***
Мы шли по заповеднику ещё минут сорок. Животных нам, что странно, не попадалось. Однако… … из заросшего оврага, что находился справа, начали доноситься шорохи. — Что там? — спросил Арлин и указал пальцем, остановившись. — Это же заповедник, — ответил я, — здесь в кустах может сидеть только хищник. Внезапно из кустов показались чёрные заячьи уши, а затем и сам заяц. Увидев нас, этот зверёк замер, после чего вскочил и скрылся в кустах. — Помню я в детстве, когда только освоил магию, — сказал Арлин, — отправился в лес и нашёл кроличью нору… Этот заяц убежал от нас, но у него вряд ли получиться скрыться от истинных хозяев этого заповедника. Мы шли дальше, а Арлин продолжал рассказывать: — Тогда я отведал жареной крольчатины и не беспокоился после этого о том, чем те несчастные кролики могли болеть. — Жестокий ты, — произнёс я. — Тебе реально так легко причинять боль, убивать. Вот то, что ты сделал с теми двоими — верить? Да нет, ты заставил их съесть друг друга, и если бы я не вмешался, так бы оно и случилось. — Вся та боль, что я причинил остальным за всю мою жизнь, никогда не сравнится с той болью, которую мне причинил мой брат… — произнёс Кровавый Король. — Я помню. Да, помню. Арлин рассказывал это за игрой в шахматы. Его тоже можно понять. — Долго ещё идти? — другим голосом спросил Кровавый Король. — И можно мне уже наконец снять эти очки?! Они до ужаса неудобные, если их так долго носить! — Сейчас придём, ещё несколько минут пути. Да, можешь снять… Хотел я у тебя спросить: а где твой посох, который перенёс нас сюда? — Ты не помнишь разве? Он с нами не переместился. Если бы он сделал это, магия не была бы такой простой, понимаешь? Поэтому ты вставишь магоцвет сначала в Медальон Четырёх Стихий, переместишь нас в то измерение, а потом уже освобождённые Стихиали всех нас оттуда вытащат. — Теперь понял. Тем временем мы вышли на поляну с одним-единственным деревом — ивой — в центре. Здесь была довольно высокая трава, а поскольку сейчас лето, ещё и клеща можно подхватить. (Хотя, тем летом мне это нисколько не помешало проникнуть сюда с сапёрной лопаткой и выкопать довольно большую яму. Что было в моей голове?) Внезапно перед нами появилась широкая тропа. На самом деле это трава в момент завяла и опала на землю. Тропа протянулась прямо до ивы. — Твоих рук дело? — спросил я. — Прикажешь, чтобы я это сжёг? — Нет-нет! — воскликнул я и мысленно добавил: «Ага, пожара здесь ещё не хватало. Землетрясения было достаточно, чтобы напугать людей. От землетрясения, кстати, и трещин на земле не осталось, словно этой небольшой «природной катастрофы» и не было вовсе». — Тогда вперёд. Мы двинулись по тропе. В какой-то момент я подумал о том, что не имею при себе лопаты, а разгребать землю (сухую землю!) руками как-то не комильфо. Далее на меня нахлынуло чувство предвкушения — предвкушения того, что сейчас я вставлю свой магоцвет в Мирдолис и… Короче, это не передать словами. Когда мы подошли к иве, я не увидел никаких признаков того, что здесь когда-либо кем-нибудь рылась земля. Всё так хорошо уравнялось дождём и заросло травой, что я подумал: «А здесь ли я вообще закапывал Аэлем и Мирдолис?» Если это не так, то я чувствовать буду себя очень и очень глупо. — Ты здесь их зарыл? — спросил Арлин. — Вроде… Д-да… — замялся я. — В каком это смысле?! Я же чувствую, что здесь бьёт настолько сильный поток энергии, слово он сейчас рванёт. — Рванёт? — переспросил я. — Да нет, просто сильный поток энергии. Странно, конечно, что Стихиаль Земли не смог воплотиться, находясь в родной среде обитания. Хотя, по-моему, я однажды читал, что Медальон Четырёх Стихий сделан из какого-то потустороннего металла. Именно поэтому Стихиали не могут выбираться из Медальона чуть ли не целую вечность, — Арлин протянул обе руки к земле, после чего сжал кулаки, а руки прижал к груди. Потрескавшаяся земля разошлась ещё бо́льшими трещинами, затем он обросла буграми, и одним резким подземным толчком из-под земли вылетел тёмный предмет. Это был чёрный пакет, многократно обмотанный скотчем. Внутри этого пакета были ещё несколько таких же пакетов. — Вот здесь, — сказал я, — лежат Мирдолис и Медальон Четырёх Стихий. Арлин щёлкнул пальцами правой руки, и тёмный предмет загорелся, словно был облит бензином. Тут в мой нос ударил настолько мерзкий и отвратительный запах, что хотелось освободить свой желудок при помощи метода двух пальцев… — Фу-у! — произнёс я. — Согласен, — продолжил Кровавый Король, — ужаснейший смрад. А теперь… — с рук колдуна сорвались потоки искусственной снежной бури. Огонь исчез. На землю упали две вещи: Аэлем (Медальон Четырёх Стихий) и Мирдолис (древний магический меч). Они выглядели точно так же, как и год назад. Внешних изменений я не обнаружил. (Ну, кроме совсем небольшого количества песка. Неужели это я так хорошо обмотал пакеты?) — И чего ты ждёшь, Ллойд? — подал голос Кровавый Король. — Вставляй магоцвет в Аэлем и перемещай нас отсюда. — Д-да, хорошо… — я слегка замешкался. Дело в том, что меня охватила некая тревога, ведь я никогда раньше не вставлял магоцвет никуда, кроме Мирдолиса. Я достал из кармана сверкающий волшебными цветами самоцвет, затем левой рукой аккуратно взял Медальон Четырёх Стихий, оттряхнул его от пыли, и начал приближать вещи друг к другу. Я вспомнил, как точно так же капитан Пеларта вставил Аэлем в Гаердум. Так же медленно. Не торопясь. Когда магоцвет и Медальон соприкоснулись, у меня закололо в пальцах и немного закружилась голова. Чтобы было понятно, насколько «немного» — точно такие же ощущения происходят с вами, когда вы резко встаёте из лежачего положения. Правда, там всё немеет, но речь сейчас шла о головокружении. Когда я пришёл в себя, то увидел, что мой магоцвет находился уже в центре стихийного медальона. Все камни засияли чуть ярче. — Всё, — произнёс я. — Ну, так… перемещай. Когда я взял черенок Мирдолиса и засунул его себе за пояс, в моей голове раздались голоса. Четыре разных голоса. Два из них мне были знакомы. «Кто новый владелец?» — голос принадлежал девушке. «Неизвестно», — а этот голос принадлежал другой девушке. «Я его помню!» — голос какого-то старика. «И я тоже…» — драконий голос. «Саламандр и Сабтерран, — подумал я, — их помню, а женские голоса, видимо, принадлежат тем двум Стихиалям женского пола. Я не помню их имён». — Чего ты медлишь? — спросил Арлин. — Неизвестно, какое время сейчас в Подлунном Мире, а ты медлишь. — Подожди! — я невольно сгрубил. «Переместите нас в Мир-Между-Мирами, — произнёс я у себя в голове, — так, как вы сделали это однажды с капитаном Пелартой». Ответил голос дракона Саламандра: «Этот мир как загробье, а Подлунье как небеса. Мир-Между-Мирами отправит нас в великую бездну небытия, если мы переместимся из этого мира…» «Тогда, — подумал я, — что делать?» На сей раз ответил голос Стихиаля Земли: «В мир, что между другими мирами, через Подлунный Мир пролегает наш путь…» — Так перемещайте нас туда, — серьёзно произнёс я уже вслух. — Чего ты сказал? — сзади удивился Кровавый Король. — Стихиали, — я развернулся к Арлину, — их сознания связано с моим. Я слышу их, а они слышат меня. Внезапно четыре Стихийных Камня в Медальоне издали неведомый звук, после чего засветились так, что на них невозможно уже было смотреть. Срабатывало перемещение.***
А вот мне интересно, слышал ли голоса Стихиалей капитан Пеларта? Ну, точно слышал. Однако меня беспокоил другой вопрос: что почувствовал капитан Пеларта, когда вставил Аэлем в Медальон Пятой Стихии, то есть — когда собрал МЕДАЛЬОН ПЕРВООСНОВ? Он что, услышал самого Уробороса? Вряд ли, ведь Уроборос только рычал и вопил. Я не помню того момента, чтобы он обронил хотя бы одно слово. А может, альбинос почувствовал что-то иное? Если я и в самом деле каким-то мифическим-мистическим образом встречу самого Потустороннего, то обязательно задам ему этот вопрос. Я не знал, сколько времени заняло перемещение из земного мира в Подлунный, но ощущения после него, скажем, не очень. Так я ещё не телепортировался. Внутри всё, словно скрутилось и готово было выйти наружу, однако это ощущение довольно быстро ушло. Вокруг было темно, я подумал, что мы до сих пор находимся в процессе перемещения, однако это было не так. Здесь царила тьма, иногда рассеиваемая лунным светом и очень редкими звёздами. Я посмотрел себе под ноги и увидел блестящий от воды камень. Камень твёрдый. «Где мы?» — спросил я у Стихиалей. Одновременно четыре голоса ответили мне: «Одно из наших логов…» Мои глаза уже привыкли к темноте, и я осмотрелся: спереди разлеглось бескрайнее спокойное море, а позади — гора из тёмного камня. Изредка я можно было увидеть полуразрушенные каменные строения. Как мне стало понятно, мы с Арлином стояли на плоском каменном бреге. В горе расположился неказистый вход в пещеру, а также в свете луны я обнаружил кое-где пятна крови. Неужели это обиталище Стихиаля Воды? — Чёрт… — произнёс Кровавый Король. — Арлин… скажи мне, что это продолжается всё та же ночь… — Я бы сказал, если бы так оно и было — Перемещайте нас обратно! — крикнул я в Медальон, однако никакого ответа не последовало. Я подумал, что они меня не игнорировали. Они не могли ответить. — Твою мать, — резким рывком я вытащил магоцвет из Аэлема. — Подержи, — я протянул Медальон Кровавому Королю, который стоял в метре от меня. Затем я взял с пояса Мирдолис и вставил в него магоцвет. Меч обрёл серебряное лезвие с оттенками тёмно-синего цвета. — По-моему, — загадочно произнёс Арлин, — это работает по-другому. Мы могли переместиться сюда в любое время и всё равно оказаться здесь ночью. Уроборос уже контролирует само время… Внезапно море зашумело. Спокойное только несколько секунд назад, оно всё больше и больше покрывалось волнами, пенилось и шумело. — Он идёт, — произнёс Арлин. Я сглотнул и приготовился к бою. Однако зло напало со спины. Я почувствовал, как что-то, словно ураганный ветер, выбросило меня с брега в ледяное и бушующее море. Конечно, я плавать умел, но когда тебя топит морская толща, — все твои навыки меркнут. Я ещё держался на поверхности, как из той пещеры вылетело змееподобное чудовище с гигантскими крыльями. Оно было как тень самой темноты. Незримое. И быстрое. Это был Уроборос. Стихиаль одним взмахом громадных крыльев взлетел вверх. Я обратил внимание на его хвост, который хоть и кровоточил, но не выглядел так ужасно, как вчера. Змеи на руках Уробороса беспорядочно извивались, а сам Стихиаль Вечности раскрыл змеиную пасть. Я увидел, как в ней сверкнуло что-то сумеречно-фиолетовое. «Сжечь? Он хочет меня сжечь!» — пронеслась у меня в голове мысль. Я был уверен, что этот огонь необычный, вода ему будет нипочём. Когда искр в пасти змея стало больше, исход этой ситуации резко изменился. Я уже мысленно распрощался с жизнью, как нечто, похожее длинный и тонкий светящийся луч, сбило Уробороса и отправило его в море. Затем вода, в которой я уже откровенно тонул, грубовато выбросила меня на каменный брег. Поднявшись на ноги, я увидел Кровавого Короля, возле правой его руки, немного вытянутой вперёд, с невероятно быстрой скоростью вертелся Медальон Четырёх Стихий. Он вертелся настолько быстро, что я попросту не мог понять, в какую сторону артефакт совершал это движение. Стихийные Камни, светившиеся во всю яркость, слились в одни разноцветный круг, а по центру Аэлема я смог чётко увидеть алый светящийся самоцвет. Арлин вставил свой магоцвет в Медальон Четырёх Стихий. — А ощущения супер!!! — завопил колдун радостно. — Почему я раньше не стремился получить эту штуковину?! Без вмешательства капитана! — Не знаю! — крикнул я, ибо море начинало бушевать с новой силой. — Сейчас мы сразимся на равных! — крикнул Арлин. Медальон Четырёх Стихий, по-моему, стал вертеться ещё быстрее, когда Король взлетел над водой, а под его ногами море создавало небольшой смерч. Здесь стало совсем холодно. Холоднее, чем зимой. Уроборос появился из воды и каким-то образом вновь взлетел, однако в этот раз без помощи крыльев. Крыльями змей закрылся от того луча, что был выпущен из Медальона Кровавым Королём. Луч, кстати прожигал чёрные крылья, а когда он попал в голову, змей был оглушён. Арлин на этом не остановился, далее сработал исключительно камень воды. Часть моря возле этой бухты покрылась толстым слоем льда, что временно заточил Уробороса. Арлин быстро, но плавно спустился на брег и сказал: — Быстрее! Этот лёд его надолго не удержит! Ты был в том измерении, я — нет, — Король вытащил свой магоцвет из Медальона и дал второй мне, — быстрее! Перемещай нас! Раздался звук трескающегося льда, затем вода в твёрдом состоянии начала призрачно светиться и всё больше и больше трескаться. Тем временем я уже вытащил из Мирдолиса мой магоцвет и вставил его в Аэлем, после чего отдал приказ Стихиалям переместить нас в Мир-Между-Мирами. Голоса в голове мне незамедлительно ответили: «Будет сделано…» С безоблачного ночного неба в море забили молнии, они разломали лёд, и с диким мистическим воплем оттуда вырвался Уроборос. Он метнул в нашу сторону нечто, похожее на фиолетовый огненный шар. Но огонь там был какой-то неправильный. Этот «шар» и долетел бы до нас, если бы мы там всё ещё были.***
В отличие от Подлунного Мира, в Мире-Между-Мирами было светло, но туманно. Сделав несколько шагов влево-вправо, я понял, что поверхность каменистая и неровная, словно здесь шли какие-то работы. Из-за тумана мне не удалось ничего разглядеть вокруг, поэтому я позвал Арлина: — Ты где? Арлин? — Я здесь, — сзади донёсся голос колдуна. — Я представлял это место по-другому, если честно. — Ты бы видел его, когда здесь была битва… День сменился вселенской ночью… — Завораживающе… Итак, с чего начнём? Ты тут был, поэтому веди нас. Я подумал: «Каменная поверхность? Мы прямо на острове? Или где вообще?» — после недолгих раздумий я заявил: — Идём искать Милдред и капитана Пассергита. — Я и забыл про этого выпивоху, — сказал Арлин. — Да, он тоже здесь. Последний раз я видел их на «Гордости Короля».