***
Размеренным шагом приближаясь к школьной столовой, мне не посчастливилось встретить Эштона, который, должно быть, меня поджидал у входа. Он подбежал ко мне, сначала кричал что-то нецелесообразное, старался взять меня за руки, и был расстроен, когда я от него отшатнулась. — Кейлин, блять, мне так жаль за ту ситуацию с Харрисом, прости, ладно? — Эштон сюсюкался со мной, бормотал извинения и пытался подойти ко мне чрезвычайно близко, что вынудило меня сделать пару шагов назад. — Эштон, — прервала его лепетание я, — Просто оставь меня в покое. Да, он обиделся, да, это видно по его лицу сейчас. Но мне все равно, все что мог, он уже сделал. Надо было думать головой, что ты делаешь и что говоришь. Я не даю людям второй шанс. Никогда. — Почему? — Кричит тот мне вслед, пока я быстро отдаляюсь от него и окончательно исчезаю в столпотворении учеников. В глаза сразу бросается Эрик, что сидит совсем недалеко от моего нынешнего местонахождения. Он сидит с одним только Диланом, и это было удивительно, поскольку обычно они сидят достаточно большой компанией. Он был так близко и так далеко.. Я могла сейчас прикоснуться к нему, поцеловать, жадно обнимать, прижимать к себе.. Но он был таким неосязаемым, и я чувствовала себя так, будто нахожусь на большом расстоянии и невыносимо хочу быть рядом с человеком, который так далек от меня. Но нет, Эрик рядом. Рядом, но касаться моей щеки или держать меня за руку — ему чуждо. И те два месяца мне так хотелось избавиться от всего этого, что напоминало мне о нем: фотографии, постеры, упаковка от имбирного печенья и та бумажка с надписью «Верни уже мою бейсболку, твою мать!». Я подхожу, несмело и робко, будто в первый раз, ставлю поднос со своим одним несчастным салатом на столик и ловлю изумленный взгляд Дилана. Он с непринужденной улыбкой на лице говорит мне что-то, что я даже не слушаю. Не слушаю не потому, что мне плевать, что он хочет сказать мне, а не слушаю, так как не могу оторвать свой взгляд от Эрика. Как давно мы не сидели вместе за ланчем, как давно не сидели, черт возьми, так близко друг к другу. И он словно магнитом притягивает меня к себе, мои глаза, сердце, и моё тело. Хочу тебя, Эрик, до потери рассудка, хочу так сильно, что сил моих больше нет. И сконцентрировать своё внимание на бубнящем Дилане мне было так тяжело, что будто насильно я оторвала свой взгляд от Харриса. — О, Кейлин, неужто ты посидишь с нами, а не с Бэтти и Сарой? — Дилан готов вскочить и обнять меня, от радости, что все как раньше, что я снова с ними, что мы снова все вместе. Я мило улыбаюсь ему, ведь сама рада, что терпеть этих двух сучек мне больше не придётся. И ты, Бэтти, такая наивная дурочка, действительно поверила, что вот так просто пойдёшь с Эриком? Да даже я, близкая подруга Эрика, мать его, Харриса, никогда не ходила с ним никуда гулять. Но так слепо продолжаю верить, что это случится. Мой взгляд снова прикован к Эрику: он сидит, неприкосновенный и улыбчивый, будто и не помнит, что не общался со мной целых два месяца, будто это совершенно нормально и близкие друзья всегда так делают. И мне обидно и больно, но как бы я не хотела устроить сейчас бурный скандал, этого делать никак нельзя. Свои эмоции всегда нужно оставлять внутри себя и не позволять им выходить за границы своего разума. Он, безоговорочно привык, что я — тихая, спокойная Кейлин Адамс, которая никогда не откажет, которая всегда предельно вежлива, которая ценит своих друзей. Эрик Харрис, я такой человек, да, но пожалуйста, не пользуйся этим. — ВоДКа, этот гребаный сэндвич в твоей тарелке, он пахнет, как тот двухнедельный пирог, который покрылся чёртовой плесенью, и я забыл его вынести из своей комнаты, — рассмеялся Эрик, очевидно, Дилан понял, что Харрис имеет в виду и засмеялся тоже. Они оба хохотали, Дилан добавил что-то от себя, от чего шутка стала еще смешнее. Отдам должное, мне никогда не нравились эти их прозвища. Что детская возня? «ВоДКа» и «Рэб», это хоть и забавно, но звучит странно, и вообще, в целом, какой-то идиотизм. Я считаю, это — глупо, именно по этой причине я никогда не называла Дилана и Эрика их псевдонимами. И ещё этот плащ Дилана.. Выглядит, конечно, чертовски круто, но в школу его носить, это нужно быть готовым к тому, что тебя будут поливать дерьмом за неординарный стиль, чем у нас обычно и занимаются. — Если бы я знал, что этот херов сэндвич уже неделю там лежит, я бы его не брал, — услышав высказывание Дилана, Эрик вновь смеётся, затем смотрит на меня и выдаёт: — А ты чего молчишь? Поговори с нами, — Харрис касается моей руки, так нежно, но в то же время он полон решительности. Меня бросает в дрожь, внутренности переворачиваются с ног на голову, губы пересохли и мозг, кажется, забыл, что такое думать. — Я.. Я как обычно, витаю в облаках, — отмахнулась я, мило улыбаясь, с неким испугом ожидая реакцию Эрика, хоть какую-то, но реакцию. — Кейлин, тебе же через пару дней исполнится шестнадцать, — с блеском в глазах проговаривает Дилан, тут же смотрит на Эрика, будто намекая на что-то. — Ах, да. — С отсутствием какой-либо радости, я опускаю голову, заострив внимание на яблочном пироге, все никак не могу начать его есть из-за отсутствия аппетита. — Но я точно уверена, что не хочу, чтобы этот день наступал, — я поморщилась, ударяясь в воспоминания о прошедших проведениях этого праздника и с грустью от угнетающей обыденности и привязанности к родительской шее, вздохнула. — Адамс, закрой рот, это же чертов день рождения. Мы устроим тебе пиздатую вечеринку, даже не сомневайся в этом. — Убеждает Эрик, заглядывает в глаза, пытаясь внушить мне уверенность в том, что этот день будет непревзойдённым. — Я бы хотела этого, — я, уже готовая пойти на поводу у своих отрицательных эмоций, отвожу взгляд в окно, пытаясь остановить слезы, ощущая как они собираются в моих глазах, отчего все вокруг становится размытым и практически невидимым. Как можно быть настолько ранимым человеком, Адамс? Ни к чему хорошему это не приведёт. Рано или поздно эмоции полностью завладеют тобой, и ты ничерта не сможешь думать. — Мои родители не позволят этого. Они как всегда скажут, что мои друзья устроят хаос, или что мы напьемся и все друг с другом переспим. Дилан прыснул со смеху, Харрис же едва сдерживал себя, чтобы не повторить за Клиболдом. Да, это действительно звучит смешно. Но поживи с такими родителями день, на следующий точно загремишь в психиатрический диспансер. — Это уже слишком. Твои родители чересчур тебя контролируют, — Дилан поправляет свои солнцезащитные очки, надобность которых в данное время года мне непонятна. Знаю, что стиль, знаю, что клёво. Но странно. — Нахуя они так орут, — недоумевал Эрик, с некоторой злостью поглядывая на всех присутствующих в кафетерии, что создают чрезвычайный шум: голосят, кидаются едой, шумят посудой и просто занимаются какими-то противоестественными деяниями. Сегодня что, день «давай займёмся хренью в школьной столовой»? И такое происходит довольно часто. Но самое печальное в этом то, что те, самые шумные, что заняли почти всю столовую собой, а зовутся они джоками, могут запросто начать кидаться этой самой едой в кого угодно: это может быть беззащитная девушка, новенький девятиклассник, или, по несчастливой случайности, ты, если ты ученик школы Колумбайн. — Заебали, — рявкает Харрис, плюётся на остальных и норовит поскорее смыться. Он встаёт со стула, а я хватаю его за руку, не отпуская его, удерживая здесь, рядом. — Не уходи, — прошу я, — Пойдём на уроки вместе, — уговариваю его, изо всех сил стараясь быть непомерно убедительной. И ура, у меня получается, Эрик, хоть и нехотя, но все же вновь усаживается рядом и внутри меня бушует радость от того, что ему не все равно, если я обижусь или мне будет неприятно, в случае, если он уйдёт. Но тогда как объяснить два самых худших месяца моей жизни, что, к счастью, уже закончились? Я быстро выбросила это из головы, чтобы не мучиться новыми вопросами, на которые вряд ли получу когда-нибудь ответ. Вместо этого, мы втроём так увлеклись бурным обсуждением моего предстоящего дня рождения, что забыли про шумы у нас за спиной. Кроме этого, мы ударились в воспоминания о 1997 году и обо всех событиях, в нем произошедших. Этот момент, когда все смеются, когда все счастливы, такой бесценный, и хочется сохранить его в своей памяти до самых причудливых мелочей. Но жаль, что на мои глаза попался столик Бэтти где-то вдалеке от меня, в противоположном конце кафетерия. Она наблюдала за нами, как шпионка, тихо притаившись там, будто выжидала что-то увидеть, за что можно будет потом меня попрекнуть, дескать, какая я хорошая подруга, кокетничаю с парнем, который ей нравится. Но как бы не хотелось, нам все-таки пришлось покинуть помещение столовой. Не знаю, к счастью это или к сожалению, но как бы там ни было, на урок идти нужно было. И что ни на есть ужасное, так это математика. Сразу напрягать так свой мозг после урока физкультуры.. Хуже пытки не придумаешь. Я попросила ребят остановиться у локеров, взять все нужное мне для предмета. Я долго стояла и перебирала вещи на полках в шкафчике, боясь, что что-то забуду. Хоть я уже и чувствовала как те переминаются с ноги на ногу от усталости меня ждать, они терпеливо стояли, пока я наконец не собрала все нужное в кучу и не убедилась в том, что я ничего не забыла. Хотя Эрик с Диланом давно привыкли к моей фобии, иногда она раздражает и доставляет уйму неприятностей. Как им, так и мне самой. Нас, уже готовых уходить, словила взволнованная Девон, которая размахивала руками, пока мы пытались понять, что она хочет сказать. — Девон, спокойно, — тихим голосом трактует Дилан, на что та встревоженно переводит взгляд на Харриса. — Эрик, Диффорд вызвал тебя к себе, и он выглядит просто пиздец каким злым, — такие "чудесные" новости от общей знакомой загнали нас всех в тупик. Эрик, вроде, ничего не делал. Да и сам он выглядел удивлённым, а значит, и сам не знает, в чем дело. — Дружище, что ты уже натворил? — Клиболд хлопает Эрика по плечу и Харрис на несколько секунд задумывается. — Не знаю, — Харрис отходит от нас на несколько метров и в осознании серьезности происходящего чешет затылок, засматриваясь в несуществующую точку, висящую где-то в пространстве. Затем он решительно шагает в противоположном направлении, туда, где находится кабинет директора. Он не думал останавливаться когда я окликнула его, пришлось бежать. — Эрик, — наконец добежав до него, я оббегаю Харриса и оказываюсь напротив него, закрывая собой путь. — Я могу пойти с тобой? Может, я смогу помочь? — Тебе там нечего делать, я с Диффордом сам разберусь. — Я кажется начинаю понимать, что происходит. Если это Эштон, то мне придётся с ним поговорить, как бы мне не было мерзко слушать его голос. — Закончила я, но от Эрика не последовало никакой реакции. Он обошёл меня, направляясь к кабинету директора, и последний раз взглянув на меня, зашёл внутрь.***
— Добрый день, — Эрик сглотнул, неохотно и с такой же бельмесостью, как и до этого, медленно прошёл на середину кабинета, уставившись на сидящего в своём кожаном кресле Джеральда Диффорда. Тот изучал какие-то бумаги, а с приходом Эрика, отложил их в сторону, подняв глаза на него. Он смотрит так, будто сейчас превратит его в камень. — Присаживайтесь, Эрик. — Жестом он указал на стул, что примостился около его деревянного стола. — Мне стали известны некоторые ваши совсем необдуманные поступки, — мужчина с разочарованием качает головой, — Как вы можете прокомментировать избиение вами Дастина Тормона? Но, ко всему прочему, до меня дошли слухи, что под ваш прицел довелось попасть не только Дастину, но и новенькому нашему ученику — Эштону Экллзу, который жаловался на то, что вы изводили его, называя, извините, «мелким ублюдком». — Мистер Диффорд барабанит пальцами по столу, ощущается напряжение. — Что? — Эрик внезапно заливается истерическим смехом, и пока неясно, что же его так рассмешило. — Избиение Дастина Тормона? Мистер Диффорд, этот мерзкий кусок говна, у которого, кстати, пиздец какой противный голос, можете, как раз, передать его родителям это, сам неоднократно доебывался ко мне по поводу моей внешности и.. Короче всего остального. Блять, да эта мразь получила по заслугам. В этой ебаной школе хоть когда-нибудь должна восторжествовать чёртова справедливость, которой здесь и не пахнет. Тут даже слова такого не знают. — Директор, казалось бы, из вежливости слушал все жалобы Эрика, но его недоверие заметил бы и дурак, который его никогда в лицо не видел. — Он сказал про меня хуйню — я ударил его. Разве это не честно? А вести себя, как блядский ребенок, бежать и всем жаловаться — способен только такой утырок, как Тормон. Но, он наверняка не рассказал вам, что накинулся на меня с кулаками, как чертов неуравновешенный придурок. Он разбил мне нос, и блять, моей подруге, которую мне уже жаль из-за хуйни, в которую она постоянно из-за меня попадает, ей пришлось промывать нахер мой нос, оттуда, блять, лилась кровь! И вы говорите, что школа Колумбайн — место, где сбываются мечты? Да идите вы к черту. Здесь унижают и ненавидят. Но теперь, я, блять, не буду терпеть эту хуйню, которую здесь устроили. Я отстрелю башку каждому, кто скажет про меня и моих друзей что-то, что мне не понравится. — Гнев Эрика нарастает и он сокрушителен, однако, директора до невозможности обозлило его поведение. Тот сорвался на крик, но и это не заставило Эрика сидеть, как напуганный мальчишка. — Эрик Дэвид Харрис, вы играете с огнём! Успокойтесь и придите в себя. Но я предупреждаю вас, если вы не пересмотрите своё поведение, мне придётся вызвать в школу родителей, и тогда разговор уже будет крайне неприятным. Вы свободны. Эрик поднялся, и рукой толкнув стул, на котором он сидел, Харрис шёпотом ругнулся и быстро улизнул из кабинета директора прямиком в коридор, где мы с Диланом его ждали. Уговаривать Дилана, чтобы он подождал Эрика вместе со мной, долго не пришлось, хотя сначала он отнекивался и порывался уйти на математику. Плевать, что звонок прозвенел ещё пятнадцать минут назад. Харрис появляется в дверях кабинета мистера Диффорда и мы оба подлетели к нему с массой вопросов, в ответ на которые Эрик сначала просто молчал, затем, смотря на нас, в адрес обидчиков произнёс: — Уебки, — Харрис злится, с омерзением плюется, руки в боки, негодует и будто хочет рассказать нам, что происходило за дверью, но что-то определённо мешает. — Может скажешь уже, что случилось? — Я обеспокоенно торопила Эрика, чтобы он не томил нас. — Тормон. Блядский Тормон, — выпалил Харрис, со злостью и отвращением. Я взглянула на Дилана и тот кивнул в знак того, что мои опасения оказались правдивы. — Что тебе говорил Диффорд? — Я продолжала спрашивать, но у Эрика это вызвало лишь негативную реакцию. — Да какая, блять, разница, что он мне говорил? — Вопит Эрик со злостью в глазах. Я несколько секунд просто смотрела на него, в ступоре, застыла как каменная, не понимая, почему Эрик так вспылил. — Ты не ори, нормально объясни, Харрис, — Дилан перебил его, теперь внимательно слушая его следующие слова. — Он приебался ко мне из-за того, что я разбил тогда Тормону нос. Но и это не все, — Эрик продолжил, бросая яростный взгляд на дверь в кабинет мистера Диффорда. Мы с Диланом смотрели на него, ловили каждое его слово и пытались разобраться, что произошло. Но, как бы там ни было, Дилан вел себя более спокойно, а вот для меня слово «спокойствие» было не характерно в данную минуту, даже не взирая на то, что по большому счету ничего страшного не произошло. — Он упомянул ситуацию с Экллзом, — закончил Эрик и я нетерпеливо вздохнула, информации, что рассказал Эрик, оказалось для меня мало. — Мне насрать, значит и вам должно быть тоже. И даже если он вызовет моего отца в школу, мне будет так же насрать, как и сейчас. Может, в какой-то степени даже больше. Так что, забейте хер и пойдёмте на математику, — заключил Эрик и мне ничего не пришлось, как согласиться с его словами. Я подумала о том, что у Эрика могут быть проблемы, и это заставило меня нервничать. Я переживала за безопасность каждой клетки его тела, но я не всегда рядом с ним, а значит, зачастую не могу удерживать его от всплесков агрессии, из-за которых он может попасть в такую задницу, из которой его не вытащить ни мне, ни Дилану. Но я верила в то, что Эрик был благоразумен и не станет делать что-то, что станет неприемлемым. Пока я думала обо всей этой ситуации, что хорошенько меня встряхнула, так как ранее подобного с Эриком не происходило, Дилан вместе с ним ушли уже довольно далеко, и теперь мне нужно будет приложить все усилия, чтобы их догнать. Эрика как Эрика, но если бы я участвовала в каких-то соревнованиях с бегом на скорость, где моим противником был Дилан, я бы точно проиграла. — Эй, меня подождите, — вскрикнула я, и пока они не обернулись и не остановились, я не стала идти медленнее.***
Оказавшись в кабинете, мы попросили прощения и присмотрелись в поиске свободных мест. Я шла за Эриком, и когда он присел за парту, я обратила своё внимание на Бэтти, возле которой было единственное свободное место, не считая того, что возле Эрика. Но так как рядом с Харрисом садиться я все ещё боялась, а Дилан уже сел с Бруксом, мне пришлось идти туда, куда я могу сесть. Но в следующую секунду я опешила настолько, что ничего не смогла сказать, и, уж тем более, сделать. — Садись со мной, — Эрик хватает меня за запястье, тянет, я от неожиданности взваливаюсь на стул, что рядом с ним. Он уже смотрит на учителя, а я все еще на него. — Если вы не понимаете, как это делать, поднимите руку, я смогу вам объяснить, — разъясняет преподаватель, черкая на доске какие-то уравнения. Да, для меня они «какие-то», остальные понимают, о чем речь, а я то? Я пропустила половину урока и чертова природа пропустила меня, когда раздавала математические навыки. Мои дрожащие руки еле удержали в руках эти тетради. Черт его побери, я впервые за учебный год сижу с Эриком Харрисом за одной партой. И я могу коснуться его, разумеется. Но нас словно разделяет невидимая кирпичная стена, и я не могу ничего, мне остаётся только хотеть и представлять, что он тоже этого хочет. Это были самые трудные минуты в данный момент моей жизни. Я то хотела начать разговор, но останавливалась, от чего слышалось лишь тихое мычание, то пыталась нечаянно коснуться его руки своей, но все было настолько бесполезно.. Я не могла переступить эту свою внутреннюю черту, что разделяет меня и Эрика. Казалось, осталось пару сантиметров между нами, но эта грань слишком непостижима для меня. Я оказалась слабее, чем я думала.***
— Эй, увидимся завтра, — проговорил мне Дил после того, как я попрощалась с ним, выходя из школы. Снова из тепла на мороз. Я знала, что у Дилана какие-то важные дела и он просто не успеет завезти меня домой, и просить его я даже не заикалась. Если мне повезёт, что случается очень редко, мне доведётся встретить кого-нибудь из своих близких друзей с машинами, так как идти по холоду во второй раз я наотрез не хотела. — Кейлин, — я услышала за спиной голос Эрика и оглянулась, чтобы убедиться, не схожу ли с ума. С этой навязчивой влюблённостью голос Эрика может отражаться в моей голове, а не в суровой реальности. Но когда он снова вскрикнул моё имя, я переспросила, он ли это, на что Эрик ответил положительно. Его машина оказалась зажата почти со всех сторон, и оттого я и не заметила изначально его автомобиль. — Ты звал? — Осторожно отозвалась я, медленно подбираясь к его машине, держась при этом за чужие, с присутствием постоянного страха случайного падения на скользкой поверхности. — Ага, — подтвердил тот, снова безмятежно покуривая сигарету. В который раз я уже пыталась уговорить его бросить, он не слушает меня. Он стоит и смотрит на все так, будто давно послал весь мир к чертям собачьим. — Постой со мной, пока я курю. Я подумал, что мне скучно, — добавил Эрик, а я отметила для себя важную деталь: он стоит в совсем лёгкой куртке нараспашку. Ему, интересно, как, не холодно? Под курткой — всего одна футболка, и нет, это не значит, что раздевать его будет легче, угомонись, идиотка, это значит, что Эрик может замёрзнуть. — Тебе не холодно? Может, нам лучше сесть в машину? — Ха, — Эрик улыбается, и в его голосе словно отдают нотки тонкой насмешки надо мной. — Я же говорил, я редко мёрзну. — Что ты там редко делаешь, Харрис? — За соседней машиной послышался голос, полон пренебрежения. Из-за этой самой машины вышел Эштон Экллз, и увидев его, я машинально прижалась к Эрику, он так был озабочен стоящим напротив, что и не заметил этого. — Редко позволяю себе разговаривать с тупыми уебками, — не раздумывая язвил Эрик, я дернула его за рукав куртки, после чего он взглянул на меня и задержал свой взгляд на несколько секунд. В тот момент между нами будто произошло ментальное общение.. Возможно, он понял, что я просила его не принимать во внимание ничего из того, что может говорить этот недоумок. — Не советую тебе огрызаться, — выпалил Эштон, упершись о чёрный автомобиль, что стоял напротив машины Эрика. — В заднице то ты, а не я. — Тебе лучше помолчать, Эштон. — Без капли страха выпалила я, крепче схватившись за руку Харриса. — Малыш, ты сейчас совсем не в том положении, чтобы давать мне наставления. Но не волнуйся, с тобой я ничего не сделаю, — он потупил взор, улыбнувшись, и в следующую секунду подошёл к нам с Эриком ближе. Относительно к Эрику. Он стоял к нему практически впритык. — Я же говорил, ты поплатишься за это. — И поэтому ты решил объединиться с гребаным Тормоном? — Эрик улыбнулся, смотря на Эштона, затем продолжил, — Сам то ты бесполезный кусок дерьма, и единственное, что мне можешь предъявить, это потасовка с Тормоном, которая произошла, когда тебя, блядского мудака, ещё здесь не было. — Рано или поздно, за свои поступки придётся отвечать. — Экллз, не учи меня, как жить, окей? За свои чертовы неполные семнадцать, я знаю и соображаю в этой ебаной жизни уж точно больше тебя. — Поехали, Эрик, — шептала я, стараясь быстрее потушить разразившийся пожар. В следующие минуты может произойти все, что угодно. — В беседе с Диффордом тебе твои знания не особо помогли, ведь так? Умный ты наш, а работник Блэкджек. Мне будет интересно понаблюдать за тем, как ты будешь отчитываться перед своим папашей, если, допустим.. Он узнает, что ты избил Дастина Тормона, а он ведь совершенно безобидный молодой человек. — Хватит ныть, Экллз, и иди нахуй. Бежать, как телка, и рассказывать Диффорду о том, что произошло еще, блять, в сентябре, это все, на что ты способен. Прости, я не хотел обидеть тебя, малыш Эштон, когда уронил твою игрушку. Только не надо плакать и жаловаться маме, ладно? — Эрик расхохотался, выбросил сигарету, открывает дверь своего автомобиля и жестом показывает, чтобы я садилась в машину. — И ты поедешь с ним? — Показывая пальцем на уже сидящего в машине Эрика, Эштон задаёт мне вопрос, который прозвучал с таким высокомерием по отношению к Харрису, что услышав его, меня вывернуло наизнанку. Отвечать смысла я не видела. Взглянув на Экллза, я поспешила сесть в машину, когда Эрик стал сигналить. — Только не злись на него, прошу тебя, — как бы не пыталась я успокоить Харриса, вена на его лбу вызывающе пульсировала, а кисти рук с силой вжались в руль. Совершая крутые и резкие повороты рулём, машину вертело из стороны в сторону ещё и потому, что колеса скользили по льду на дороге. Выезжая за пределы территории парковки, автомобиль занесло и мы чуть было не вылетели на встречную полосу. Эрик все же сумел справиться с управлением, но и по счастливой случайности, машин в этот день можно было по пальцам пересчитать. Я не думала, что его выражение гнева зайдёт так далеко, и ни на шутку перепугалась, большущими глазами уставившись на напряжённо и пристально следящего за дорогой Эрика. — Эй.. Т-ты чего? — Запинаясь, с трудом связала слова опешившая я, — Не делай так больше. Мы могли погибнуть. — На себя — похуй, а вот тебя было бы жаль, — слегка помедлив с ответом, выдал он, мягким движением руки прикрыв глаза солнцезащитными очками. — Это переходит границы здравого смысла, — дополнила я, направив свой взор чётко на дорогу, что быстро ускользала под днищем автомобиля. — Здравый смысл, — Эрик загоготал, и далее я поняла, что мне будет слишком сложно что-либо ответить ему, ведь страх до сих пор всепоглащающе поражал моё тело. Произошедшее — уже в прошлом, но те вихри на скользкой дороге стояли перед глазами, а режущий звук визга тормозов буквально кричал в моих ушных каналах. — Кейлин, молчи о здравом смысле. У тебя его нет, — закончил он, замолчав и полностью сосредоточившись на тяжёлой дороге. Последние его слова отдали эхом в моей голове и утихли в ту же секунду, когда я развернулась всем телом к окну и направила все силы на то, чтобы дать волю другим, более важным мыслям. Из глухоты, которая образовалась после того, как я усердно пыталась переключиться с одного тезиса на другой, меня вытащил сладкий голос Эрика, а мои ретивые попытки потерпели жалкое крушение. — Ща подберём кое-кого, — Эрик выехал на тротуар и остановился у ларька с сигаретами и спиртными напитками, напрочь игнорируя все знаки, запрещающую здесь остановку. — ВоДКа, давай лезь быстрее, — Поторапливал Эрик в полуоткрытое окно идущего к машине вразвалочку Дилана. — Купил все, что ты просил, — оказавшись в салоне, Дилан повытаскивал из своего рюкзака две бутылки: Jack Daniel's и обычную водку, а затем и три пачки сигарет. О, дьявол, пятнадцатилетний Дилан и шестнадцатилетний Эрик пьют столько, сколько не выпил мой отец за всю свою жизнь. Что-ж, мои просьбы бросить подобный образ жизни были слепо проигнорированы. Можете продолжать изнурять своё здоровье, мальчики. Но, до конца непонятной для меня стала мелочь вроде той, что мы полчаса назад виделись с Диланом, и он уехал домой на своей машине. — Адамс, сейчас я везу тебя домой, мы с Ви будем разговаривать с твоей мамашей, а потом мы поедем тусить, а ты пойдёшь делать уроки. Договор? Иди в зад, Эрик Харрис. Меня уже выводят из себя эти постоянные подколы в мой адрес, и я могу послать тебя ещё раз, но беда, что мысленно, слишком сильно люблю, чтобы сказать это в лицо. — Да.., — вздохнула я, и тут меня будто ударили по голове чем-то тяжёлым, — Погоди, что? Разговаривать с моей мамой? — Ага, мы с Диланом будем убеждать её, чтобы двадцать четвертого она тебя отпустила. — Переваривая сказанное Эриком, я и не ощутила, как автомобиль уже на протяжении пяти минут находился в движении. Зачем? Куда? Эти вопросы не оставляли меня в покое и я решилась их задать. — Прости, куда отпустила? Я не могу понять, двадцать четвёртого у меня день рождения, и она точ.. — Тсс, — прошипел Харрис, оборвав меня на полуслове. — Глупенькая Кейлин. Я же говорил, что этот день рождения ты никогда не забудешь, а? Ну вот, мы с ВоДКой решили, что ты проведёшь его либо у меня, либо у него дома. Мы пригласим всех, кого ты хочешь. Даже блядского Эштона, вы же друзья и все такое. Будет дохрена жрачки и выпивки. Короче, все пройдёт пиздато, будь в этом уверена. — Эрик, но моя мама.. — Так, замолчи. У твоей мамы нет выбора, — Харрис смеётся, а во мне боролись чувства страха и безграничного счастья.***
— Ма.. — Я приоткрыла входную дверь, бросив портфель на выходе и тихо произнося в образовавшуюся щель, — У нас гости. — Когда это закончится, Кейлин Мэдди Адамс? — Я замолчала от неловкости, а когда Эрик и Дилан вошли в мою гостиную, взгляд моей матери был таким, будто она была уже наготове порвать их и меня вместе с ними в клочья. — Здравствуйте, миссис Адамс, — вежливо поприветствовал Дилан, Эрик следом подхватывает: — Ага, добрый день. Миссис Адамс, вы ведь знаете, у Кейлин совсем скоро наступит её шестнадцатый день рождения, и мы, я и Дилан, — Харрис рукой указывает на себя и на Клиболда, который мнётся от дискомфорта из-за того, что общается с моей мамой впервые. — Мы, в общем-то, забираем Кейлин, и она, скорее всего, вернётся только утром двадцать пятого. С ней все будет хорошо, я лично прослежу за этим. И да, кстати, она уже, честно сказать, заеб.., — Я ткнула Эрика в плечо, намекая на то, что в присутствии моей матери лучше не разбрасываться словами. — Ну.., ей в общем надоело с вами старперами сидеть. — Ага, так что, даже если вы не разрешаете, нам все равно, потому что мы просто поставили вас в известность. — Дилан дополнил слова Эрика, и оба, попрощавшись с моей шокированной и находящийся в оцепенении матерью, они, покинув гостиную, быстрее ретировались ближе к входной двери. — Эй, спасибо вам. — Я остановила их, когда они были уже готовые выйти на улицу. — Я люблю вас, — проговорила я, заключив обоих в объятия и, один из них, даже не подозревает о том, что я люблю его совершенно с иной силой. И он, должно быть, наверняка неприятно морщился, когда я его обнимала. Не любит же все эти «телячьи нежности». — Адамс, не забывай, двадцать четвёртого ты наша, — подмигивая мне, Эрик улыбается, открывая входную дверь и, потянув Дилана за ткань его тренчкота, они оба выскакивают на крыльцо, и Клиболд успевает помахать мне рукой. Эрик, Эрик, Эрик. Я с таким трудом пытаюсь ощутить ещё присутствующий в воздухе его аромат, и снова буду внушать себе, что он рядом со мной. Я люблю его и никогда не устану это повторять, и, наверное, возможно, он когда-нибудь узнает об этом. Но, я не забуду день, когда однажды Эрик сказал мне, что если я полюблю кого-то вроде него, это сломает меня.