Lost Souls

      Сегодня они как взрослые девочки пьют текилу, сидя в нашумевшем ультрамодном местечке, дизайнер которого вдохновлялся восточными сказками.       Гибрид закрытого кабинета с тахтой казался нелепым и был далек от удобства, как необходимостью снимать обувь на входе, так и невозможностью прийти в узкой юбке. Один раз, из интереса, посидеть можно, но точно не возвращаться раз за разом.       По позе, сидящей по другую сторону стола, Вилл Корнелия догадывается, что их мнение похоже. Это помогает не падать с головой в раздражение и пробовать мудреную закуску с большим энтузиазмом, запивая далёким от предпочитаемых напитком. Странный у них вышел праздник, пусть и эффектный.       — Напомни, что мы здесь делаем? — спрашивает Корнелия после второй рюмки горячительного.       — Проводим разведку для Хай Лин, чтобы она и не думала сомневаться в концепции своего ресторана.       Кивнув, стражница земли потянула в рот тарталетку, стараясь не опьянеть раньше времени. Она уже давно не пила крепкие алкогольные напитки.       — Кстати, дитя порока, сознавайся зачем ты творишь глупости? — не теряя времени даром перешла в наступление подруга.       Состроив кислую физиономию и со всем вниманием принявшись разглядывать свои костюмные брюки цвета фуксии, Корнелия созналась.       — Понятия не имею. Могу лишь сказать, что не планировала этого.       — Регулярный секс не нуждается в планировании, — сделала вид, что согласилась Вилл.       — Я понимаю о чём ты, но я действительно не планировала так поступать, — закатила глаза Корнелия.       — Ты с ним спишь и не даёшь понимания что между вами. Не считаешь, что поступаешь жестоко? Не хотела подсматривать, но уж слишком бросается в глаза. Корнелия кивнула. Желания злиться не случилось, знала, насколько неприятно вездесущими бывали их способности. Особенно, когда дело касалось близких.       — Считаю, только как это обсуждать и что потом делать не знаю.       Подруга ожидаемо закатила глаза и откинулась на спинку тахты, прежде чем продолжить говорить. Стопка с текилой неплохо заменила Вилл обвинительно тычущий перст.       — И что же там такого сложного?       — Необходимость окончательных решений. Ты же знаешь, как есть оставаться не может. Пока я молчу есть иллюзия, что всех всё устраивает и всё так, как и должно быть.              — Не думала, что промедление может сделать ещё хуже? — не стал молчать голос совести.       — Думала, — созналась Корнелия.       — Тогда в чём дело?       — В том, что сказать друг другу пару красивых слов недостаточно. Ситуация изменилась. Если раньше мы были примерно на равных, то сейчас и близко такого нет. Он таки выиграл мередианскую гонку, а я как сидела здесь так и сижу. Что хуже, я не готова всё бросить и переехать жить в средневековье. Других вариантов не то, чтобы есть.       — Живёте же как-то сейчас. Никогда не поверю, что нельзя найти компромисс.       — О да, живём, скорее делаем вид. Из всего этого понятно, что нужно жить если не в одном доме, то хотя бы в одном времени, а не прыгать кроликами туда-обратно. Это выматывает.       — О последнем ты уже говорила и тебе обещали помочь. В течении нескольких месяцев разрыв во времени сойдёт на нет. Остальное тоже так себе вопросы: у вас есть постоянная база на Земле и возможность её поддерживать. Опять же не больше, чем вопрос переезда.       — Вилл, чтобы всё это устроить мне придётся отказаться от практики. Тогда я смогу помогать тебе, воспитывать детей и даже быть мередианской королевой на полставки. И буду полностью зависима от Фобоса. Вся моя жизнь будет вращаться вокруг брака с ним.       Сформулировав и высказав давно мучивший комок противоречий, Корнелия поняла, что легче отчего-то не стало.       — Но… — попробовала вновь возразить Вилл.       — Знаю. Это общее дело, и я сейчас им занимаюсь. Просто… Я всё ещё сама по себе, у меня есть своё дело, сфера, где я успешна и ценна сама по себе. Не говоря, сколько времени и сил в него было вложено. Взять и отказаться…звучит слишком дико. Это половина моей жизни, если не больше.       В этот раз Вилл лишь виновато поджала губы. Когда она согласилась заниматься делами мередианского князя на Земле, это не было ни понижением, ни компромиссом с совестью. Не более и не менее, чем удобный вариант соответствующий жизненному этапу.              — И что дальше? — спросила подруга.       — Не знаю, поэтому и молчу, стараясь усидеть на всех стульях сразу. Рано или поздно конструкция сама обрушится.       — Может, стоит сказать тоже самое Фобосу? По моему, это проще чем выгораживать его любовницу.       — Я всего лишь с ней пообедала, и в этом не было ничего сложного.       — Ну не знаю, она и твой муж…. Мне бы было минимум мерзко.       — Мне всё равно. Какая разница спал он с ней или нет, выбора между нами всё равно не стояло. Заразы, вроде, никакой не цепанул. Хотя ты права, стоит провериться. Обнаружу что-то серьёзнее дисбактериоза или молочницы и собственноручно сменю мередианскую власть. Проблемы кончатся сами собой.       Подруга рассмеялась и налила им по новой порции текилы. Разговор можно было считать исчерпанным, жаль при этом не потерявшим актуальность. Вопросы с мужем предстояло таки решить. Подобного рода неопределенности хороши для сериалов, позволяют растягивать хронометраж, но не для жизни.       — Кстати, ты со мной выбивать разрешение на строительство в администрацию, или основная занятость не отпускает?       — Само собой с тобой! Мы с ними уже несколько месяцев возимся!       — Тогда нужно решить с кем оставляем детей, Ирма и Хай Лин не могут.       — Значит, сплавим Фобосу и продолжим плодить слухи среди мередианских вельмож.       — А ты приобретать репутацию то ли развратницы, то ли всё прощающей дуры.       — Я всё серьёзнее рассматриваю возможность провести туда кабельное, а не то людям развлечься больше нечем вот и придумывают ерунду.       — Мне кажется, только усугубит. Начнут совмещать сюжеты.       Вероятнее всего так бы и получилось. Как-то Фобос всерьёз и занудно объяснял чем вызван повышенный интерес к чужой личной жизни. Корнелия поняла, восприняла, покивала головой и забыла детали к следующему же утру.       Были проблемы посерьёзнее слухов в «желтой прессе», тем более практика показывала существует лишь два способа борьбы со сплетнями: опровержение практикой или игнорирование. Ну или судебный процесс, в процессе которого публика трясет твоим грязным бельём пребывая в экстазе. Так что пусть уж лучше муж сам говорит со своими лордами, ей хватит способности говорить с ним.       Горечь последней мысли не могло изменить ни лёгкое опьянение, ни радость бизнес-победы, ни дожидающийся в машине бриллиантовый гарнитур. Последний и вовсе жёг руки, будучи подарком от всё того же мужа.       Фобос не смог выбраться с ними, чтобы отпраздновать принадлежащую и ему победу. Зато успел прислать кажущийся взяткой подарок, он же давняя блажь, которую не было возможности реализовать. Не смотря на всю спорность эмоций, Корнелия понимала, что потратит далеко не пять минут примеряя обновку, прежде чем снимет макияж и сменит костюм байковой пижамой. Не исключено, что не удержится и похвастается дочери и присматривающей за детьми маме. Последнее зависит от того сколько они с Вилл выпьют. Всё же посвящать маму в нюансы своей личной жизни не хотелось совсем.       Увы, выбирать не пришлось, вызванный из агентства водитель опоздал и домой Корнелия попала последней. Спрятать завязанную бантом коробку было невозможно.       — Твои поклонники не теряют времени зря, я посмотрю? — спросила мама. Отказывать в такой мелочи, после того как та целый день возилась с детьми было излишне грубо. Корнелия согласно кивнула и поспешила убрать документы.       — Картье, -присвистнула мама. — Красиво, но ты уверена, что можешь принять такой подарок?       — Могу, потому что он от Фобоса, посмотри внимательнее, там есть приписка.       — Мама надень! — воодушевилась Элли. — Раз папа подарил тебе серёжки, он тебя очень любит.       — Хорошо, идём.       Тащить всех к себе в спальню не хотелось, но ещё меньше хотелось примерять дорогие украшения на ходу. Они заслужили к себе внимание!       Ещё большего внимания заслуживали восторги Элли. Корнелию давно волновало насколько доступно дочери не только детское, но и магическое чутьё. Не заменить насколько спокойнее и покладистее стали дети с тех пор, как они с Фобосом начали спать, было невозможно.       Отражение в зеркале радовало. Подмывало подправить макияж, дабы акт самолюбования достиг пика. После сложного и продолжительного периода, когда лишний раз смотреть на себя не хотелось, видеть себя такой было особенно приятно. Ещё бы хмурое выражение лица матери, выгадывающей момент для серьёзного разговора не портило процесс, было бы совсем хорошо.              — Может, объяснишь, что происходит? — строго поинтересовалась мать, стоило уложить детей спать. — Я стараюсь не лезть в твою жизнь, но ситуация становится всё более подозрительной. Ты занимаешься делами Фобоса, он дарит тебе дорогие подарки, при этом его постоянно нет в городе, когда и как он появляется остается не меньшей тайной.       — Всё в порядке, — вздохнула Корнелия. — Фобос сорвал куш посерьёзнее Хезерфилда. Вот и не может больше лично управлять здесь всем. Я же не готова переезжать вместе с детьми, только и всего.       — Вы из-за этого расстались? — не успокоилась, а скорее ещё больше насторожилась Элизабет.       — Нет. Скорее моё решение уйти помогло ему перестать сдерживаться. Ну и впоследствии ещё больше всё запутало.       Мать нахмурилась и недовольно поджала губы.       — Корнелия, ситуация тянется уже несколько лет и ей конца края не видно. Пора бы уже вспомнить, что ты взрослый человек и разобраться в происходящем. Если не получается самостоятельно, то попроси помощи.        — Я знаю, но всё под контролем. Просто это сложнее чем кажется.       Мать фыркнула, раздосадованная недостатком информации и отказом говорить с ней откровенно. Корнелии оставалось лишь виновато улыбаться, провожая её. Рассказывать о волшебной стороне своей жизни родителям, она не собиралась.       Вновь оказавшись перед зеркалом в спальне, Корнелия не удержалась и вновь начала любоваться обновкой, прежде чем снять украшения и приступить к подготовке ко сну.       Снимать макияж и раздеваться было немного жаль. Сегодня она выглядит не только хорошо, но почти провокационно. Много эффектнее, чем одевается обычно, зная как и где нужно выглядеть. Искусство казаться было одним из первых на пути профессионализации.       Юристу не подобает яркий макияж и кричащие цвета. Насыщенные да, но зелёный, синий и другие популярные офисные расцветки внушающие уверенность, защищенность и обстоятельность.       Покупая костюм цвета фуксии самого модного сегодня кроя, Корнелия понимала насколько это излишество и всё же не смогла удержаться. После рождения Дэмиана это была первая покупка не необходимого, а настоящей обновки, радующей фактом своего приобретения. Вещь которую хотелось купить и которую хотелось носить. Вещь помогающая чувствовать себя хозяйкой своей судьбы.       Говорить с собой через украшение себя было удобно и просто. Более того слишком эффективно, чтобы не пользоваться. Накраситься чуть ярче обычного, призывая уверенность. Спрятаться от тревоги за тёплым свитером.       Когда макияж снят, волосы вымыты, а тело закутано в любимый плюшевый халат, Корнелия вновь садится у зеркала, почти механически занимаясь ежевечерним уходом. Говорить серьёзно предстояло именно с такой собой, не приукрашенной и оттого уязвимой. Это было страшно.       Привычка оправдывать и соответствовать слишком прочно вросла в плоть и кровь. За знанием в какой оттенок лучше подкрасить губы в каждом отдельном случае так просто позабыть какой из них любимый. Тем более каждый по-своему хорош, а жить разнообразную жизнь, где находится множество полутонов и событий интересно. Вот и отказываться даже от отжившего, сослужившего свою службу, невыносимо сложно. Даже зная, что получишь взамен. Первый шаг за грань слишком похож на самоубийство, чтобы совершать его безбоязненно и безропотно. Начинаешь раз за разом перебирать варианты «а если», каждый раз выдумывая всё хуже и хуже. Поэтому Корнелия как манны небесной ждёт приближающегося отпуска.       Осталось отработать полторы недели, и она, впервые за много лет, отправится в одинокую поездку к океанскому побережью родного мира. Сейчас не сезон, но это её не только не останавливает, а скорее подбадривает. Не будет бесчисленного числа людей вокруг, сбивающих с размышлений и мешающих состоянию почти медитации. Лишь морская свежесть, ветер и столь необходимая смена обстановки.       И без становящегося невыносимым давления близких, Корнелия понимает: тянуть дальше нельзя. Нужно решить всё для себя, а потом решиться на разговор с мужем. В этот раз по-честному, без купюр и захватывающих всё сущее эмоций.       Осталось лишь дотянуть. Такая постановка вопроса гарантировала обилие проблем, нервов и незапланированных происшествий. Кроме того практика показывает: хорошие решения не вызывают такого внутреннего сопротивления. Какими бы трудными те не казались извне, субъективно они воспринимаются без надрывов и переживаний. Ты готов идти сложностям на встречу, преодолевать препятствия. Могут быть азарт, опасения или усталость, многое другое, но не обреченность приговоренного к смерти. Корнелия старается прогнать подобные чувства вон. Хорохорится, примеряет лучшие из своих социальных масок. Признавать горькую правду о себе не хочется. Слишком уж та не укладывается в представление о жизни и идеалы.       Отделять гордость от гордыни, подлинное от наносного невыносимо сложно. Таким не будешь заниматься по доброй воле. Особенно пока есть куда затягивать корсет внешней безупречности. Дышать невозможно, зато улыбка получается особенно широкой и белозубой. Даже понимание, что всё это ерунда и пустая растрата ресурсов не помогает. Есть же любимая рационализация: слишком рано сдаёшься, тряпка; помноженная на стремление побеждать всегда и везде, возведённое в степень «иначе будет ещё хуже», и «лучше плохое действие, чем хорошее бездействие». Страх превратиться из состоявшейся успешной во всём женщины в неудачницу гонит вперёд лучше любого кнута.       Это проблемы, которые не решить парой красивых слов и разговоров. Более того Корнелия не знает можно ли их вообще разрешить. Отражение во всех зеркалах обвинительно напоминает об очевидном. Чародейка смотрит, тяжело дышит, отворачивается, массирует затёкшую от обилия потрясений шею.       Кофе, стресс и далёкие от доброжелательности наблюдатели несут вперёд и вперёд одновременно затягивая и ускоряя время. Словно она грузовой вагон, несущийся по рельсам на другой конец страны. Дернуть стоп кран некому, машинист давно отказался от управления.       Появления мужа посреди дня в офисе Корнелия не ожидала. Фобос заглянул в гости, будто бы в его появлении не было ничего удивительного. Он поздоровался со всеми знакомыми, улыбнулся где надлежало улыбнуться, и также невзначай подошёл к ней.       — Ты уже обедала? — спросил муж.       — Да, полчаса назад, — ответила Корнелия.       — Жаль, хотел с тобой поговорить.       — Могу прерваться, ты ведь наверняка спешишь, — попробовала подняться со стула стражница.       — Не слишком. Можешь работать дальше, а я пока решу пару вопросов и предупрежу, что хочу тебя забрать.       — Как скажешь.       После его слов сидеть и заниматься делами стало невозможно. Когда Фобос впадал в такое состояние просветленного дзена, ничего хорошего ждать не приходилось. Лучше бы он был в ярости. По размаху последствий точно безопаснее.       За объективно небольшое ожидание, Корнелия успела известись и накрутить себя до крайности. Муж вернулся с папкой документов подмышкой и со всей возможной галантностью увёл её из офиса.       — Куда мы едем? — спросила стражница, садясь за руль своей машины.       До наступления хоть какой-то определённости предстояло выдержать ещё и пытку путём к месту назначения. Бросать машину не хотелось, как и начать говорить на ходу, Фобос тоже приехал за рулём.       — Если ты не против, то поехали ко мне.       — Ладно, — согласилась Корнелия. — По пути нужно куда-то заскочить?       — Не думаю, что мы надолго. Если получится иначе, то квартиру поддерживают в жизнеспособном состоянии.       Вновь стражница кивнула и приняла чужой план действий. В квартире, где прожила значимую часть жизни, Корнелия не была с тех пор как собрала вещи и сбежала в неизвестность. Видеть некогда обжитое место похожим на гостиничный номер было неприятно. Муж, судя по всему, испытывал похожие чувства.       — Не хотел тебя дёргать раньше времени, но мне нужно немного повоевать и не знаю насколько это растянется. Не хочу отвлекаться на лишние мысли, есть вещи которые нельзя откладывать бесконечно.       Перед чародейкой легла та самая папка с документами из офиса. Даже не глядя, она догадалась о чём пойдёт речь дальше.       — Я не смогу сейчас дать однозначный ответ.       Не понимая отчего так, Корнелия чуть не расплакалась. Разговор давно напрашивался, назвать его неожиданным было невозможно, и всё равно происходящее воспринималось как гром среди ясного неба.       — Понимаю, — неожиданно согласился муж.       Фобос наклонился и взял её за руки. Одновременно защищая, помогая и поддерживая. В контексте лёгших на стол документов о разводе жест выглядел странно и окончательно выбивал из колеи.       — Хочу сказать всё на что у меня долго не хватало смелости, а потом ты решишь отзывается в тебе это как-то или нет.       — Тебе и не хватает смелости? Не верится. Обычно я этим грешу.       — Я струсил и уже очень давно. Во многом потому что не знал как быть с имеющимися на руках фактами. Было намного проще смириться с происходящим, пустив всё на самотёк.       Корнелия тяжело вздохнула и поджала губы, узнавая в слова мужа себя. По-хорошему даже её решение уйти от него было из того же малодушия, нерешительности попытаться хоть как-то решить накопившиеся вопросы, которых раньше было не так уж и много. По крайней мере в разы меньше, чем сейчас.       — Я прекрасно понимал, что у нас всё настолько хорошо, насколько возможно для брака по расчету. Требовать от тебя хоть чего-то ещё я не имел права. И без того ты слишком часто занимала мою сторону в любых конфликтах. Моё желание большего и неудовлетворённость собственной вторичностью, не более чем блажь.       Слёзы неконтролируемо потекли по щекам, не только потому что в чужих словах звучали собственные мысли, но и от понимания чудовищности произошедшего. Он любил её. По-настоящему. Не меньше, если не больше, чем она любит его.       — Почему ты никогда не говорил мне об этом? — вырвалось невольно. — Впрочем, неважно, сама не лучше.       — Было страшно оказаться не тем человеком, кто способен зажечь звёзды в твоей вселенной.       Выражение было очень знакомым. Так любила говаривать Хай Лин. Не иначе как прямо или косвенно, Фобос спрашивал у неё совета.       — Ты их зажигал, а я смотрела и спрашивала каждый раз: когда же перегорит эта лампочка.       Муж молчал и утешающе поглаживал по щеке, позволяя собраться с мыслями и хотя бы постараться ответить такой же искренностью.       — Я настолько была убеждена в своей обречённости на несчастье, что поверить в обратное не получалось. Казалось, что оно невозможно потому что невозможно. Было проще хвататься за что угодно: свою самодостаточность, твою расчетливость, особенности воспитания, объективное удобство, что угодно! Ведь иметь счастливый брак — это нечто на грани приличия.       Сил сидеть дальше не осталось. Слишком запредельным стал уровень откровенности и накал чувств. Попытка сбежать была остановлена, поймавшим за руку мужем.       — Поговори со мной.       Проглотив комок в горле, Корнелия спросила.       — А есть ли смысл вздыхать по утраченному? Неужели тебе самому от этого не становится хуже?       — По утраченному ли? В одну воду не зайдёшь дважды, но заходили ли мы с тобой хоть в какую-то воду?       — Не нужно стараться меня утешить, — нашла в себе силы сесть обратно чародейка.       — Едва ли это можно назвать утешением, — не согласился муж. — Сама знаешь, милосердие мне не слишком то свойственно. Мы поженились по требованию Кондракара, и вели себя соответствующе. Какими чувства были при этом не столь уж и важно: ни ты, ни я не смели о них говорить, не то что просить от другого. Так начиналось ли что-то по-настоящему?       — Для этого ты подготовил документы? Спихиваешь на меня необходимость окончательного решения.       — Я хочу, чтобы ты решила за себя. Я не хочу развода, но дам его тебе, если ты пожелаешь.       — Почему именно сейчас? — попробовала выгадать себе манёвр Корнелия. — Что изменилось?       — Ситуация накалилась и принесла понимание: я больше не могу жить на два мира. Получится косвенно контролировать какие-то дела здесь, но не более того. Особенно если не хочу ненужного кровопролития. Я чуть не пропустил удар в спину, стараясь угнаться за всем разом.       — Мне очень жаль, — испугалась за него Корнелия. — Есть подозрения из-за чего всё началось?       — Скорее всего из-за твоего возвращения в мою постель, но это не более чем повод. Я разберусь с заговорами и предательствами, не волнуйся об этом. Лучше дай ответ: ты веришь в любовь или нет. Отталкивайся только от своих чувств и желаний. Всё остальное вторично и контролируемо.              — Так ли оно, Фобос? Если раньше ещё можно было сделать вид, что в нашем браке нет условностей и третьих лиц, то сейчас это невозможно.       — Обо всём этом можно договориться, — возразил муж. — В данный момент важно лишь чего хочешь ты. Я смогу заставить мередианский двор смириться с периодичностью присутствия королевы или её полным отсутствием. Мне по силам смириться с твоей потребностью в карьерной самореализации. Буду рад, если ты решишь быть со мной без дополнительной нервотрёпки. Смогу пережить и окончательный разрыв. Вопрос, чего хочешь ты. Для себя я уже всё решил.       — Я не знаю чего хочу, зато знаю чего боюсь больше всего на свете: превратиться в жалкий кусок дерьма, ничего не делающий и ни на что не способный, кроме наматывания соплей на кулачок и скулежа в углу. Не хочу быть ничтожеством. Знаю, это никак не связано ни с работой, ни с отношениями, но через что ещё выражать обратное не знаю. Не знаю как прийти к тебе, как никогда обрамленному сиянием успеха со слабыми картами на руках, будто нищенка.       — Всё, что я имею пришло ко мне благодаря тебе, — попробовал возразить Фобос.       — Нет, мы изначально не были равны, — не стала слушать Корнелия. — Ты всегда был принцем королевства Мередиан, а я всего лишь собой. Изгнание, Элион и Кондракар — всего лишь формальность. Мы все знали: выйдя из тюрьмы ты возьмёшь власть — это не более чем вопрос времени.       — Жаль мне об этом забыли сообщить. До последнего сомневался правильно ли поступаю и получится ли перетянуть ситуацию в свою пользу. Наверное, не уйди ты от меня, решимости бы не хватило. Так же отступать было некуда: жизнь на Земле без семьи не представляла ценности.       — Снова сама виновата в своих проблемах.       — С какой стороны посмотреть. Не просто же так тебе стало невыносимо жить со мной. Соблазн свергнуть сестрицу был слишком велик, чтобы не отдавать ему все силы и мысли.       — Не в этом дело. Мне просто не хотелось быть сахарозаменителем. Комплексы комплексами, но быть женщиной с которой живут из-за отсутствия вариантов получше — такое себе.       Муж неожиданно рассмеялся. Будто бы минуту назад не хмурился, стараясь вытащить из себя как можно больше честных, правильных, убеждающих в своей позиции слов.       — Извини, просто я когда-то смирился с тем же, более того в тех же формулировках. Я уверен, у тебя получится принять правильное решение. Я буду ждать до конца твоего отпуска. Если дашь нам шанс, просто сожми это, передавая магию, если нет — выкинь. Если ты решишь разойтись, то бумаги с моей стороны подписаны и тебе не придётся встречаться со мной снова. О действиях в случае благоприятного исхода, Бобби тоже предупрежден.       Фобос положил ей в руку круглый сероватый камушек, по ощущениям чем-то напоминающий сердце Кондракара.       — Что это? — удивилась Корнелия.       — Всего лишь передатчик. Ничего кроме передачи сигнала через изменения он не умеет. Сделаешь, как я прошу? К сожалению, мне пора возвращаться.       — Сделаю. Иди. Я постараюсь разобраться. В любом случае спасибо. За всё спасибо. Особенно за сегодня. Мне нужно было это услышать, чтобы жить дальше.       Понимание, что быть может это их последняя встреча заставляло суетиться и пытаться уместить в одно предложение всё когда-либо не сказанное. Понимая движение её мыслей, Фобос коротко поцеловал на прощание. После чего исчез в складке пространства.       Оставшись в одиночестве чародейка почувствовала себя странно. С одной стороны у неё словно камень с плеч свалился, с другой необходимость выбора можно было почти потрогать руками, настолько острой она стала. Все простые-умные истины, которые она вроде как признавала или наоборот гнала, не желая видеть, встали в полный рост. Тянуть дальше не получится, и это чуть ли не важнее факта, что Фобос её любит.       Любит. Кто бы мог подумать, что принять это будет так просто и тяжело одновременно. Подойдя к панорамному окну, стражница прислонилась лбом к стеклу. Усилием воли освобождая голову ото всех мыслей хотя бы на пару секунд, прежде чем начать вносить коррективы в план действий на ближайшее время.