Кумихо

      Тэхёну откровенно нехорошо. Незнакомое нестерпимое чувство засело под рёбрами, вызывая мутную дурноту. Оно долбится кувалдой о диафрагму, давит на лёгкие, задевая сердце, и причиняет почти физические муки, от чего хочется иной раз разодрать грудную клетку голыми руками, лишь бы всё это прекратить. Это чертовски странно! Тэ знает, что восстановление почти завершилось. Энергия наконец сбалансирована, дыры и прорехи в ауре залатались, раны уже не опасны для жизни, и силы вернулись наполовину. Проблем со здоровьем точно не возникнет в дальнейшем, но что тогда за ощущения терзают его всё сильнее с каждым часом? Неужели он что-то упустил, и какой-то жизненно важный орган всё-таки сбоит?       Охотник откидывается на подушку и подкладывает локоть под голову. Прикрыв веки, медленно, сквозь зубы выпускает воздух из лёгких, применяя дыхательное расслабляющее упражнение. Он пытается отвлечься и немного отдохнуть от постоянной концентрации и напряжения. Считает до десяти, отключая все ощущения, прежде чем так же медленно вдохнуть кислород. Однако войти в норму ему не позволяет вспыхнувшее внезапно в памяти яркое воспоминание. «… Сегодня утром Ким Хёнмук и Ким Тэри были казнены на дворцовой площади… Судьба недавно родившегося наследного принца Ким Тэхёна неизвестна. Он пропал…»       Открыв глаза, Ким прожигает тёмный потолок почерневшим взглядом. Болезненная мрачная топь вновь наполняет сердце, разносясь дальше по сосудам. Он наследник. Как ни крути, но особа королевских кровей, чей долг перед родом непреложен. И от него невозможно так легко откреститься или отказаться. Это как закон, который нельзя нарушить. А его обрекли на гнев Мироздания, поломав судьбу. Запихнули в этот жестокий клан наёмников, чтобы вырастить убийцей. И даже имя не стали скрывать, оставив, как насмешку. Это был, если так подумать, довольно безжалостный ход. Кумихо живут по совсем другим заповедям, и попытка переломить естественный ход их существования рано или поздно карается.       Оборотень скрипит зубами в досаде и гневе. И так-то жизнь не сахар, как ещё это деяние ему аукнется впоследствии? Теперь Тэхён понимает, почему так отличался от остальных. Почему всегда держался стороной, обособленно. Почему всё в клане казалось чужим. Кровь всё же не водица: высокородное происхождение давало о себе знать, проявляясь стальным, непреклонным характером, который пытались столько лет сломать и погнуть внутренний стержень. Ожесточить. Да, Тэхён убил многих по заказу Старейшин. Но анализируя сейчас весь свой послужной список, как бы он не прикрывался маской безразличия, хладнокровием киллера и алчностью, первым делом полагался на интуицию и обострённое чувство справедливости. А оправдывал все эти решения перед Советом шальной безуминкой, хищным любопытством и желанием повеселиться, из-за чего охотника и стали в селении считать эксцентричным психом.       Он, будто руководствуясь каким-то внутренним шестым чувством, специально выпестовал себе такую репутацию, скрывая истинный нрав и мотивы. Слухи о его маниакальной дурной натуре росли без его особого участия, распространяя благоговейный страх и неприязнь среди населения. И теперь что? Что делать с этим подвешенным состоянием и вообще проклятой когда-то жизнью? В селение после всего случившегося не заявишься как ни в чем не бывало. Как не стучи себя пяткой в грудь, утверждая, что ты потерянный принц, никто не поверит без доказательств и не примет. В ненавистный клан наёмников после всей правды он точно не вернётся, а человеческий мир однозначно не для него. Остаётся разве что поселиться в родном лесу отшельником и доживать свой век там, надеясь на милосердие Высших сил.       Цокнув раздражённо языком, Ким остервенело трёт руками лицо, не обращая внимания на зажившие ссадины, стонет глухо в ладони. Что было бы, если бы не случилось первого переворота? В какое русло повернула бы жизнь? Была бы у него семья? Он совсем не знает, каково это. У Тэ ведь даже воспоминаний никаких не осталось о родителях и о детстве. Кумихо сердито переворачивается со спины на бок и плотно зажмуривает глаза. Да что с ним такое?! Откуда все эти мысли, эта постыдная рефлексия и шквал непонятных эмоций? Ещё какое-то время охотник ворочается, прежде чем ему наконец удаётся задремать. Он проваливается в беспокойный липкий сон, что болотными волнами накрывает с головой.       Тэхёну снится плаха: отсыревшие от дождя грубые доски, карканье ворон и пронизывающий ветер. Где-то рядом слышится лязг затачиваемого лезвия, который нет-нет да заглушается людским гомоном. Его грубо хватают за руку и тянут прочь с помоста. Тэ семенит маленькими ножками, спотыкается, постоянно оглядываясь назад, но ничего не может разглядеть сквозь пелену слёз. Прежде чем его запихивают в грубый холщовый мешок, он успевает расслышать резкий свист, звонкий удар металла о дерево и истошный крик матери.       Распахнув глаза, охотник резко садится в постели. Раздавшийся в кошмаре женский крик почему-то не прекращается и обрывается только через несколько секунд, продолжая звенеть эхом в ушах. Ким скатывается с софы, неслабо ударяясь боком. Шипит сквозь зубы от боли. Сердце колошматит о грудную клетку с такой силой, что кажется сейчас проломит её и вывалится на пол. Рвано вдохнув пару раз, Тэ, зажав ноющую поясницу ладонью, спешит на источник звука — в спальню хозяйки. Он и не думает стучаться. Врывается вихрем, чуть не снеся дверь с петель и заставляя сжавшуюся в комочек на кровати девушку громко вскрикнуть. Она дрожит, как осиновый лист, обхватив руками колени. Светлые пряди прилипли к влажному лбу, щеки блестят от слёз, а в глазах мелькает такой страх и ужас, что Тэхёну моментально становится погано:       — Что? Кто?! — рычит он сквозь зубы, сверкая глазами в темноте.       Выглядит до жути устрашающе. Оглядывает комнату пристальным зорким взглядом, не находя ничего подозрительного или опасного. Сомин глубоко вздыхает пару раз, судорожно всхлипывая. Вытирает скулы ладонями, пытаясь восстановить сбившееся дыхание, успокоить сердце и взять над собой контроль:       — Отпусти дверь… — шепчет, потом прочищает горло. — Ты ручку мне погнул, — голос нестабилен и подрагивает. — Извини, что разбудила. Это был просто ночной кошмар. Иди… Всё в порядке.       Охотник, мрачно насупившись, глядит волком из-под чёлки. Прожигает глазами насквозь, щурит их недоверчиво, поджав губы.       — Ну что ты так смотришь? — девушка зябко передёргивает плечами. Жар потихоньку спадает, взмокшая от пробившего всё тело пота кожа остывает. — Ещё не раз, возможно, будить буду. Этот кошмар не отпускает меня уже очень давно. Всё снится тот… день…       Последнее слово вылетает исковерканным из-за вновь севшего голоса. Она отворачивается, пытаясь скрыть выражение боли и страдания на лице. Подтягивает одеяло ближе, начиная мерзнуть. Тэ, от внимания которого ничего не ускользает, сглатывает громко. Он забирал Намджуна и помнит, в каком состоянии тот был. Ни одного живого места! Впервые вал тошноты подкатывает к горлу, а в солнечное сплетение будто бьют со всей дури. Что за? Даже физические раны не сравнятся с этой чёртовой душевной болью. Ким опускает взгляд, одурело пялясь на левую сторону своей груди. Кривится в мученической гримасе, изогнув губы. Всё так навалилось… Все эти болезненные воспоминания, новые эмоции и способность… чувствовать. Чувствовать вот этим колотящимся в припадке взбесившимся органом! Будь он проклят! Кумихо сдержанно выпускает воздух. Рывком развернувшись, размашистым движением плотно захлопывает дверь. Сделав шаг в сторону, грузно опускается прямо на пол и протяжно вздыхает, прислоняясь затылком к стене.       — Что ты делаешь? — подает голос изумлённая Сомин, всё ещё продолжая мять в кулачках пододеяльник.       — Остаюсь. На всякий случай, — отрезает охотник.       Его тон не допускает никаких возражений. Молодой человек, по правде сказать, очень не хочет признаваться в том, что ему тоже кошмар привиделся, и он совсем не желает, чтобы этот сон или воспоминания к нему снова вернулись. Тэхён не особо-то уверен, что способен справиться с той лавиной незнакомых доселе ощущений, что сейчас валятся ему на голову камнепадом. А если они будут вдвоём, то уже не так стрёмно оставаться с ними один на один. Ведь так? Мужчина складывает руки на груди и закрывает глаза, всем своим видом показывая непреклонность и твёрдость своего решения. Но Сомин не так покорна, как он думает:       — Не стоит, правда. Думаю, твоё присутствие всё равно от ночных кошмаров не избавит.       — Зато не придётся бегать туда-сюда. С ранами как-то некомфортно это делать, знаешь ли! — бросает в ответ кумихо, раздражённо цокнув языком.       — Так не бегай! — возмущённо восклицает светловолосая девица.       — Легко сказать… Ты кричишь так, будто тебя тут целая гвардия наёмников живьём режет. У меня срабатывает инстинкт самосохранения, — охотник приоткрывает один глаз и снова плотно смыкает веки.       — А мне как-то не улыбается ночевать с малознакомым киллером в одной комнате! — выпаливает Сомин.       Недовольно рыкнув, Тэ подрывается на ноги. Хозяйка же демонстративно отшвыривает одеяло и упирает руки в бока, с вызовом вздёргивая подбородок. С пару минут они сверлят друг друга стальным взглядом. Наконец Ким дёргает губой:       — А так?       Сделав молниеносный оборот вокруг своей оси, он обращается в крупного лиса. Рыжий красавец с лоснящейся шкурой тявкает громко и пронзительно, вынуждая вздрогнуть. Прочапав к прикроватному коврику, зверь, повертевшись, устраивается на нём, подкладывая лапы под морду.       — Эй! Не наглей! — Сомин взывает к справедливости, но хищник упорно её игнорирует, нарочито повернувшись задом. — Бессовестная морда…       Честно сказать, у неё и сил-то препираться больше нет. Да и когда рядом есть хоть кто-то, на душе, как не отрицай, всё же спокойнее. Может и правда присутствие зверя поможет? Девушка накрывается одеялом и почти принудительно заставляет себя снова уснуть. К Тэхёну же сон приходит далеко не сразу. Он, свернувшись клубком, даже не шелохнётся. Только ушами сучит изредка, настороженно прислушиваясь к шороху на кровати. Терпеливо ждёт, когда Сомин наконец успокоится и затихнет. Только тогда, когда чутким слухом улавливает размеренное, ровное дыхание, приподнимает голову.       Молодой человек стоит возле постели и глядит на приютившую его девушку. С каких пор он ощущает потребность защищать и беречь человека? Может с того времени, когда не смог спасти лучшего друга? Ведь всё это время он чувствовал себя неспокойно и потерянно после его смерти. А теперь ему выпал шанс отдать своеобразный долг его возлюбленной? Да, наверно именно поэтому! Только это заставляет его тянуть время и всё ещё притворяться раненым. Ведь он уже почти полностью восстановился. Те увечья уже не требуют особого внимания и ухода, и нет резона оставаться. Он задержится совсем на чуть-чуть. Просто чтобы убедиться, что у неё точно всё будет в порядке.       Сомин вздыхает во сне и жалобно заламывает брови. Тэхён смотрит на подрагивающие ресницы девушки, из-под которых блестит влага, и ловит себя на невозможном чувстве. Ему вдруг так хочется стереть слёзы, коснуться щеки и разгладить страдальческую морщинку на лбу. Отшатнувшись резко от кровати, он вновь принимает облик рыжего хищника. Клацает челюстью, чуть не прикусив себе язык. Забившись в угол на коврике, Тэ, стиснув зубы и отворачиваясь, утыкается чёрным носом в хвост. Довольно! Хватит! Прекрати!

***

      Утром Сомин просыпается, сладко потягивается, зевнув и изогнувшись в спине. Остаток ночи прошёл на удивление спокойно, без мрачных сновидений, которые всегда так сильно выматывают физически и морально. Размяв шею, она спускает ноги с кровати, намереваясь встать, но тут же поджимает их обратно, стоит коснуться пальцами мягкого тёплого брюшка. Девушка, склонившись, разглядывает развалившегося поперёк ковра лиса, что дрыхнет без задних ног, посапывая. Хмыкает. Тоже мне защитник, пушкой же не разбудишь! Перешагнув осторожно через зверя, она прокрадывается к двери в желании добраться скорее до ванной комнаты. Осмотрев скошенную чуть в бок ручку, цокает языком укоризненно, но в попытках же выйти наконец, понимает, что её напрочь заклинило. Словно кто-то намертво заварил и замуровал выход.       Безуспешно покрутив и подёргав металлическую круглую ручку, поковырявшись в замке да поломав вешалку об створку, взмокшая Сомин понимает, что всё бесполезно, и гневно оборачивается на похрапывающего хищника:       — Вставай, негодник! — выругавшись сквозь зубы, она несильно дёргает того за ухо.       Встрепенувшийся зверь, фыркнув, подпрыгивает. Кувыркнувшись через голову, обращается в парня, что влетает спиной в тумбочку. Охотник сидит на полу, раскинув длинные ноги, и растерянно моргает, потирая покрасневшее ухо:       — Ты чего щипаешься?! Больно! — рык проносится по комнате.       — Да я тебя почти не тронула. Не притворяйся! Ты что натворил?! Сила есть, ума не надо? Ты, несносный кумихо с неуёмной агрессией!       — Что еще? — Тэхён недовольно встаёт, кряхтя. Тянется, хрустнув позвоночником.       — Ты мне дверь сломал! Я… — девушка, снова схватив ручку, дёргает её остервенело. Для верности уперевшись ногой в стену, тянет на себя рывками, — не могу… её… открыть! Ах…       На последнем рывке дверь неожиданно поддаётся и распахивается, от чего Сомин, неловко взмахнув руками, теряет равновесие, отлетая назад. У Тэхёна всегда была хорошая реакция. Выработанная годами, она его спасала и вытаскивала из многих передряг. Вот и сейчас он даже задуматься не успел, действуя на чистых инстинктах. Просто, шагнув вперёд, проворно перехватывает падающую девушку за запястье и, лихо развернув к себе, ловит в объятия. Прижимает крепко к груди, замирая в устойчивом положении и широко расставив ноги. Сомин неуклюже врезается носом в твёрдый торс, судорожно вцепившись пальцами в тонкую тунику. Стонет глухо от ушиба.       Ким ощущает её горячее дыхание на груди даже сквозь ткань, чувствует толчки трепещущего, испуганно бьющегося сердца, и его собственное делает кувырок. Жгучий жар захлёстывает волной, отчего кажется, что даже волосы становятся дыбом. В ноздри ударяет приятный аромат женского тела, и он стискивает челюсть, чувствуя, как десна прорезают клыки. Охотник зажмуривается до ярких разноцветных пятен в глазах и решительно отстраняет от себя девушку. Голова кружится, и почему-то очень давит… Давит в груди.       Тэ, согнувшись, хватается за левую сторону. Рука, испещрённая взбухшими венами, напряжённо впивается в пылающую кожу. Предплечье вдруг обхватывают прохладные тонкие пальцы:       — Ох, швы задела?! Больно? — Сомин беспокойно заглядывает в лицо. — Покажи! Господи, да убери ты руку! Дай взглянуть!       Кумихо яростно мотает головой и, выдернув руку, вылетает пулей из комнаты, оставив Чха недоумённо хмурить брови.