёргается, предостерегающе зашипев сквозь зубы, вонзается растущими ногтями в предплечья охотника. Он нутром чувствует, как в длинных растопыренных пальцах Тэхёна сосредотачивается и сочится энергией неведомая сила. И от этого сердце холодеет. — Ты не можешь мне навре… — рык клокочет в горле и обрывается, стоит старшему резко вдавить зудящую от концентрированного заряда ладонь в грудь. Электрический ток проходит сквозь тело Чонгука, заставляя подавиться воздухом. Вздрогнув, он начинает кашлять. Мгновение, и охотник отпускает его, резко поднимаясь на ноги. Отряхивает руки, словно сбрасывая остатки энергетических сгустков. Кумихо, отдышавшись, вскидывает голову: — Ты что только что сделал?! — рявкает свирепо. — Нарушение кодекса чревато… — Угомонись… Запах отбил. Вот что, — язвительно кривит губы Тэ, и Чон замолкает оторопело. — От тебя феромонами любви разит за километр! Вонь дикая, аж тошно! Дышать невозможно. Поднимайся давай… Весь оставшийся путь Чонгук погружен глубоко в себя. В напряжённых размышлениях следует за собратом на безопасном расстоянии. Какую ещё силу таит в себе Ким Тэхён? И как объяснить мотивы его странных поступков? Кумихо, хоть убей, не может в них разглядеть логики, и это его нервирует. На подходе к скрытому городу он всё больше мрачнеет и напружинивается, готовясь к финальному марш-броску. Этот момент всё-таки настал, и теперь вся надежда на то, что план сработает. — Они не знают о клятве и ожидают, что ты будешь оказывать сопротивление, — вдруг слышится негромкий голос охотника. — Ты же понимаешь, что я имею в виду? Но нужно твоё согласие… Оборотень, вздохнув, останавливается, глядя на Тэ исподлобья. Кивает. Явись он пред очи Старейшин целый и невредимый, это вызвало бы подозрения. Да и мотив наёмника тоже понятен — работа хороша тогда, когда результат достигнут серьёзным трудом. Он приглашающе машет ладонью, становясь в устойчивую позицию: — Давай уже быстрее…***
— Ваше сиятельство, вернулся Ким Тэхён. С добычей, — тихим шёпотом бормочет на ухо седовласому мужчине советник. — Пригласить, — тот ухмыляется коротко, устроившись поудобнее в тронном кресле. Неужели лучший охотник наконец поймал беглеца? Высоченные двери залы с грохотом распахиваются настежь, и на мраморный пол летит тело. Проскользив пару метров, тормозит в самом центре. Мужчина с трудом силится подняться на ноги, но со стоном падает снова. К нему широким шагом подходит Тэ. Дёрнув за волосы, рывком задирает голову, показывая Верховному избитого Чонгука во всей красе: лицо всё в ссадинах, из губы сочится струйка крови. Старейшина довольно улыбается, замечая сбитые костяшки рук и разодранную в клочья одежду. Тэхён постарался на славу! — Что ж, Чонгук-и, как видишь, от меня ещё никто не уходил… — произносит правитель. — Неужели ты надеялся, что окажешься исключением? Причину выяснил? — обращается он к наёмнику. — Этот малец пытался разыскать изгнанного отца, — рапортует Ким, не моргнув глазом. Чон опускает голову, стискивая зубы. Ждёт продолжения отчёта. Сейчас его и Инми сдадут со всеми потрохами… Но Тэхён молчит. Верховный цокает укоризненно языком и вальяжно спускается с пьедестала. Садится на корточки перед кумихо: — Ай-яй-яй, какой нехороший мальчик. Непослушный мальчик. Придётся тебя наказать, малыш, — старейшина вновь улыбается, почти ласково. Хватает парня за подбородок и вертит челюсть в стороны, оглядывая травмы. — Ты ведь ничего важного не повредил ему, Тэ? Нужно оплодотворить несколько самок, — интересуется как бы между прочим, будто речь идёт об окучивании огорода. — Нет, Ваше сиятельство. Оборотень, дёрнувшись, рвётся из захвата. Ощетинивается, показывая зубы. По залу проносится угрожающий, недовольный рык, отчего правитель умилённо всплескивает руками: — Ох, неужели ты всё ещё противишься? Это твоё предназначение, Чонгук-и! Как бы тебе этого не хотелось, но надо отдавать долг своему племени. И ты это сделаешь! Отработаешь сполна, уж я прослежу. Запереть его до завтрашнего осмотра!