Lost Souls

      Прогулки с дочерью всё ещё казались чем-то если не странным, то удивительным. Корнелия с упоением уже привычно собирала сумку, потом ребёнка и коляску, после чего начиналась лучшая часть дня, когда она бродила по городским улицам и паркам, впервые за много лет обретя возможность никуда не спешить. Даже рассуждения выходить или нет месяца через полтора на работу, а если выходить, то как, сбегали. Во всём мире существовали лишь они с дочерью, пускающей пузыри и смотрящая вокруг зелёными папиными глазками.       Вплоть до её рождения у Корнелии оставались сомнения разумно ли она поступила решив родить ребёнка. Теперь сомнений не было. Напротив, прошлые метания начали казаться абсурдными. Элли живая и самая замечательная на свете! О последнем стражница земли не стеснялась во весь голос сообщать окружающим при любой удобной возможности.       Отец соглашался и говорил, как за неё счастлив, мать кивала, Лилиан высокомерно фыркала и закатывала глаза, Хай Лин понимающе улыбалась. Муж тоже улыбался и целовал в лоб или щёки, только отчего-то чародейке в его позе мерещилась обречённость. Чем это могло быть вызвано, увы, оставалось непонятным.       Скопившиеся поводы для беспокойства не переходили грань вопросов требующих решения. В этом чародейка имела возможность убедиться: получив сначала магический отпор, а потом политическое предупреждение от брата, Элеон не торопилась вновь требовать по праву сильного. Остальное же не более чем младенческие слёзы и проблемы с пищеварением — пройдёт в свой срок. За непредвиденным же бдит педиатр. Визитами к нему, как и к гинекологу чародейка не пренебрегала. От последнего она надеялась, наконец, добиться разрешение на возобновление супружеской жизни. Ситуация со сбегающим стоит начать его целовать мужем порядком надоела, его ночевки где угодно кроме спальни тоже.       Продолжительное воздержание досаждало и вне контекста отношений. Медленно, но верно тяга к физической близости возвращалась и начинала колоться отсутствием возможности быть реализованной. Тем более и бытовые заботы понемногу приходили к какому-то распорядку, а пришедшая на помощь мама дала выспаться, начав проводить с внучкой день, а то и полтора в неделю.       Хорошее настроение и умиротворение улетучились стоило заметить на подходе домой знакомую фигуру. Калеб слонялся из стороны в сторону, меряя шагами мысленно огороженную площадку. Зачем он здесь сомневаться не приходилось. Встряхнув головой, Корнелия приготовилась высказать всё, что думает обо всех абсурдных доводах её высочества.       — Давно не виделись, — поздоровался Калеб.       Будто они были друзьями в последнее время закрутившимися и слишком занятыми делами, чтобы найти время для встреч.       — Давно, — кивнула стражница.       Будь её воля ещё три раза по столько же бы не встречались.       — Хотел поговорить о недавних событиях, — продолжил в том же легкомысленно-доброжелательном тоне некогда предводитель мятежников.       — Небольшие семейные разногласия, случается, — пожала плечами Корнелия.       Делая акцент на «семейные», она и не надеялась, что её бывший поймёт намёк и осознает свою непринадлежность и неэтичность совать нос в чужие дела. Калеб был слишком убеждён, что дело очень даже его. Более того годы при королевском дворе не добавили ему манер. Зато наглости было не занимать. Не спросив чародейку он заглянул в коляску, где почувствовав сгущающиеся тучи заворочалась Элли.       — Это она и есть? — попробовал изобразить интерес мужчина.       — Да, можешь начать репетировать обращаться «ваше высочество».       Дочка ожидаемо расплакалась, а перепуганный Калеб поспешил отстраниться и косо глядел, как она укачивает малышку с безопасного расстояния.       — Чего ты хотел? — между делом спросила Корнелия.       Бывший вождь повстанцев, бывший парень, по слухам ещё и бывший любовник королевы, сменил тон и заявил невообразимое.       — Чего ты добиваешься, Корни? Ты всерьёз думаешь, что Фобосу оно нужно, что он противится не из желания настоять на своём? Не проще ли сделать как лучше для всех?       Стражница земли не сразу нашлась, что ответить онемев от возмущения.       — Ты понял, что сказал? — попыталась она воззвать к чужому рассудку.       Калеб лишь пожал плечами, мол, сказал, что сказал. Не понимаю, что тебя не устраивает.       — Она моя дочь! Что за бред про «лучше для всех»! И каким боком здесь Фобос!       — Вот не начинай, я прекрасно знаю какая ты! Смотрите, я прекраснее и умнее всех на свете, теперь ещё и мать героиня.       Слушая его попытки пародировать её интонации, Корнелия сглотнула комок омерзения, прежде чем заговорить вновь.       — Это ты начинаешь, причем что-то совсем нездоровое, — заметила стражница.       Очень хотелось отгородить коляску с дочерью от этого буйнопомешанного хотя бы собой, но чародейка не решалась разжать пальцы сцепившиеся на ручке.       — Само собой, — деланно согласился бывший. — Ты у нас всегда само совершенство. Даже когда идёшь на поводу у свергнутых тиранов и рожаешь от них дочерей.       — Если сам не можешь дать женщине ребёнка, то прекращай завидовать тем кто может и иди лечиться, — сменила тему стражница.        И уже собралась уходить, поняв, что ни к чему хорошему этот разговор не приведет, а Элли пора кормить. Калеб, наконец, заткнулся и замолчал хотя бы на пару мгновений.       — Корнелия, подожди. Возможно, я действительно сказал лишнее, но ты сама подумай мы ведь сейчас о Фобосе! Вспомни, как он чуть не убил родную сестру, думаешь он иначе обойдётся с дочерью?       — Во-первых, не вижу связи между тем, что ты тут наболтал и Фобосом. Во-вторых, да, я не только верю, но и убеждена в искренности его планов и чувств к Элли.       Вечный бунтарь смог прикусить себе язык, выдав лишь один вопрос.       — Почему?       — Потому что вижу это каждый день, — пожала она плечами. — Ухаживать за младенцем и подыгрывать девочке подростку — это не одно и то же, опережая твой вопрос.       Бессмысленный спор утомлял всё больше и больше. Корнелия понимала почему Элеон послала к ней Калеба, но не понимала чего он мог добиться. Отдать дочь она бы всё равно не согласилась ни при каких обстоятельствах. Чувств к нему уже давно не испытывает, о чём её величеству известно.       — Элеон предупреждала, что ты будешь его выгораживать, но я не думал, что ты настолько лишилась разума! — заявил бывший. — И будешь идти у него на поводу! Тебе ведь не нужен ребёнок, Корнелия. Ты умчишься на работу, учиться, куда угодно. Иначе ты бы уже была с нами.       Одного взмаха рукой хватило, как откинуть Калеба к ближайшему дереву, так и связать выращенными для этого лозами по рукам и ногам. После того, как крамольное «тебе не нужен ребёнок» прозвучало второй раз, сил выслушивать это дальше не осталось. Пришло время разъяснений, которые дойдут и до самой дурной головы.       — Повторяю в последний раз, мне плевать на ваши династические разборки! Я родила свою дочь потому что хотела её родить и воспитывать! Переезжать на Мередиан я при этом не собираюсь! Инициатором рождения ребёнка была именно я, а не Фобос! Не знаю, как обстоят дела в вашем средневековье, Земля же полнится работающими матерями! Женщины всего мира поколениями боролись за возможность реализовывать себя вне дома и кухни, я не собираюсь попирать своё право, потому что кому-то там в голову пришло обратное! Так и передай своей королеве!       В глазах когда-то любимого человека, Корнелия видела страх перед собой. И всё же боялся он недостаточно сильно или дури в нём было слишком много, потому что следующий глупый вопрос прозвучал.       — Если всё так, как ты говоришь, то тебя не напрягает постоянное нахождение Фобоса рядом с ней?       — Нет, не напрягает! — воскликнула в ответ стражница. — И если это так напрягает вас, то раньше нужно было думать.       — Мы и думали, — прохрипел в ответ Калеб.       В ярости Корнелия перестаралась сжимая ему горло. Ещё немного и задушит до смерти.       — Только ты сначала согласилась помочь Мередиану, а теперь идёшь на попятный!       — Я никогда не соглашалась ни на что подобное! На такую «помощь» никогда бы и не согласилась. Меня поставили перед фактом брака, якобы чтобы было удобнее присматривать за Фобосом на Земле. Всё, что вы там предполагали бонусом, я узнала много позже и от него! Так что не смей заявлять, что я на что-то там подписывалась!       — Тогда почему ты не отказалась узнав правду? — спросил Калеб, уже немного другим тоном.       Почувствовав его неловкость, Корнелия нахмурилась, но всё же ответила.       — Было уже поздно сбегать. Мы ужились.       Ломило шею и хотелось как можно быстрее закончить с дискуссией и оказаться дома.       — Даже на Элеон толком дуться не вышло. Казалось нечестным по отношению к Фобосу — он в интригах сестры виноват не был.       — Странно такое слышать о Фобосе, — заворчал Калеб, но в отличие от начала разговора беззлобно, скорее по привычке.       — И тем не менее, за мою готовность идти Элеон навстречу сказать спасибо следует именно ему. Я согласна, чтобы Элли значилась мередианской наследницей, но в пределах разумного. У моей дочери должно быть нормально детство, возможность получить образование и сделать собственный выбор. Каким бы он ни был.       Корнелия старалась говорить серьёзно, чтобы Калеб верно сделал выводы насколько она готова оставить их без королевы. Если Элли не пожелает таковой становиться.       — А если она всё же решит стать королевой, неужели ты хочешь, чтобы она осталась не готова к этому будущему?       Ругаться с ней и дальше главный радетель мередианской короны поостерёгся. Лишь сверлил пристальным взглядом, выискивая малейшие признаки сомнения.       — А для этого у неё есть отец. По вопросам образования обращайся к нему.       Ответ пришёл просто, несмотря на отсутствие размышлений на тему. Фобос контролировал магию дочери сейчас, ему в будущем и учить её колдовать. Да и все мередианские титулы и вероятные владения Элли тоже получать от него. Так что и решать чему, когда и стоит ли учить её ему.       Калеб замялся, прежде чем задать следующий, в этот раз последний вопрос. За это время Корнелия успела освободить его, напоследок кувыркнув в воздухе.       — Ты его любишь?       Вновь вождь повстанцев избегал смотреть в глаза давней соратнице. Только и она не торопилась его рассматривать, занятая дочерью.       — Да, люблю, — неожиданно честно ответила Корнелия.       Почему-то не было желания отпираться и скрывать очевидное. С рождением Элли правила игры изменились, они с Фобосом неожиданно оказались по одну сторону баррикад. Раз уж она смогла признаться в этом сама себе, то не столь важно кто ещё узнает об очевидном. Элеон и вовсе уже давным давно обвиняет её в этом преступлении.       — Скажешь, что из-за этого я слишком ему доверяю?       Прозвучало ещё более угрожающе, чем Корнелии бы того хотелось, но Калеб, не иначе, успел выдать всю ярость на которую был способен и теперь сцеживал остатки яда непонятно к чему стремясь. Возложенную на него Элеон миссию он провалил без малейшего шанса и должен был это понимать.       — Нет, спрошу, а любит ли он тебя?       — Не знаю, — вновь честно ответила Корнелия. — Но он честен и любит нашу дочь, мне этого достаточно.       В этот раз стражнице пришлось поджать губы, и ниже наклониться к дочери, чтобы выражение её лица нельзя было прочитать как открытую книгу. До того, как Калеб об этом заговорил, она не задумывалась на тему. Теперь же стало нестерпимо больно. Не желая демонстрировать свои слабости, она состроила лицо поразгневанее и вновь заговорила.       — Что-то ещё?       Бывший вождь повстанцев поднялся на ноги и вновь смотрел на неё сверху вниз.       — Нет, просто знай, что можешь на меня расчитывать.       Корнелия усмехнулась и на секунду задумавшись сотворила полузабытый трюк с волосами, вместо прощания. Больше говорить было не о чем. Каждый нашёл чем ударить побольнее, хорошо хоть не насмерть. Способностей хватало. Ну да ладно.       Времени забивать себе голову размышлениями на тему природы чувств мужа не нашлось. По-царски выделившая им время поболтать Элли яростно напомнила вокруг кого должна кружиться родительская вселенная. Уложить раскапризничавшуюся дочь получилось только к вечеру, аккурат к появлению мужа.       Не успев толком вздохнуть с облегчением и разобрать случившийся бардак, стражница оказалась прижата к стене прихожей. Вместо подготовленного мяуканья на тему ужина, у Корнелии получилось лишь застонать, когда пламенный поцелуй подошел к концу.       Мыслей на тему, что на него нашло не возникло, голова была слишком занята разлившейся по телу страстью. Ощущения казались полузабытыми, а от того особенно острыми и желанными. Отвлечься, одёрнуть себя, в том числе напомнить о строго повторенном не далее как пару дней назад «полный половой покой». Как бы оно не было, а безумие заразно, через поцелуи и вовсе передаётся мгновенно. Чужие руки приподнимающие бёдра, губы почти кусающие шею. Хорошо, потрясающе хорошо. Даже жаль, что остатков благоразумия хватает не отдаться супругу незамедлительно, а оттолкнуть и прижать к стене уже его.       Фобос попытался недовольно дёрнуться, но за мгновение его недовольства, Корнелия успела опуститься на колени, справиться с пряжкой пояса и потянуть вниз брюки вместе с бельём. Мужу вновь резко стало не до того. Предложенное продолжение банкета если не полностью соответствовало его желаниям, то вполне устраивало. Жаль закончить начатое на тех же нотах не получилось, финал вышел смазанным. Вновь проснувшаяся Элли сообщила об этом во всеуслышание.       Не получившее выхода возбуждение неприятно тянуло внизу живота, когда стражница сначала спешила к дочери, а потом подхватила её на руки. Фобос с горем пополам привёл себя в порядок и явился минут через пять, а то и семь.       — Садись ужинать, — посоветовала Корнелия. — Судя по всему я здесь надолго.       — Лучше подожду, — возразил Фобос. — Зная тебя потом завертишься и забудешь. Да и Элли ещё не видел.       Его замечания заставили улыбнуться и на секунду отвлечься от дочери.       — Дай мне её, — попросил муж.       Не задумываясь более Корнелия передала Элли ему. Сначала потревоженная дочь расплакалась с новой силой, потом заслышав знакомый воркующий над ней голос усомнилась стоит ли так надрываться. Увы, ненадолго. Видно беспокоило её нечто отличное от долгого отсутствия любимого папочки.       Момент его колдовства Корнелия не столько заметила, сколько почувствовала. Словно кто-то щёлкнул невидимым переключателем. Железобетонная уверенность, что Фобос не причинит вреда дочери разлетелась трухой. Стражница была готова вырвать её у него из рук силой.       — Что ты делаешь!       — Помогаю справиться с пищеварением, — пожал плечами муж.       Насмешливость с которой он смотрел на неё, разозлила Корнелию окончательно.       — Как давно ты это делаешь? — продолжила допрос чародейка.       — Пару дней, — сознался его высочество. — Раньше боялся — слишком уж она маленькая, и не до конца понимал как.       — Что изменилось?       Настороженность её тона, похоже, начала ему досаждать.       — Проконсультировался с повитухой, потренировался на моделе. Корни… — пошёл в лобовую атаку Фобос, видно решив сказать всё, что думает о её недоверии.       — Я не могу не волноваться, — оборвала его Корнелия. — Я всё ещё дёргаюсь стоит ей оказаться вне моей досягаемости, а тут магия — мало ли что случится и как пойдёт.       Муж устало улыбнулся, не переставая укачивать начавшую затихать малышку.       — Элли прирождённая волшебница, воспринять похожее на её колдовство ей ничего не стоит уже сейчас. Моя сила ей чуть ли не более дружествена, чем твоя.       Дальше он не удержался и зачитал длинную лекцию о поглощении волшебства вместе с молоком, чем их дочь все два месяца своей жизни занимается каждый день.       — Давай, я уложу её, а ты пока разогреешь ужин, — в конце концов проявил он милосердие.       Пересилив себя, Корнелия поцеловала дочь, за ней мужа и ушла на кухню. Всё происходящее, включая малейшее магические вспышки она сможет почувствовать и оттуда. Нарушать же успевший сложиться вечерний ритуал, когда Фобос нянчится с Элли было неправильно. Пусть из безопасности дочери и нежелания обижать супруга понапрасну, Корнелия не сомневаясь выберет первое.       Тёплые родные руки опустились на плечи ожидаемо, но Корнелия всё равно вздрогнула.       — Ты скоро заработаешь себе скорбные морщины, и в назидание я не буду их сводить, — прошептал Фобос ей на ухо. — Боги, как ты так забила себе шею.       Сменил он тон, начав массировать плечи.       — Не соблазняй меня, а не то ужинать мы сядем под полночь. Да и сегодня мы уже достаточно набезобразничали, гинеколог будет ругаться.       — А у меня есть шанс добиться успеха? — рассмеялся муж, правда руки убрал.       Корнелия уверенно зашагала в сторону почти сервированного стола, подхватив недостающую салатницу. Спина и шея действительно болели, но не сейчас. Элли едва ли проспит дольше пары часов, прежде чем проголодается и придёт время её кормить.       — С каких пор у тебя возникли сомнения в собственной привлекательности? Меня больше удивляет, как ты с ситуацией хочется, а не можется ничего не сделал.       — Хочется, значит, — продолжил их шутливую перебранку муж, следуя к столу. — Я не до конца понимаю природу происходящего, да и пристань я к тебе с этим ещё недели две назад ты бы огрела меня чем-нибудь тяжёлым.       Что ответить на эту честность стражница не нашлась. Более того ей стало за себя неловко. Она действительно потерялась во времени и пространстве. Целибат при живой жене — то ещё удовольствие. Молчал же, главное, пока она сама не спросила!       — Не делай такое лицо и не извиняйся за естественные процессы. Здесь должны быть комментарии о том, что ранения в полплеча с бухты барахты вылечить можно, а такую мелочь нет.       Корнелия рассмеялась и заняла место напротив длинного деревянного стола.       — Будто я сомневаюсь в готовности у тебя ладных и обоснованных ответов, — фыркнула чародейка.       Дискутировать на тему не было желания. Тем более она примерно представляла механику процесса. Поделиться силой с умирающим, давая ему возможность выжить, несложно и много ума ненадо, а вот решить небольшую деликатную проблему уже вынь да положь медицинские познания и опыт целительства. Муж рассмеялся в ответ и взялся за свой ужин, следуя её примеру. Отчего несколько следующих минут каждый провёл наедине со своими мыслями. Потом он не выдержал и заговорил, в этот раз серьёзно.       — Я видел тебя сегодня с Калебом, что ему было нужно?       А вот, похоже, и причина его несдержанности по появлению дома. Эх, а она то надеялась, а оказывается банальная сцена ревности! Улыбнувшись своим мыслям, чародейка ответила.       — Интересовался, кто будет читать Элли курс начинающего диктатора. Сказала, чтобы спросил у тебя. Как учитель я едва ли осилю дисциплины серьёзнее шопинга и макияжа.       Прежде чем согнуться, чуть ли не пополам от хохота, муж недоуменно поднял брови и даже в форме идеальной буквы «о» приоткрыл рот.       — Не наговаривай на себя, — в конце концов смог выдать Фобос.       — Лучше скажи, какие высокие моральные принципы не дали тебе подслушать разговор, раз вмешиваться не посчитал нужным.       — Торопился на встречу с Элеон. Увидев, как ты его приветила, понадеялся, что сама справишься.       Корнелия усмехнулась, представив какие мысли пришли в голову мужа, когда он увидел самую горячую часть её дебатов с бывшим. Возможно, что определяя его поведение как ревность она поторопилась.       — И что предлагает её величество? — поинтересовалась стражница.       Злость на теперь однозначно бывшую подружку всё ещё была настолько едкой, что просачивалась наружу неконтролируемо. Прежде чем ответить, Фобос нахмурился и даже столовые приборы отложил, подперев руками подбородок.       — Ей нечего предлагать, и угрожать в свете последних событий нечем. Не знаю уж как она пропустила отсутствия оммажа, да ещё клятву верности не ей, а Мередиану с моей стороны, но исправлять что-то уже поздно. По большому счету диалог свёлся к моим попыткам вправить сестре мозги и убедить не раскачивать под собой трон. Свергать её сейчас не ко времени.       — Ещё скажи, что не с руки, — фыркнула Корнелия.       В этот раз в отсутствие стремления супруга немедленно устраивать революцию она верила. Момент действительно неподходящий. Непонятно кого в случае бунта сажать на трон — новорождённую наследницу или её папочку, отпетого интригана и диктатора. При этом не факт, что у Фобоса получится сотворить финт ушами в виде регентства. Стражница не знала наверняка насколько крепки позиции принца на родине, но его выражение лица убеждало в недостаточности для наглости типа заговора против короны. Остаться же в стороне разгорись мятеж они не смогут при всём желании.       — Всё плохо? — уточнила Корнелия.       Перспектива в ближайшие годы стать матерью самодержавной королевы её не впечатляла.       — Достаточно плохо, чтобы материться и рвать на голове волосы, но недостаточно для паники, — уклончиво ответил муж, возвращаясь к трапезе.       — Пощади волосы, они на твоей голове хорошо смотрятся. Лучше расскажи поподробнее, может у меня получится помочь.       Вкус еды Корнелия почти не чувствовала. Действие получалось настолько механическим, насколько это было возможно. Паники не было, но мозг с непривычки разгонялся с трудом, не желая щелкать сложные логические конструкты на манер орехов.       — Нечего творить ненужную фигню, называется ситуация, — сообщил супруг. — Власть Элеон с самого начала держалась на народной популярности и поддержке Кондракара. Пока оба фактора были в силе почти любой заговор был обречен на провал. Сейчас она решила перестраховаться и заполучить наследницу себе на воспитание. Умные люди не замедлили сообщить об этом общественности, что восприняли так себе, — как само собой разумеющееся начал растолковывать Фобос.       Корнелия кивнула, мысленно продолжая за ним. Не на тех людях, кто может такое воспринять в духе надо, значит сделаем держится власть доброй королевы, которой всегда была Элеон. Греха хуже похищения ребёнка у матери ещё нужно поискать. И всё равно уже каким злобным тираном был в своё время Фобос. Во-первых, мать девочки стражница завесы, во-вторых, в этот раз он выступил как отец и защитник. Следовательно дальше пойдут шепотки со стороны тех, кто хорошо жил при его власти. Корнелия никогда не поверит, что изучившие методичку Макиавелли дословно заинтересованные лица не знают как такие дела делаются. Всё остальное не более, чем детали.       — На днях я говорил с вашим младшим поколением, — огорошил муж.       Чародейка замерла и уставилась на него, как на привидение.       — Зачем?       — Хочу встретиться с Советом сердца бесконечности. Из того, что я понял, они не спешат действовать. Моя кандидатура на престоле Мередиана их не устраивает, но и история Нерисы многому научила. Рисковать вами и девчонками они не станут. Попытаюсь уверить их в расстановке моих жизненных приоритетов.       — Фобос,…       Корнелия выронила вилку из руки. Та с оглушительным грохотом стукнулась о полупустую тарелку. Хотелось немедленно броситься к мужу и никуда не отпускать этого сумасшедшего, по крайней мере одного. Это ведь ни разу не в гольф с конкурентами поиграть! Там без унижения не обойдётся. Ей ли не знать злопамятность некоторых старейшин. Эти не упустят возможность лишний раз припомнить все грехи и прегрешения. Она могла бы и сама защитить его перед советом. Взять в союзницы очарованное Фобосом младшее поколение стражниц и девчонок само собой, доказывая в очередной раз их единство.       — Не нужно, — мягко и вкрадчиво заметил муж, словно читая её мысли. — Я должен это сделать. Иначе ничего не получится. Они должны знать, что может быть Элли никогда не станет королевой и не будет жить на Мередиане, и сказать это должен я. У меня когда-то не было выбора, и я хочу, чтобы у моей дочери он был. Всё равно, чем это обернётся и кто как это воспримет. В жизни есть вещи много важнее чувства долга, теперь я в этом уверен.       Как ему ответить, Корнелия не знала. Хотелось быть рядом, а не сидеть на другом конце стола. Она понимала, что как не проси, в эту битву он с собой не возьмёт. Не потому что её помощь и поддержка излишни. Просто этот упрямец решил геройствовать и всё тянуть в одиночку. Врезать бы ему за это хорошенько, но нельзя. Её ход должен быть другим. Более продуманным и коварным. Так чтобы и в голову не приходило подобные глупости, потому что нельзя сражаться за общее дело возомнив себя исключительным и неповторимым. Так дела не делаются. Так союзники превращаются в оруженосцев. Машины же веселее мыть вместе, как гласит важнейший урок её детства. Самое время с этим непутёвым мальчишкой поделиться.       В считанные мгновения чародейка поднимается с места, преодолевает разделяющее их расстояние и оказывается сидящей на коленях у притихшего мужа, обнимая его за шею и ощущая сильные прижимающие ближе руки.       Где-то под ухом гулко бьётся чужое сердце. Прерывать тишину не хочется, но это необходимо сделать. Не только потому что в любое мгновение может расплакаться дочь, но и потому что далеко не все проблемы можно решить молчанием, даже таким уютным.       — Что я должна сделать?       Пристально глядя ему в глаза спрашивает чародейка. И это уже не вопрос жены или матери. Это вопрос воина, вопрошающего военачальника. От такого не отмахнешься заботой или милосердием, на такое отвечают только честно и всерьёз. Фобос это знает. Он сам такой же. Стоило разобрать до основания образ тирана-неудачника да мелкие капризы выскочки-принца и сердцевина оказалась стальной. Праведной, жестокой, разящей без промаха даже немного рыцарской. Не просто так когда-то за ним шли такие как Рейтер, служа верой и правдой незаконному владыке. Знали, чувствовали, понимали. Это его уже потом захватили магическое опьянение пополам с нервным истощением. Корнелия давно в этом не сомневается. И если кто не поверит готова предельно доходчиво объяснить.       — Поговори с Элеон. Может у тебя получится ей что-то объяснить, — капитулирует перед её напором муж.       Ему это не по нутру. Ну да ничего, привыкнет. Воевать им ещё долго, если Корнелия хоть что-то понимает как в Кондракаре, так и в Элеон.       В её серьёзности супруг читает эту мысль и с тяжелым вздохом прижимает к себе сильнее.       — Я этого не хотел. Особенно, не сейчас.       В ответ Корнелия обнимает его настолько заботливо, насколько умеет и почти шепчет на ухо.       — Мы все многого не хотим, но оно случается. Теперь можно лишь работать с тем, что имеем.       Стражница гладила своего принца по волосам и спине, понимая, что не она одна умудрилась забить верхний отдел позвоночника до состояния, когда ещё немного и перестанешь чувствовать боль.       — Я знаю, что ты не любишь еды за пределами столовой и кухни, но давай переместимся на диван. Хочется ещё немного посидеть вместе.       — Как хочешь, — покладисто согласился муж.       После понимания насколько он успел себя загнать, казалось очень важным быть рядом, прикасаться к нему и никуда не отпускать. Она бы от остатков ужина ради этого отказалась. Только же этот доморощенный герой едва ли обедал и хорошо если завтракал. Оставить его голодным и дальше совсем плохая идея.       — Не смотри на меня такими жалостливыми глазами. В этот раз никто не умирает.       — Не представляю о чём ты, — сообщила Корнелия, устраивая удобнее голову на чужом плече.       — В последний раз я видел у тебя такое выражение лица, когда ты лечила меня после ранения, — пояснил он. — Так что завязывай, все живы и здоровы.       — Это не жалость, — возразила стражница. — Это желание сначала треснуть тебя чем-нибудь тяжелым, а потом приковать или к кровати, или к себе во избежание.       Муж рассмеялся и чуть не подавился остатками ужина.       — Повернись ко мне спиной, — попросила чародейка.       — Зачем? — удивился супруг, успев выполнить просьбу.       Когда она начала разминать ему плечи, Фобос застонал.       — Закончишь с ужином ложись, разомну тебе спину тоже, — пояснила Корнелия.       — Вообще-то это я обещал тебе массаж, — заметил муж немного расслабляясь.       — Потом сделаешь, скоро наша доченька проснётся и потребует её накормить. Если сильно не будет капризничать у нас будет ещё немного времени перед тем как ложиться.       Прервашись на секунду, стражница обняла супруга и поцеловала его в щёку.       — Какая ты нынче заботливая.       Хоть он и старался ворчать, улыбаться не переставал.       — Нужно же мне о ком-то заботиться, — в том же духе ответила Корнелия.       — У тебя для этого есть Элли, — совершил очередную попытку отмахнуться муж.       — Да, а ещё ты, — сменила тактику чародейка.       Взяв паузу для того, чтобы перебросить Фобосу через плечо его волосы.       — Не так давно я поняла, что всё происходящее по-настоящему.       — А раньше думала мы в куклы играем? — удивился муж.       — Нет, раньше всегда оставалась иллюзия возможности уйти в любой момент и вера в чужую хорошесть. Сейчас я понимаю настолько далеко мы все зашли.       — Не знаю, что на это сказать.       — Просто согласись, что мы с тобой семья и ложись на живот.       Его высочество выполнил оба требования и даже вопли на тему «что на тебя нашло жёнушка» прекратил. Корнелия почти успела закончить, когда радионяня оповестила о пробуждении дочери. Казалось душа переполнена умиротворением и всё должное случиться за день уже произошло, но чародейка поняла, что ошибалась, когда минут десять спустя Фобос поднялся к ней.       Сев рядом, он обнял её и уткнулся носом в висок, свободной рукой помогая держать Элли. В этот момент все бури свалившиеся извне и ещё час назад заставлявшие цепенеть и дрожать перестали иметь значение. Потому что за такие моменты защищённости, нежности и осознания своей общности не страшно вести любую борьбу, сколь жестокой бы та не была.