Lost Souls

      На протяжении всей встречи Корнелия чувствовала себя плохой актрисой в дорогом блокбастере. Фобос постоянно к ней прикасался. Якобы случайно, но при этом так, чтобы это заметили. В ответ приходилось делать вид, словно так и должно быть. Ощущая себя не частью влюблённой молодой пары, а хронической идиоткой. Когда всё закончится, она не забудет попросить супруга никогда больше так не делать.       До сих пор даже дома он так себя не вёл. И это устраивало! Выставление личного напоказ казалось Корнелии отвратительно вульгарным и неприемлемым.       Стараясь хоть как-то отвлечься, она сосредоточилась на проверке документов. Ничего особенного в них не было. Договора, как договора. Да и её шеф, вероятней всего, успел удостовериться в отсутствии любых ошибок. Это немного уязвляло, но было по-своему естественно. В профессионализме с начальством она потягаться не могла. Приходилось принимать как данность.       Когда договор был подписан, а его новый деловой партнёр со своим юристом ушли, Фобос облегчённо выдохнул и заметно расслабился.       Корнелия не собиралась ему сочувствовать и прекращать его мучения, лишь пересела для удобства на стул напротив. Желудок неприятно требовал положить в него что-то серьёзнее жидкости. После появления официанта муж согласился с её идеей и тоже сделал заказ. Не дожидаясь появления блюд, он начал обсуждение предстоящих дел.       — Ты ведь можешь превратиться без сердца Кондракара?       — Могу, — не понимая, к чему он клонит, кивнула стражница.       Несколько лет назад, когда они потеряли возможность выполнять свои обязанности так же ревностно, как раньше, кристалл перешел к следующему поколению. Отказываться же от их участия Кондракар пока был не намерен. Да и сами девчонки не были готовы навсегда отказаться от силы. Система оромер заметно усложнилась, дав как ряд новых возможностей, так и некоторое число недостатков.       Для чего максимум её возможностей потребовался Фобосу было непонятно. До сих пор, даже над цветами, он предпочитал колдовать сам.       — Хорошо. Нам нужно наведаться на Меридиан, было бы плохо, окажись ты при необходимости ограничена в силе.       — Зачем? Что ты задумал? — насторожилась Корнелия.       Вернуться на Меридиан, да ещё прихватить её с собой. Это если не безумие, то нечто к нему близкое.       — Меня обязали оказать одну услугу королеве. Не могу сказать, что горю желанием, но и свои причины у меня есть.       — Рассказывай.       Вырисовывающаяся картина выглядела близкой к фантастике, не становясь от этого проще и безопаснее.       — Пару лет назад наворовавшийся в начале правления Элеон чиновник исчез в неизвестном направлении. Не знаю, какими путями, но в конечном итоге он очутился на Земле. Напрямую ловить его — пустая трата времени, уже пробовали. Разведка у моей сестры не лучшая, но работает. А тут как нельзя удобнее я на него наткнулся. Вернее, нас Бобби познакомил.       Описанная Фобосом ситуация выглядела как-то слишком обыденно. Должно было быть что-то ещё. Иначе получался слабо написанный детектив с предсказуемой концовкой.       — И он тебя не узнал? — уточнила стражница.       — Не знаю, — сознался опальный принц. — Возможно, и не узнал, а если узнал, то не счёл достаточной угрозой, чтобы немедленно исчезнуть.       — Что ты себе выторговал за участие в этой авантюре? — спросила Корнелия, не давая возможности растечься пером по бумаге.       Фобос не был бы собой, не потребуй чего-то взамен.       — Отсрочку в рождении ребёнка и право посещать Меридиан по собственному желанию.       Второе было понятно. Пусть кроме жены за ним присматривали ещё и люди Элеон, такая свобода передвижений давала огромные возможности. Первое же вызывало вопросы, в том числе, почему Фобос говорит об этом с неохотой.       О деторождении после предсвадебных переговоров они говорили лишь однажды, когда он сообщил ей, что не дурак и знает, что на Земле дети случайно не появляются. Добавив, что и на его родине тоже в этом отношении не глухое средневековье, пусть и отстаёт от земных возможностей. Достаточно мудрые женщины без вреда для здоровья имели столько детей, сколько хотели, и сколь угодно деспотичные мужья не могли им помешать.       Тогда Корнелии чуть ли не впервые в жизни пришлось пережить продолжительный разговор о контрацепции и прийти к варианту, устраивающему обоих. Более неловко было лишь, когда пришлось коснуться менструации.       Фобос не находил ничего необычного в разговорах на столь интимные темы. И если первое было понятно и необходимо (пусть она бы и предпочла дальше молча пить таблетки), то зачем ему потребовалось обсуждать второе осталось непонятно.       Зачем было необходимо условие с ребёнком, Корнелия никогда не спрашивала, не желая знать ответ. Неведение берегло от ненужных проблем и сохраняло спокойный сон. Ещё чародейка опасалась, что, озвучив свои резоны, меридианский принц начнёт явно или исподволь торопить её в этом вопросе. Становиться матерью же она была не готова.       Когда Хай Лин забеременела, она вызывала радостное умиление у всех подруг. Тогда они много говорили о том, что и остальным можно задуматься над вопросом. Уже на том этапе возникло непонятное беспокойство, смешанное с предвкушением. Корнелия хотела иметь детей, но стоило впервые увидеть малышку Хай Лин, как её бросило в дрожь.       Девочка была чудесная. Только в момент их первой встречи всё происходящее стало реальным. Малышка была живая, не более чем вопросом времени стал момент, когда она начнёт ходить, говорить, звать школьную подругу мамой. Это было слишком странно, пусть и заманчиво.       Они никогда не говорили об этом, но Корнелия догадывалась, что сходные чувства испытали и остальные девчонки. В том числе и этим следовало объяснять отсутствие на данный момент детей у остальной части их компании.       — Нас ждут семейные уик-энды на Меридиане? — задала вопрос мужу Корнелия.       Выдохнув и поняв, что она предпочла эту тему болезненной и тяжелой, он ответил.       — Почему бы и нет, если захочешь. У меня есть чудесный замок, где не повредит проверить конюшни и винные погреба, а ещё домик у моря и убежище в горах, если больше по вкусу.       Что ждало его на родине, они не говорили. Стражница задумалась, о чём же они всё время разговаривают, если за один обед затронули столько запретных тем разом.       — Звучит заманчиво. Что нам придётся сделать, чтобы сократить расходы на отпуск?       Для разговора по душам было не время и не место. Для шуток в целом тоже, но лучше так, чем строить из себя непонятно кого.       — Для начала помочь встретиться двум одиночествам, а для этого придётся прогуляться в тюрьму Меридиана.       — Решил вытащить кого-то из своих друзей?       — Едва ли после всего случившегося нас можно считать друзьями, а если учесть, насколько я хочу его использовать, тем более, — нахмурился Фобос.       Что вопрос окажется настолько болезненным, стражница не ожидала. О ком говорил муж, она догадывалась. Едва ли в тюрьмах Меридиана нашёлся бы ещё один человек, о ком можно так говорить.       — Почему именно он? — задала новый вопрос чародейка.       — Потому что пауков лучше держать в одной банке.       Когда он так себя вёл, закрываясь от неё, Корнелия всегда хотела прикоснуться к нему. Подобные вспышки её пугали. Если же она брала его за руку, то появлялась необъяснимая интимность, уйти в себя или от ответа становилось сложнее.       — Пауков? — попробовала свести всё к шутке стражница.       — Не придирайся. Лучше доедай и пошли.       Решив не спорить и допросить его позже, Корнелия вернулась к обеду. Учитывая намечающиеся дела, неизвестно, когда они закончат, и не придётся ли нестись на работу после бессонной ночи.       Складку в пространстве Фобос открыл, стоило им немного скрыться от посторонних глаз. Ещё раз оглядевшись по сторонам, Корнелия шагнула вперёд и через мгновение оказалась на знакомой площадке королевского дворца, предназначенной для встречи иномирных гостей. Элеон в обществе ближайших советников дожидалась их.       — Как-то ты не слишком спешишь, братец, — поприветствовала их королева.       Не надеявшаяся на тёплый приём, Корнелия не сдержалась и нахмурилась. Такой обиды в голосе лучшей подруги она не слышала очень и очень давно. Фобоса тон сестры не задел, а по выражению его лица стражница поняла, что сейчас начнётся бесконечный поток ехидства.       Слушать препирательства этих двоих желания не было. Увы, на глазах они превращались из взрослых людей в не поделивших пульт от телевизора подростков. Теперь Корнелия могла в красках представить, как проходила давно интриговавшая её сцена освобождения Фобоса. Понятными стали и некоторые странные детали этого освобождения. В таком состоянии он мог на многое согласиться и столько же потребовать. Учитывая, что Элеон ушла ещё дальше, то и её решения становились плохо предсказуемы.       — Может хватит? — попробовала вмешаться Корнелия.       Две пары мечущих молнии светлых глаз устремились на неё. Как дети, честное слово. Ставшие внешне похожими с возрастом дети.       — Хоть ты скажи ему, Корнелия! — попробовала найти союзника Элеон. — Это же абсурдно выпускать его на свободу! Это….       Фобос, в отличие от сестры, молчал, лишь недоверчиво косился на девушек, выжидая и готовясь обороняться.       — Я верю своему мужу, Элеон. Если бы можно было поступить иначе, мы бы так и сделали. Не мешай работать, твоё величество.       Королева обиделась. Совсем как девчонка прикусила губу и отвернулась. Фобос же смотрел на жену так, словно впервые её увидел. Чародейка смутилась. Было в этом что-то слишком откровенное и личное.       Принц быстро вернул себе контроль. Предложив супруге руку, он последовал за удаляющейся сестрой.       — В тюрьму идите сами. Сейчас, — бросила в сердцах Элеон, чуть ли не сбегая. — Вы знаете, где это.       Корнелия тяжело вздохнула. Она терпеть не могла подобные сцены.       — Вылитая мать, — прокомментировал Фобос. — Идём.       Предложенный локоть стражница приняла и последовала за ним.       — Только не торопись, иначе на местных ухабах я навернусь с каблуков, — предупредила она.       — Монаршие особы никогда не спешат, — сообщил ей муж, замедлив шаг.       Корнелии хотелось добавить, как эти монаршие особы безобразно ездят за рулём, летая на заоблачных скоростях, но сдержалась. Момент был неподходящим. Впереди и без того ждало мало приятного.       После её заявления Фобос хотел прикоснуться к ней заметно больше обычного. Он не позволял себе лишнего, но стражница решила прояснить ситуацию.       — Что с тобой?       — Ты не представляешь, как я тебя хочу, — сообщил ей муж.       Корнелия замерла удивлённо хлопая ресницами и стараясь закрыть рот. Такого она не ожидала. Не то, чтобы у них с этим были какие-то проблемы или она питала иллюзии о темпераменте Фобоса, но за пределами дома он неизменно держал себя в руках, не делая даже намёков, не говоря о чём-то насколько прямолинейном.       — Если не хочешь, чтобы я трахнул тебя в ближайших кустах, не делай такое лицо, — заверил супруг.       — Ты сумасшедший.       — Чувствую себя примерно так, — согласился он.       Возвращаться в место своего ещё недавнего заключения Фобосу было заметно тяжело. На входе он замер на пару секунд, но потом шагнул в темноту подземелья. Во время его правления Корнелия имела возможность побывать в самой охраняемой из тюрем принца. Долго пустовавшей после его свержения. Лишь недавно Элеон решила воспользоваться мрачным наследством брата по назначению. Насколько широко и у неё это получилось, стражница не помнила, никогда не интересуясь меридианской политикой.       Со времен университета Корнелия задумалась, какой из способов заключения гуманнее. В подземельях Фобоса не было ничего особенного, кроме продуманной системы безопасности, учитывающей местный колорит. В прошлом на Земле использовались похожие тюрьмы. В темнице Элеон замедлялось время, все жизненные процессы протекали так неспешно, как только могли. Заключенным неделями не нужно было спать или есть. Они не чувствовали немытости тела или болезней. Лишь ограниченное пространство и светящиеся прутья клетки. Пытка неизменностью и бездействием. Отчего-то с возрастом Корнелии это начало казаться более страшным наказанием.       Рейтар неодобрительно косился на них, провожая к нужной клетке, где, забившись в угол сидел Седрик. Когда Корнелия видела его в последний раз, приятель Фобоса едва умещался в отведенном ему пространстве, раздувшись после поглощения сюзерена до невероятных размеров и утратив способность менять облик. С тех пор многое изменилось, и не только вернувшееся человеческое обличье это объясняло.       — Хочешь послужить на благо короны, Седрик? — не теряя время на приветствия сказал Фобос.       — Не испытываю ни малейшего желания, — ответил оборотень.       Корнелия вздрогнула от его взгляда. Слишком много в нём было безнадежности и сломаности. Осталось ли от когда-то правой руки тирана хоть что-то? Как Фобос собирается его использовать в таком состоянии?       — А придётся, — заявил принц. — Собирайся, нам предстоит путь на Землю. Всё веселей, чем сидеть в камере.       Последняя фраза вызвала хоть какой-то отклик в душе лорда.       — Чтобы было печальнее возвращаться? Не находишь, что мы это уже проходили, твоё высочество?       — Времена меняются. В этот раз всё до невозможного просто и без попыток захватить власть. Бывают клятвы, которые и мне не нарушить.       Намеренная расслабленность и легкомысленные заверения заставили Седрика внимательнее посмотреть на своего сюзерена. Корнелия трактовала происходящее иначе: супруг что-то задумал, а зная о богатстве его фантазии, готовилась к катастрофе. Выходя из тюрьмы, когда общественное внимание немного сместилось, стражница шепнула мужу:       — Если ты меня предашь, то я собственноручно тебя убью.       — Я тебя не предам, — заверил Фобос, сжав её руку для верности.       В это хотелось верить, как и всегда хочется верить в лучшее. Только оно возможно лишь при условии, что их отношения что-то для него значат. Стражнице завесы не должно было быть грустно от понимания, что скорее всего скоро всё закончится — их брак всего лишь фикция — и всё же было. Ей хотелось, чтобы его обещание оказалось правдивым. Обменявшись с женой планами на будущее, Фобос догнал Седрика и сразу же взял его в оборот, принявшись нашептывать ему что-то до самой встречи с Элеон.       В последнее время королева начала тяготеть к эффектным жестам. Появиться в последних лучах солнца и произнести речь было очень в её духе. Особенно, учитывая, что она всё ещё дулась после стычки с братом. Предложение задержаться и провести немного времени с подругой вызвало у Корнелии чувство похожее на зубную боль. Не то, чтобы совсем не хотелось, они давно не виделись, но в голове вертелся предстоящий рабочий день и необходимость серьёзно поговорить с мужем. Хватит ли её на это после допроса от Элеон.       — Оставайся, — предложил Фобос. — Я вернусь часа через полтора-два и заберу тебя.       Хотевшая вмешаться Элеон, прикусила язык, борясь с противоречивыми чувствами. Корнелия поняла мужа лучше: он хотел уладить вопросы с Седриком без её участия. Желание сестрицы посплетничать играло ему на руку.       Не испытывая восторга от происходящего, стражница согласно кивнула и подставила щеку для поцелуя, призванного ещё больше позлить меридианскую королеву. Чародейка надеялась этим жестом доброй воли вынудить его потом говорить откровеннее и посвятить в свои планы подробнее.       Разговор с Элеон представлялся мероприятием гораздо более неприятным, чем оказался в действительности. Жаль только назвать беседу дружеской можно было сильно с натяжкой. Элеон ходила вокруг интересующих её подробностей кругами, вытягивая информацию, как присосавшаяся пиявка кровь. Возвращению Фобоса Корнелия была рада от всей души.       Муж выглядел запыхавшимся и где-то успел разжиться синяком на скуле. Решив выяснить, где он его взял, позже, чародейка согласилась, что пора домой, заверив королеву о следующей встрече так скоро, как выйдет. Несмотря на дружелюбный тон, взгляд, которым их провожала Элеон таковым назвать было невозможно. Корнелия не испытывала желания думать об этом сейчас, а Фобос и вовсе не обращал на сестру внимания. Что-то из случившегося сегодня настолько заняло его мысли, что он мало на что обращал внимание, что же это стражнице предстояло выяснить.