Семь дней / Семь ночей

POV Canaan Вернувшись из душа, молча ложусь на самый край кровати. Альфард не шевелится, но спит ли она — пока не понятно. Пытаюсь разглядеть в темноте очертания её фигуры. Глаза открыты или закрыты? Кажется, будто сейчас она смотрит на меня, просто ничего не говорит. А может, уже заснуть успела? Уж лучше бы так… Я подвигаюсь ближе и случайно задеваю её руку. Ну вот, разбудила. Тишину нарушает вздох недовольства. — Почему волосы не просушила? — бормочет она. — Теперь подушка мокрая. — Не хотела феном шуметь. Тебе же всё равно будет «не так»: то тихо, то громко, то сухо, то мокро. Придерёшься к чему угодно, лишь бы меня побесить. — О, если я захочу тебя «побесить» — найду способ, не сомневайся. Рукой она касается моих волос, и я понимаю, что не права. Надо было хотя бы полотенцем голову обвязать. — Никогда не пробовала их красить? — она приглаживает влажные пряди, а я опять разрываюсь между блаженством и ожиданием подвоха. — С ними ты выделяешься из общей массы. В твоей работе это не хорошо. — Пыталась, но когда тебе чуть больше двадцати, а корни волос отрастают седыми — ещё страннее выглядит. — М-да, ты прямо «ходячая странность», тут не поспорить. Даже трудно представить тебя «нормальной». — И это говоришь мне ты! — Не начинай, — зевнув, бросает Альфард с нарочитым безразличием. — Завтра у нас предпоследнее свидание, если помнишь. Чем займёмся? — Мне бы хотелось в кино пойти… — В кино так в кино, — подозрительно быстро соглашается она. — Утром выберу фильм. — И ты не против? — Пускай это будет компенсацией за причинённый дискомфорт. Надеюсь, тебя не придётся таскать по врачам? — Всё хорошо. — Смотри мне. — Ты за меня переживаешь? Альфард оставляет в покое мои волосы и отворачивается, давая понять, что разговор окончен. Конечно, она не признается, ответа я не жду. Просто смотрю на неё какое-то время, размышляя о планах на завтра, но вскоре проваливаюсь в сон — до самого утра. Утром меня будят прикосновения. Случайные, видимо. Чувствую, как Альфард выбирается из постели, однако приятная дремота не желает отпускать, и я почти с головой закутываюсь в одеяло, надеясь урвать ещё один кусочек сна. Вот только любопытство оказывается сильнее — я ведь никогда не видела, чем она по утрам занимается. Даже испытываю лёгкую неловкость, наблюдая за ней. За тем, как она одевается, как пытается собрать волосы в хвост: долго стоит перед зеркалом, мучается и в итоге прекращает напрасные старания, уходит. Не понимаю, почему она не поставит себе протез? Из принципа, что ли? Гордость не позволяет или есть в этом какая-то причина? Я никогда не спрашивала. Когда-нибудь она сама расскажет, если сочтёт нужным. Повалявшись немного в кровати, следую её примеру и тоже покидаю спальню. Иду сразу к лестнице, чтобы спуститься на первый этаж и умыться где-нибудь на кухне, но в коридоре встречаю её — неотразимую и по обыкновению кривящую губы в ухмылке. — Доброе утро, Ханаан! Как спалось на новом месте? Кошмары не снились? — Отлично спалось! — отказавшись от изначальной затеи, быстрыми шагами направляюсь в сторону ванной. — А тебе? Я во сне не ворочалась? — Нет. Но храпела так, что весь дом на ушах стоял… — Не может быть! — ошарашенно таращусь на неё, а она заливается смехом. — Ханаан! По-прежнему веришь каждому моему слову? Жизнь тебя ничему не учит! Пф-ф-ф! Вот зараза! Но и я хороша — повелась на глупую издёвку. Прямо стыдно за себя. Сколько раз это будет повторяться? После завтрака мы приступаем к поискам фильма. Альфард долго листает ленту с постерами, выбирая подходящий фильм, а найдя, зовёт меня к себе поближе. — Сегодня в семь вечера, — она тычет пальцем в экран смартфона. — Это драма? — поражаюсь её выбору. — Не знала, что ты смотришь такое. — Не совсем. Это и драма, и боевик, и эротическая история любви. Может, хоть она разбудит в тебе тигрицу. — Фу, как вульгарно! — Лично у меня другое мнение. Хочу, чтобы сегодня ты накрасилась и надела что-нибудь приличное. — Например? Платья я не ношу, а из всей косметики у меня один единственный крем. — За это не волнуйся, косметику я тебе одолжу. И размеры у нас вроде одинаковые. — Хочешь из меня пугало сделать? — Просто интересно увидеть женственную Ханаан. — А чем тебе не нравится моя «мужественность»? — Очень смешно, юмористка! Мне не нравится твоя сутулость и угловатость движений. Я уже молчу про одежду. Расправь плечи, выпрями спину, подбородок — выше! Даже с пистолетом в руках ты должна оставаться женщиной, а не каким-то безликим созданием. Этому Шам тебя забыл научить, да? Я отворачиваюсь, чтобы не сказать лишнего. Теперь схожесть между ней и Шамом почти очевидна: они хоть и говорят разные вещи, но убеждать умеют одинаково. В этом плане мне до них, как до луны. — Ну что, Ханаан, исполнишь мою маленькую прихоть?

***

Её смех эхом отдаётся в ушах, и я со злости прикладываю к губам салфетку. — Подожди, — хохочет Альфард неудержимо и направляет на меня включённую камеру. — Дай запечатлею момент! С досады замахиваюсь на неё кулаком, но взглянув на себя в зеркало, сама улыбаюсь. Тени какие-то зелёные, брови слишком чёрные, подводка размазалась, а с ярким цветом помады я теперь похожа на девицу из эскорта. — Говорила же, что это «не моё», — напоминаю прохладным тоном. Продолжая сотрясаться смехом, Альфард проводит пальцем по моему подбородку — вроде ласково, но что-то в её взгляде пугает меня. Она так близко… Подставляю губы для поцелуя. — Давно я так не смеялась, — горячий шёпот щекочет мне лицо. — Чуть не уморила! Умойся, сейчас сама тебя накрашу. И я в который раз попадаюсь на эту, в общем-то, жалкую уловку. Хотя в её профессионализме я не сомневалась: между тем, что было со мной до, и тем, что стало теперь — огромная пропасть. Словно там, в зеркале, и здесь — совершенно разные люди, и лишь Альфард везде выглядит неизменно пафосно. Перед выходом надеваю специально приготовленный костюм, а минут через десять мы уже мчимся по трассе, перекидываясь фразами с любопытным шофёром. В кинотеатр приезжаем точно к началу сеанса. В зале темно. Женщина с пустым рукавом никого не волнует. Сомневаюсь, что такую деталь вообще кто-либо заметит. Мы садимся на самый последний ряд (почему-то я подозревала!) и ждём. Я с ней в кино… Вот так повороты судьбы! Она полностью занимает мои мысли, вытесняя из них сюжет фильма. Какой, к чёрту, фильм? Я и название его не запомнила. Триллер, боевик, приключения. Всё точно так же, как и в моей жизни — насмотрелась уже. Эротикой пока даже не пахнет. В темноте нахожу её руку, сжимаю и чувствую, как она крепко сжимает в ответ. Нет, не от страха я ищу прикосновений. Не хочу, чтобы она скучала, а судя по цвету, она не в восторге от просмотра. Большим пальцем принимаюсь гладить её ладонь вдоль линии жизни и линии сердца. Ей нравится. Я внимательно слежу за цветом её эмоций и невзначай перемещаю руку на колено, пробегаю пальцами по мягкому бедру. Уверена, сквозь брючную ткань она должна ощущать моё тепло. Её мышцы напрягаются, но Альфард сидит неподвижно. Тогда, осмелев, я расстёгиваю ширинку и осторожно пробираюсь под ткань, в отместку за наше первое свидание. — Можем выйти, если хочешь, — негромко кашлянув, Альфард прислоняется к моему уху и зубами прикусывает мочку, чуть оттягивая на себя. — В туалете в это время людей мало. Сладкая дрожь бежит по моему телу. Я вздрагиваю от влажного поцелуя в шею, невольно прогибаю спину. И плевать, что на экране далеко не самый романтичный момент. — Дома, — вырывается машинально. Не знаю, почему я так говорю. Возможно, опять расслабилась, а возможно считаю, что победа за мной. Я же ей не безразлична. — Дразнить меня вздумала? Ну-ну! Я тебе подразнюсь… Она накрывает мой рот своим и целует, словно намереваясь выпить всю душу до дна. От этого поцелуя дурно… Кровь резко приливает к щекам и ноги становятся слабыми… Всё вокруг крутится-вертится, шумит в ушах. Похоже, фильм посмотреть у нас не получится.