Часть финальная. Ллойд и Страшный Судья

      Море взволновалось, а потом был такой всплеск воды, словно под ней взорвалась граната. Все мы (и я в том числе) подошли к правому борту, к его перилам, и начали вглядываться в волнующиеся воды. Невооружённым глазом можно было заметить, как небольшая площадь морской поверхности, напоминавшая круг, пузырилась, будто закипала. В самом центре этой площади я отчётливо видел ярко-синюю светящуюся точку. Это был, стало быть, Камень Воды. Всё это действие длилось ещё минут тридцать, а потом Стихийный Камень начал довольно быстро менять форму, которая с каждой секундой всё больше и больше напоминала человека. В самом конце я увидел фигуру девушки, у которой вместо кожи было что-то вроде чешуи.       «Русалка?» — подумал я.       Это была не настоящая кожа, а словно чешуйчатый костюм, как у Аквамена. А может, я ошибаюсь…       Прекрасное создание — Стихиаль Воды, русалка. Она воплотилась из Камня Воды. Девушка с белыми, как снег, волосами и с прекрасными чертами лица.       Затем раздался мощнейший водяной брызг, всплеск. Мы все мгновенно отошли от борта, ибо на нас попало некоторое количество кипятка. А затем одним лёгким прыжком на палубу босыми ногами приземлилась та самая русалка, она была вся мокрая. Так и должно быть всегда, потому что она богиня воды? Или это потому, что она только что была под водой?       Стихиаль оглядела нас всех совершенно спокойным взглядом, а когда она глянула мне в глаза, я, наконец-то, вспомнил её имя: Лунна.       — Стало быть, — обратилась ко всем Стихиаль Воды нежным голосом (специально ли, или он у неё всегда такой?), — крылатый змей воплотился?       — Именно! — с восторгом ответил Кровавый Король.       Через несколько мгновений из-за борта показались ещё три пары рук: одна — женская, вторая — стариковская, третья — вообще драконья.       «Стеллина, Сабтерран и Саламандр», — только что вспомнил я имена Стихиалей, которые не единожды слышал.       Дракон взобрался на палубу первым. Тут я вспомнил, как его голова покатилась и упала в лаву, сейчас же на шее Стихиаля и шрамов не было (а может, были, так как чешуя дракона Саламандра была, в основном, чёрного цвета). Рога стали меньше. Я отметил тот факт, что в данный момент Стихиаль Огня пребывал в относительно человеческих размерах. При первой нашей встрече он достигал приблизительно десяти метров в высоту, сейчас же его рост едва равнялся двум с половиной метрам. Но дракон по-прежнему «кутался», как под одеяло в холодную зимнюю ночь, в свои крылья, которые очень плотно обтягивали тело гигантского ящера. Сабтерран — Стихиаль Земли — с нашей первой и последней встречи практически никак не изменился: та же зелёно-золотая одежда с гномьей шляпой на голове, однако всё это было слегка потрёпанным и промокшим. В данный момент гном выжимал воду из своей седой бороды. А вот Стихиаля Воздуха я лицезрел впервые, она показалась мне некой противоположностью своей сестры. Хотя, может, это странно. Поверх кожи у Стеллины было белое-пребелое оперенье, из-за спины выглядывали ангельские крылья не в самом лучшем состоянии, а на плечи опускались русые волосы. Я посмотрел вниз в ожидании увидеть подобие птичьих лап, однако у Стихиаля Воздуха имелись вполне человеческие ноги.       — Ты совершил роковую ошибку, Ллойд, — обратился ко мне Стихиаль Огня, взглянув змеиными глазами в мою сторону, — когда уничтожил Гаердум.       — Но иначе я не мог, — парировал я.       — Нет, Ллойд, — это уже сказал Сабтерран, — мог. Помнишь, как тебе стало трудно, когда ты вставил свой магоцвет в Медальон Четырёх Стихий?       — Ну, — я немного задумался о двух вещах: о вопросе Стихиаля и о том, имеют ли они — Стихиали — телепатическую связь, — да, — после ответил я, — было нелегко.       — А теперь представь, — вновь заговорила Лунна, — какого было капитану Пеларте, когда он вобрал в себя силу Тёмной Вселенной.       Тут я задумался, вспоминая лишь внешние изменения. Я вспомнил, как тогда на лице капитана высохла кожа, а позже — как она потрескалась. Ужас. Его глаза тогда стали пустыми…       — Трудно представить, — сказал я. Сделав небольшую паузу, я задал вопрос: — То есть, вы хотите этим сказать, что если бы я не уничтожил Гаердум, то Уроборос не явился бы во Вселенную?       — Ошибка! — воскликнул гном. — Если бы ты не уничтожил Медальон Пятой Стихии, то его бы уничтожил капитан Пеларта.       И тут даже море затихло. Эта новость, честно говоря, была для меня шокирующей.       — Как так?.. — тупо спросил я.       — Ну, это моё предположение по сему конфликту… — ответил Стихиаль Земли. — Мы все, — он обвёл взглядом остальных Стихиалей, — были некоторое время неотъемлемой частью силы и мышления этого капитана Пеларты.       — И-и что-о?       — Ну как, что?! — подала голос Стихиаль Воздуха. — Ты не понимаешь, что ли? — грубо произнесла она.       И тут произошло то, чего я вряд ли мог ожидать. Арлин в мгновение ока переместился вплотную к Стеллине, оставив за собой след алого огня, который ничего не воспламенял, и полушёпотом произнёс:       — Не советую тебе грубить моему двоюродному пра-пра-правнуку, Стихиаль… Не забывай, что это измерение лежит за пределами вашей власти… но не за пределами моей. Это понятно?.. — Арлин развернулся и пошёл обратно к нам.       «Как заботливо, — подумал я. — Разумеется, меня и Арлина разделяет намного большее количество поколений. Но всё равно мне это было очень приятно».       — Прошу простить мою сестру! — сказал Сабтерран. — Позвольте мне сказать, то, чего не смогла вежливо произнести она.       — Ну и что же с капитаном Пелартой? — спросила Милдред.       — А то, что его мышление было крайне нестандартным, а порой — пустым…       — … поэтому, — продолжил Саламандр, — мы уверены, что рано или поздно капитан Пеларта уничтожил бы Медальон Пятой Стихии. Сознание капитана не было готово воспринять ту потустороннюю действительность, что таилась в Медальоне. Странно, — Стихиаль Огня небольшими шагами подходил к нам, волоча за собой свой хвост, — что вы сами этого не заметили, — дракон от чего-то закашлял, из-за чего из его драконьей пасти вырывался дымок. Видимо, здесь было слишком влажно.       — Как мы это должны были заметить? — спросил я.       — Ты не догадываешься, Ллойд? — дракон подошёл ко мне и наклонился. Я заглянул в его змеиные глаза, отдалённо напоминавшие мне глаза Уробороса. — Если бы капитан Пеларта был готов к использованию МЕДАЛЬОНА ПЕРВООСНОВ… хотя, пожалуй, нет… Просто Гаердума, он бы не метал в твоего друга взрывчатые магические снаряды. Ты над этим не задумывался, смертный?       — То есть, — заключил я, — если бы капитан Пеларта был готов к использованию Гаердума, то он бы…       — Да-да-да, — меня оборвал Арлин, — вы бы и опомниться не успели, как были бы стёрты из истории.       — Спасибо, — Саламандр выпрямился и посмотрел в сторону Короля, — бессмертный.       «Откуда он знает про то, что Арлин — бессмертный? — задался я мысленно вопросом, на который быстро нашёл ответ: — Ах, да, точно, ведь Арлин тоже вставлял свой магоцвет в Аэлем».       — Так, мы говорили о том, что было бы, если бы я не уничтожил Медальон. Но я его уничтожил, — затем я обратился к Стихиалям: — Как остановить Уробороса?       — В этом мире — никак, — ответила Лунна, — чем больше времени мы здесь проводим, тем быстрее теряет стабильность скорость времени в других измерениях. Но мы здесь, можно сказать, в относительной безопасности.       — А когда мы выберемся в Подлунный Мир, — спросила Милдред, — там вы найдёте способ спасения?       — Мы — нет, — ответил Сабетерран и поднял указательный палец левой руки вверх, — но-о… — а затем опустил. — Да нет… не получится…       — Нет уж, старик, — грубо произнёс Арлин, — говори давай!       Немного помявшись, Сабтерран всё-таки ответил:       — Мы — Стихиали — можем открыть проход в Междусторонье…       Остальные Стихиали насторожились и посмотрели на брата-гнома с неким осуждением.       — Это что такое? — в недоумении спросила Милдред.       — Ставлю своё бессмертие на кон в пользу того, что об этом Междусторонье и слова написано не было в Первой Библии! — завопил Арлин.       Милдред осуждающе глянула на него и сказала:       — Давай, бессмертный, без твоих гнусных радостей.       — Бессмертие, — ответил он сразу, — это вовсе не гнусная радость, а вполне оправданная.       — Вы закончили? — я вложил в свой голос нужную этой фразе утомлённость.       — Я продолжу? — осведомился Стихиаль Земли.       — Да, конечно.       — Междусторонье — это такая зона реальности, которая затрагивает нашу Вселенную и мир, где обитает сам Потусторонний. То есть — это некое место встречи. Мы не можем проникнуть на Ту Сторону, а Потусторонний, в свою очередь, не может проникнуть сюда, однако он может косвенно влиять на нашу реальность, создавая тексты в Книге Мироздания…       — В Книге Мироздания?! — переспросил я. — Точно?       — Ну-у, да… А что?       — У меня был сон, где голос говорил про Книгу Мироздания и про какое-то ПЕРО, которое может внести изменения в тексты… — я ещё не стал говорить про то, что некое ПЕРО мелькнуло в Зеркале Той Стороны.       — Значит, — заключила Лунна, подойдя к нашей троице из меня, Милдред и Арлина, — ты, смертный, войдёшь в зону Междусторонья и выяснишь, как остановить Уробороса, — Стихиаль Воды мне не угрожала, это больше походило на просьбу.       — Д-да, хорошо, — произнёс я.       Действительно, сейчас уже появился реальный шанс на спасение Земли и Подлунья. Быть может, Зеркало Той Стороны мне дало тогда существенный знак, но я им не воспользовался должным образом? Всё, теперь я знаю, что надо делать: сначала мы возьмём Ландреда с собой, так как я уверен, что Уроборос наведается ещё минимум один раз, и силы Адепта-изгнанника нам помогут; затем Стихиали меня направят к Потустороннему… а насчёт ПЕРА… Судя по видению из Зеркала Той Стороны и вещему сновидению, ПЕРО находится где-то в Подлунном Мире…       — Итак, — серьёзно произнёс я после недолгой паузы, — вы — Стихиали — перемещаете нас в Подлунный Мир, затем там мы берём Ландреда (мы укажем к нему путь), а потом вы доставляете нас в Междусторонье.       — Если тебе явился сон от Потустороннего, то пойдёшь к нему ты, — заявил дракон Саламандр.       — Хорошо-хорошо, пойду туда я один. И выйду оттуда уже с планом, как остановить Уробороса.       — Отличная стратегия, мой далёкий потомок! — воскликнул Кровавый Король.       Я вновь повернулся к Стихиалям и заявил:       — Перемещайте нас.       Затем «Гордость Короля» окутало многоцветное потустороннее сияние, и галеон начал исчезать из этого мира вместе с нами. Если бы не густые туманы и не ужасающие каменные скалы, я бы в последний раз в своей жизни посмотрел на Кодаря... на его труп.       Не получилось.       Перед исчезновением я бросил взгляд в «Клешню Рока» — двухдечный корабль, что стоял неподалёку. Корабль без капитана, чьё тело будет разлагаться здесь некоторое время, пока не исчезнет…       А «Клешня Рока» будет стоять здесь ещё очень долгое время… быть может, вечно…       … быть может сгниют паруса и столбы, которые соединяют этажи трюма, древнее пианино и всё остальное. А потом к останкам стоящего корабля прибьётся пустой медальон в форме сердца, медальон капитана Пеларты.       И всё это в самом конце тоже сгниёт и в виде останков будет находится в этом измерении… опять же вечно.       Или нет.

***

      Первое, что меня напугало в Подлунном Мире — наступившая тьма, что сгустилась неизвестно, когда.       — Да не-е-ет, — пробурчал я, когда окончательно убедился в том, что наступила ночь, — неужели ночь?!       — Нет, Ллойд, — ответил откуда-то справа мне Стихиаль Саламандр. Я повернулся и увидел его в прямом смысле светящиеся глаза. Они светились, будто две свечи, — Солнце по-прежнему в небесах.       Неудивительно, что Саламандр это знал, ведь он, собственно, — повелитель Солнца.       — Не понял.       — Чего тебе непонятно, потомок? — с другой стороны раздался голос Арлина, затем я увидел самого колдуна, когда в двух его ладонях загорелись два танцующих огонька. — Это явление называется солнечным затмением, понимаешь?       «Затмением? — переспросил я мысленно. — В стихотворении говорилось про затмение как-то так: «… затмение прошло ещё вчера, а сегодня — пришёл день последний…». То стихотворение — это точно какой-то чёртов план Уробороса или чего-то иного…»       Тем временем, Арлин, обладая знаниями, где на «Гордости Короля» располагаются все зажигательные фонари, прошёл по всем пунктам и осветил весь галеон. Было достаточно светло.       — Где это мы? — спросил капитан Пассергит.       — Это — моя обитель, — ответила Лунна, после чего капитан «Гордости» кивнул, пожал плечами в недоумении и последовал в трюм, чтобы, видимо, пробудить команду.       Кое-как, но под светом угасающих звёзд я разглядел те самые скалы, откуда мы с Арлином бежали… несколько часов назад?       — Это, — продолжала русалка, — первое место, куда наведался капитан Пеларта…       — Так, — звучно произнёс Кровавый Король, — мы находимся в Подлунном Мире. Ландред, по словам Ллойда, находится возле пещеры с магоцветами (места, где мы встретились). Я не знаю, сколько до него плыть отсюда…       — Плыть отсюда, — оборвала Арлина Милдред, — будет дольше, чем плыть от замка, — Адепт немного помолчала, после чего продолжила: — В день, когда в замок ворвался капитан Пеларта, я отметила, что его корабль прибыл с востока. Мы убьём день, если будем плыть туда.       — Может, верхом? — предложил Сабтерран, посмотрев ехидно на Саламандра.       — Если только, — начала Милдред, но дракон её оборвал:       — Чего только не сделаешь ради спасения мира и своих собственных жизней. Раз в вечность можно и смертных на спине прокатить…       — И одного бессмертного! — подал голос Король.       Проигнорировав колдуна, Стихиаль Огня спросил:       — Кто полетит, Ллойд?       — Я, Милдред и, наверное, Арлин, — ответил я, сглотнув, после чего мысленно добавил: «Не помню я, когда на лошади верхом катался последний раз, а тут, как в сказках, на драконе! В небесах! Это меня, конечно, и завораживает до потери сознания, и пугает до смерти».       — Без «наверное», друг мой, — произнёс Король.       — А что с кораблём? — вновь спросил я. Милдред немного подумала, затем подошла к грот-люку и позвала капитана Пассергита. Когда он, видимо, подошёл, Адепт отдала приказ:       — Капитан, держите курс к замку. Мы там встретимся.       После чего капитан Пассергит поднялся за штурвал, предварительно подняв всю команду на палубу. Все паруса в момент были подняты, и «Гордость Короля» двинулась в ночной тьме.       На палубе же Стихиаль Огня с треском раскинул крылья и начал трансформироваться в реального дракона. (Именно в этом облике он тогда и лишился головы). Хрустели и трескались кости, рвалась чешуя, однако кровь, что странно, вовсе не хлестала в разные стороны. У дракона выросли бо́льшие крылья, чем были прежде, вытянулась морда, удлинились рога и хвост. Словом — дракон из фэнтезийных книг.       — Держитесь крепко, — сказал Саламандр, когда я, Милдред и Арлин залезли на него верхом, — и не упадёте.       Дракон сначала подпрыгнул, отталкиваясь ногами от палубы, затем взмахнул крыльями, да так сильно, что я чуть не упал, но сумел удержаться. И мы улетели в облака. Я глянул вниз: там было лишь сплошное море и два крохотных объекта: обитель Стихиаля Воды и «Гордость Короля». У меня внутри всё свернулось от очередной тряски, Арлин крикнул мне:       — Не смотри вниз!       Я его послушался.       С невообразимой силой ветер дул в лицо, трепая волосы. Мы летели, как я понял, на запад.       «Как же ты это понял?» — спросите вы, не так ли? Я отвечу: мы летели в противоположную сторону от гигантского чёрного круга в небе с белым контуром. Это было солнце, закрытое луной. Светило садилось в той стороне, и это был восток, потому что я помню, как оно всегда там вставало. Следовательно, мы летели на запад. И оставалось совсем мало времени до третьего прихода Уробороса, Стихиаля Вечности.       Мы летели уже несколько часов, а чёрное солнце медленно катилось к краю горизонта. Но это «медленно» шло так быстро, что я даже заметить не успел, как западный горизонт покрылся грозовыми тучами. Рокота ещё я не слышал (трудно что-то услышать, когда ты летишь с феноменальной скоростью), но периодически сверкающие молнии служили нам неким маяком.       Ещё через несколько часов мы настигли ужасную непогоду (или, быть может, это она настигла нас?), а луна всё не хотела уйти с пути солнечных лучей. До меня начал доноситься рокот, да такой сильный, что в какой-то момент мне показалось, будто мои уши заложило.       В следующие минуты мы влетели в кромешную тьму, изредка освещаемую сумеречно-фиолетовыми вспышками молний. С каждым раскатом грома, вспышки, словно по чьему-то злому умыслу, подступали всё ближе и ближе к нам, пока не начали сверкать чуть ли у нас перед глазами.       — Что происходит?! — сквозь рокот до меня донёсся голос Арлина. Ему ответил Саламандр, каким-то чудом услышав его:       — Уроборос косвенно влияет на события! Он пытается всеми потусторонними силами нам помешать!       Молнии, словно небесные копья, летели в нас мириадами снарядов. Я старался не смотреть вверх, опасаясь риска ослепнуть. Я уже, можно сказать, закрыл глаза на то, что кроме рокота ничего не слышу, а скоро и его перестану слышать, если мы отсюда не выберемся в ближайшее время.       Затем нас начало трясти, потому что Саламандр принялся изворачиваться, уклоняться от молний. В какой-то момент мы все тут чуть не выпали, однако сумели удержаться. Я набрался смелости, чтобы посмотреть вниз. Глянув, я увидел лишь чёрную бездну — Подлунный Мир, окутанный неестественными и густыми туманами.       Немного меньше, чем через час, мы вылетели из этой окутанной злом области Подлунья. За её пределами нас ждала уже реальная ночь. Луна, которая так и не ушла с солнечного пути, вместе со светилом скрылась за восточным горизонтом. В это части Подлунного Мира был до ужаса холодно, холоднее, чем до области тьмы.       «Если сейчас в Подлунье лето, — думал я, пока мы летели в ночи́, — значит, солнце садится примерно за два часа до полуночи. Плоховато дельце. Это значит лишь одно — третьей встречи с Уроборосом не избежать».       Под нами сгустились тучи. Это были обыкновенные грозовые тучи. Я понял, что не оглох, когда далеко-далеко внизу услышал раскаты грома. Там же внизу сверкали обычные молнии.       — Сейчас будем снижаться! — предупредил нас всех Стихиаль Огня.       И мы не то что бы резко, а довольно плавно начали снижаться вниз, чуть ли не под прямым углом это происходило, а затем мерцание практически исчезнувших звёзд угасло и сменилось густыми тучами, а после них — тёмным Подлунным Миром, его густыми еловыми лесами и реками, что было крайне затруднительно разглядеть. Но всё равно я смог заметить один факт — реки были замёрзшими, словно зимой. А ещё через час нашего полёта на своём лице я почувствовал тающие льдинки, которые только-только впились в кожу. Это были снежинки. Вот он — ярчайший пример парадоксальных ситуаций и вестник Страшного Суда, — зима, наступившая летом.       — Долго ещё лететь?! — спросил я у Адепта и у Кровавого Короля. Последний ответил мне раньше:       — Мы уже на подлёте, Ллойд!       И ещё через минут пятнадцать я увидел, что с лесом, над которым мы пролетали, было что-то не так, ответ не заставил себя долго ждать: линия елового леса сгорела дотла.       «Линия… — подумал я. — Здесь Уроборос заявился к нам впервые. Мы на месте».       У истоков линии сгоревшего леса стояла гора. Уверен, это — та самая гора с пещерой, где я нашёл магоцвет. С обратной стороны, похоже, находилось то самое плато, а там сидел Адепт Ландред.       Когда мы облетели гору, я увидел, что чёрный смерч, искрящийся сумеречно-фиолетовыми молниями, — нёсся сюда.       «Он будет здесь в полночь…» — пронеслась у меня в голове тревожная мысль.       — Вот здесь, — уже обычным голосом произнесла Адепт Милдред.       Саламандр замахал крыльями, плавно приземляясь на плато. Я, наконец-то, смог отцепиться от драконьей чешуи. На секунду мне показалось, что мои руки свело, и они застыли в одной позе. Но это было не так. Скатившись по крылу Стихиаля Огня, я приземлился на ноги. Милдред и Арлин сделали то же самое. Кровавый Король разжёг в правой руке алый огонёк, в то время, как дракон Саламандр из пасти выплюнул несколько кубов раскалённой магмы, которая неплохо здесь всё осветила. После этого Саламандр принялся трансформироваться в своё относительно человеческое воплощение. Точнее — в воплощение, которое частично соответствует человеческим габаритам. Арлин, глянув на магму, затушил огонь в своей ладони, после чего спросил:       — Ну и где этот Адепт?       — Вон там, — указал я вперёд — на человеческую фигуру, склонившую лысую голову, фигуру в красных доспехах, фигуру со скипетром, что лежал на коленях.       — Ландред, — произнесла Милдред. — Неужели это он?       Ландред, по-моему, не слышал того, что мы прибыли. Они сидел на том же булыжнике, на каком я его видел в последний раз — когда уходил в пещеру за магоцветом.       — Он что, — удивился Кровавый Король, — под меня косит?       — В каком смысле? — спросил я.       — Сидит вон в красных доспехах. Некогда у меня были похожие.       — Именно, Арлин, это доспехи, а не королевская одежда.       Оглянувшись назад, я увидел, что дракон Саламандр был уже относительно невысокого роста. В данный момент он пребывал в том облике, в каком встретил нас в Мире-Между-Мирами. Стихиаль плотно обвил себя своими крыльями и стоял на месте, осматриваясь по сторонам. Я отметил, что зубы его начали дрожать, видимо, от зимнего холодна, прибывшего в эту часть света. Честно говоря, мне тоже было холодно, но я привык ещё тогда, когда мы летели в небесах. Саламандр же — иной случай, он — существо огня и пламени. Это место — непривычная для него среда обитания.       Когда резко поднялся ветер, я уже хотел повернуться вперёд, но что-то мне этому помешало, что-то бросилось мне в глаза. Недолго думая, я понял. Это был закрытый вход в пещеру. Место куда я зашёл и откуда не вышел. (Это если не считать выход, показанный мне Кровавым Королём).       Расстояние между нами и, по моему мнению, спящим Адептом сократилось окончательно. Мы подошли к Ландреду и не стали его пробуждать.       — Ландред?.. — позвала Милдред.       Ничего не произошло. Хотя, пожалуй, нет — произошло неожиданное. Ландред испарился в прямом смысле этого слова: сначала Адепт стал прозрачным, как стекло, а потом исчез.       — А он не умер? — произнёс Арлин.       Мы убедились, что предположение Кровавого Короля оказалось неверным, когда позади я услышал скрипучий, стариковский голос Ландреда:       — Вот уж чего я не ожидал, Ллойд…       Мы обернулись, и я увидел Ландреда, который направил кристальный конец посоха на нас. Он что, готовился к атаке?       — Ты мне это объяснишь, Ллойд? Объяснишь, почему я сидел и ждал тебя здесь несколько дней?!       — Ландред, — сделал я шаг вперёд. Я уже собирался продолжить, как резко мою инициативу перехватила Милдред:       — … ты очень многое пропустил…       — Милдред?! Как ты?..       — Надо же! — воскликнул Арлин. — А до того, что жив Кровавый Король, и дела никому нет!       — И этот гад жив?! — воскликнул Ландред, переводя конец посоха то с меня на Арлина, то с Арлина на Милдред. — Да, видимо, я действительно многое пропустил…