0
21 января 2009 год. Боль острыми когтями сковала легкие и сердце, не позволяя дышать. Казалось, еще немного, и когтистая лапа разорвет органы, превращая те в бесполезные куски мяса. Глубокий вдох. И поток воздуха с трудом проталкивается в бронхи, наполняя ацинусы кислородом. Резкий выдох. И воздух застревает в легких. Женщина шевелит ртом, подобно выброшенной на поверхность рыбе, и где-то на краю сознания пробегает мысль, что именно это и чувствует хладнокровное животное, когда ее вытаскивают их привычной водной среды. Но ей слишком больно, чтобы заострять на этом внимания. Неподалеку на мягком сером ковре сидит маленький белокурый мальчишка, спиной к женщине, размахивая деревянной палочкой и громко произнося слова, понятные только ему. Она изо всех сил пыталась приглушить стон боли, чтобы он не услышал, но мальчик обернулся к женщине и уставился на нее испуганным взглядом. Деревянная палочка выпала из маленьких ладошек. Глубокий вдох. Резкий выдох. Все верно, как учил целитель. А мальчишка громко звал маму, и в больших серых глазках стали скапливаться прозрачные слезы, грозясь вырваться наружу. Вдох. Выдох. Боль постепенно отступала, но ведьма знала - ненадолго. Пока она не выпьет укрепляющее зелье. Но сейчас ее это волновало меньше всего. Она подползла к мальчику и крепко его обняла. - Все хорошо, Скорпиус, мама рядом. А мальчишка заплакал и намертво вцепился ручонками в платье женщины. Где-то за окном завыл ветер, заглушая всхлипы маленького Скорпиуса.1
Эйлин открыла глаза и уперлась взглядом в гобелен. Она повернула голову в влево, и ее взгляд наткнулся на гладкую ткань, что крепилась на деревянный полог кровати и мягким шлейфом закрывал девочку от других глаз. «У меня на кровати никогда не было таких занавесок» Секунда замешательства и ведьма, наконец, вспомнила, где она. «Хогвартс» Улыбка не заставила себя ждать и Эйлин уже в намного приподнятом настроении откинула одеяло и встала с кровати, попутно одёргивая балдахин и оглядывая помещение. Спальня уже наполнилась солнечным светом, что бился из открытых окон, и пением птиц, но соседки и не думали просыпаться, тихо сопя и не обращая внимания на звуки. Эл посмотрела на часы, которые показывали половину седьмого утра. Завтрак начинался в восемь, и до него оставалось слишком много времени, поэтому рейвенкловка решила провести это время в окрестностях замка, чтобы изучить их. Эйлин никогда не отличалась ранними подъемами, но сейчас была слишком возбуждена переменами в жизни, поэтому сон никак не хотел брать над ней вверх. Приняв душ и одевшись в форменную одежду, волшебница встала у единственного в комнате большого зеркала и стала заплетать волосы в косу. Она собиралась как можно тише, дабы не разбудить своих соседок, но, кажется, ее возню все равно услышали. Эйлин уловила шуршание на кровати, что стояла ближе всех к зеркалу – она принадлежала Саре. Чессабит встала и, взъерошивая свои волосы еще больше, посмотрела сонными глазами на нарушительницу сна. - Янг. Ты чего так рано? - говорила Сара шепотом, руководствуясь той же причиной, что и Эйлин. Девочка пожала плечами и прошептала: - Не спится. - И что ты будешь делать? - Думаю прогуляться и осмотреться, - Эл уже перевязывала конец длинной косы тонкой бархатной лентой, цвет которой так хорошо сочетался с факультетским. - А знаешь, что я сделаю? «Мне все равно» Сара подскочила и принялась что-то искать у себя в комоде. - Чтобы это ни было, я поддержу тебя. И Эл подарила однокурснице самую сладкую улыбку, попутно пробираясь к двери. Услышав разговор девочек, Фелисия заерзала в кровати и внезапно крикнула: - Эй, дайте поспать! Сумасшедшие, зачем так рано вставать… И накрылась одеялом с головой. Две рейвенкловки переглянулись и прыснул от смеха, что тоже не укрылось от слуха недовольной соседки. - Я вас слышу. Замолчите уже! Эйлин закатила глаза, а Сара сделала вид, будто сдерживает рвотный рефлекс. А после одними губами сказала, как Фелисия ее раздражает. Девочка была с ней солидарна. Руссель отличалась не только заносчивым взглядом, но и довольно грубым нравом. Возможно, это все благодаря ее воспитанию, так как вчера во время знакомства, девочки поняли, что та выходец из богатой магловской семьи. А еще Фелисия не забыла добавить, как ей претит факт совместного проживания с кем-либо в одной комнате. Девочки разошлись: Сара, отправилась в ванную, перекинув через плечо большое желтое полотенце (похоже, ее цель заключалась именно в приятном времяпровождении наедине с ароматной пеной), а Эйлин отправилась блуждать по окрестностям. Пока рейвенкловка шла до главных ворот, она размышляла о том, сможет ли найти какие-либо упоминания о загадочном студенте, о котором так любила говорить бабушка. «Он непревзойденный волшебник. И он тот, на кого стоит ровняться» О его успехах она рассказывала чаще, чем о собственной учебе в Хогвартсе. При этом всегда избегала вопросов Эйлин о его принадлежности к факультету, его внешности, полного имени и других конкретных описаний. И если этот неизвестный волшебник был на столько хорошим, значит о нем наверняка знали те, кто работал в замке в то время. А любопытство девочки было слишком велико, чтобы просто оставить этот вопрос.2
Было уже около восьми утра, когда девочка дошла до каменной мощенной хижины, что располагалась у входа в Запретный лес. Эйлин знала, что тут обитал лесничий Рубеус Хагрид, которого представили первокурсникам еще вчера по время пира. И не забыли упоминать, что этот великан всегда готов помочь. Лесничий создавал впечатление доброго волшебника. Глуповатого, но доброго. И что самое главное: того, кто много знал. А именно такого человека Эйлин и искала. Девочка готова была постучаться в массивную деревянную дверь, но заприметила школьного привратника копошащегося в огороде у дома, в зарослях из тыкв. Прочистив горло, Эйлин громко окликнула Хагрида. Тот слегка встрепенулся, но обернулся на кричавшего. - Вроде маленькая, а громкая. Ты заблудилась? Эйлин лишь помотала головой и сказала, что хотела кое-что узнать. Лесничий откинул в сторону грабли, что в его руках казались игрушечными, и уселся на валун, громоздившейся у входа в хижину. - Ну так что стряслось? Обидел кто? - Нет, что вы! Вы же многих знали из предыдущих учеников? Хагрид разразился смехом. - Так ты о Гарри Поттере хочешь узнать? Иль о малышке Гермионе? Ох, так ведь не ребенок уже, никак привыкнуть не могу… Полу великану не дано было закончить, потому что рейвенкловка мягко того остановила. - Я хотела узнать о другом ученике. Его звали Том. Малышка заметила, как у Хагрида на мгновение лицо приобрело серьезный вид, а после он чуть помотал головой в стороны, будто отгоняя непрошеную мысль. - Так ведь много Томов тут училось за то время, что я привратником работаю, - вздохнул полу великан, - может, ты полное имя его знаешь? Или еще чего известно о нем? Эйлин обреченно вздохнула. Как бы она не спрашивала свою бабушку о Томе, та давала лишь общее представление о его внешности, а имя не называла. Но она должна была узнать о нем больше, любопытство буквально вопило об этом. Удручал и тот факт, что Рубеус мог и вовсе не застать Тома в школе, ведь неизвестный был студентом во время обучения Катарины, а это было давно. - Все что я знаю, это то, что он был старостой и хорошо учился, - продолжила девочка. Тут лесничий заметно оживился. - Возможно, Томас Купер тебе нужен. Помню этого мальца, лет пять назад был старостой. Но таким нахальным, как вспомню, - Хагрид нахмурился, видимо, вспоминая того мальчишку. Эйлин же пожала плечами, но не стала говорить, что это совсем не тот, кто ей нужен. Она была готова уже расстроиться, но лесничий добавил: - А ты попробуй в Зал трофеев сходить. Он на четвертом этаже, не заблудишься. Там все награды собраны, и, если твой Том отличился чем, обязательно найдешь его имя там или фотографию. Эта новость заметно подняла настроение девочки и та, попрощавшись, побежала в Большой зал. Напоследок Хагрид что-то сказал о том, что знал в свое время еще одного Тома, прилежного ученика Слизерина, но надеяться, что девочка не его ищет. Эйлин лишь кивнула, полностью пропуская мимо ушей последние слова привратника.3
- Астрономия с Гриффиндором первым уроком. Зачем нам вообще астрономия? - высокий голос Фелисии сочился негодованием. - А мне кажется – это будет интересным, - ответила Ализ, дожёвывая аппетитный кусочек французского тоста. Эйлин безучастно смотрела в расписание, которое получила вместе с остальными учениками за завтраком. Она так же получила два письма: одно от матери, другое – от пра-пра. В первом миссис Янг рассказывала о том, как обстоят у них дела и жаловалась на Ричарда, который, по ее словам, совсем ей не помогает по дому. А вот второе вызвала у рейвенкловки смешанные чувства. Эл вновь перевела взгляд на письмо, что лежало перед ней. Милая Эйлин. Я безмерно рада, что ты добралась до школы в целости и сохранности. Надеюсь, ты уже завела себе друзей? Рейвенкло – это хороший выбор.С любовью, бабушка.
Эйлин ожидала поздравлений и слов радости от пра-пра, когда вчера писала ей о том, куда отправила ее шляпа. Девочка рассказала ей, как Распределяющая шляпа намекала на ее принадлежность к Слизерину, но по итогу отправила в Дом Кандиды. Она так же рассказала, что шляпа говорила ей о какой-то магии, которую уже встречала раньше. Рейвенкловка надеялась, что Катарина сможет разъяснить эти слова, но в ответ лишь эти несколько строк. В горле девочки застрял ком обиды на родного человека, и она ничего не могла с собой сделать. - У нас сегодня целых две пары со Слизерином! – Аби с глухим стуком уронила голову на стол, - это проклятье, невезение… Звук заставил студентку оторваться от письма и спрятать его в карман форменной юбки. После чего похлопала по плечу третьекурсницу и заметила, что у них так же достаточно спаренных уроков со змеиным факультетом. Эйлин была наслышана о всеобъемлющей вражде между Слизерином и Гриффиндором, но не думала, что не любовь к Дому змей затронет и другие факультеты. Возможно, злую шутку с ними сыграла война, где многие из них приняли сторону Волдеморта. А, возможно, представители этого факультета действительно отличались скверным характером, о чем не уставал напоминать Колин. «Колин» Эйлин внезапно стало горько от воспоминаний, когда ее друг так и не подошел к ней. И она бы сделала первый шаг сама, но внутренняя гордость останавливала ее. Рейвенкловка оглянулась через плечо, ища глазами знакомое лицо. И нашла. Светловолосый мальчишка над чем-то громко смеялся, но даже не повернул голову в сторону смотрящей. «Просто не заметил» Она еще какое-то время прожигала того взглядом, но решив, что это глупо, поставила в голове галочку: подойти к Колину за обедом. Она ощущала свою вину за его поведение. Мысли роем проносились в воспаленном мозгу, пытаясь отыскать момент, когда она могла сделать ошибку. Она не хотела терять Финча. Не могла. Он был ее единственным другом. Он был тем, кто верил, что они вместе отправятся в Хогвартс и обязательно достигнуть великих высот в магии. Они так часто мечтали о будущем: каждый по-своему, каждый о своем, но всегда и везде – вместе. «Я слишком резко о нем отзывалась» «Нет, не правда!» «Я ведь ничего плохого не сделала» Не сделала ведь?4
Астрономия оказалась не сложным предметом, и главное – интересным. Аврора Синистра, их преподаватель, была строгой, не смотря на свой молодой для профессора возраст. Но свой предмет она искренне любила и могла бесконечно рассказывать юным умам о звездах и положениях планет. Далее по расписанию значилось Зельеварение. Со Слизерином. Эйлин вместе с однокурсниками стояла у двери в кабинет, но никто не бился в истерике от осознания того, с кем им предстоит заниматься ближайший час. Эл стояла рядом с щебечущими о чем-то девочками с ее курса и безучастно листала книгу по зельям, бессознательно заламывая уголки фолианта, что портило вид страниц. В это время что-то (или кто-то) резко врезалось в ее левое плечо, заставив девочку пошатнуться и рухнуть на пол, задевая рядом стоящих девочек, некоторые из которых упали вслед за Эйлин. Правое бедро ныло, отчего с губ сорвался болезненный стон. Рядом кто-то возмущался, но рейвенкловка не обратила на это внимания, лишь подняла взгляд, чтобы найти виновника. Им оказался мальчишка со Слизерина, который выпучив глаза, смотрел на Эйлин и сжимал в руках маленький золотой шарик, смутно напоминающий снитч. Неизвестный просто застыл с удивленным выражением лица, но не предпринял попыток помочь. Тяжело вздохнув, Эл поднялась на ноги, оттряхивая школьную мантию и попутно ища взглядом упавшую книгу. - Держи, - прозвучало совсем близко. Дориан протягивал ей фолиант с ничего не выражающим лицом. Она поблагодарила его легким кивком. Оказалось, что юные слизеринцы развлекали себя тем, что перекидывали друг другу сломанный снитч, стараясь усложнить задачу друг другу подбрасывая золотой шарик как можно дальше. И этим же заставляли рядом стоящих ребят отскакивать, дабы не постичь участь Эйлин. Но профессор Слизнорт, которого рейвенкловка запомнила еще с праздничного пира, прервал игру своим появлением. - Рассаживаемся, дорогие первокурсники! – он миролюбиво улыбался каждому, на кого падал его несколько заискивающий взгляд. Эйлин села справа от преподавательского стола, рядом с Сарой, которая примерно сложила руки на столе в ожидании следующих указаний профессора. Когда все, наконец, нашли себе место, Слизнорт продолжил: - Приветствую вас на первом уроке зелий! Как вы, наверное, уже знаете я – Гораций Слизнорт и я буду преподавать у вас Зельеварение. Один из самых прекрасных предметов, уверяю вас. Профессор вновь окинул класс взглядом, ни на ком долго не останавливаясь. - А теперь, давайте познакомимся по ближе, - продолжил он, удобнее устроившись в своем кресле и сложив руки на своем довольно внушительном животе, - каждый из вас встанет, назовет свое имя и немного расскажет о себе. Начнем с вас, мисс...? Слизнорт обратился к Ализ, что сидела впереди с Филисией. -Мисс Ализ Флагрантис, сэр! – тихим, слегка дрожащим голосом сказала студентка, - я первокурсница Рейвенкло. «Надо же, это ведь так не очевидно» - На первый взгляд и не скажешь, - прозвучало откуда-то слева, после чего послышались сдавленные смешки по всему кабинету. Ализ густо покраснела, а профессор тем временем успокоил студентов и велел мисс Флагрантис продолжить. - Мне нравится квиддич, и в следующем году я хотела бы играть в команде. - Эй, пожалей метлу, она не выдержит твоего веса, - все тот же голос не переставал дразнить и без того смущенную рейвенкловку. - Мистер Селвин, возможность высказаться мы вам еще предоставим, - резким голосом произнес профессор зелий. Эйлин осмотрелась в поисках Дориана и нашла его сидящим в соседнем ряду чуть позади нее. Он невинно улыбался профессору, будто и не он сейчас только что дразнил ее одногруппницу. Ализ опустила голову и уставилась в парту, еще больше покрываясь багрянцем, хотя, казалось, краснеть уже некуда. Профессор поблагодарил ее и перевел внимания на ее соседку. Пока Руссель о чем-то вещала, Эйлин заметила, что на лице профессора застыло выражение вежливого безразличия, будто ему было абсолютно плевать на щебечущую перед ним студентку. Очередь быстро дошла до Сары, что расположилась по левую руку от Эл. И когда девочка представилась, профессор заметно оживился, что не укрылось от глаз мисс Янг. - Ох, вы, случайно, не дочь Джонатана? - в глазах профессора горел не поддельный интерес. - Все верно, профессор, - Сара чуть выше вздернула подбородок. - Джонатан был прекрасным студентом, а также искусным зельеваром. Надеюсь, вы оправдаете мои ожидания и сможете идти в ногу со своим отцом. На лице Чессабит расцвела улыбка, и она воодушевленно кивнула. «Это что, новый вид дискриминации?» Внимание Слизнорта переключилось уже на нее, и Эйлин с неохотой представилась: - Эйлин Янг, - и после непродолжительной паузы продолжила, - и мне не о чем пока рассказывать. Слизнорт приподнял брови в удивлении, и девочка решила добавить: - Думаю, со временем у каждого сложиться свое впечатление обо мне и каждый сам для себя решит, как ко мне относиться. После ее ответа преподаватель подозрительно сощурил глаза, и девочка не могла понять куда делся его радостный настрой или вежливое безразличие, которыми он одаривал студентов до нее. Она думала, что стоило добавить про ее бабушку, учащуюся когда-то в Хогвартсе на факультете змей, чьим деканом профессор являлся в годы обучения Катарины, но благоразумно промолчала. Но Слизнорт, будто прочитав ее мысли, спросил: - Довольно зрелые мысли для вашего возраста, мисс Янг, - лицо профессора снова приобрело вежливый оттенок, - возможно, мне посчастливилось учить ваших родителей когда-то? - Мои родители маглы, сэр. Но моя бабушка, Катарина Рюйш, обучалась на вашем факультете. Стало понятно, что профессор вспомнил ее пра-пра, когда он слегка улыбнулся. - Да-да, мисс Рюйш, помню. Милая девочка, но Зелья были не самым любимым ее предметом. Поблагодарив Эйлин и потеряв к девочке всякий интерес, он переключил свое внимание на остальных. Рейвенкловке оставалось лишь закатить глаза к потолку, наблюдая за неумело прикрытым лицемерием профессора. Знакомство продолжалось еще какое-то время. Надо заметить, что Селвин-младший был удостоен вниманием профессора не больше, чем сама Эйлин. Значит, фамилия чистокровки из «двадцати восьми» не всегда давало приоритет в глазах Слизнорта. Когда затянувшееся приветствие закончилось, профессор приступил к рассказу о свойствах некоторых распространенных трав и настоек, используемых в зельеварении. А Эйлин принялась конспектировать слова Слизнорта, попутно открывая учебник на первых страницах. И только в середине урока она заметила, что верхние уголки фолианта были абсолютно ровными. Девочка повернула голову в сторону, где сидел Дориан. Он внимательно слушал профессора, сосредоточив все свое внимание на нем, а правой рукой, механически, разглаживал уголки фолианта, на которых отчетливо прослеживались знакомые Эйлин изломы.5
День пролетел слишком быстро. Эйлин даже не заметила, как наступило время ужина. Она брела в сторону Большого зала одна, соседки уже должны быть на ужине. И хотя она успела привыкнуть к девочкам, они все равно не могли ей заменить Колина. После обеда Эйлин наткнулась на Тэдди, который, как оказалось, искал ее. Хаффлпаффовец отдал девочке ее потерянную шляпку и взял с рейвенкловки слово, что они вместе подготовят эссе по Зельям. А после, найдя старого друга среди стайки гриффиндорцев, попросила его поговорить наедине. Ее просьбу другие мальчишки львиного факультета восприняли как знак внимания к его одногруппнику и стали глупо улюлюкать, провожая пару взглядом. Колин кинул сердитый взгляд на приятелей и обратился к подруге: - Не обращай внимания, они идиоты. - Мне все равно, ты же знаешь, - Эйлин улыбнулась. - Ну да, точно. Ты – не ты, если бы стала переживать о подобном. Эйли показалось, или в его словах прозвучал упрек? - Я плохо себя с тобой вела? Ты на что-то обиделся? Колин удивленно уставился на рейвенкловку. - С чего ты взяла, Янг? - Ты игнорировал меня с самого распределения. - Оу, нет, ты не так поняла, - мальчик виновато потупил глаза, - просто я познакомился с Майклом, а его отец, представляешь, работает с моим в отделе. Так вот, он так много знает о… Эйлин в какой-то момент перестала разбирать слова собеседника. Ее успокоило то, что Колин не забыл ее. Но чем больше он говорил о каком-то Майкле, тем больше в груди зарождалось неприятное чувство. Будто в груди что-то застряло и жгло изнутри. Потом Колин пустился в рассказ о неизвестных Кевине, Лауре… Имен было слишком много, но одно стало понятно – это новые друзья Финча. От осознания этого факта жжение в груди увеличилось. Эйлин не была рада новым приятелям Колина. Из мыслей ее вырвал вопрос друга: - А ты как? Девочка немного замялась, но после выдавила мягкую улыбку. - Я познакомилась с новыми соседками. Они славные. Особенно Сара. «Глупые надоедливые создания» - Правда? Тогда ты должна познакомить нас, - воодушевленно ответил Финч, - ты извини, мне пора бежать, мы с ребятами хотим поэкспериментировать с блевательными батончиками. Представь, что будет с идиотом Селвином, когда он съест одну из них прямо во время ужина! - Почему ты его так не любишь? – вопрос вырвался против воли, но Эл часто задавалась им в последнее время после того, как Дориан не раз ей помогал. Да и вообще вел себя странно. Колин посмотрел на нее, как на умалишённую. - Смеешься? Он чистокровный индюк! Отец слишком часто защищает его, думая, что его семейка не причастна к Тому-Кого-Нельзя-Называть. Но мистер Дуилиус так не считает, и я с ним согласен. И вообще, он мне не нравится! Тирада Колина звучала бы менее комична, если бы он не картавил через каждое слово. Эйлин уже хотела спросить о каком Дуилиусе идет речь, но разговор ребят прервал третий голос, что донесся с парадной лестницы: - Я понять не могу, Финч, как война, которая произошла задолго до твоего рождения, касается тебя? Рэдмонд Яксли жестко смотрел на Колина, прожигая того взглядом. Гриффиндорец выпрямился и повернулся в сторону оппонента, приняв воинственную позу. - А то, что такие, как твой отец убивали невинных людей! - Ты действительно кретин, как и говорил мне Дориан, - жесткая ухмылка исказила острые юношеские черты лица, - тебе надо понять, что война давно окончена, а для второго Поттера мир слишком тесен. Казалось, еще немного и Колин сорвется с места и ринется к Яксли. Но он лишь испепелял того взглядом, не решаясь сдвинуться с места. А Эйлин смотрела на Рэдмонда и понимала, что согласна с ним. С ним, а не с другом. Где-то внутри еще клокотала детская обида на то, что приятель променял ее на других. Ей было больно, и она хотела сделать больно и ему. - Проваливай, Яксли. С тобой тут все равно никто не согласен! – выпалил голос еще одного гриффиндорца, который толпился среди приятелей Колина. - Не согласны с чем? Чтобы перестать подсовывать друг другу блевательные батончики? Или с тем, что пора прекратить везде видеть войну, которая нас не касается? Эйлин не сразу поняла, что произнесла это вслух. Но она не жалела о сказанном. Все присутствующие уставились на нее: кто-то с удивлением, кто-то с неверием. К последним относился и Колин. - Ты же не серьезно? Ты сейчас на его стороне? - Колин, – оборвала его Эл, - можешь дразнить кого угодно. Но постоянно списывать свои шалости над тем, кто тебе не нравится, на то, что он каким-то образом виноват в войне с Волдемортом – глупо. Нас там не было. Финч тяжело дышал и никак не мог поверить в то, что услышал. В последний раз бросив злобный взгляд на Эйлин, он развернулся и пошел прочь, в сторону все еще удивленных одногруппников, напоследок бросив: - Ну и пожалуйста! А ты можешь дружить с кем хочешь. Все равно ты скучная и постоянно делаешь вид, что умнее всех на свете. Слова Уже-Бывшего-Друга больно резали слух. Почему-то малышка Эйлин была уверена, что отношения с Колином точно больше не будут как прежде. Но она не могла понять, кто же в этом виноват. Она не видела своей вины, хотя где-то глубоко в сознание закралась мысль, что слова Колина могли быть чистой правдой. - Кажется, твой дружок променял тебя на стаю дурней. - Скажи своему дружку, чтобы вернул мне мой учебник. Ей было глубоко плевать на учебник по Зельеварению, что подменил Дориан сегодня утром, по какой-то известной только ему причине. Да и отвечать на выпад Рэдмонда не было настроения. Но оставлять последнее слово за ним не хотелось. И только ночью, лежа в своей кровати под закрытым пологом, Эйлин вспомнила, что забыла сходить в Зал трофеев.6
В конце недели, в субботу, когда остальные ученики были предоставлены сами себе, Эйлин решила наведаться в зал, о котором упоминал Хагрид. После завтрака, отправив письма матери и пра-пра, в которых уверяла их, что все более чем хорошо, она отправилась на четвертый этаж. Эйлин прошла по коридору мимо стоящих в ряд рыцарских доспехах, что подобно стражникам располагались вдоль стен по обе стороны. В конце коридор привел ее прямиком к высокой деревянной двери, в которую девочка незамедлительно зашла. Помещение, что предстало перед взором студентки было заставлено всевозможными наградами, которыми были забиты высокие полки и застекленные витрины[1]. Зал был в полном порядке и содержался в чистоте, что не могло не радовать девочку: она готовилась к тому, что придется глотать пыль и провести не один час в поисках. Побродив какое-то время среди множества стеллажей, Эйлин поняла, что награды выставлены в точной временной последовательности, кроме некоторых больших кубков, что были выставлены в отдельных витринах. Этот факт так же облегчал задачу для юной студентки. «1938, 1945, 1938…», - билось набатом в голове у Эйлин. Точной даты обучения Тома студентка не знала, но ей было известно, что годы его обучения пересекались с учебой Катарины, поэтому ей необходимо было отыскать старосту по имени Том в период с 1938 по 1945 годы. Задача казалась легкой, ведь на руках у девочки было много вспомогательных фактов, но ведь была вероятность, что упоминания о Томе здесь не будет. На днях, Эйлин вновь заглянула в «Историю Хогвартса» и отыскала информацию, что в Зале почета должен находиться список лучших учеников прошлых лет, куда входили старосты школы. Наконец, отыскав нужный стеллаж, Эйлин стала пробегать глазами по именам на трофеях. Череда имен калейдоскопом крутилась в глазах у девочки, и она потерла глаза. Через четверть часа, просмотрев, казалось, бесконечное множество различных наград и фотографий, кое-где заметив знакомые ей имена, которые она встречала в ранее прочитанных книгах, Эл наткнулась на длинный красиво украшенный рисованными вензелями свиток, заключенный в позолоченную рамку, в котором ровным столбиком перечислялись имена; напротив каждого имени стояла дата. А весь список венчала надпись: «Лучшие ученики Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс». «То, что нужно!» Эйлин довольно быстро нашла несколько имен, которые стояли у подходящих дат. Среди них был только один Том. «Том Марволо Реддл. 1944-1945» Все верно. Выходит, в это время пра-пра училась на последнем курсе, также как и Том. Эйлин несколько раз повторила про себя это имя, чтобы запомнить и принялась блуждать глазами дальше, в надежде увидеть еще что-то связанное с этим именем. Так, она наткнулась на богато украшенную табличку, надпись на которой гласила: «За заслуги перед школой». А выше было выгравировано уже знакомое имя «Т. М. Реддл». Малышка Эйлин узнала все, что необходимо, поэтому она смело двинулась к выходу. Осталось решить: стоит ли говорить о находке бабушке или промолчать?7
- Эй, Милтон, пошли на свидание в это воскресение! - глумливый голос Флинта послышался со стороны слизеринского стола, а дружки Нерона быстро подхватили смех и стали распевать издевательские стишки. Было начало второй учебной недели, а это значило, что первый матч между Рейвенкло и Хаффлпаффон стремительно приближался. Это давало повод многим ученикам подбивать настрой будущих соперников глупыми выходками. Гектор закатил глаза, глядя на смеющееся лицо Нерона за соседним столом. Зервасу было глубоко плевать как на квиддич, так и на издевки других факультетов, но, когда кто-то мешал ему (как, например, сейчас, когда он второй раз вчитывался в одну и ту же строчку в учебнике Травологии, но никак не мог запомнить оттуда ни слова), он готов был пустить вилку несчастному в глаз. - Завали, Флинт! Или тебе придется забыть о посещении Хогсмита на весь оставшийся год. Руфус гневно взирал на Нерона в попытке испепелить слизеринца не только словами, но и взглядом. Ответить Нерону не удалось, так как один из его приятелей вступил в перепалку с гриффиндорцем, и слизеринский охотник поспешил присоединиться к нему. - Дурдом, - послышалось тихое бурчание Гектора. Эйлин, которая сидела напротив, мягко улыбнулась старосте, на что получила ответную полу улыбку. Она так и не решилась написать о своем открытии Катарине. Но девочке нужно было узнать того ли Тома она отыскала. Ведь, вполне возможно, что мальчика, которым так восхищалась ее бабушка, звали вовсе и не Том. Катарина могла выдумать имя, дабы скрыть настоящее. Томас было простым и распространённым именем, и теперь девочка сомневалась. Значит, стоит подумать, как спросить о загадочном студенте так, чтобы бабушка не поняла этого. И главный вопрос: зачем пра-пра скрывает его личность? Простое любопытство привело Эйлин к множеству вопросов, на которые она хотела найти ответы. Даже если все это не значило ничего важного, это давало Эйлин ощущение значимости: будто от этих ответов зависит вся ее судьба. Рейвенкловка слишком сильно любила тайны и загадки, посему не могла проигнорировать и эту задачу. Эйлин понимала, что все это – не больше, чем обычный рассказ бабушки из молодости из числа тех, которыми та делилась с ней в детстве, чтобы познакомить с миром волшебства и на примере прилежного ученика Тома показать, на кого стоит ровняться. Но после того, как ее отношения с Колином разладились, малышка чувствовала себя одинокой. Она привыкла к вездесущему другу и теперь в его отсутствия ей нужно было чем-то заполнить это пространство. Хотя она думала вновь подойти к Финчу и поговорить. И если уж не вернуть прошлые отношения, хотя бы избавиться от чувства предательства, которое ее мучило. Ей нужно было убедиться, что он не променял ее на других. Ей нужно было это услышать от него. Внезапно сверху послышались громкие уханья и шелест птичьих крыльев, что говорило лишь об одном: - Почта! – радостно ахнула Ализ. Вчера она упоминала, что ждет посылку из дома, в которой, по ее словам, новенькое издание «Команды по Квиддичу Великобритании и Ирландии» Миро Лимуса[2]. На стол перед Янг приземлились лишь свежий экземпляр «Ежедневного пророка» и небольшая записка, сложенную в четверо и надежно запечатанная. Эл отложила газету в сторону и покрутила в руках неизвестное письмо. Не найдя на нем никаких опознавательных знаков, она открыла его. В нем аккуратным почерком было выведено пару строк.На сколько я помню, я не брал у тебя никаких книг. Или ты имела ввиду другого друга Рэдмонда?
Д.К.С.
Эйлин хмыкнула и достала палочку из кармана форменной юбки. Сделав не сложный пас рукой и прошептав пару слов, строчки на белом листе исчезли, оставляя после себя чистый лист бумаги. Она отправила его в учебник по Травологии, который значился сегодня первым уроком совместно со Слизерином, и принялась читать последние новости Пророка, попутно жуя сэндвич.ОТДЕЛ ТАЙН ВЗЛОМАН! ВОЗВРАЩЕНИЕ ПОЖИРАТЕЛЕЙ ИЛИ ЧЬЯ-ТО ЗЛАЯ ШУТКА?
Как стало известно совсем недавно, этой весной, в Отдел тайн, один из самых непреступных отделов Министерства (хотя стоило бы усомниться в этом факте после того, как Мальчик-Который-Победил, в то время еще совсем юный, вместе со своими друзьями смогли туда проникнуть без особых усилий), ворвались двоя неизвестных, обезоружив патрульных мракоборцев. Закрадывается вопрос: как нарушители спокойствия смогли пробраться через все защиты Министерства, а также обезвредить натренированных борцов отдела Правопорядка? И так ли неприступен Отдел тайн, как о нем говорят? После кровопролитной войны против одного из самых страшных магов в истории нас заверили, что магическое сообщество находится в полной безопасности, и за это несет ответственность уважаемое Министерство Магии. Но можем ли мы дальше доверять наши жизни тем, кто не может защитить даже себя? Остается загадкой, что хотели неизвестные. Но из достоверных источников стало известно, что правонарушителей прервали, когда те пытались проникнуть в одну из комнат, где хранятся маховики времени и другие опасные артефакты, позволяющие преодолеть временные рамки. Отсюда вытекает еще один вопрос: могут ли это быть попытки оставшихся на свободе экс-последователей Сами-Знаете-Кого вернуть своего предводителя к жизни? Или у преступников были другие мотивы пробраться именно в эту комнату? Также факт сокрытия этого инцидента от общественности ставит компетентность Министерства под вопрос. Люди должны знать о происходящем, чтобы защитить свои семьи и себя от возможных неприятных событий. А событие, произошедшее весной в Отделе тайн, только подтверждает факт существования надвигающейся опасности. Кто знает, возможно, не только этот случай скрывает от нас Министерство Магии. Я, Рита Скитер, ваш покорный слуга, обязуюсь докопаться до правды. Рядом со статьей красовалась колдография, где недовольные представители Министерства отмахивались от фотографа и пытались закрыть рукой объектив наставленной на них колдокамеры. - Эта Скитер – настоящая заноза в заднице. Эйлин подняла взгляд от газеты на говорившую девушку. Ей оказалась Агата – старшекурстница, что училась вместе с Гектором. Ее часто можно было увидеть в компании старосты и, судя по розовеющим щекам парня, когда та оказывалась в зоне его видимости, Зервасу нравилась эта компания. Она недовольно уставилась в статью, которую только что читала сама Янг и обратилась к сидящему рядом старосте: - Как это позволили напечатать в пророке? Она же только одним упоминание о Пожирателях смерти взбаламутила всю общественность. - На Скитер нет управы, - спокойно ответил парень, не отрываясь от учебника Травологии, - она хоть и поливает грязью в своих статьях всех, до кого руки дотянутся, но народ ее читает. И даже верит. - А твой отец разве не с ней работает? – продолжила Агата. Гектор, наконец, посмотрел на собеседницу. - Он ее ненавидит. Если бы его поставили к ней в напарники, он бы убил ее фотоаппаратом раньше, чем он смогла бы достать свое Прытко Пишущее Перо. Эйлин помнила, как Гектор упоминал о работе своего отца фоторедактором в редакции Пророка. Но она и подумать не могла, что он был как-то связан со скандальной Ритой Скитерой. Кстати, о ней: Эйлин доводилось до этого читать ее статьи в газете, а также видела некоторые из ее книг, которые хранила у себя на полке ее бабушка среди прочих биографических фолиантов о волшебниках и исследователях. И каждая ее статья бала пропитана таким количеством яда, что, казалось, еще немного, и из Пророка повалит отравляющий дым, который наверняка отравит читающего. Проще говоря, отношение к этой женщине у Эйлин сложилось негативное. А вот пра-пра не раз можно было застать читающей том «Северус Снегг: сволочь или святой?», что не могло не удивить девочку. «Неужели Колин был прав, когда говорил о возрождении ПСов? Но этого не может быть, ведь все они давно за решеткой. Или мертвы.» Быстро собрав вещи и попрощавшись с ребятами, Эйлин двинулась к выходу, а за ней поплелись и ее соседки.8
Профессор Спраут была поистине самым добродушным и бесхитростным преподавателем из всех. На этой неделе был уже второй урок Травологии в этом году, и второй урок подряд – лекция о свойствах белого бадьяна и о том, как выращивать это не прихотливое на первый взгляд растение. Эйлин скрупулезно записывала каждое слово профессора, но постоянно боролось с зевотой, что так не вовремя застала студентку. Растение, что они сейчас изучали, не было на столько сложным, чтобы уделять ему много внимания. Еще на прошлой неделе преподаватель задал ученикам прочитать о нем, что Янг сделала сразу же, найдя в справочнике полную информацию о бадьяне. Но Эйлин не могла себе позволить создавать впечатление плохой ученицы, поэтому уставилась не мигающим взглядом на говорившего преподавателя. Внезапно она вспомнила о записке, что получила сегодня за завтраком, и нашла взглядом Дориана. Он сидел неподвижно, даже когда все остальные взялись что-то чертить у себя в тетради. От этого девочка (Вивиана, кажется, так ее звали) толкнула его локтем, призывая очнуться. Он сразу же подхватил перо и последовал примеру других учеников. Эйлин же в это время вынула чистый лист из учебника, который спрятала еще за завтраком, и принялась выводить на нем слова. А после, пока никто не видел, превратила тот в бумажную птичку и еще одним заклинанием заставила ту пролететь под столом прямиком к Селвину. Ей было на руку расположение столов, которые близко примыкали один к другому, образуя единый длинный стол, и это позволяло ученикам сидеть лицом друг к другу. Эти заклинания они с Колином нашли еще летом, договорившись выучить их, чтобы можно было незаметно перебрасываться записками во время урока. Девочка уже думала, что эти чары не пригодится ей, но была рада, что ошиблась. Она не любила бесполезные вещи, как и бесполезный багаж знаний. Мальчишка удивился, нащупав у себя на коленках бумажного журавлика, но все же взял его в руки. Он поймал взгляд Эйлин, которая лишь на мгновение задержала на нем внимание, а после вновь опустила взгляд в тетрадь. Но этого хватило, чтобы Дориан понял, от кого записка. Он развернул замысловатое оригами и вгляделся в написанное.Учебник по Зельям не мой.
Пока рейвенкловка слушала профессора, Селвин написал ответ ниже, на этом же листке и отправил записку тем же способом, что и девочка, только не превращая листок бумаги в журавлика, а просто сложив тот в четверо. Эйлин нащупала записку на коленях и раскрыла ее в каком-то приятном предвкушении.Да. Твой был ужасно испорченным. Ты смяла все углы. Считай это подарком на день рождения. Мой день рождения еще не скоро. Я подумал о подарке заранее. Не благодари. Кстати, когда он? Не думаю, что это тебя касается. И меня вполне устраивал мой предыдущий учебник. Тогда я могу его вернуть, но с одним условием. ? Когда у тебя день рождение? Ты прав, этот учебник тоже не плох. Спасибо. Ты просто ушла от ответа. Я просто не вижу смыла посвящать тебя в незначительные вещи.
Переписку двух ребят прервали громкие хлопки профессора. Помона Спраут призвала всех следовать за ней, в соседнюю теплицу, где ученикам предстояло приступить к практической части урока: высадки белого бадьяна. Студенты стройным рядом поплелись за преподавателем, тихо переговариваясь между собой. В какой-то момент Эйлин почувствовала, как ей в ладонь всунули клочок бумаги, который та крепко сжала. Раскрыла она его только тогда, когда оказалась у рабочего стола.Я просто хочу знать, когда я могу подложить тебе флоббер-червей в праздничный торт.
Эйлин вздохнула и смяла листок.9
Следующее утро начиналось с Полетов на метле. Под руководством Мадам Хуч, ребята второй урок подряд пробовали взлететь в воздух, при этом не покалечив ни себя, ни друг друга. А так как занятие проходило совместно с Гриффиндором, все шло более чем спокойно. За исключением того факта, что Колин не разговаривал с малышкой Эл. Прошло слишком мало времени, чтобы привыкнуть к отсутствию старого друга в ее жизни, но достаточно, чтобы все обиды немного утихли. Эйлин не обижалась на него. Он был в чем-то прав. Видимо, ребята не так сильно подходили друг к другу, как ей казалось раньше. По крайней мере она успокаивала себя этим. Девочка пока сама не понимала, как отличить истинную дружбу от обычной привычки, но решила разобраться со временем. А сейчас ее преследовала не столько обида на Колина, сколько злость на то, что он предпочел ей компанию новых знакомых. Возможно, совсем чуть-чуть, Эйлин была не права в своих суждениях, и Финч не менял ее на других. Но тоненький голосок в голове говорил об обратном. А больше бесполезных вещей, Эйлин не любила тех, кто ее бросал. На протяжении всех совместных занятий Колин даже не посмотрел на нее, при этом на его лице не наблюдалась вселенская горечь. Он прекрасно себя чувствовал среди других представителей львиного факультета и без ее присутствия в его жизни. Как оказалось, летать на метле самой было не так просто. Полеты далеко не всем давались хорошо, но Эл относила себя к категории «намного лучше, чем ожидалось». Она не плохо зависала в воздухе и даже не раскачивалась в стороны, грозясь упасть и переломать себе все кости. Финч, надо признать, так же хорошо оседлал метлу. День продолжился Историей магии, где профессор Бинс пытал молодых студентов монотонным голосом и нудной лекцией о Эмерике Отъявленном. Или это был Урик Странный, Эйлин запуталась в именах уже к середине лекции. Судя по всему, не она одна. - Я не понял, он сейчас о ком говорил? – прозвучал тихий шепот слева. Рейвенкловка на совместных уроках с Хаффлаффом всегда делила место с Тэдди Люпином, что не нравилось некоторой половине первогодок. Но Эл, как и Тэдда, это волновало меньше всего. После его вопроса, девочка раскрыла учебник на первых страницах, где, по словам мистера Бинса, была тема сегодняшней лекции. Оттуда на нее смотрело вытянутое хмурое лицо мага с маленькой бородой и тонкими усами-иголками, нарисованное неизвестным художником. - Эмерик Злой. Тэдди поблагодарил соседку и вписал имя себе в конспект, а после снова предпринял попытки не заснуть от заунывного голоса профессора. А Эл решила занять себя чтением лекционной темы в учебнике. "Эмерик Злой, он же Отъявленный, получил свое прозвище в народе из-за своего агрессивного нрава, а также незаурядных магических способностях, которые, как многие полагают, достались темному волшебнику благодаря Бузинной палочке, которой он владел до самой своей смерти. Погиб он от рук Эгберта Эгоиста, который, в последствии, стал следующим владельцем Бузинной палочки." Дальше шло описание короткой, но бурной жизни волшебника и его темных деяний. «Бузинная палочка, бузинная…» Эйлин была уверена, что слышала ранее об этой палочке. «Мистер Олливандер!» Как же она могла забыть о словах мастера палочек? Родство рябиновой палочки с бузинной. Но чем была так особенна эта палочка, раз о ней упоминается в Истории магии? Тэдди, заметив сосредоточенный взгляд подруги на книге, окликнул ее. Эл обратила внимание на хаффлпаффца и решила спросить о том, что ее так заинтересовало. - Тут упоминается о Бузинной палочке. Что в ней такого особенного? Люпин озадаченно на нее посмотрел. - Дядя как-то упоминал о ней. Говорил, что эта палочка самая сильная из всех и очень темная. Чтобы завладеть ей, нужно сначала избавиться от предыдущего его владельца. Она упоминается в некоторых книгах, но в качестве какого-то мифа, не более. - И кто сейчас владеет этой палочкой? Много таких изготавливают? Люпин пожал плечами. - Такая – только одна. Ее создали кучу лет назад. Кажется, ее больше не существует. А может и вовсе никогда не существовало. В конце концов, Темным магам не нужна причина, чтобы просто поубивать друг друга. Эйлин подумала, что можно поискать о ней информацию позже, чтобы понять ее особенность. Между тем, Тэдди наклонился к девочки ближе и так же шепотом продолжил: - Но я как-то слышал, как дядя Гарри говорил о ней с Гермионой Грейнджер. По их словам, эта палочка раньше принадлежала самому Грин-де-Вальду. И Альбусу Дамблдору. Конечно, в учебниках об этом упоминается, но как очередная легенда о Непобедимой палочке. А вот они, кажется, думают иначе. - А ты многое знаешь о всяких темных штуках, просто-Тэдди. Эйлин расплылась в улыбке. Она порывалась спросить у приятеля еще что-то, но профессор Бинс оповестил учеников о том, что занятие закончено, и вывел на доске тему эссе, которое им нужно подготовить к следующему уроку. Тэдди подарил рейвенкловке ответную улыбку и умчался на квиддичное поле, перед этим договорившись встретиться с ней до ужина и обсудить тему по Истории магии. Судя по всему, эта палочка была не только темной, но и давала могущество своему хозяину. А тема могущества была слишком приятной для малышки Эйлин, которая, в силу своего детского максимализма, пока еще не видела плохих сторон силы. К тому же, она не видела ничего плохого в том, чтобы расширить горизонты своих знаний в данном аспекте. Ведь Том Реддл именно так и делал, как рассказывала бабушка: читал любую литературу и впитывал самые разнообразные знания. И девочки было на кого ровняться.10
Учебный день заканчивался Защитой от Темных Искусств. Пока Эйлин не могла понять всей прелести этого урока, ведь защищаться уже не от кого, а если и придётся в будущем сражаться против Темных волшебников, так почему бы не воевать с ними их же оружием – Темной магией? Но этот вопрос рейвенкловка не стала озвучивать, потому что Цербер Лангарм[3], профессор по ЗОТИ, опередил мысли Эйлин и уверил юных магов, что Темные искусства слишком опасны и нестабильны. А также имеют свойство завладевать умами несведущих волшебников. - Если вы достаточно умны, чтобы не использовать Темную магию, то вас ждет светлое будущее, - сказал профессор Лангарм на первом занятии, - лучшее оружие против злого умысла, только добродетель, также и в магии. На наших занятиях мы изучим боевые заклинания, которые помогут вам в бою и которые, поверьте, куда сильнее Темной магии. Был ли это намек на то, что все разрешенные Министерством заклинания являются сильнее Темных искусств – неизвестно. Но ведь, как многим известно, запрету всегда подвергаются самые сильные и опасные вещи, которые большинство людей не в состоянии контролировать. Но это возможно, если у тебя есть голова на плечах. - Темную магию не стоит бояться, милая. Ее нужно уметь контролировать. А чтобы научиться брать ее под контроль, нужно учиться управлять эмоциями и чувствами, так как любая магия тесно связана с ними. Так ей когда-то сказала Катарина. Цербер Лангарм создавал впечатление грозного воина, повидавшем не мало в своей жизни. Он работал офицером до того, как его пригласили преподавать ЗОТИ в Хогвартс. Высокий, широкоплечий, он будто скала возвышался над учениками. А темная кожа, исчерченная белесыми шрамами, только больше предавала ему грозный вид. Но не смотря на преступную стену, которую создал перед собой бывший работник Мракоборческого отдела, его теплый взгляд и негативные суждения о Темной магии говорили о его светлой натуре. Профессор попросил учеников открыть учебник на пятой странице и пустился в объяснение ключевых боевых заклинаний. Мистер Лангарм рассказывал интересно, поэтому все сидящие ученики с упоением слушали своего преподавателя, не забывая конспектировать сказанное им, в то время как профессор расхаживал вдоль доски, скрепя своей коричневой кожаной мантией. Пока Эл записывала в тетрадь наиболее действенные Щитовые чары, ей на стол приземлился маленький клочок бумаги, сложенный в двое. Его заметила не только она, но и Ализ, что делила с ней парту. - Неужели у тебя уже появилось так много поклонников? – шепотом пробормотала Флагрантис,- завидую я тебе. - Что за ерунда? – нахмурилась Эл, попутно раскрывая записку так, чтобы никто ее не заметил.Будешь так часто хмуриться – превратишься в старуху
- Ты общаешься с Эдвардом Люпином. А еще со старшекурсниками с факультета… «Да, потому что они куда умнее и полезнее, чем ты» - А еще я общаюсь с вами, - Эйлин сделала свою улыбку как можно более добродушной, - и что же, вы тоже мои поклонницы? Эйлин нацарапал на листке ответ и отправила его нахальному слизеринцу обратно. Цербер Лангарм был слишком увлечен лекцией, чтобы заметить ее манипуляции.Если не терпится поболтать, сделай это как нормальные люди: не на уроке и не через записки
- Нет, мы друзья! - поспешно ответила соседка. «Знакомые. Вы слишком недалекие, чтобы с вами дружить» А в слух прошептала: - Именно. Так же ко со всеми остальными, - а после добавила, - тебе тоже стоит попробовать поговорить с другими ребятами. Клочок бумажки вновь оказался перед Эйлин.Разве Финч не запретил тебе общаться с плохим злым Селвином? Ах да, вы же поссорились
- Но я стесняюсь, - продолжала надоедать Ализ. Эйлин надоело то, что ее всячески отвлекают и боялась, что ее могут застукать за разговорами на уроке, поэтому тихонько извинилась перед Флагрантис и сказала, что они обязательно пообщаются об этом потом. Так же стремительно она нацарапала ответ на бумаге в надежде, что Дориан также перестанет ее отвлекать.Слушай лекцию и дай мне делать тоже самое.
И занятие пролетело значительно быстрее, когда ее никто не отрывал. Так же пролетали и учебные дни. Один за другим они сменяли друг друга, увлекая девочку новыми знаниями. На курсе она успела зарекомендовать себя как одну из успешных учеников, чьи оценки были не ниже «Превосходно» и «Выше ожидаемого», причем первая – в подавляющем случаи. Сама же Эйлин считала, что пока в обучении нет ничего сложного, а также проводила много времени за учебниками и дополнительной литературой, чтобы не только скоротать время, но получить тот багаж знаний, к которому стремилась девочка. Мама, судя по ее письмам, была довольна ее успехами, но всякий раз не забывала добавить, чтобы девочка не зазнавалась и не расслаблялась. Эти напоминания несказанно раздражали Эйлин, но она все равно никак не комментировала их в своих ответах на ее письма. Ричард стал встречаться с Лиззи, и, кажется, был даже счастлив. Сам же он писал, чтобы малышка Эл и не думала сейчас о мальчиках, так как «она слишком мала, и это может плохо сказаться на ее детском душевном покое». Мальчики Эйлин не интересовали в романтическом плане. Хотя находить с ними общий язык оказалось проще и приятнее, нежели с девочками. Своих сверстниц она не воспринимала, как приятных собеседниц, но некоторые девочки, что учились на старших курсах, ей казались намного интереснее. Так, она сблизилась с Абигайл Милтон, которая была отлично сведуща не только в последних событиях, происходящих в магическом мире, но и прекрасно разбиралась в трансфигурации, с которой часто помогала Эйлин. А если и существовал больший знаток последних новостей, то это Руфус Чэмберс. Его отец, наряду с отцом Аби, работал в Министерстве и часто приносил домой свежие новости. Руфус же охотно их обсуждал с родителем даже на расстоянии: ни раз он зачитывал письмо отца с последними событиями за завтраком, или, когда ребята собиралась в гостиной. Удивительно, но компанию одиннадцатилетней девочки подростки не находили обременительной. Возможно, это из-за способности девочки не надоедать по пустякам, или в них взыграло покровительственное чувство относительно первогодки; а может, потому что она им чем-то понравилась. - Хоть ты и мелкая, но умная, - сказал как-то Гектор, - и не достаешь, как многие. Он, кстати, так же часто составлял компанию ей и другим ребятам, когда те собирались в гостиной, во дворе школы или за трапезой. Иногда, когда староста заставал сидящих в библиотеке Эл и Тэдди, он подсаживался к ним. Зервас был истинным представителем своего факультета: умный, немного амбициозный, и чуть-чуть чудаковатый. При том, что он создавал впечатление серьезного человека, он выписывал журнал «Ведьмин Досуг», что, по мнению остальных, было не совсем типично для парня. Как оказалось, парень увлекался кулинарией, а журнал ему нужен был ради рецептов, которые печатали в каждом выпуске. Но больше этого Эл удивила его манера одеваться: если в форменной одежде Гектор казался презентабельным молодым волшебником, то в свободное от уроков время его стиль заставлял многих поднимать брови в удивлении. В последний раз Эйли застала старосту в ярком голубом джемпере поверх белой рубашке, а брюки были насыщенного песочного цвета. Это нельзя было назвать безвкусным, но многие студенты с других факультетов частенько шутили относительно его ориентации. Злую шутку с ним играли и его волосы по плечи. Если в самом начале Эйлин воспринимала ребят как дополнительный источник информации, который поможет ей стать полноценным членом магического общества и больше узнать о школе, то сейчас рейвенкловка замечала, что их компания ей была даже приятна. В отличии от ее соседок они не щебетали о всякой ерунде, так же как Эдвард Люпин, который был не только приятным собеседником, но и разделял с ней страсть к новым знаниям. Ализ порой была слишком надоедлива, особенно, когда дело доходило до Руфусу. Только слепой не видел ее увлеченности рейвенкловским загонщиком. Фелисия постоянно соревновалась в превосходстве с Сарой. Хотя это не была открытая борьба, но девочки всячески пытались обогнать друг друга и на уроках, и в жизни. И Эйлин не было бы до этого никакого дела, если бы две ее соседки не втянули ее в это бесполезное соревнование. Причем, без ее согласия. Если Руссель была больше возмущена тем, что старшекурсники предпочитают компанию Эйлин, а не ее, то Сара, которая в первый раз показалась Эл безобидной милой девочкой – была сущим наказанием. Чессабит была успешной ученицей, ее любили учителя не меньше, чем Янг, но именно это и раздражало школьницу: Сара всячески пыталась обогнать свою одногруппницу и показать всем, что она умнее и лучше их. Эйли лишь пообещала себе, что обязательно проклянет надоедливую идиотку, если та перейдет черту. А Дориан Селвин, который изредка перекидывался колкими записками с девочкой во время урока, в жизни, казалось, и вовсе не замечает ее. Иногда кивает головой в знак приветствия, когда они пересекаются взглядом. Удивительно было и то, что Рэдмонд Яксли так же здоровался с Эйлин, не побрезговав ее происхождением. А то, что она маглорожденная, она уверена, он знал. Будни в школе скрашивали письма Катарины, которая была искренне рада успехам Эйли. Она постоянно интересовалась ее делами и отношением со студентами и преподавателями. Правда о своем открытии относительно Тома Реддла, она так и не написала. Решила, что будет лучше спросить у нее на рождественских каникулах лично. Насыщенная школьная жизнь не давала никому скучать. Была уже середина октября, когда Эйлин плелась в общую гостиную из библиотеки. Она так и не нашла никакой стоящей информации о Бузинной палочки, о которой узнала еще в начале сентября. Видимо, она действительно была опасной, если о ней давали настолько скудную информацию. А может ее существование просто выдумка впечатлительных средневековых волшебников? Оставался только один здравый вариант: спросить о ней профессора Бинса. Или попытать счастье с кем-то из факультетских ребят. Если Тэдди было что-то о ней известно, то, возможно, они тоже располагали каким-то знанием. Преодолев четыре лестничных пролета и оказавшись в вестибюли, Эйли поняла, что спустилась вниз, прямиком к Большому залу, вместо того, чтобы подняться на два этажа выше. Чертыхнувшись про себя, она развернулась обратно. И заметила стайку гриффиндорцев ее курса, столпившуюся у золотой статуи Архитектора. Они смеялись и что-то бурно обсуждали, но внимание Эл привлекло не это: среди них она заметила Колина. Он активно размахивал руками, показывая остальным что-то завернутое в яркие зеленые обертки. В такие обычно оборачивают мятные конфетки, которые подают в большом зале на каждый прием пищи. Финч уже давно перестал замечать старую подругу, предпочитая игнорировать ее при каждой встречи. Любопытство подтолкнуло девочку наложить на себя дезиллюминационные чары и нырнуть в нишу рядом с группой гриффиндорцев, чтобы лучше их расслышать. Это заклинание изучалось только в конце пятого курса[4], но наткнувшись на него в одной из книг заклинаний оно показалось Эл слишком заманчивым, чтобы просто пройти мимо. После череды неудачным попыток, у нее вышло. И сейчас рейвенкловка решила применить чары на практики. - Как ты подсунешь их ему? – через смех спросил темноволосый мальчик, на сколько Эйлин помнила, звали его Майклом. - Перед ужином! – ответил воодушевленный Колин, - я уже все продумал, он не заметит. Этот идиот обожает мятные конфеты и поэтому я обернул леденцы в их обертку. Другой мальчишка, судя по всему Кевин, схватил одну из конфеток и задумчиво покрутил ту в руке. - Но Кровопролитные леденцы не мятного вкуса, он догадается. И цвет у них другой. - Даже если поймет, будет поздно. - А твоя подруга не будет против, если мы подкинем эти конфеты ее приятелю? – послышался противный голос Майкла. Финч чуть нахмурился, но после секундной паузы заговорил: - Мне все равно. И даже если бы мы до сих пор общались, я бы не стал ее в это посвящать. Она не поймет. Она всегда была слишком скучной для такого. - Эй, как ты можешь так грубо говорить о своей подруге? – возмущенно проговорила Лаура. Эйлин часто замечала ее в компании этих гриффиндорцев и была удивлена ее праведным гневом в защиту малознакомой для нее девочки. - П-ф-ф, - прыснул Колин, - я лишь сказал правду. Я с ней начал общаться, когда мы еще были детьми, а все потому что моя мама в хороших отношениях с ее бабушкой. И мне было жалко Янг. Она везде таскалась одна и постоянно пыталась разговаривать с животными. Она странная, говорю тебе. Конечно, с ней иногда было интересно, и идеи она хорошие подавала. И я привык к ней со временем… Как только Финч притих, внутри малышки Эйли что-то оборвалось. А потом резко сжалось, прямо в районе сердца. С такой силой, что, казалось, миллиарды тонких игл пронзили грудную клетку изнутри. Но боль прекратилась сразу же, как группа гриффиндорцев вновь вернулась к обсуждению унижения неизвестного бедолаги. Эйлин тихонько проскользнула обратно, свернула к парадной лестнице и направилась к движущимся, чтобы далее подняться на шестой этаж. По пути она сняла с себя чары невидимости и просто шла вперед, чувствуя себя механической куклой. В груди осталась только тупая боль и пустота. Наверное, именно это чувствуешь, когда тебя предают. Когда отец ушел от них, Эйли было всего шесть. Тогда она не чувствовала боли, она была счастлива. Потому что она ненавидела своего отца-пьянчужку, который всячески унижал ее мать. А еще она ненавидела свою мать за то, что та была чересчур слабой, чтобы дать отпор мужчине. И трусливой, чтобы порвать с ним окончательно. Эйлин была слишком мала, для того чтобы понять всех тонкостей отношений между мужчиной и женщиной, о чем всячески напоминала ей Дебра, когда малышка спрашивала, почему они не уйдут от папы. Но в итоге отец сам их бросил, что не могло не радовать других членов семьи. И теперь, после услышанного, она вспомнила, как Грегори Янг сравнивал ее мать с ничтожеством, и понимала, что чувствовала при этом ее мать. Боль и пустоту. А потом ей вспомнился Каспер – пушистый белый кот пра-пра, который постоянно шипел при виде малышки Эйлин. Однажды он ее поцарапал, пока девочка отвернулась: вонзил когти прямо в запястье, заставив пятилетнюю Эл вскрикнуть от боли. Малышка никогда не понимала, почему он ее невзлюбил. И никогда уже этого не узна ет, потому что малышка Эйлин не любила, когда ей делали больно.11
На улице поднялся сильный ветер, а небо заволокло тяжелыми тягучими тучами, которые предвещали приближение ливня. Но ребят, что спокойно нежились в мягких креслах в башне Рейвенкло, это абсолютно не заботило. Несмотря на жуткую погоду за окном, в гостиной было светло и уютно. И тепло благодаря чарам. Каминов тут не было, что, по мнению некоторых студентов, было упущением, но простор, который был не свойственен гостиным других факультетов, с лихвой заполнял эту брешь. Эйлин расположилась в кресле у одного из резных окон, читая колонку новостей в утреннем выпуске Пророка, который она не успела прочитать за завтраком. Она все еще пыталась отвлечь мысли от тех слов, что услышала пару часов назад. Сразу после подслушанного ею разговора, она отправила с Хауком короткую записку Дориану. Она не знала, о ком говорил Колин с приятелями, но подозревала, что жертвой их насмешки будет он или кто-то из его окружения. И хотела их предупредить: если уж не ради их безопасности, то точно ради того, чтобы поломать все планы бывшему приятелю. Гостиная была полна студентов, каждый из которых занимался тем, что им было по душе, заполняя время перед ужином. Руфус удобно устроился на полу у кресла, где сидела девочка, что-то подчеркивая в громоздком фолианте по Зельеварению; Гектор пытался побить Зои в волшебных шахматах, но, судя по его расстроенному лицу, выходило у него плохо; Сара сидела в кресле неподалеку и пыталась объяснить Огустусу, мальчишке с их потока, что бубонтюберы – это не слизни, а растения; Абигайл решила разместиться рядом на пуфике, скрестив ноги по-турецки и читая очередной томик из произведений Златопуста Локонса. Идиллию прервал стон безысходности, который издал Руфус. Он откинул перо в сторону и уронил голову на подлокотник кресла, в котором устроилась Янг. Она оторвалась от газеты и обратила внимания на страдальческое выражения лица Чэмберса. - Зачем нам знать про Уменьшающее зелье[5]? Оно бесполезно! – возмущался рейвенкловец, - а Драконий тоник[6]? Я не собираюсь заводить ручного дракона. - Ну да, приятель, в твоем случаи поможет только Раздувающий раствор[7], уменьшать там уже нечего, - прокомментировал недовольство Патриций Пиррхус - один из одногруппников Чэмберса. Гостиная разразилась громким хохотом, а рыжеволосый метнул в приятеля тетрадку и попал ею точно в правое плечо. - Ты гавнюк Патриций! И шутки у тебя идиотские! А Пиррхус лишь сверкнул белозубой улыбкой, которая выгодно контрастировала с его темной кожей. Эйлин присоединилась к всеобщему веселью, тихонько посмеиваясь над перебранкой двух однокурсников. Тут она заметила учебник по Истории магии за третий курс, что сиротливо виднелся среди стопки книг рядом с Руфусом. Вопрос родился в голове девочки сам собой, поэтому она незамедлительно озвучила его: - Руфус, - обратилась она к подростку, внимательно смотря на него сверху-вниз, - в начале года мы изучали волшебников средних веков и, когда мы говорили о Эмерике Отъявленном и Эгберте Эгоисте, встречалось упоминание о Бузинной палочке. Но более подробной информации о ней, я так и не нашла. Чем так знаменита эта палочка? Руфус будто застыл, слушая негромкий вкрадчивый голос маленькой девочки, но после того, как она закончила свой вопрос, подросток нахмурился, пытаясь понять о какой палочке идет речь. - Ты о Старшей палочке? – послышался голос Гектора, который успел подсесть ближе к ним. Аби также отложила книгу и внимательно посмотрела на старосту. - Возможно, - послужило Зервасу ответом. - О ней слагают легенды, и ее существование считается мифом, - продолжил префект, - говорят, что это самая могущественная палочка из всех ныне существующих, созданная самой Смертью. Но почему ты интересуешься ею? - Я хотела дополнить эссе информацией о ней, - легко соврала девочка. - Тогда тебе, может, спросить о ней самого Бинса? – предложил Чэмберс, - этот зануда точно должен знать больше. - Попробуй, но предупреждаю: он ненавидит все эти мифы и легенды, - добавил Зервас. Аби наклонилась поближе к префекту и прищурилась. - А откуда тебе столько известно об этом, м-м? – заговорщицки прошептала Милтон, - я думала ты не читаешь сказки, а только девчачьи рецепты пирогов выписываешь. Гектор недовольно поджал губы и прыснул, заверив рейвенкловку в своих разносторонних увлечениях. Она уже порывалась намекнуть, а не относится ли его разносторонность к сексуальной ориентации, как тот, догадавшись о ее дальнейшем выпаде, снова обратился к Эйлин, тем самым дав понять Милтон, что он не намерен это слушать: - Если ты пороешься в «Современной истории магии», то также найдешь о ней упоминание в главе о Грин-де-Вальде и Альбусе Дамблдоре. Девочка даже не подумала открыть этот учебник, и теперь ей казалось это до немыслимого глупо. Где искать информацию о подобном артефакте, как не в учебниках по истории. - Ты ботаник, Зев, - Руфус состроил на лице поддельный ужас, - нельзя так много читать – мозги отсохнут. - Тебе бы не мешало последовать его примеру, - вмешалась Аби, - у тебя за последний тест по Истории магии стоит «Слабо». Чэмберс лишь всплеснул руками. - Единственное «Слабо» за этот год, должен заметить. И вообще: мне хватает и того факта, что я хорошо осведомлен в биографии великих волшебников в истории: Дамблдора, например, или Фламеля… А кому нужна информация о том, что творилось несколько столетий назад, мы в двадцать первом веке живем. - И это только подтверждает твою безалаберность, - прошептала Милтон, вновь уткнувшись в книгу. Руфус же и не думал обижаться на выпад подруги, он вовсе его проигнорировал и продолжил: - Кстати, вы заметили, что все Темные маги современности, так или иначе, были связаны с Дамблдором? - Если ты о Грин-де-Вальде, то… Но рыжеволосый подросток прервал префекта: - Не только. А Волдеморт? Он ведь тоже был с ним связан. - Ты вообще внимательно читал «Современную историю»? – поучительным тоном начал Гектор, поправив узкие очки, - Волдеморт просто был учеником Дамблдора. Не больше, не меньше. Эйлин, до этого молча слушая рассуждения ребят, обратилась к старосте: - Волдеморт учился в Хогвартсе? - Да. Был лучшим учеником своего поколения. Правда звали его тогда не так. Говорю же, поройся в «Современной истории», там много интересной информации. - А имя такое простое для такого злого мага, что даже смешно, - усмехнулся Чэмберс, вертя перо в зубах и окончательно отбросив попытки выучить зелья, - как же оно звучало, черт, вспомнить бы… Наконец, Зервас встал со своего места, сказав им, что пора идти на ужин, если они хотят успеть урвать кусочек сочного ростбифа. Ребята последовали его совету и стали подниматься со своих мест, а Гектор обернулся к Чэмберсу и произнес: - Том Реддл. - Что? – Эйлин была растеряна, когда услышала знакомое имя. - Точно! Именно так его звали. Глупо, не правда ли? – Руфус широко улыбнулся и положил широкую ладонь на плече Эл, подгоняя ее к выходу из гостиной. Гектор решил пояснить: - Настоящее имя Волдеморта, когда он был студентом Слизерина. Том Марволо Реддл. В голове у Эйлин что-то щелкнуло. _______________ [1] Зал наград описываю по тому, как он представлен на Pottermore. [2] «Команды по Квиддичу Великобритании и Ирландии» - книга, в которой рассказывается обо всех командах по Квиддичу в Англии и Ирландии. Является справочником. [3] Цербер Лангарм — британский волшебник, офицер Отдела магического правопорядка в британском Министерстве магии. Персонаж взят с игры «Фантастические твари: следствие ведут маги». [4] Не знаю, когда оно изучается студентами. Но, если вспомнить, как на пятом курсе Аластор Грюм накладывает эти чары на Гарри, и его реакция говорит, что он впервые встречает это заклинание, можно предположить, что чары изучались не раньше пятого курса. [5] Уменьшающее зелье — отвар ярко-зелёного цвета. Эффект уменьшения заключается не только в реальном уменьшении физических размеров живых организмов, но и в их существенном омоложении. [6] Драконий тоник — зелье, применяемое для лечения больных драконов. [7] Раздувающий раствор — заставляет живые объекты увеличиваться в объёме