Lost Souls

      Корнелия старалась доверять своему мужу и не раздражаться при этом. Давнишний уже разговор о планах Элеон на их дочь всё ещё всплывал неприятным осадком. Пусть стражница и понимала абсурдность любых обвинений в сторону Фобоса. Могла и сама догадаться, все необходимые факты были на руках, но она предпочла их проигнорировать, а потом обидеться, встав перед очевидным. Ещё и чувствует себя преданной, в том числе потому, что меридианский тиран с неё разве что пылинки не сдувает.       Лучше бы он насмешничал, порой переходя грань шутки, как это часто бывало раньше. На равных, а не как принц, защищающий хрустальную принцессу. Те немногие комментарии, что он себе ещё позволял, стали беззубыми. Всё это в сумме доводило до истерики.       Корнелия годами решала чужие проблемы и привыкла к этому. В том числе привыкла прятать собственные трудности поглубже в душу, если не получалось решить сразу. Одиночество — оно такое, грызёт изнутри брендовой адамантовой вставной челюстью, кроша внутренний стержень, и медленно, но верно выбивая почву из-под ног.       Не хотелось в этом даже самой себе признаваться, но когда Фобос взял на себя решение всех оттягивающих внимание вопросов, а местами осознанно или нет подлатал её душевные раны, Корнелия была счастлива. Не столь уж и много оказалось необходимо для удачных отношений. Она расслабилась и сдала большую часть рубежей обороны, в ответ получив болезненную пощечину.       Сначала непреднамеренное, но предательство, разбудившее всё недоверие на которое она ещё была способна, а вместе с тем напомнило обо всех сложностях их брака. А после этого вот это вот — сиди, я сам всё сделаю, доходящие до ограничения свободы и недооценивания партнёра. Хотя о каком партнёрстве при таком отношении можно говорить?       Стражница никогда не была слабой, зависимой девочкой. Некоторую несамостоятельность и внутреннюю ограниченность в действиях, наложенные воспитанием, достаточно рано компенсировала миссия света. Корнелия стала хорошим командным игроком, а ещё научилась принимать решения, чего раньше не любила и толком не умела делать, предпочитая безопасную выверенную игру риску. Некоторые вопросы, конечно, остались, но не столь болезненно, чтобы быть проблемой.       Поэтому терпеть дальше тиранию Фобоса, увещевая себя, что он ни в чём не виноват и не заслужил дурного обращения, она не собиралась. Точно так же он когда-то поступал с Элеон, настраивая против друзей и убеждая в своей любви и преданности. Страх оказаться на месте ныне королевы Меридиана в конце концов победил все остальные доводы, и Корнелия собралась вывести мужа на откровенный разговор. Лучше серьёзно поговорить, возможно, поссориться из-за непонимания, чем дождаться, когда ситуация дойдёт до края, и разругаться необратимо.       С тех пор, как Корнелия забеременела, Фобос возвращается домой вовремя. Он из кожи вон лезет, стараясь усидеть на двух стульях — проводить как можно больше времени вместе и преумножить своё благосостояние, расширив имеющееся дело. Ко всем прочим неприятностям, вот уже пару месяцев он старается уговорить её оставить работу и ближайшие год, а то и больше, посвятить ребёнку.       Корнелию эта идея приводила в бешенство. В мире множество работающих матерей, уходящих с работы в последние дни или недели срока и возвращающихся к труду через пару месяцев, а то и раньше. Чем она отличается от них?! Тем более, беременность протекает штатно. Да, в первые месяцы её знатно полоскало, но Фобос же и нашёл верное средство, как с этим справиться! Он же так же ловко искоренил все остальные решающие заглянуть к ней неприятные синдромы. Будь то прыщи, выпадающие волосы или трескающиеся зубы, а с отёкшими ногами можно и ходить, главное, выбирать каблуки поудобнее.       Нагрузка и без того была снижена до предела, отчего стражница чувствовала себя неловко. Покинуть офис совсем казалось предательством. Удовольствие от хорошо сделанной работы сложно чем-то заменить. Пока же не случилось ничего превосходящего ожидания, к чему сдавать себя в утиль? Беременность — не болезнь, чтобы создавать из-за неё чрезвычайное положение.       Увы, голова Фобоса работала иначе, или он знал что-то, пока недоступное жене. Если дело именно так, то это повод на него всерьёз обидеться. Стараясь не накрутить себя раньше времени, чародейка сидела за обеденным столом и ждала мужа к ужину. Свет погашен, блюда поданы. Фобос сразу догадается, что она решила чинить разборки, слишком хорошо ее знает и слишком давно оно назревает.       Щёлкнул ключ в замке входной двери, а вслед за этим раздался голос принца королевства Меридиан. Найдя супругу на исходной, он нахмурился и перестал даже пытаться изобразить благодушие.       — Ну и о чем ты хотела поговорить? — спросил он вместо приветствия.       — Давай сначала поедим, — попробовала выторговать себе небольшую отсрочку неожиданно оробевшая Корнелия.       — Нет, дорогая жёнушка, говори, раз собиралась. Потом уже решим, что и как делать дальше.       Фобос злился, не иначе как тоже устал. Корнелия, встав из-за стола и подойдя ближе, но не решаясь смотреть ему в глаза, заговорила.       — Я чувствую себя Элеон в пору, когда ты морочил ей голову, и совсем не хочу оказаться на ее месте.       — Это все? — уточнил супруг, сверля взглядом, выискивая малейшие несоответствия между заявленными и настоящими претензиями.       — Нет, ещё ты слишком много работаешь, — поспешила заверить стражница.       Муж посмотрел на неё мягче, но всё ещё недоверчиво, что не помешало почувствовать себя разливающейся соловьём маленькой девочкой перед взрослым дяденькой.       — Я не понимаю твоих претензий, — сдался Фобос. — Что я делаю не так?       Как принц ни старался казаться супергероем, эта роль была ему чуждой. Корнелия испытала неожиданную волну жалости и нежности к по-настоящему близкому человеку.       — Ты всё так делаешь, просто слишком стараешься, — потянулась к мужу стражница.       И тот, поддавшись её порыву и собственной усталости, позволил обнять себя и сразу же ответил тем же, поудобнее устраивая раздавшуюся в талии жену рядом. Словно именно так семейные разборки и должны происходить.       — Фобос, я не тринадцатилетняя девочка, обиженная невниманием подружек. Не нужно устраивать мне сахарную диету. Тем более, ты скоро ядом плеваться начнёшь из-за этого!       Несмотря на всё сострадание к нему, Корнелия злилась, пусть при этом с трудом сдерживала желание начать целоваться. Именно этого в последнее время тоже сильно не хватало, легкость физических контактов потерялась вместе с взаимопониманием.       — Помолчи, — потребовал муж. — Я пытаюсь понять.       — Было бы что понимать! — не послушалась Корнелия. — Я хочу назад своего мужа! А не то непонятное нечто, что поселилось здесь в последние месяцы! Верни мне его!       Стражница не сомневалась, что раскраснелась и выглядела комично чуть ли не взвизгивая выдавая свои требования, но услышать заливистый от всей души смех не ожидала. Фобос хотел прижать её ближе, а то и подхватить на руки, но вовремя опомнился и нашел себе место на одном из стульев, в одиночку справляясь с хохотом. Это немного обижало, но глядя на него такого, она не могла не улыбнуться в ответ.       — А я всё думал, на что ты злишься и почему сопротивляешься логичным решениям! Но и подумать не мог так это формулировать.       — Ну знаешь ли! Мог бы и спросить сам!       — Прости, — начал успокаиваться принц. — Ты беременна, я стараюсь о тебе заботиться.       Отдышавшись, он потянул её к себе, усаживая на колени.       — Я не стеклянная, Фобос. Не упаду и не разобьюсь. Ты и раньше это делал, только твоя забота не граничила со здравым смыслом…       — Были другие обстоятельства, — попытался возразить муж, но по его тону становилось понятно, что он и сам не уверен в своей правоте.       — Неужели? Что изменилось настолько радикально, что ты пытаешься одновременно и гнуть свою линию, и любым моим капризам потакать? Беременность не болезнь, тем более, не болезнь лишающая разума. Я ведь вижу, что тебе всё это доставляет удовольствие, тогда в чём проблема получать его, вместо доведения себя же до нервного срыва? Это ведь просто. Да и мне гораздо больше нравилось, когда ты смеялся над сложностями и притаскивал мне то одну, то другую притирку. Это была та поддержка, которая необходима, и, главное, она тебе ничего не стоила, в отличии от происходящего сейчас. Может, хватит? — попробовала ещё раз Корнелия.       Говорят, если повторить простейшую истину раз пятьдесят, дойдёт и до жирафа. Может, если прибавить ещё столько же, станет понятно и страусу, которым решил прикинуться её благоверный?       — Верни моего мужа, идиота? — подсказал Фобос.       — Он мне нравился, — призналась стражница. — Он был живой и ироничный, постоянно смеялся и очень любил жить. Такому человеку можно и не сложно доверять.       Фобос выглядел озадаченным после её нехитрого признания. Его словно чем-то тяжелым стукнули. Даже рука на её животе оцепенела.       — Ты чего?       Злость понемногу оставляла Корнелию, получив выход. К своему удивлению, она поняла, что не так уж на него и злилась. Скорее, беспокоилась, как бы чего не натворил и себя не покалечил. А не то в его способностях сомневаться не приходилось.       — Всё нормально, просто понял, насколько я кретин. Если ты не слишком голодная, не против немного прогуляться, а уже потом поужинать? — спросил он, меняя тему.       — Ладно.       Не то чтобы есть совсем не хотелось, но разрушать атмосферу хотелось ещё меньше. Если ей удалось донести что-то до чугунной головы Фобоса, то можно и потерпеть, раз он собрался чем-то с ней поделиться.       — Тогда идём.       Легким движением руки он открыл проход на Мередиан. Корнелия удивилась, но приняла приглашение молча. Приморский дом встретил тишиной и запахами не до конца законченного ремонта. Пусть большая часть работ и подходила к концу и особняк медленно, но верно приобретал преимущественно колониальный стиль, строительная пыль и близко не осела.       Фобос уверенно провел жену в жилую часть дома. Замерев на пороге предполагаемой детской, он дал ей войти в комнату первой. Понять, что именно хотел показать муж не составило труда. Корнелия с благоговением прикоснулась к резной колыбели тёмного дерева. Работа была потрясающей, резные розы казались настоящими, да и не только они, более волшебной вещи чародейке в жизни не приходилось видеть!       — Мы… — только и смогла она выдать.       На попытке вдохнуть воздуха в лёгких стало слишком много, и Корнелия закашляла, пытаясь привести дыхание в норму. Обеспокоенный, но всё равно довольный муж немедленно оказался рядом.       — Ты чего? — спросил Фобос.       — Всё нормально. Просто подумала, как хорошо, что мы всё же решились на это. Хочу как можно скорее увидеть нашу малышку.       На самом деле первым порывом было спросить могут ли они забрать колыбель домой. В хезерфилдской квартире уже всё было готово к появлению младенца, в том числе и кроватка. Они выбрали её ещё пару месяцев назад совместно с родителями Корнелии.       Светлая, супер безопасная и из столь же экологичная, в окружении вороха белого тюля. Она не вызывала никаких особенных эмоций — просто вещь, отвечающая требуемым от неё функциям. Теперь она поняла, отчего муж всё время ходьбы по магазинам кривил губы и разве что не грубил, придираясь к каждой мелочи.       — Потрясающе выглядит, — сказала Корнелия, вновь прикасаясь к произведению искусства.       — Рад, что тебе нравится.       Фобос говорил всё ещё немного недоверчиво, но её тон заставлял его понемногу оттаивать. Обняв со спины жену и получив её одобрение на своё действие, он начал улыбаться.       Корнелия откинула голову на чужое сильное и надёжное плечо, отпуская напряжение последних нескольких месяцев. Зря она морочила себе голову идеей корыстных интересов Фобоса относительно рождения ребёнка. Такие подарки бизнес-проекту не делают, просто потому что настоящую магию в предмет можно вложить только когда ты искренен, а именно это его высочество и сделал. Стражница знала его достаточно хорошо, чтобы судить, когда он поступает именно так, даже в условиях, когда старается скрыть свою подлинную мотивацию. Ничего похожего и рядом не стояло. Он действительно хочет того, о чём говорит. Неизвестно, как всё обернётся в реальности, но желания у него те же, что и у любого другого человека, и возникли они так же. Стремление стать родителем и начать новый период жизни в новом качестве, как это случилось и с ней самой.       Попытавшись приподняться на носочки, Корнелия потянулась целовать своего мужа. Ему пришлось немедленно её ловить, потому что с равновесием не задалось, но главной своей цели чародейка достигла, и супруг ответил ей с жаром оголодавшего странника, пересёкшего пустыню.       — Полегче, — в какой-то момент, оторвалась от своего принца стражница. — Мне нравится ход твоих мыслей, но мы можем навредить нашей дочери, если будем неосторожны.       — Кто тебе сказал, что я буду неосторожен? — поинтересовался муж, целуя её в шею и не собираясь останавливаться на достигнутом.       — Не успевший сбежать здравый смысл? — выдохнула Корнелия.       — Отправь его в отпуск и пойдём в спальню. Ужин прикажу подать здесь, а оставшийся в квартире съедим на завтрак, под чарами ему всё равно ничего не будет.       — Змей-соблазнитель.       Корнелия обернулась к супругу лицом и заговорщическим видом взмахнула в его сторону руками. Фобос поймал их в воздухе и, сложив ладошки вместе, спросил:       — Идём?       — Угу, — согласилась стражница.       После чего позволила и увести себя в намеченном направлении, и выполнить весь остальной срочно составленный план на вечер. К которому ещё и сама собой прибавилась прогулка по пляжу.       Корнелия полюбила этот берег и призналась сама себе, что знает его пусть не так, как будто ходила всю жизнь, но как человек, возвращающийся в родные места после долгой разлуки. Фобос наполнил окрестности воспоминаниями о своём детстве, шалостях, первых магических экспериментах и приключениях. Стражнице порой казалось, что она путешествует по потрясающе красивым местам чужого мира вместе с меридинским принцем ещё мальчишкой, едва ли помышляющим обо всём, что ему довелось сделать позже.       Морской ветер ласкал лицо, развевал волосы и подол длинного лёгкого платья. Корнелия в очередной раз подумала, насколько хорошей была идея оставить здесь часть одежды на такой вот случай. Иначе ей пришлось бы гулять по пляжу в офисных брюках и блузке. Пусть вся одежда давно уже приобрела примечание «для будущих мам» с удобством шифона соперничать не могла. Ноги проваливались в нагретую за день мелкую гальку, ещё немного и стражница думала окончательно дать себе расслабиться и зайти в воду по щиколотку. Пока она приберегала эту радость до завершения сервировки переносного столика.       Ужин у линии прибоя, что ещё нужно для счастья? Не так уж это и плохо — быть замужем за принцем, пусть он и матёрый интриган, а не герой девичьих грёз. Особенно хорошо, когда этот самый принц сидит, вытянув длинные худые ноги в воду, задумчиво смотрит в небо и тянет какой-то местный напиток из хрустального фужера, словно это дорогое вино. В такие моменты он настолько домашний, привычный и правильный, что не описать словами и не подобрать самой лучшей аллегории, объясняя, что она испытывает.       У Корнелии так легко на душе, как, наверное, никогда не было. Стараясь изо всех сил, она не может вспомнить, чтобы с кем-то было так же спокойно, как с ним. Даже понимание, что сегодняшним выяснениям отношений, скорее всего, предстоит повториться, не слишком-то расстраивает. Вместо этого её в очередной раз тянет целоваться. Потому что он красив, и потому что нежен, и потому что он её муж.       — Хороший вечер получился, — заметила Корнелия вслух.       Она старалась немного придержать разгулявшееся чувство голода и не наброситься на еду, тем самым закончив всё слишком рано. Муж усмехнулся, и встряхнул головой, обдумывая какую-то свою мысль.       — С учётом несостоявшегося скандала, более чем.       — Ну, знаешь ли, я не виновата, что ты решил строить из себя непонятно кого!       — А я не виноват, что ты не решилась поговорить об этом раньше, — пожал плечами Фобос.       Приняв независимый вид, он начал отпираться. К чему только, когда сам признал себя виноватым? Корнелия вспыхнула, не собиралась это так оставлять.       — Ну, знаешь ли! Не так уж просто злиться на того, кто о тебе заботится. Я надеялась, что ты сам образумишься.       Говорить об этом смущало. Как и признавать свою позицию: может само рассосется.       — И всё же она оказалась тебе не нужна.       Фобос задумался, и стражница поспешила заговорить снова, пока он не придумал себе чего-то далёкого от действительности.       — Больше, чем тебе комфортно отдавать — нет.       — Да понял я уже, не дурак всё же.       — Ладно, договорились, молчу.       — Лучше просто сменим тему.       — Ага, например, можешь рассказать, бывает ли здесь нелётная погода.       Согласилась Корнелия. Накатывающие волны ласкали ступни, заставляя задуматься об идее искупаться.       — Да, сейчас именно такая. Меня уже спрашивали, как мы можем купаться в такую погоду, и отчего я настолько пренебрежительно отношусь к здоровью будущей наследницы, позволяя её матери безумствовать.       — Ты серьёзно? — удивилась стражница.       — Да, у всех своё понимание температуры.       — Хорошо, что хотя бы в вопросе диеты мы солидарны, ну или тебя они достаточно боятся.       Её добродушное ворчание, заставило Фобоса улыбнуться и выбросить из головы ненужные сейчас мысли.       — Я рад, что тебе понравилось.       — Такое не может не понравиться. Не могу описать словами, насколько твоё отношение потрясающе.       — И тем не менее, моё желание быть с тобой во время родов заставляет тебя в лучшем случае бледнеть.       — Мы уже говорили об этом, — напомнила Корнелия. — Я устала быть беременной, но и рожать страшно. Возможно, когда всё будет происходить, я изменю своё мнение. К тому же, не верю, что в мире есть сила, способная помешать тебе получить желаемое.       — Ты преувеличиваешь мои возможности, — нахмурился Фобос.       — Скорее преуменьшаю, — честно озвучила свою позицию Корнелия.       — Неужели ты меня боишься? — удивился муж.       — Нет, мы слишком давно живём вместе, чтобы это было возможным. К тому же, я тебя ещё в школе победила. Просто озвучиваю факты.       — Меня порой поражают перепады твоего настроения.       — Лучше подивись своей способности менять тему, — рассмеялась чародейка. — Единственное, о чём я думала, были тёплая вода и вкусная еда, а тебя на философию потянуло!       — Ну, должен же кто-то тебе напоминать о высоком.       Препираться с ним таким образом можно было часами. Соревнование в острословии давно стало привычным и по-своему родным времяпровождением, поэтому если после очередного особенно удачного выпада супруга Корнелия терялась, то не больше, чем на пару десятков секунд.       Если кто-то мог считать подобные баталии чем-то отличным от удовольствия, то только полный дурак вроде Калеба, имевшего неосторожность сочувствовать ей на последнем официальном мероприятии, где стражнице довелось быть. Она тогда чуть не прибила незадачливого бывшего, находясь совсем не в духе, и после, глядя на ещё более пылающего Фобоса, пожалела, что не сделала такую необходимую вещь. Ревность и дурной нрав достались ей, как дражайший супруг не пытался их прикрыть, тетёшкаясь с беременной женой.       Жизнь на два мира пока была неудобна только вот такими несуразностями. Как оно будет дальше, стражница пока предпочитала не думать. Лошади и доступ к морю — это хорошо, а Элеон, если питает какие-то иллюзии ничего не получит. Подруга не могла не догадываться, что ни перебираться жить в средневековье, ни отдавать своего ребёнка, раз решилась его родить, Корнелия не будет. Если кто-то надеется её заставить, то она сама кого угодно заставит и доходчиво объяснит, почему он ошибается.       После памятного разговора Элеон с Фобосом, Корнелия успела и сама поругаться с лучшей подружкой. Чего только мужу их интересы отстаивать? Нет уж, природа собственным голосом не обделила, следовательно, его грешно не использовать. Если её величеству здравый смысл изменяет в особенности. Супруг об этих милых посиделках или не знал, или не комментировал.       — Идём? — спросил Фобос.       Он успел подняться на ноги и протягивал ей руку приглашающим жестом.       — Решил совершить попытку выспаться заранее? — съехидничала Корнелия, принимая его помощь.       — Почему бы и нет, никогда не знаешь, что ждёт тебя завтра.       — Подожди ещё пару минут, — попросила женщина, напоследок любуясь на море.       Было решено отправляться на ночлег в хезерфилдскую квартиру.       — Ты можешь жить здесь столько, сколько пожелаешь, — заметил он.       — По поводу основного места жительства, наиболее подходящего для воспитания детей, мы вроде бы договорились, даже не начав дебаты.       — Одно другому не мешает. Более того, никогда не поздно передумать.       — Хитрец ты всё же.       — Будь оно иначе, был бы давно мёртв — согласился Фобос, открыв проход к ним в квартиру.       Зная, какую бурную деятельность он развёл в своих мередианских владениях, стражница сомневалась, так ли благоверный хочет остаться на Земле, как сам это заявляет. Она понимала, что от себя не уйдёшь, как ни старайся. Фобос был принцем крови по рождению и злобным тираном по роду деятельности больше десятка лет. Никакое заключение и благие намерения не перечеркнут этого. О чём стражница вспоминала и волновалась до самых родов, когда подобные мелочи потеряли значение.       Это было настолько мучительно и больно, что описанию словами не подлежало. Более наглядные картинки из фильмов вызывали вспышки ярости. Как актрисы, кривляясь отведённые пять минут экранного времени, сами не ржали над происходящим?! Хотя, если бы так можно было заменить хотя бы половину реального времени, даже не боли, таким способом, Корнелия бы покривлялась. Она бы ещё много чего сделала и не сделала в тот момент, но — увы, альтернатива не предлагалась.       На протяжении часов она кричала и металась, насколько позволяли отёкшие ноги и гигантский живот, в редких проблесках сознания благословляя того, кто надоумил меридианского тирана играть в теннис и посещать спортзал. Фобос действовал спокойно, таская её с места на место и поддерживая во всех смыслах слова, оставаясь островком спокойствия в море безумия, куда она то погружалась с головой, то барахталась у поверхности.       Сколько она передумала за без малого год по поводу его присутствия на родах! Наверное, Корнелия никогда и ни о чём столько не думала, но когда дело дошло до реализации, ей было уже всё равно. Дешевая сентиментальность сопричастности к чему-то большому и значимому из телешоу как-то не образовывалась, как и более понятное чувство стыда и неловкости. Было слишком больно, даже для благодарности, когда сильные руки подхватывают, страхуя и помогая. Она умирала долго и мучительно, не стесняясь рыдая, когда уверенный, даже жестокий голос раздавался над ухом отдавая приказы.       Слава Богу, он с ней не сюсюкал, этого бы она не вынесла ни сейчас, ни потом. Так можно было сконцентрироваться на его застывшем маской лице, вдохнуть-выдохнуть и терпеть дальше, пока её разрывали на куски, мечтая умереть наконец. Увы, на требование упростить процесс хотя бы на эпидуральную анестезию врач ответил отказом в связи с какими-то противопоказаниям почти сразу же после их прибытия в больницу за три дня до назначенного срока.       Её высочество решила откликнуться на просьбы родителей поскорее явиться в мир весьма своеобразным способом. Если Корнелия когда-нибудь, рухнув с раскидистого многовекового дуба, решится на второго ребёнка, изыщет любые необходимые для кесарева показания. Шрам на животе можно и пережить, как альтернативу родам в особенности. Когда всё закончилось и как это произошло она не поняла.       Стоило ребёнку вроде как родиться, её настигли новые схватки. Так что даже большой разницы она не заметила. Фоновый шум, разбавленный плачем, поступал, но толком не фиксировался сознанием. Тело было слишком разорвано на части. Единственное, чего хотелось стражнице завесы, заползти в ближайший укромный уголок и свернуться там калачиком до полного онемения. Вместо этого перед ней предстал сияющий как новогодняя ёлка Фобос и с непомерной гордостью водрузил ей на грудь красный комочек кожи.       Предполагаемая дочь завозилась побуждая свою мамочку посмотреть, что же она носила внутри своего тела до недавнего времени.На ребёнка вроде бы походило. Но Корнелия, наверное слишком измучилась, чтобы испытать весь обязательный положенный букет эмоций.       — Как себя чувствуешь? — спросил севший рядом муж.       — Как выжатый апельсин, — призналась чародейка.       Она всё ещё пыталась коситься на лежащую на ней дочку. У её супруга эти унылые попытки сломать себе шею, вызывали ещё большее умиление. Таким она злобного тирана из своего детства ещё никогда не видела и не ожидала существование в природе такой возможности.       Убедившись, что увидеть нечто интересное у неё едва ли получится, Корнелия решила потрогать ребёнка. Руки слушались её исправно. Малышка казалась тёплой, если не сказать горячей. Спустя столько времени ожидания и непонимания, как это будет и вообще возможно, она таки появилась на свет.       — Девочка? — запоздало спросила новоявленная мамочка.       — Девочка, — согласно кивнул и рассмеялся муж. — Красавица.       Врач, принимавший роды, напомнил о себе, и принц послушно засуетился выполняя его распоряжения. Вновь взяв малышку на руки, он поднёс её к лицу жены, чтобы та смогла лучше рассмотреть дочь, а у Корнелии ёкнуло сердце — не дай боже уронит. Фобос казался отвратительно уверенным, словно всю жизнь только и делал, что носил новорождённых.       — Смотри, какая хорошенькая.       Младенческое подвижное личико с отёкшими глазками не показалось молодой маме настолько привлекательным, как уверял отец принцессы Меридиана. Малышка пару раз хлопнула глазками, но какого именно они цвета, Корнелия не поняла. Сомнений же в их светлом оттенке не возникало и раньше — не в кого.       — Тебе нужно отдохнуть, а мне обрадовать всех страждущих и закончить с формальностями. Называем как планировали? — сообщил муж, поднимаясь на ноги и удаляясь к команде медиков, тактично давшей им пару минут.       Корнелия почувствовала себя одинокой и ещё более уставшей и опустошенной, чем пару минут назад. Согласно кивнув, она подтвердила свою готовность действовать по оговоренному плану, после чего попробовала хоть немного расслабиться.       Дальше предстояло много важных и неотложных дел, вроде зашивания разрывов, как её успели проинформировать медики. Потом же непременно будет встреча с родными и друзьями. Времени на скуку точно не останется, хотя едва ли её теперь ждёт нечто подобное в ближайшие двадцать лет, но понимание этого факта Корнелию ещё не догнало.       Гораздо лучше, что такое быть матерью маленького ребёнка, стражница поняла пару дней спустя, после выписки из больницы. Радостные хлопоты многочисленных родственников и поздравления друзей остались позади и начались трудовые будни. Теперь было некому удивляться отсутствию родственников Фобоса, а он не отмахивался, уверяя, что позже обязательно явятся. Некому было и приносить очередные букеты цветов и воздушные шарики. Вместо этого Корнелия с ужасом поняла, что боится своей дочери.       Вернее, боится сделать что-то неправильно и навредить ей. Малышка постоянно плакала, а вместе с ней и её неуклюжая мамочка, не способная успокоить своего ребёнка и понять, что же ему нужно.       Корнелия была замечательной чародейкой и профессиональным юристом, много чего успела повидать в жизни, но один младенец оказался сильнее неё. Она в истерике дожидалась, пока Фобос вернётся с работы и выручит её. Никогда до сих пор она не нуждалась в его поддержке настолько сильно. Более того, ей даже не было стыдно за его недоуменные взгляды в её сторону, когда он находил трясущуюся как осиновый лист жену в обнимку с дочерью где-нибудь в углу их просторной и до недавнего времени дружелюбной квартиры.       Он молча садился рядом, прижимал жену к себе и целовал в лоб. Бледное лицо с опухшими глазами они не обсуждали, как и творящийся у неё на голове бардак. Потом он спешно проверял ребёнка на жизнеспособность, убеждаясь, что дочь сухая, накормленная и её никто не ронял.       — Если тебе сложно, то мы можем нанять няню, хотя бы на первое время, пока ты не освоишься и не начнёшь чувствовать себя увереннее, — предложил он на третий день спектакля.       Корнелия затравленно посмотрела на мужа. Она знала, почему он не хотел присутствия посторонних в этот период времени. Пусть воспитание принца и предполагало именно такой подход к уходу за новорожденными, у него был слишком печальный опыт, чтобы стремиться его повторить. Он с матерью с трудом воспринимали друг друга родственниками, а сестру из-под носа самодержца утащила нянька. В этом контексте делать всё иначе, следуя восприятию людей Земли, не казалось чем-то непонятным.       — Я справлюсь, — прикусила губу Корнелия.       Как она заметила, сам Фобос тоже не был так уверен, как казалось вначале. Бессонные ночи его тоже утомляли. Наверное, поэтому и решимость справляться только своими силами пошатнулась.       — Как знаешь, но я могу подобрать кого-то из своих людей. Думаю, так будет спокойнее, чем с совсем посторонним человеком по найму.       Желание принца довериться кому-то из меридинских подданных, Корнелию удивило особенно. Профессионалка из агентства с гигантским реноме в её представлении гораздо больше соответствовала паранойе супруга. Фобос всегда был предельно осторожен, а после провороненного покушения на свою жизнь и вовсе сделал всё возможное, чтобы защитить себя и место своего обитания.       — Хочешь, чтобы о любом нашем шаге знала Элеон? — уточнила Корнелия. — Она же может у любого на Меридиане что угодно потребовать, и ей всё выложат!       — Не без этого, но лучше иметь относительно верного и известного соглядателя, чем кота в мешке и заниматься ловлей блох. К тому же, это быстрее. Найти кого-то подходящего здесь я за пару дней не успею, а её величество того и гляди явится к нам с официальной делегацией, и мне бы не хотелось, чтобы вы повстречались в таком состоянии.       Корнелия внимательнее посмотрела на мужа. В отличие от Фобоса, она и думать забыла о таких мелочах, как политический расклад на Меридиане. Все мысли занимал ребёнок и своя несостоятельность в заботе о нём. Хорошо, что он заботится о таких жизненно важных вопросах, включая контроль поступления в дом всех необходимых продуктов и других жизненно необходимых вещей.       — Всё очень плохо?       Стражница подразумевала не свою внешность, здесь она и сама осознавала масштаб бедствия, и надеялась, что муж тоже поймёт, что её волнуют вопросы поважнее.       — Не сказал бы, — пожал он плечами. — Пока без неожиданностей с той стороны, а я веду себя образцово-показательно, проинформировав королеву о состоянии наследницы престола сразу после её рождения. Посещать нас в частном порядке Элеон, слава Богу, не стала, а как быть во время официального визита, я представляю. После него станет понятно, насколько спокойно мы будем жить ближайшие годы.       — Что будет при худшем раскладе? — поинтересовалась Корнелия.       После всего случившегося считать Элеон лучшей подругой уже не получалось, но и заносить её в категорию врагов тоже не было желания. Лучше бы им договориться полюбовно, но едва ли это возможно.       — Нам придётся долго и упортно ругаться с троном и, вероятней всего, перекрыть проход на Меридиан. Ну, и няня-соглядатай из чувства своей же безопасности в обязательном порядке. А, ещё Кондракар в качестве противника.       — Девчонки на это никогда не пойдут, — возразила Корнелия.       Отчего-то она не сомневалась, что её команда не выступит на стороне желающих отобрать её дочь. Они слишком много лет сражаются бок о бок, чтобы ждать такого предательства.       — Хотелось бы верить, — кивнул муж. — Но ты просила худший из вариантов, и он звучит так — мы вдвоём делаем всё возможное, чтобы сохранить нашу дочь. Вероятно, даже кочуем из измерения в измерение, как изгнанники.       Поудобнее перехватив заворочившуюся малышку, Корнелия тяжело откинулась на спину, прижимаясь к чужому плечу. Могла ли она когда-нибудь предположить, что будет всерьёз рассматривать возможность скитания в компании меридианского тирана и доверять ему чуть ли не больше, чем себе самой.       — Дай мне подержать Элли, — попросил муж, кивая в сторону дочери.       Стражница на секунду растерялась из-за резкой смены темы разговора, но потом, как могла, аккуратно передала ему младенца, готовясь в любой момент просунуть руки под его, ловя. Всей той невообразимой магии материнства, о которой чародейке доводилось не единожды слышать, она пока не испытывала, но беспокойство на грани помешательства в её душе успело поселиться.       Для принцессы Фобос выбрал длинное и заковыристое имя, с его слов традиционное для его семьи, но сам никогда её так не называл, пользуясь простым и понятным любому землянину сокращением.       Получив ребенка на руки, принц начал её старательно укачивать строя презабавнейшие рожицы.       — У неё глазки всё больше зеленеют, — заметила умиляющаяся стражница.       — Она вообще так быстро меняется, что у меня возникает чувство, что я каждый раз возвращаюсь к новому ребёнку, — заметил он.       Как их предупреждали и заверяли все желающие, в первые две недели жизни дети меняются до неузнаваемости. И ещё непонятно, на кого в итоге будет похожа девочка. Корнелия на все эти гадания на кофейной гуще смотрела с непониманием. Какая разница, на кого она похожа? К тому же, сейчас она на человека-то походила довольно условно, пусть и быстро меняла такое о себе представление.       — Давай расскажем всё моим родителям? — предложила чародейка, возвращаясь к основной теме их обсуждения.       — Зачем? — серьёзно спросил Фобос.       — Я всё равно хотела попросить маму о помощи, а так предупредим о всех возможных случайностях. Элли ведь может начать демонстрировать магическую одарённость чуть ли не со следующей недели. Да и отец, может быть, что подскажет. Пусть в большой политике он не разбирается, но в политике крупной организации очень даже, и едва ли это кардинально различается. Если ты допускаешь возможность побега, то не лучше ли перестраховаться? У Лилиан всё ещё есть сердце Земли.       — Которым по-прежнему распоряжаются муж Вилл и старый больной кот, — заметил Фобос. — Я не вижу в этом большой необходимости, но если хочешь разрушить иллюзии относительно нашего брака у своих близких, то дерзай. По поводу магии ты права, но я буду сдерживать её силу до поры до времени, чтобы Элли сама себя случайно не покалечила. Для этого вся меридианская одёжка и одеяльце и готовились. Наследниц престола не раз и не два разрывала их магия во младенчестве.       — Не буду спрашивать, почему узнаю об этом только сейчас. Использовать свою силу Лилиан может уже давно, нужно лишь её желание. В любой момент она может лишить силы Мэтта и Наполеона или сделать их своими защитниками.       — Но ты ей никогда не говорила.       Трудно было сказать, чего в этой реплике Фобоса было больше неодобрения, сожаления или задумчивости. Центральное место в его вселенной в данный момент занимала дочь, пусть и возникшие нюансы в плане по её защите он рассматривал.       — В целом, если Лилиан захочет нам помочь и пробудится-таки ото сна, а твои подружки нас не предадут, будет замечательно. Можно будет даже просто отгородиться от Элеон завесой и ни о чём не переживать.       — Я надеюсь, что твой пессимизм откажется излишним, — сказала Корнелия, обнимая супруга за талию.       Она почти лежала на полу, наблюдая картину «мировое зло и младенец». При этом сама была далека от оптимизма. Элеон поступит так, как будет необходимо, в этом сомневаться не приходилось. В ней ничего не дрогнет, пока речь идёт о национальной безопасности. Вероятно, она сможет так же беспощадно убить племянницу, как Фобос когда-то чуть не убил её, если потребуется. На Лилиан тоже надежда не велика. Стоило только представить несносную сестрицу, у Корнелии портилось настроение. Были бы причины удивляться, что по достижению этой занозой нужного возраста, желания выступать наставницей и открывательницей другого мира не возникло.       Её дражайший супруг тоже бы никогда не потащил Элеон на Мередиан и тем более не стал бы её ничему учить, не находись его королевство в продолжительном энергетическом кризисе, где даже он утратил возможность подпитывать свою магию.       — Я тоже, а ещё бы предпочёл обойтись без продолжительного присутствия у нас дома этого татуированного недоразумения с безграничной силой.       Корнелия фыркнула. Будто она сама долго выдержит с Лилиан под одной крышей. И вовсе не по причине сестриного экстравагантного внешнего вида.       — Не любишь дреды? — притворно удивилась стражница.       — Не понимаю их прелести, — согласился муж. — Но если бы она была чуть вежливее, я бы согласился сам ей их оплачивать, а то и помочь открыть свой салон.       — Надеюсь, обойдёмся без этого, а не то она лопнет от самодовольства.       Фобос рассмеялся, поняв всю комичность ситуации, когда и её, и его младшие сестры оказались обладательницами Сердец миров, а они теперь сидят и гадают, какая благоразумнее и можно ли вообще им доверять.       — Будем справляться своими силами, а там посмотрим, — подвёл он итог. — Но с мамой всё же поговори. Тебе будет не лишним немного расслабиться.       Корнелия согласно кивнула, с удивлением понимая наличие у себя семьи в виде себя, Фобоса и малышки Элли, отделённых от всех остальных, включая самых родных и близких. Думать о нём в таком ключе было странно, но отчего-то спокойно. После всего пережитого вместе и запланированного в будущем, она не ждала от него удара в спину. Зря, вероятней всего, но последние сомнения в Фобосе исчезали, как облака после грозы. Когда он был рядом, становилось спокойнее и теплее на душе. Корнелия была почти готова признаться себе, что любит его.