Постепенное саморазрушение сравнимо с твоей милой улыбкой

      — Не спи, — холодно произнёс Эрик, слегка касаясь моей руки, что вызвало пришествие мурашек по всему телу.       — А? — Я отвела взгляд от пустоты, в которую вглядывалась пару секунд; теперь мои глаза смотрят на Эрика, пристально разглядывая его лицо: каждую родинку, глубину глаз, трещинки на губах и лёгкий румянец на щеках.       — Не-е-ет, — с улыбкой протянула я, — я всего лишь задумалась.       — О чем же ты думала? — Эрик прищурился, стараясь разглядеть моё лицо, что скрывала давящая полутемнота комнаты.       — Я.. — взгляд немедленно перескочил с глаз Эрика на постер, висящий на стене. Краска мгновенно прилила к моим щекам, а все слова куда-то убежали.       — Надеюсь ты скажешь правду, — Эрик старался поймать мой взгляд, задержать его на себе. Я принципиально не отводила глаз от логотипа какой-то рок группы со странным названием «KMFDM».       — Я думала о том, какова была бы моя жизнь, если бы мы не встретились, — в конце концов мои глаза сосредоточились на Эрике. И я пожалела об этом, когда увидела пустоту и равнодушие в его выражении лица.       — Не знаю, — пожав плечами, произнёс он таким же холодным, угнетающим голосом. — Я не хочу думать об этом.       Я знала, что его ответ будет именно таким. Ком подступил к горлу и я почти заревела как пятилетняя девочка. Судорожно глотая ртом воздух, я попыталась не показать своего отчаяния. С Эриком Харрисом у меня всегда были нестандартные, странные и даже, возможно, способные повергнуть кого-то в шок отношения. Я всегда считала, что между нами ничто иное, как дружба, но создаётся тяжёлое ощущение, что нашу с ним связь он даже дружбой назвать не смог бы.       Я всегда старалась подстраиваться под стандарты Эрика с тех пор, как поняла, что чувствую к нему нечто другое, нежели обыкновенное дружеское сострадание, когда он выглядел подавленным и опечаленным чем-то. Сейчас же, сидя здесь, перед ним, я старательно пытаюсь скрыть свои истинные эмоции. И снова возникает вопрос: «Ради чего?» Ради Эрика, который всегда наплевательски относился ко мне. Во всяком случае, он показывал это именно так. Я даже не понимала, к чему эта дружба, и кому она нужна больше, мне, или Эрику?       — Почему? — Решилась я на вопрос. Мои руки дрожали, сердце билось в истерике, мысли улетучились в небытие, я лишь с трепетом ожидала его ответа, вздрогнув от холода, что преобладал в комнате Харриса.       — Для меня сейчас в приоритетах более важные вещи, чем мысли о том, «что было бы если..». — Эрик встал вдруг с кровати и сейчас возвышался надо мной. Он какое-то время просто смотрел на меня сверху вниз, и, в конечном итоге, просто ушёл, сбежал, снова, в миллионный раз, опять улизнул, оставил меня наедине с собой, вновь покинул и обрёк на разрывающее изнутри одиночество. Я так хотела, хотя бы единожды, поговорить с ним о чём-то действительно важном; я была готова слушать его философскую болтовню бесконечно, а у него никогда не было времени выслушивать мои россказни о будничной рутине или о том, какую отметку я сегодня получила по химии. Я просто свыклась и смирилась с тем, что ему вовсе не интересно и не важно, как я провела очередной бессмысленный день. Мои эмоции, мои чувства, мои интересы, мои взгляды на жизнь... Ничего из этого никогда не представляло для него какой-либо ценности. Я говорила себе: «Ладно, это же Эрик», внушала, что всё, что происходит – само собой является нормой. Моя необходимость в одном человеке затмила собою окружающий мир, что вмиг стал мне неинтересен. Бытовые проблемы, времяпрепровождение с семьей и все, что касается общения с моими близкими – все это ушло на второй план. Я всегда задавалась вопросом: «Может пора перестать жить одним лишь человеком?» Но меня будто привязали к нему. Я словно его микроскопическая частичка, что родилась с ним и живёт. Я могла чувствовать и понимать его как никто другой, но мой любимый друг не удосужился оценить ничто из того, что я для него делала. «Счастье близко», как говорит Дилан. Ты ошибаешься, дружище. Распахнувшаяся дверь вырвала меня из моего внутреннего мира, прервала все мысли, развеяла в пух и прах.       — Думаю, тебе пора, Кейлин. Уже довольно поздно. Кофту вернёшь как-нибудь потом, — пробурчал Эрик, взял мою руку и медленно вывел из спальни. Я покорно шла, без возможности предпринять какие-либо действия наперекор.       — До завтра, Эрик! — Вскрикнула я в только что закрывшуюся дверь. Я кусала губы чтобы не позволить себе заплакать, но мои эмоции оказались сильнее. Горячие слёзы жгут замерзшие щеки. Тыльной стороной ладони каждый раз подтирая их, я ускоряю шаг, в стремлении скорее придти домой и заснуть, выкинуть все из головы и забыть, забыть, забыть.