Кумихо

      Небольшой зал ожидания с несколькими рядами стульев заполнен меньше, чем наполовину. В рабочие будни в паспортном столе всегда немноголюдно. Хан Инми сильно нервничает. Как не пытается не показывать виду, всё равно не может совладать с мандражом. Она трясёт ногой, следя за меняющимися цифрами на табло и обгрызает заусенцы. И чем ближе очередь, тем сильнее её накрывает. Девушка прокручивает в голове диалоги, стараясь даже в мыслях звучать убедительно. Но волнение так высоко, что аж живот скручивает.       Чонгук, сидящий рядом, кладет ладонь на её коленку, что ходит ходуном, и сжимает успокаивающе. Он переживает не меньше. Всё-таки это его первый серьёзный шаг к ответственной человеческой жизни, и впереди ещё долгое и тяжёлое путешествие. Однако ради Инми кумихо старается выглядеть спокойным и уравновешенным, чтобы вселить хоть какую-то уверенность. Как бы не было сейчас нелегко, назад пути просто уже нет. Он должен справиться. Оборотень бросает взгляд в сторону небольшой кабинки, за стеклом которой нет-нет да маячит тёмная макушка сотрудника. Того самого, что порекомендовала Сомин. Вздыхает. Обладай он хоть толикой того умения, что и Тэхён, возможно всё было бы намного проще. Чон встряхивает головой и натягивает капюшон толстовки пониже. Нет, так нельзя думать. Это неправильно.       — Чем могу помочь? — слышится мужской голос.       Кумихо, пропустив вперёд Инми, плотно прикрывает за собой дверь кабинки и садится рядом, занимая второй стул.       — Здравствуйте, мистер Шин… М-м… Я сегодня утром звонила вам, у нас запись на одиннадцать.       — Чон Чонгук? — сверяется с расписанием сотрудник.       — Да, — кивает парень.       — Понимаете, его документы были утеряны, — девушка от волнения подаётся вперёд, скрипя ножками стула. Торопится. — Мы хотим восстановить удостоверение, сделать новое…       — Конечно! Вы бумаги заполнили? Мне нужна будет анкета 25-Б в двух экземплярах с полным именем, датой и местом рождения. А ещё свидетельство о рождении и…       — Понимаете… У нас немного сложная ситуация. Он регистрировался не здесь… И… Именно поэтому нам и н-нужна ваша помощь…       Инми запинается, краснеет, беспрестанно мнёт в руках сумочку. Сомин уверяла, что этот человек проверенный. Намджун в своё время собирался оформляться именно у него. Но почему-то все заготовленные объяснения сейчас кажутся глупыми и звучат неестественно. Брюнетка поправляет шарф на шее. В комнатке резко становится очень жарко. Служащий офиса перестает печатать, переводит подозрительный взгляд с неё на Чона, запускает пятерню в волосы, а потом откидывает их резким движением назад. Это действие неожиданно вызывает у Гука странное ощущение: на миг он улавливает отголоски слабой, но вполне знакомой энергетики. Всего какая-то доля секунды, и шлейф пропадает. Но кумихо, пронзённый внезапной невероятной догадкой, хмурится и сосредотачивается, не спуская пристального взгляда с мужчины. Тот вздыхает и засучивает рукава. Уперев подбородок о сцепленные руки, сощуривается:       — Я вас слушаю…       Хан только открывает рот, собираясь изложить проблему как можно правдивее, но молчавший до этого Чонгук вдруг лезет за шиворот, ловко выуживая кулон. Снимает его с шеи и протягивает на ладони сотруднику. Тот, увидев зелёный камень, меняется в лице и поднимает на оборотня потемневшие глаза. Этот пытливый взгляд внимательно изучает парня, и стоит Чону стянуть с головы капюшон, останавливается на ярких прядях. Мужчина поднимается резко с места:       — Пройдёмте со мной.       — Нет, сэр, вы не так поняли! — испуганно вскакивает всполошившаяся Инми. — Мы…       — Пойдём, — мягко берёт её за руку Гук. — Всё хорошо. Правда.       Они следуют за работником, широким шагом пересекающим служебный коридор. Девушка вопросительно поднимает брови, когда тот достаёт связку ключей и отпирает какой-то кабинет. Чонгук лишь улыбается многозначительно. Шепчет одними губами: «Потом».       — Что ж… — мужчина включает компьютер, подав паре знак плотно запереть дверь. — Процесс оформления документов в вашем случае займёт больше времени, чем обычно. Вам, надеюсь, не к спеху?       — Я готов подождать, — Чонгук качает головой. Обхватив Инми за плечи, сажает её в кресло.       — В таком случае прошу вас, молодой человек, заполнить вот эту бумажку. Напишите в графе «национальность» кореец. Для даты рождения лишь только число и месяц. На вид вам где-то двадцать восемь лет. Поставьте «тысяча девятьсот девяносто второй год». Место рождения у вас какое?       — Сораксан.       Сотрудник улыбается одним уголком рта. Пальцы его бегло бегают по клавиатуре:        — Значит, напишем «провинция Канвондо, город Сокчхо». Фотографии сделаем в нашей фотобудке. Останется только отпечатки пальцев снять, их я внесу в базу задним числом.       Хан Инми, умостив ладони на коленях, широко раскрытыми глазами смотрит то на одного, то на другого, совершенно не понимая, что сейчас происходит. Гук старательно скрипит ручкой по бумаге, а мистер Шин не отрывает взгляда от монитора. Оба заняты и, кажется, понимают друг друга с полуслова. Пару минут спустя Гук прекращает писанину. Почесав лоб, он поджимает губы. Задумавшись, стучит тихонько ручкой по подбородку.       — Возникли затруднения? — это не ускользает от внимания проницательного работника.       — Род деятельности… Специальность… Я… Не думаю, что моё образование имеет тут вес.       — Вы можете пропустить эти вопросы. Вы не один. Не у всех в мире, например, есть высшее образование. А на досуге… Подумайте, что у вас получается лучше всего. Чем занимались раньше? Это вам поможет в дальнейшем определиться. Да, и придумайте себе подпись… Вот тут поставьте.       Только через час они наконец заканчивают со всей бюрократией. Мистер Шин лично провожает пару к выходу, продолжая периодически давать оборотню напутствия. Никто из мужчин и словом не обмолвился о необычном положении Чона, не выдал никаких подозрений, но Инми почему-то внутри грызёт червячок сомнения. И стоит только покинуть здание муниципалитета, она не выдерживает:       — Что это было? — спрашивает, оглядываясь вокруг и убеждаясь, что рядом нет посторонних. — Почему он вдруг…       — Он кумихо, — ошарашивает Чонгук сразу с места в карьер. — Был им когда-то. Сейчас стал человеком и, видимо, помогает таким же, как и я.       — Подожди… Что?! — потрясённая до глубины души брюнетка ловит ртом воздух, не в силах поверить этому факту. — Но как ты узнал? Неужели даже после того, как становишься человеком, всё ещё можно ощущать друг друга?       — Я не был уверен, да. Его энергетика очень слаба и, полагаю, скоро совсем пропадёт. Но я заметил шнурок на его руке с крохотным камнем, который ни с чем не спутаешь, и решил рискнуть. Думаю, отец в своё время его как-то нашёл, поэтому у Сомин и остались контакты.       Пока они, не спеша прогуливаясь, идут к автобусной остановке, Хан сложно сдержать своё воодушевление. То, как она перенервничала за сегодняшнее утро, не передать словами. Ведь по натуре Инми всегда за честность и отсутствие лукавства, поэтому сильно переживала и не смела надеяться на такую удачу. А всё прошло хорошо, гладко и без проблем. Им несказанно повезло, и с души свалился огромный камень. Однако Чонгук непривычно мрачен и задумчив. Погружен в какие-то невесёлые, тревожные мысли. Он хмурит напряжённо лоб, на скулах ходят желваки.       — Чонгук-и… — Инми останавливается, перехватывает его ладони и сжимает в своих руках. Заглядывает в лицо, ловя отрешённый взгляд.       — Мне надо будет как-то приспособиться к вашему миру. Быть человеком гораздо сложнее, чем я думал, — Гук выдавливает улыбку, но она получается грустной.       Всего две фразы, но они как обухом бьют по голове, отчего девушка сразу тушуется и поникает. Она, пожалуй, сейчас впервые по-настоящему поставила себя на место любимого. Ведь её бытие всегда шло по проверенной, накатанной колее с самого рождения. В жизни даже маленького человечка всё давно распланировано и заранее определено: от развивашек переходят в ясли и детский сад. А там школа, дополнительные кружки, учёба с большим расчётом на будущее. Подготовка к университету, когда от поступления зависит твоё дальнейшее существование и карьера. Всё это известно заранее и знакомо. Привычно. Общество живёт именно так, и ты тоже варишься в том же социальном котле с обязательствами. Но Чонгук… В селении кумихо царят совсем другие нормы. Он словно выброшенная на берег рыба, которая задыхается от отсутствия воды, потому что попадает в эти социальные устои и правила неподготовленным. И, конечно, ощущает себя потерянным и никчёмным. Это, должно быть, очень страшно.       От осознания этого сердце Хан разрывается. Как же она раньше не задумывалась! Как же была ослеплена счастьем и любовью и не видела ничего вокруг… Инми же единственная его поддержка и опора в мире людей! Жизненный якорь, который удержит в бушующем, суровом океане. Ей надо показать, что она будет рядом. Что поможет преодолеть все трудности. Чонгук невероятно силён духом. Другой на его месте давно бы погряз в пучину депрессии. Хан порывисто обнимает оборотня, виновато утыкаясь носом в грудь. Она обязательно докажет, что он не зря сделал этот выбор. В человеческой жизни, в человеческих буднях есть свои плюсы и своя прелесть. Ей сейчас так хочется стереть все тревожные мысли кумихо, зарядить его хорошим настроением и надеждой. Вера в лучшее — вот, чем отличается человек.       Сморгнув предательские слёзы, девушка, глубоко вдохнув, решительно кивает. Есть то, что поможет Чонгуку отвлечься сегодня, а дальше все препятствия, возникающие на их пути, они будут преодолевать вместе, крепко держась за руки. Она смотрит в глаза любимого и улыбается светло. Пальчиками разглаживает морщинку на переносице:       — Мы справимся. Я тебе обещаю. Первый шаг мы уже сделали… Позволь мне показать, что наш мир, несмотря на сложности, гораздо ярче и интереснее!       Автобус довозит их до центра города, где несмотря на будний день царит оживление. Небольшой район похож на муравейник, в котором беспрестанно кипит, бурлит беспокойная жизнь. Вдоль улочки растянулись фермерские прилавки со всякой снедью. Продавцы перекрикиваются и зазывают покупателей, предлагая на пробу товар. Тут же между ними приткнуты сувенирные магазинчики со всякой мелочёвкой. Где-то играет живая музыка, слышно нечёткое пение. На небольших пятачках собирается народ поглазеть на уличных танцоров. Молодёжь прогуливается парами, смеётся, кушает и фотографируется.       — Это, конечно, не Хондэ в Сеуле, но тоже ничего. Тебе понравится! — тянет Инми оборотня за руку, ныряя в глубь рыночной улочки.       Влюблённые проводят в этой расслабленной и непринуждённой атмосфере почти весь день, и напряжение понемногу отпускает. Они кушают острые рисовые палочки и рыбные пирожки, стоя у вагончиков с едой. Чонгук жмурится от удовольствия и остроты, а Хан смеётся, вытирая соус с его подбородка и подкладывая ближе маленький пакетик молока. Азартно режутся в игровые автоматы, где на одном из них Гук устанавливает новый силовой рекорд, чуть не поломав пополам мощным ударом. Они успевают пройтись по магазинчикам с сельской одеждой и подобрать друг другу парные фермерские шаровары в ядерный цветочек. Меряют смешные ободки и очки, заливисто хохоча. И несмотря на деланные возмущения, Хан-таки покупает оборотню зайчьи ушки. Делают много моментальных фотографий в тесной телефонной будке, где на последнем кадре Чон нежно чмокает девушку в щёчку. Возможно, это слишком по-детски, и Инми насмотрелась слезливых сериалов, но как же ей хотелось именно так прогуляться со своим молодым человеком. Сделать все эти простые, но милые вещи, которые оставят в сердце след и сохранятся впоследствии тёплыми воспоминаниями.       Возле одного из лотков кумихо задерживается дольше обычного, внимательно разглядывает небольшие подвески и кулончики на цепочках, пока любимая забирает свежую выпечку в соседней кофейне.       — Смотри, какие я круассаны взяла! — подскакивает к нему брюнетка, подцепляя под руку. — Тебе что-то приглянулось?       — Нет, просто рассматривал, пока тебя ждал, — отвечает Чон, тряся чёлкой. — Пойдём! Хочу посмотреть, что ещё тут есть интересного! — он поспешно уводит Хан подальше.       Они уплетают мягкие слоёные булочки, что тают во рту. На морозе аромат хлеба кажется ещё более насыщенным и дразнящим. Инми мычит от удовольствия, а оборотень, наблюдая за её блаженным выражением лица, умилённо улыбается. Он смахивает крошки с подставленных пухлых губ и тут же, не выдержав, звонко их целует. Хан перекидывает руку молодого человека себе на плечо и довольная продолжает путь, когда тот притягивает девушку ближе. Возле толпы зевак кумихо неожиданно останавливается, заслышав негромкое пение. Он вслушивается в аккорды и мелодию, с любопытством вытягивая шею и пытаясь хоть что-то разглядеть сквозь небольшую группу слушателей.       Инми, подмечая загоревшийся взгляд и заинтересованность, вдруг вспоминает тот самый бар, где впервые услышала вокал Чонгука, ещё тогда не зная об истинном его обладателе. А потом и канун Рождества, расставивший всё по местам. Встрепенувшееся сердце начинает стучать сильнее, стоит воскресить в душе забытые ощущения.       — Куги… — тихонько дёргает она оборотня за рукав. — Хочешь попробовать спеть? Уверена на сто процентов, у тебя получится намного лучше.       Договориться с уличными музыкантами не составляет никакого труда. И Чонгук, выбрав композицию, наконец берёт в руки микрофон. Он прокашливается, оглядывая прохожих, и закрывает глаза, собираясь с духом. Звучат первые ноты, и он начинает петь. Мелодичный нежный голос струится из колонок, гармонично переплетаясь с лёгким джазовым проигрышем. Этот чистый мягкий тембр привлекает больше зрителей. «Вместе мы смеялись и вместе плакали. Думаю, эти простые чувства были для меня всем…» Вокруг закуточка очень быстро собирается толпа. Люди, позабыв о спешке и делах, останавливаются, словно завороженные. Замирают на месте. А Гук, кажется, видит только Инми и поёт именно для неё, вкладывая в свои слова искренние чувства и эмоции.       Девушка, прижав руки к колотящемуся сердцу, не может оторвать глаз от любимого. Её накрывает волной тепла и комфорта, и снова все тревоги и переживания уходят, растворяются, оставляя лишь светлую радость, что мерцает ярким огоньком в душе. «В тот момент, когда туман рассеется, с промокшими ногами я прибегу к тебе. И тогда, прошу, обними меня…» Люди рядом улыбаются и покачивают головами в такт. Парочки обнимаются, прильнув друг к другу. Кто-то, закрыв глаза, пытается тихо подпевать. Одна пожилая пара начинает двигаться в медленном танце. «Если бы я знал, что этот день и этот момент станет таким, я бы сохранил его подольше…» Чонгук прикрывает веки, полностью погружаясь в мелодию. Ангельский голос пронизывает каждую клеточку: «Я всё равно хочу пройти эту дорогу с тобой. Всё ещё с тобой…»       У Инми слезы скапливаются в уголках глаз от того, как трогают эти слова. Текут тонкими дорожками по скулам. Она всхлипывает, отчего облачко пара вылетает изо рта. Кумихо заканчивает песню и открывает глаза, устремляя взгляд на любимую. Брюнетка вытирает тыльной стороной ладони покалывающие щёки, улыбается растроганно, замечая сияющие звезды в родных чёрных очах, и первая начинает хлопать. За ней тут же следует шквал аплодисментов, свист и восторженные крики. Чон застенчиво поправляет капюшон и кланяется. Он отдаёт микрофон музыкантам. Те хлопают его дружески по спине, жмут руку. Активно жестикулируя, просят спеть ещё, но оборотень вежливо отказывается. Он с тревогой смотрит на Инми, которую уже понемногу трясёт от холода. Похоже, она даже не замечает, как окоченела.       Подойдя ближе, Чонгук заключает подрагивающую, но счастливую Хан в объятия. Под всеобщее громкое подбадривание касается губами холодного виска и уводит прочь. Только тогда, когда он пытается поймать такси у обочины, Инми осознает, что пальцы ног окончательно потеряли чувствительность. Всё-таки ударивший к вечеру мороз успел пробрать до костей. В тёплом салоне молодой человек прижимает девушку к себе и греет ледяные ладошки своим дыханием. Хочется укутать шерстяными хвостами, чтобы окружить горячим теплом, но нельзя. Нельзя при всех обращаться. Вот ведь как… Тяжело уследить за состоянием человеческим, когда сам холода не чувствуешь. А Инми лишь хихикает, тыкаясь покрасневшим носом в широкую шею. Скорее домой!