0
Карнак представлял собой маленькое непримечательное поселение, по мнению Драко, в котором было слишком много песка, камня и пальм. И хотя этот город славился крупнейшим древним храмом в честь Амона, Малфоя он не впечатлил: как можно восхищаться красотами древности, когда обувь полна песка, а солнце заставляет плавиться даже глазные яблоки. Обойдя еще несколько домов, он, наконец, вышел на одну из главных площадей, где сейчас толпились десятки туристов, которые то и дело щелкали своими камерами. Неподалеку расположились торговцы, зазывая новоприбывших опустошить у них свои кошельки. Кстати, сейчас Драко готов был отдать любые деньги за бутылку воды, прежде чем отправиться дальше, на поиски призрачного артефакта. Отыскав глазами палатку с бакалеей, он незамедлительно направился к ней, покрепче перехватив рюкзак. Не успел мужчина перешагнуть порог магазина, как какой-то мальчишка налетел на него, сбив того с ног. Малфой готов был вылить на несносного недотепу поток нелицеприятных слов и отправиться дальше своим путем, если бы не увидел в руках у мальчика свою волшебную палочку. И вместо того, чтобы удивиться виду ворованной вещи, неизвестный самодовольно улыбался, глядя в глаза Драко, будто знал, что именно украл у мужчины. - Если она нужна тебе – догони! Мальчишка покрутил древком перед глазами бывшего слизеринца, дразня свою жертву, а после рванул с места. Драко недолго думая побежал вслед за вором, кипя от ярости. Как какой-то глупый юнец смог так открыто его обокрасть. А люди вокруг как будто и не замечали странную пару, что лавировала среди толпы и торговых лавочек: стало быть, такие кражи тут были в порядке вещей. Следующие десять минут погони за воришкой напоминали кадры из дешевого фильма, коих было тысячи на просторах магловского кинематографа. По закону жанра, после такой разминки обязательно должно произойти что-то, что даст новый поворот событий. Эдакое начало кульминации сюжета. И кто бы мог подумать, все именно так и произошло: мальчик резко рванул влево, за угол, прямиком в неприметную подворотню, где с разбега влетел в деревянную обшарпанную дверь. Недолго думая, Малфой последовал за ним. За дверью оказалось небольшое душное помещение, в котором стоял затхлый запах старых книг и пыли. Кругом были раскиданы старые книги, шкуры с выцарапанными египетскими символами и пергаменты. Помимо этого, на полках и полу громоздились вазы, расписанные тарелки, некоторые из которых были отколотые или вовсе разбиты, и еще десятки древностей, что не представляли никакой исторической ценности. Это был скрад хлама, который можно было выдать за антиквариат. Дверь напротив отворилась, и в проеме показалась старая женщина, держа за шиворот недовольного юнца. Она что-то причитала на неизвестном Малфою языке, а после обратилась к гостю говоря на ломанном английском. - Стало быть, это вы Драко Малфой? - голос старухи скрежетал и неприятно резал слух, отчего волшебник невольно скривился. Именно в этот момент Драко рассмеялся бы в лицо судьбе, за глупый сценарий и такую банальную картину происходящего. Но Драко не смотрел магловское кино и не читал сказки, поэтому только в недоумении взирал на женщину перед ним. - Откуда Вы меня знаете? Старуха довольно хмыкнула под нос и велела мальчику отдать украденную палочку гостю. Несостоявшийся воришка незамедлительно всучил древко в руки Драко и не дожидаясь ответа недовольно протопал обратно из комнаты. В широко распахнутом проеме второй двери, из которой вышла до этого хозяйка, волшебник успел разглядеть еще одно помещение, более опрятное, просторное и светлое, чем то, где он стоял сейчас. Было похоже, что он попал в одну из лавок с антиквариатом, коих в городе было десятки, а это комната вроде складского помещения. - Так кто Вы? – прервал тягостное молчание Драко, - я никогда не страдал потерей памяти и отлично помню всех, кого встречал. Вас же вижу впервые, миссис… Как Вас, кстати, зовут? Пока гость ожидал ответа на свои вопросы, старуха опустилась в одно из кресел, внимательно изучая гостя. - Может быть чаю, мистер Малфой? - Я все еще жду ответов. - Вы слишком нетерпеливы для своего возраста, - незнакомка чертыхнулась и расправила несуществующие складки на цветном платье. Его можно было назвать нелепым, но оно странным образом шло этой древней старухе, чей возраст мог оказаться больше, чем большинство предметов в этой лавке. - Меня зовут Мут. И сядьте же уже, мистер Малфой, Вам нечего опасаться. В конце концов, у Вас есть волшебная палочка, в отличии от меня. - Тогда, позвольте спросить, где Ваша палочка? - Я магл, у меня априори нет таких вещей. Но этот факт не мешает мне работать с такими как вы, так как у меня есть много из того, что вам так интересно, - Мут неопределенно обвела трухлявой рукой помещение. - Давайте по порядку, Мут, - Малфой откинулся на спинку кресла с интересом оглядывая собеседницу, - Вы – магл, которому известно о нашем мире, и по какой-то причине Министерство Магии не подвергло вас забвению. И Вы, что? Работаете на волшебников? Старуха вздохнула и улыбнулась, зная наперед о вопросах гостя. «Безумно любопытный молодой человек, как она и говорила» - Я помогаю волшебникам, мистер Малфой, за определенную плату, конечно же. Почему Министерство не стерло мне память? Потому что оно попросту не знает обо мне. Кого заинтересует старая торговка древностями в мелком городишке? Может, ваше Министерство в Англии более бдительна к просвещенным маглам, здесь мало кого волнуют такие как мы. - Предполагаю, ваш мальчишка не просто так меня сюда привел. Откуда Вы меня знаете? По правде говоря, волшебник торчал в этом богом забытом городе третий день, но так и не нашел нужную ему вещь, и было бы разумнее уйти сразу, как получил обратно волшебную палочку, и вернуться к поиску, но отчего-то Драко казалось, что эта старуха может ему помочь. - Прошу прощения за моего внука: я лишь просила найти Вас и привести ко мне, но он довольно шкодливый ребенок. Почему мальчик выбрал именно волшебную палочку, и знал ли он, что именно украл, Малфой спрашивать не стал. Между тем, Мут продолжила: - Мне о Вас известно лишь то, что Вы ищите одну вещь, которую в этом городе Вы не найдете. - О чем Вы… Удивление Малфоя можно было прощупать руками: молодой волшебник не понимал ровным счетом ничего. Мут остановила Драко небрежным движением руки, призывая гостя дослушать. - Я не знаю, что Вы ищите, я лишь передаю то, о чем меня просили: необходимая Вам вещь находится в другом месте. После старуха позвала мальчика и о чем-то заговорила с ним на беглом родном языке. Тот незамедлительно выбежал из комнаты, а через минуту уже стоял перед ними с тонкой книжкой в руке. Мут передала сухой костлявой рукой книгу гостю и выжидающе на него посмотрела. - Так же, меня просили передать вам это, сказав, что ответы найдете здесь и очень скоро. Волшебник слушал хозяйку в пол уха, глупо уставившись на обложку перед ним. «Сказки Барда Бидля» - гласили золотые буквы на потрепанной обложке. Наконец, Драко оторвал взгляд от рукописи в руках и вновь обратился к собеседнице: - А имя человека, что передал мне это, Вам конечно же неизвестно? Старуха глухо засмеялась, и смех ее был похож скорее на лай собаки, нежели на здоровый человеческий. - Знаю, но сказать Вам не смогу, даже если бы захотела. - Непреложный Обед? Умно, - не нужно быть гением, чтобы догадаться об этом, - но ведь сказать «да» или «нет» Вы же способны? Мут задумчиво оглядела Малфоя, а после уверенно ответила: - В договоре не было никаких запретов на этот счет, стало быть – могу. У Вас есть кто-то конкретный? - Катарина Рюйш. - Нет, - незамедлительно сказала старуха. - Вы слишком быстро ответили, чтобы принять это за правду. - Потому что мне известно это имя, - Мут тяжело вздохнула, откинувшись на спинку потрепанного кресла, - С Катариной я давно веду дела, и она предупреждала меня о Вашем визите. Думаете, почему я Вас так быстро нашла? Но Катарина, как и Вы, не знает, где искать интересующий вас предмет. И это, - женщина махнула рукой, указывая на книжку в руках у волшебника, - не ее просьба. - У Вас в руках была подсказка, но Вы ждали именно меня? - Верно. Непреложный Обед, не забыли? Даже, если бы я захотела – ничего не смогла бы сказать об этом ни одной живой душе, кроме Вас, мистер Малфой. После недолгой паузы, в течении которой женщина задумчиво смотрела в глаза волшебнику, будто сомневаясь, но все же продолжила: - И буду откровенна с Вами: Рюйш – не тот человек, который может вызвать во мне доверие. Но она хорошо платит за необходимые ей артефакты. Видимо, он, - старуха взглядом указала на книгу в руках Малфоя, - разделял мое мнение относительно нее. Драко вновь уставился на твердый переплет тонкой книги. У него больше не было идей, кто мог быть этим загадочным волшебником (а то, что это был именно волшебник, Малфой не сомневался), который попросил женщину выполнить странную просьбу. В прочем, ему было сейчас все равно: в его руках была подсказка к местонахождению Воскрешающего камня. Он открыл книгу уже в своем номере мотеля, куда вернулся после недолгого прощания с новой знакомой. Тогда Драко еще не знал, что встретиться с ней вновь, но уже при иных обстоятельствах. Чуть дрожащими руками он открыл книгу ровно на том месте, где был вложен листок бумаги, наспех вырванный из тетради. На нем, отточенным аккуратным почерком было написано лишь пару строк:Не ищи камень, он найдет тебя сам. Не доверяй Катарине: она знает больше, чем говорит.
С минуту Малфой недоуменно смотрел на ряд ровных букв, пытаясь впитать информацию. Не то, что бы он когда-либо считал Рюйш праведной, но и недоверия она никогда не вызывала. Еще больше его удивило явное подтверждение того, что Воскрешающий камень действительно существовал: стало быть это не сказки. Кстати, о них. Волшебник обратил внимание на страницу, на которой была оставлена записка. «Сказка о трех братьев». «Ну и на кой черт этот неизвестный оставил столь размытую подсказку?» – единственное, что крутилось в голове у бывшего слизеринца. Он ненавидел сказки с детства, поэтому не имел представления о содержании ни одной из ныне существующих, а сейчас ему подсовывают сборник басен со странной запиской, будто это как-то должно облегчить его поиски. Драко несколько раз пролистал книгу в надежде увидеть хоть какие-то пометки в потрепанном сборнике, но это не увенчалось успехом: ничего не было. Малфой тяжело вздохнул и принялся внимательно вчитываться в строчки сказки, на которую была указана записка.1
В больничном крыле пахло полынью, пряными зельями и потом. Рядом с койкой столпились одногруппники и оставшиеся члены квиддичной команды, которым посчастливилось не проводить эти выходные на скрипучей кровати белого мавзолея. Никак иначе в сложившийся ситуации назвать это помещение Яксли не мог: он чувствовал себя трупом. Ребята тихо переговаривались, пока мадам Помфри крутилась по помещению, выискивая необходимые колбочки и склянки. Она несколько раз прикрикивала на студентов, что не желали соблюдать тишину в ее обители или мешали ей лечить пострадавших своими расспросами. Рэдмонд был бы благодарен целительнице чуть больше, если бы она выгнала этот жужжащий улей с помещения, потому что головная боль нарастала с каждой минутой, а ломота в области ребер не думала стихать. Нахождение в крыле слизеринцев не только не способствовали лечению, но и вгоняли юного ловца в краску: не так он представлял себе свою первую игру. Кстати, об игре. Яксли с трудом повернул голову левее, чтобы увидеть мирно сопящих сокомандников на дальних койках. Мадам Помфри была уверена, что парни подхватили простуду, так как у них наблюдалась повышенная температура и головокружение. Потому напоила их бодроперцовым зельем и настойкой пиона, и дала им возможность отоспаться. А вот Яксли повезло меньше: трещина в ребре, сломанная ключица, сотрясение мозга. Про небольшие ссадины и обширную гематому на левом боку мальчик старался не вспоминать. В конце концов, это меньшее из всего, что с ним успело произойти за это утро. - Попрошу всех идти по своим делам, здесь больше не на что смотреть! – безапелляционно прокричала целительница, - ребятам нужен покой, можете навестить их завтра. Те обреченно вздохнули, но подчинились строгой женщине, на прощание помахав Рэдмонду и пожелав скорейшего выздоровления. Вивиана кротко улыбнулась другу и слегка потрепала его плечо, желая немного подбодрить. Все это произвело бы на слизеринца приятное впечатление, если бы не нарастающая боль во всем теле. - Дориан, идем, - позвала Шафики приятеля. - Ты иди, а я пока останусь. Девочка пожала плечами и направилась за остальными учениками на выход. А тем временем Селвин пододвинул стул ближе к койке Рэдмонда и устроился на нем, внимательно следя за манипуляцией целительницы. Женщина, заметив его, еще раз попросила удалиться всем из палаты, но Дориан заверил, что мешать не будет, а лишь присмотрит за другом. Когда мадам Помфри закончила накладывать бинты на тело ловца и дала принять последние микстуры, женщина вернулась за рабочий стол, напомнив Дориану, что у того было не более двадцати минут, прежде чем она вновь попросит уйди слизеринца из больничного крыла. - У меня для тебя две новости: плохая и еще хуже, - подал, наконец, голос Селвин, - с какой мне начать? Яксли посмотрел на друга с таким кислым видом, что, Дориан мог поклясться, если бы на тумбе стояли не зелья, а молоко, оно бы непременно превратилось сразу в творог, минуя все стадии брожения. - Есть разница? – ответил Рэдмонд. - Плохая новость: мы проиграли матч. - Я успел это понять, прежде чем отключиться. А вторая? - Ты выглядишь очень паршиво. Яксли, вопреки ожиданиям Дориана, еле слышно засмеялся, но на рядом сидящего мальчика не смотрел. Его взгляд блуждал по белому покрывалу, которым успела укрыть его целительница, а после переместился на троих старшекурсников, что безмятежно спали неподалеку. В это время мадам Помфри еще раз осмотрела их и потом стремительно ушла в прилегающую комнату, оставив студентов наедине. - Ты тоже поверил в то, что они могли простудиться? – внезапно серьезно спросил Рэдмонд, - с ними все было более чем в порядке, а потом они по какой-то причине почти опаздывают на матч, и именно они во время игры ведут себя не адекватно. Селвин лишь вздохнул и проследил за взглядом друга. Что он мог сказать? Он не хотел сознаваться во всем, подставив самого себя. Дориан слишком хорошо знал своего приятеля, знал, как ему важен родной факультет. Его всегда волновало то, что говорят другие о слизеринцах. Эта привязанность была не понятна Дориану, пока он не осознал: Хогвартс был его единственным настоящим домом, а Слизерин – семьей, которой его лишила война. И все же, врать хотелось еще меньше. - По крайней мере в это верят все остальные, - просто ответил второкурсник. - Рассказывай, все что знаешь. Ты мне должен, хотя бы потому что я сейчас почти сломан. Дориан улыбнулся, но рассказывать не спешил. Мысли путались, и он не знал, о чем стоить говорить, а о чем умолчать. Бросил взгляд на дверь, за которой скрылась целительница, молясь чтобы та вышла и прогнала посетителя, спасая от разговора с другом. Он уже успел пожалеть, что остался в крыле. Несомненно, он переживал за Рэдмонда и испытывал чувство вины, ведь во всем произошедшем есть и его вина. Если бы не наркотики, Роудс не налетел бы на Яксли, и мальчик не оказался бы на больничной койке. Мадам Помфри не выходила. А часы показывали, что у Селвина осталось еще тринадцать минут, прежде чем его выгонят. Дориан тяжело вздохнул. Так или иначе, Яксли все равно узнает правду: мальчик был довольно дотошным в вопросах, которые его заинтересовали. Селвин даже придумал ему прозвище по этому поводу, но оно не пришлось по вкусу Рэдмонду. Черепаха. В детстве он читал какую-то познавательную энциклопедию, где помимо магических существ описывались и те, что были известны и маглам. И там, на одной из страниц, он наткнулся на ничем не примечательное на первый взгляд животное – черепахи. Древние пресмыкающиеся, предпочитающие одиночный образ жизни. Миролюбивые, но способные вгрызаться в плоть врага, не опуская того до тех пор, пока животному не отрубят голову. И сейчас Дориан был уверен: Рэдмонд не отпустит приятеля, пока тот не расскажет всю правду. - Рэд, откуда столько подозрений? Они наверняка забыли обновить Согревающие чары и… Но договорить Селвину не дал нахмуренный взгляд голубых глаз. - Не держи меня на дурака! – отрывисто прошипел Яксли, - их поведение на игре никак не вяжется с простудной лихорадкой. Можешь рассказывать эту сказку учителям, которые верят в непогрешимость учеников. Дориан мысленно капитулировал: хорошо врать он так и не научился. Да и стоит ли обманывать друга? И второкурстник выдал все: про наркотики, нечестную игру и Эйлин Янг. Лишь момент ее благодарности в женском туалете мальчишка оставил при себе. За то короткое время, пока Дориан рассказывал о произошедшем, эмоции на лице Рэдмонда сменялись от неподдельного удивления до плохо скрываемой злости. Яксли сжал простынь в кулаке, пытаясь совладать с гневом, что четко прослеживался в блеске светлых глаз и сжатых тонких губах. Селвин, закончив рассказ, молча наблюдал за слизеринским ловцом, не рискуя нарушить тишину. Но у мадам Помфри было свое мнение на этот счет: неподалеку раздались гулкие шаги целительницы, что поспешила напомнить единственному посетителю, что время его пребывания в больничном крыле истекло. Ее звонкий вкрадчивый голос заставил Дориана собрать свои вещи и на прощание сжать плечо друга. Перед тем как покинуть крыло, Селвин тихонько сказал Рэдмонду: - Поговорим позже, а пока остынь.2
Улыбка не сходила с лица Эйлин весь оставшийся день. Ее факультет одержал победу, но никто из них не догадывался, кто стоял за удачным исходом игры. Кроме Селвина и Патриция, разумеется. Об осведомленности еще одного слизеринца Янг пока не знала. - Видел, как этот недоумок махал битой в воздухе? Это было действительно смешно, - хохотал Чэмберс, устроившись на одном из кресел в гостиной. - А у Роули всегда были такие проблемы с координацией? Мне даже жаль бедолагу Яксли, тот ему все ребра пересчитал, - вторил Руфусу второй загонщик. До отбоя оставался еще час, поэтому рейвенкловцы не спешили расходиться по спальням, а с восторгом обсуждали игру, наслаждаясь дружественной атмосферой родной гостиной. Эйлин же пока до конца не поняла, чему она радуется больше: победе рейвенкловской команды или же собственной. Ведь по большей части все, что произошло была заслуга ее и Пиррхуса, что сейчас слушал Милтон с довольной улыбкой. В какой-то момент он почувствовал на себе взгляд младшекурсницы и подмигнул ей. Кажется, Патриций намеревался пригласить на свидание Абигайл в этом семестре? После такой блестящей победы он мог быть уверен: Милтон будет тяжело отказать ему. Поговорив с рейвенкловцами еще около получаса, Эйлин засобиралась в спальню, чтобы провести оставшееся время до сна, нежась в ванной. Но стоило той переступить порог пустующей комнаты, как услышала недовольное уханье школьной совы. Птица сидела на изголовье ее кровати, сжимая в когтистых лапах небольшой конверт. Увидев девочку, та незамедлительно взлетела, бросила письмо на пол и скрылась в открытом окне. Судя по поведению сипухи, она давно ждала девочку в комнате, дабы вручить ей конверт. Кто оставил окно открытым в столь прохладное время года оставалось загадкой, как и то, кому понадобилось писать записку в столь позднее время. Захлопнув резные створки резким взмахом палочки, Янг подхватила письмо и плюхнулась с ногами на кровать, тотчас распечатывая послание. Стройный ряд красивых букв не прибавил настроения рейвенкловке.Рэдмонд обо всем догадался. Но это не должно стать проблемой.
Д.К.С.
Эйлин слишком плохо знала Яксли, чтобы быть уверенной, что он не станет занозой в заднице. Очевидно, сейчас самое время узнать мальчишку получше. Хаук, все это время сидя на спинке стула, внимательно наблюдал за хозяйкой: как она кривит уголок губ и хмурит густые брови, искажая хорошенькое личико в приступе недовольства. После взгляд ястребиных глаз зацепился за кулак, что со злостью сжал клочок пергамента, который еще секунду назад лежащий на коленях у девочки. Птица чуть склонила голову набок, не отводя взор от хозяйки, и тихонько ухнула, будто пытаясь привлечь ее внимание. Но рейвенкловка не слышала отклика пернатого друга: она глубоко вздохнула и отправилась в ванную комнату, по пути бросая бумажный комок в горящий каменный очаг у двери. Горячая ванна с ароматной пеной смыли неприятный осадок от письма, а крепкий сон дал возможность уставшему организму подготовиться к новому дню. Когда Эйлин ложилась спать, она еще не подозревала, какой проблемой может стать Рэдмонд Яксли.3
Эйлин проснулась, когда часы еще не успели перевалить за восемь утра. Ее соседки мирно посапывали, не слыша копошение однокурсницы. Не то, чтобы Эйли привыкла вставать в такое раннее утро в воскресение, но ей необходимо было решить вопрос с Яксли до того, как ситуация могла дать осложнение. И хотя Селвин написал, что беспокоиться не о чем, себе девочка верила больше, чем кому-либо. Неспешно приведя себя в порядок, надев любимые штаны и широкий свитер, Янг тихонько вышла из спальни. Гостиная пустовала, только Зои что-то быстро строчила в тетради, не обращая внимание на чуть слышные шаги девочки. На пути в больничное крыло рейвенкловке встретились лишь пару привидений, которые коротко поприветствовали Эйлин вежливыми кивками, всю оставшуюся дорогу ее спутниками являлись гулкие шаги собственных ботинок. Помещение встретило Эйли уже знакомой тишиной и резким запахом целебных зелий, который, казалось, навсегда въелся в каменные стены. Девочка вдохнула глубже насыщенный аромат настоек, стоило ей переступить порог больничного крыла: она всегда питала слабость к запахам зелий. Зелья пахли волшебством. Быстро окинув взглядом многочисленные кровати, она без труда нашла ту, на которой безмятежно спал Рэдмонд. Неподалеку возилась еще заспанная целительница, смешивая неизвестные для Эйлин микстуры, попутно что-то говоря рядом сидящему Нерону. Янг ухмыльнулась, вспоминая вчерашнее утро, и двинулась прямиком к мадам Помфри. - Доброе утро, мадам, - вежливо улыбнулась Эйли. Целительница сразу обратила внимание на гостью и ответила той мягкой улыбкой. Флинт же едва повернул голову в сторону Эйли, все так же буравя взглядом стену перед собой. - Что тебя привело сюда в такой час? – с неподдельным беспокойством поинтересовалась женщина, - тебя что-то беспокоит? Единственное, что беспокоило Янг – это слизеринец, что мирно посапывал на соседней койке, но сказать об этом целительнице она не могла. Как и то, что пришла его навестить: женщина вряд ли разрешит остаться Эйлин дожидаться, пока вышеупомянутый студент проснется. Что ж, врать рейвенкловка умела не плохо. - Со вчерашнего вечера меня мучает боль в горле, - ответила Эйлин, осторожно косясь на Флинта, - и небольшое головокружение. Целительница еле слышно вздохнула и принялась причитать о том, какой замок холодный в это время года. А после предложила студентки прилечь на одну из свободных коек, подождать, пока она закончит с пятикурсником. Эйли молча присела на кровать рядом с Рэдмондом и стала внимательно наблюдать за манипуляциями мадам Помфри. Нерон все так же смотрел перед собой, не замечая болтовню женщины перед ним. - Вы должны бережнее относиться к своему здоровью, особенно сейчас, - не унималась целительница, - и уж тем более не стоит выходить на квиддичное поле, когда чувствуете недомогание, мистер Флинт. Нерон, наконец, оторвался от созерцания белой стены и взглянул на колдомедика с самым хмурым выражением лица. Янг сдержала смешок. Эйлин продолжала смотреть на Нерона даже тогда, когда мадам Помфри скрылась в одной из комнатушек, чтобы достать дополнительную порцию зелья. Флинт уже давно почувствовал прожигающий его взгляд, но повернулся к девочки, лишь когда они остались одни. - Хватит пялиться, малявка, - беззлобно фыркнул капитан слизеринской команды. - Это из-за того, что вас облили холодной водой вчера? Вода и впрямь была ледяная. Нерон вопросительно изогнул бровь, не понимая к чему клонит девочка. Эйли продолжила: - Простуда. Ты же из-за нее здесь? А вчера только я видела, как вас гоняла Миртл. И предугадав его дальнейший вопрос, Эйлин сказала: - Я никому не сказала и не скажу, мне это не интересно. К тому же, благодаря вашей болезни, мой факультет выиграл. Флинт недовольно передернул плечами, послав рейвенкловке яростный взгляд. Это было воистину чудесно. Знать больше, чем этот напыщенный индюк, который не мог признаться в том, что не болезнь виновата в их проигрыше, а их собственная беспечность и глупость. Но порой, из двух зол нужно выбирать меньшее. Эйлин же в свою очередь не собиралась разубеждать парня в своей невинности. Девочка чуть опустила глаза вниз, поджав губы. Но через пару секунд вновь поймала его недовольный взгляд. - Жаль, что так вышло. С игрой, - сказала Эйлин, - хотя мы и одержали победу, игру вряд ли можно назвать справедливой. Нерон удивленно смотрел в глаза рейвенкловке, не веря в искренность ее слов. Янг добавила, чтобы окончательно убедить собеседника в своих словах: - Правда жаль. Я видела вашу игру в прошлые разы, если бы не эти…, - она неопределенно помахала рукой вокруг, - проблемы со здоровьем, победа моего факультета была бы под большим вопросом. Все, что сейчас требовалось от малышки Эйли – это не рассмеяться в лицо Флинту. Иначе вся ее выстроенная цепочка обмана рухнет в эту же секунду. По большому счету она не врала: если бы она с Пиррхусом не вмешались, Рейвенкло вряд ли победили бы в матче. Но о том, что ее слова имели двоякий смысл, посвящать Нерона она не станет. Судя по тому, как удивление на лице слизеринца сменилось на пустое, нечитаемое выражение, у нее был шанс, что он поверил в ее игру. В самом деле, кто будет подозревать желторотую второкурсницу в передозировке? И вся эта игра на публику, возможно, была лишней. Но Эйли не смогла себе отказать в удовольствии окончательно запудрить голову жертве ее с Патрицием шалости. Пока Янг пыталась контролировать свои настоящие эмоции, что готовы были вот-вот выплеснуться, Флинт, наконец, подал голос: - Забудь, это не последняя игра. Парень хотел еще что-то добавить, но его прервала вернувшаяся целительница. Она заставила его выпить последнюю настойку и рекомендовала сегодня провести день в стенах гостиной. - Мистера Сибли и мистера Роудса это тоже касается, так и передайте им. Эти двоя несносных мальчишек убежали, даже не выслушав меня! Закончив с Нероном, мадам Помфри подошла к девочке, собираясь осмотреть студентку. Пока женщина выводила односложные руны в воздухе над головой Эйлин, Флинт подхватил квиддичную мантию, намереваясь уйти. Но замер в двух шагах от кровати Эйлин. - Не болей, мелочь. А после секундной задержки добавил намного тише, так, будто старательно пытался выдавить слова из себя: - И спасибо. От услышанного целительница улыбнулась, бормоча что-то о межфакультетской дружбе и воспитанном молодом поколении. Губы Эйлин тоже украсила мягкая улыбка, вот только она ничего вслух не произнесла, лишь слышала у себя в голове приятный звон драгоценных синих камешков, что в очередной раз наполнили ее собственные волшебные часы. «Десять баллов Рейвенкло, мисс Янг». - А теперь дай я осмотрю твое горло. Женщина еще с минуту сканировала тело девочки, а после, вздохнув, дала ей настойку пиона и укрепляющее зелье. - Ничего серьезного, дорогая, только общая усталость и небольшое покраснение в горле. Эйлин кивнула. Если первое можно было списать на недосып в последние пару дней, то второе – оказалось для нее открытием. - Я дам тебе микстуру от кашля, принимай два раз в день сегодня и завтра. А сейчас можешь отправиться отдыхать. Уходить так скоро из больничного крыла она не собиралась, по крайней мере до тех пор, пока не поговорит с Яксли. - А можно мне остаться здесь ненадолго? - Это не обязательно, дорогая. Но, если тебе так будет удобнее, можешь вздремнуть здесь. Мадам Помфри выбрала одну из многочисленных склянок у себя на столе и протянула ее девочке. - Это Укрепляющее, прими и сразу в постель. Не мешкая, Эйлин залпом проглотила горьковатую жидкость и легла на кровать, дожидаться, пока целительница вновь займется своими делами. Тишина помещения давало чувство спокойствия и умиротворения, а принятое ею зелье нагоняло сонливость, поэтому Эйли не заметила, как задремала. Она спала чутко, слыша скрежет пера мадам Помфри, звон стеклянных пробирок друг о друга и стук каблуков о каменный пол. Все звуки доносились глухо, будто через толщу воды, но в конечном итоге стихли и они. Девочка открыла глаза только, когда услышала скрип, доносившийся с соседней кровати. Когда Эйлин окончательно отогнала от себя остатки дремы, Рэдмонд уже сидел на кровати, в упор глядя на лежащую девочку. Если бы взглядом можно было выжигать дыры, Рэдмонд несомненно преуспел бы в этом. И жертвой стала бы Эйлин. Потирая заспанные глаза, Эйли повторила позу соседа, уставившись ему в глаза. Казалось, никто из двоих ребят не хотел уступать. Только глаза Яксли горели неприкрытым раздражением, а взгляд девочки выражал интерес. Что он скажет виновнику вчерашнего происшествия? Что сделает той, кто сейчас сидит перед ним? Краем глаза Эйлин заметила, что в помещении кроме них никого не было. - Дориан мне все рассказал. Зачем? – начал Рэдмонд. - Чтобы предотвратить нечестную игру, конечно, - невинно пропела девочка. Яксли сильнее сжал кулаки, а и без того тонкие губы казались теперь тонкой нитью. Мальчик пытался говорить, как можно тише и спокойнее, дабы не привлечь внимание целительницы, но частое глубокое дыхание выдавали его нетерпение с головой. - Не морочь мне голову, Янг! – яростный шёпот, будто удар молотка о наковальню, - ты просто хотела насолить Слизерину. Я думал ты умнее своего идиота-дружка Финча, но я ошибался. Ты такая же дура! Спокойствие Эйлин испарилось в тот же момент, когда было произнесено последнее слово Рэдмонда. - Не смей говорить мне это! Рейвенкловка неожиданно для себя резко встала с кровати, нависая над Яксли. Эйлин не помнила, когда в последний раз теряла контроль над эмоциями. Ее злили и слова Рэдмонда, и Селвин, не способный держать язык за зубами, и собственная переполняющая до краев ярость, которую она не могла более сдерживать в себе. Наверное, будь девочка старше, она вовсе бы не обратила внимание на столь незначительные оскорбления со стороны обиженного мальчишки, но Эйли было всего двенадцать, и она очень хотела ударить слизеринца за необдуманные слова. - Не моя вина, что твой капитан с дружками зависимы от проклятого порошка, - продолжила выплевывать слова Эйли все ближе приближая лицо к слизеринцу, - и уж точно не моя вина в вашем проигрыше. Они поплатились за свой обман. Я не заставляла их вдыхать Пыльцу. Но мальчик будто не слышал доводов Эл. Краем незатуманенного сознания он понимал, что девочка права. Да, метод был далек от праведного, но ребята поплатились за обман обманом. Можно ли назвать это кармой? От этого определения внутри Яксли кольнуло. Мама Рэдмонда особенно любила рассуждать на эту тему. Она, сколько мальчик ее помнил, всегда была богобоязненной женщиной, которая верила в возмездие высших сил за все деяния. Поэтому она не раз повторяла, что его отец поплатился за все плохое, что сделал, и, если мальчик не будет ее слушать, его постигнет та же участь. Поэтому она всячески пыталась уберечь единственного сына от плохих поступков и мыслей, даже, если для этого нужно было применить более жесткие методы воспитания. Рэдмонд ненавидел рассуждения своей матери. Ненавидел ее образ мышления и страх перед несуществующим человеком. И сейчас эта маленькая девчонка напоминала о том, что он так старался не вспоминать. В этот момент он вновь слышал в голове голос матери, что раз за разом повторяла своим высоким надломленным голосом: «Бог все видит, Рэдмонд, и он накажет тебя, если ты будешь непослушным мальчиком». - Лгунья! «Ложь – это большой грех, сынок. Ты же не будешь лгать мне?» - Черта с два! – вторила ему Эйлин, - ты знаешь, что я говорю правду. Моя вина только в том, что я позволила узнать обо всем такому как ты! - Такому, как я? - Несдержанному, вспыльчивому идиоту, который не может здраво мыслить! Ребята даже не заметили, что уже давно перешли на высокие тона. Рэдмонд презрительно взирал на девочку перед ним, которая отвечала ему тем же взглядом. Даже не смотря на небольшую разницу в возрасте, Яксли был выше рейвенкловке на целую голову, и теперь, когда он встал с кровати и возвышался над ней, Эйлин пришлось запрокинуть голову, чтобы смотреть ему прямо в глаза. Когда мальчик успел подняться? Он помнил лишь дикое желание заставить замолчать девчонку. «Не смей поднимать голос на мать!» - Я здесь не для того, чтобы спорить, - между тем продолжила Эйлин, уже значительно спокойно, - хочу убедиться, что ты не скажешь никому об этой шалости. Открывшаяся правда оставит в проигрыше только вас. Ярость же Рэдмонда прогрессировала прямо пропорционально спокойствию Эйлин. Казалось, поднеси спичку к нему, и та без промедлений вспыхнет. Мальчик даже не заметил, как схватил свою волшебную палочку, что до этого момента покоилась на тумбочке, и направил кончик древка в грудь рейвенкловке. На лице Эйлин отразилось удивление: она не предполагала, что мальчишка рассердиться на столько, чтобы пустить в ход палочку. И не где-нибудь, а под носом у мадам Помфри, которую, надо заметить, до сих пор негде не было видно. Янг едва дышала, чувствуя, как кончик волшебного оружия касается свитера, но упрямо продолжала смотреть Рэдмонду в глаза, пытаясь увидеть в них что-нибудь кроме всепоглощающей ярости. Он не пустит заклинание в нее. Эйли была уверена, что мальчик блефует. - С чего ты вообще решила, что можешь вершить правосудие? «Нас всех ждет великий суд, Рэди» Палочка в руках непроизвольно дернулась, что не укрылось от Эйлин. Девочка сделала небольшой шажок назад, увеличивая расстояние между ними, и по инерции протянула правую руку к заднему карману, где была ее собственная палочка. Рэдмонд, казалось этого не заметил. Губы Эйли растянулись в привычной мягкой полуулыбке. - А почему я не могу? - Потому что! – хотел было крикнуть Рэдмонд, но промолчал. Это был бы самый глупый ответ из всех возможных. Мальчик всю сознательную жизнь жил с мыслью, что человек не может стать судьей кому-либо. Человек не имеет такого права. Но логический вопрос «почему», который несомненно должен идти после, он никогда не ставил перед собой. Было ли это влияние воспитания матери, или же это утверждение само поселилось в еще не до конца окрепшем уме слизеринца, мальчик не знал. Просто Яксли уверен, что никто не вправе чинить самосуд. Не было никаких объяснений, доводов и доказательств. Это было неоспоримым фактом, аксимой, если вам будет угодно. - Да кем ты себя возомнила? – голос мальчик едва заметно дрожал от клокочущего внутри негодования, которое никак не хотело отступать. - Человеком? Ведьмой? – шаг вперед и палочка легко легла в руку девочки, - я хочу и буду наказывать тех, кто задел меня. Столь эгоистичное желание, слетевшее с губ Эйлин стало последней капелей в чаше терпения Рэдмонда. Он не понимал, что его сердило больше: то, как она неосознанно задела его больные точки, или же ее цинизм. Яксли совсем по-детски отпихнул Эйлин от себя той же рукой, в которой сжимал все это время палочку, и девочка, не ожидавшая такого нападения, плюхнулась на кровать позади нее. Матрац жалобно скрипнул под ее весом, а в районе груди ощущался слабый отголосок удара. Рейвенкловка сердито посмотрела на обидчика: мальчишка тяжело дышал, направляя палочку в лицо Эйлин. Девочка, не дожидаясь следующего выпада слизеринца, взметнула палочку вверх, выпуская из нее столб искр, которые обрушились на Рэдмонда, обжигая все, на что попадут. Яксли зашипел. Казалось, будто сотни мелких иголочек разом высыпали на тело, некоторые из которых ощутимо жалили кожу. На некоторых местах голубой хлопок пижамы был прожжен. Пока Рэдмонд отмахивался от мелких огоньков, Эйлин поднялась и, вновь подняв палочку на мечущегося мальчишку, готова была снова проклясть слизеринца. Но вырвавшееся из древка заклинание не успело достигнуть оппонента: Рэдмонд, увидев манипуляции Янг, вовремя отскочил в сторону. - Ты умеешь пользоваться палочкой, Яксли? – подначивала его Эйли, - потому что дерешься ты как магл. От очередных колких слов рейвенкловки Рэдмонда передернуло. Он, не дожидаясь ее последующих реплик, сделал резкий пас рукой и направил мощную струю воды прямиком в девочку. Эйлин успела сделать резкий шаг влево, но это не спасло ее от хлынувшего потока воды, что угадил ей в правое плечо. Удар был такой силы, что юная волшебница отлетела на пару метров, перевалившись через кровать и распластавшись на каменном полу. Янг подняла полный негодования взгляд на слезиринца ровно в тот момент, когда он вновь прокричал заклинание: - Энгоргио Скулус! Но чарам Рэдмонда не суждено было достигнуть цели, так как те разбились о щит, выставленный Эйлин. Девочка, узнав заклинание, прыснула и закатила глаза, чем подпитала злость оппонента. - Ты серьезно, Яксли? Глупые детские заклинания – это все на что ты способен в дуэли? И сразу же обрисовала изящный пас в воздухе, посылая в третьекурсника поток магии. Рэдмонд вовремя поднял двойной щит, как только услышал четкое «Флиппендо», что спасло его от близкого знакомства с каменной стеной позади. Яксли сделал глупой вздох, раздумывая над следующим ударом, но продолжению дуэли не суждено было осуществиться. - Что здесь происходит?! – раздался оглушительный возглас мадам Помфри. Студенты, что до этого момента взглядом прожигали дыры друг в друге, сейчас озадачено смотрели на целительницу, застывшую в дверях лечебницы. - Я немедля сообщу о вашем поведении деканам! Лечебное крыло – это не место для выяснения отношений, к тому же, путем такого варварского метода! А сейчас вон отсюда! Женщина прошла мимо ребят, по пути взмахивая волшебной палочкой, устраняя погром, учиненный двумя нарушителями. Повторять Эйлин дважды не пришлось: она направилась к выходу сразу после, как заклинание высушивания коснулось ее одежды. А вот Рэдмонд не спешил покинуть помещение, учитывая, что разгуливать в прожжённой больничной робе по Хогвартсу – не лучшая идея. Янг уже не слышала дальнейшее разглагольствование целительницы по поводу их неприемлемого поведения, да и не хотела. Все ее мысли были заняты тем, что из-за этой старухи ей не удалось завершить начатое до конца. Поразмыслив еще немного, Эйлин пришла к выводу, что ее вины здесь было не меньше: из-за ее вспыльчивости, вместо того, чтобы вывести Яскли на обещание молчать о ее шалости, она поддалась эмоциям, которые выплеснулись заклинаниями прямиком на этого глупого мальчишку, который, к слову, совсем не отличался сдержанностью. Уже дойдя до главной двери башни Рейвенкло, девочка поняла, что выговор от декана – это последнее, что ее волнует во всей ситуации.4
Рэдмонд Яксли хранил молчание и на следующий день, и на следующей неделе, а также все оставшиеся дни, вплоть до того момента, когда все студенты собрались на перроне станции Хогсмид, дожидаясь отправления экспресса, который увезет их всех домой. День выдался поистине сказочным: с самого утра погода радовала жителей Хогсмита снежной безветренной погодой. Эйлин пробиралась через толпы студентов, направляясь в поезд, чтобы занять место в пустующем вагоне, полностью наплевав на общий сбор всех второкурсников у старост перед посадкой. Девочка делала это каждый раз: махала рукой Гектору или Зои, чтобы убедить их в ее присутствии, а после сразу же уходила, не задерживаясь в толпе одногруппников собственного факультета. Зервас заметил ее маневр с самого начала, но молчал, позволяя девочки своевольничать, чего не скажешь о ее соседках по комнате: те всячески кривились, наговаривая, что Янг специально втирается в доверия к старшекурсникам, дабы нарушать правила и чинить, что заблагорассудиться. Эти выводы зарождались у них постепенно, каждый раз, когда Эйлин предпочитала компанию старших студентов им. Возможно, в их мыслях и была доля правды, но кто они такие, чтобы позволять себе стоить догадки о Янг, не зная о ней ничего? «Маленькие надоедливый сучки» И даже не смотря на открытую долю неприязни к Эйлин, рейвенкловки не упускали возможности составить ей компанию: на занятии или трапезой, в библиотеке или же прогулки. Они улыбались, делились с ней новостями, обсуждали домашние задания, даже дарили ей подарки по значащим праздникам. Но рейвенкловка не была на столько идиоткой, чтобы принять их благодушие к ней за чистую монету. Для таких, как они люди давно придумали определение. «Маленькие лицемерные надоедливые сучки» - Стой! До Эйлин донося вкрадчивый голос, когда та была на пути к последнему пустующему, как девочка надеялась, купе. Она даже не думала останавливаться: ей не было интересно, кто был тот смельчак, что позволил себе обращаться к кому-то приказным тоном. Неизвестный понял намерения девочки уйти как раз тогда, когда рейвенкловка уже открывала дверь купе. Он бесцеремонно зашел вслед за Янг, захлопнув за собой раздвижную дверь. Второкурснице ничего не оставалось, как обернуться, чтобы увидеть стоящего перед собой Рэдмонда Яксли. - Ты что, решил прервать обед молчания? - девочка тяжело вздохнула и со звуком плюхнулось на место рядом с окном, - мог не напрягаться. Яксли лишь закатил глаза и занял место на против. Если признаться до конца, то после инцидента в больничном крыле, Эйлин какое-то время ходила с неконтролируемым чувством страха внутри. Она боялась, что слизеринец выдаст все, о чем знает, декану. После, это обязательно дойдет до директора и тогда уже ни ей, ни Патрицию несдобровать. Неизвестность съедала Эйлин изнутри. Но дни шли, и ничего из опасений Янг не подтверждалось. Только лишь отработка в теплицах у профессора Спраут, назначенная Флитвиком, и долгая лекция о неподобающем поведении – все, что ожидало ее тогда. - Твоя выходка на матче разозлила меня, - начал Рэдмонд, смотря в окно: на заснеженные деревья в дали, - и я совру, если скажу, что забыл обо всем. Но твое решение я могу понять. Наверное, я поступил бы так же. - Так же «глупо и необдуманно»? – криво ухмыльнулась девочка, глядя в темные глаза третьекурсника. Слизеринец, наконец, обратил на нее внимания, ответив ей таким же прямым взглядом. - Я такого не говорил. - Смысл сказанных тобой тогда слов был именно таким. - Неважно, - Яксли поднял руки в капитулирующем жесте, прерывая дальнейшее развитие этой темы, - в любом случаи, твои действия это не оправдывает передо мной. Мой факультет мне дорог так же, как тебе – твой, поэтому тут ты должна меня понять. - Я другого понять не могу, Яксли: зачем ты завел этот разговор и почему именно сейчас? – ни одна эмоция не отражалась сейчас на лице девочки. Будто восковая фигура смотрела на мальчика своими стеклянными глазами, отчего Рэдмонт едва заметно вздрогнул. Он окинул взглядом ее маленькую фигуру: от черных начищенных ботинок до маленьких ладошек, что спокойно покаялись на острых коленках, и в итоге остановился на лице, отмечая для себя, что ни один мускул не дергался на теле собеседницы, даже биение сонной артерии под фарфоровой кожей тоненькой шеи с этого расстояния он не мог отследить. - Сейчас – потому что я успел успокоиться, - чуть помедлив, ответил Рэдмонд, - Зачем? Что бы все прояснить. Эйлин кивнула головой и принялась стягивать с себя теплое пальто, а когда с верхней одеждой было покончено, она откинулась на спинку дивана, вновь взглянула на собеседника в ожидании продолжения. Яксли был рад, что тень неживой куклы исчезла с лица девочки: мертвый холодный взгляд вызывал не самые приятные чувства внутри. - Как ты уже поняла, я ничего не кому не сказал. Но это не значит, что я тебя прощаю, наоборот: все произошедшее заставляет меня следить за тобой внимательнее. И не думай, что похожая выходка по отношению к моему факультету, ко мне или людям, которые мне дороги, сойдет тебе с рук в следующий раз. Рейвенкловка едва не прыснула со смеху, но вовремя сдержалась. Вся эта серьезность, угрозы вызывали лишь приступ веселья у Янг, но точно не страх. - Это угроза? – мягкая улыбка коснулась губ девочки. - Это факт. - Правильно ли я тебя понимаю: с этого дня ты собрался за мной следить? - Если что-то подобное повториться, и это будет касаться меня – ты первая, кого я буду подозревать. И если догадки окажутся верными – ты пожалеешь. Губы слизеринца сжались, а брови сдвинулись в угрожающем виде, только голос его оставался спокойным. - Ну как я и сказала: угрожаешь. В прочем, делай, как хочешь, мне все равно, - Эйли пожала плечами, - я буду осторожнее в следующий раз. Рейвенкловка отвернулась снова к окну, прерывая зрительный контакт с мальчиком. Продолжать этот разговор Эл не хотелось: он больше не нес в себе важной для нее информации. Все, что ей нужно было, девочка услышала – Яксли никому ничего не расскажет. Видимо, Рэдмонд был солидарен с мыслями рейвенкловки, потому что незамедлительно поднялся с места и вышел, как раз в тот момент, когда с коридора стали слышаться шаги и гул голосов студентов, которые рассаживались по местам. Чуть позже купе, где сидела Эйлин, заполнили ее однокурсницы, которые превратили тишину пространства в жужжащий улей. Всю дорогу они что-то бурно обсуждали, пытаясь затянуть в разговор Янг. Та ограничивалась короткими высказываниями и сухими улыбками, даже не пытаясь изобразить искренность или заинтересованность. Примерно за час до прибытия на станцию Лондона, Эйли удалось задремать, а перед тем, как провалиться в дрему, она услышала удивленный возглас Ализ: - Я слышала, что Нерон Флинт хотел отказаться от должности капитана сборной! Интересно, почему?5
Эйлин Янг ненавидела быть в неведении. И какого же было ее удивление, когда на перроне ее встречала миссис Янг, а не Катарина. Женщина радостно заулыбалась, завидев малышку в толпе снующих студентов. Не сказать, что она была не рада видеть мать после долгой разлуки, отнюдь, но где же пра-пра, которая уверяла ее в письме недельной давности, что встретит с Хогвартс-экспресса? Студентка попрощалась с друзьями и знакомыми, поспешив к матери. По пути ее несколько раз бесцеремонно толкнули, и какой-то недоумок оттоптал ей ноги, поэтому, когда голос Дориана окликнул ее, она встретила приветствие сокурсника уничтожающим взглядом. Селвин немного опешил от такой реакции, но почти сразу нацепил на лицо понимающую улыбку. - Хороших праздников, Янг. Желаю нервов покрепче в новом году. Эйли на пару секунд застыла в непонимании странного пожелания, но после до нее дошел смысл его слов. Было глупо думать, что он не осведомлен о произошедшем в лечебнице, а, следовательно, о несдержанности обоих студентов. Хотя удивительно, что по прошествии больше двух месяцев с инцидента, Дориан только сейчас решил съязвить на эту тему. - Твое беспокойство обо мне с каждым днем удивляет меня все больше, - сладкая улыбка расцвела на лице девочки, и та незамедлительно приблизилась к Яксли ближе, - надеюсь, в следующем году ты не растеряешь свою заинтересованность в моей безопасности. Особенно, если вспомнить, кто угрожал мне несколькими часами ранее. Эл думала, что застанет Селвина врасплох своим намеком, но тот лишь небрежно пожал плечами. - Ну, Рэд не бросает слова на ветер и просто так не раскидывается предупреждениями. Но он не такой злой, каким может показаться. Краем глаза Эйли заметила, как к ней на встречу пробирается Дебра, поэтому поспешила прекратить разговор со знакомым. Но не успел Дориан скрыться в толпе людей, как миссис Янг, что оказалась рядом с девочкой в считанные секунды, задала вопрос, который и опасалась услышать девочка: - Какой красивый мальчик. Он твой одноклассник? - Вроде того. Но он не стоит внимания, мам. Лучше идем домой. Эйлин потянула мать к выходу с платформы, а Дебра, так вовремя забывшая о недавно увиденном мальчике, продолжила: - Кстати, Катарина просила извиниться перед тобой, у нее срочное дело. Ей пришлось куда-то уехать на рождественские праздники, поэтому в этом году мы встретим Рождество дома. Что может случиться срочного, что пра-пра даже не написала об этом? Да и работа ее была статичная и слишком спокойная, она не предполагала за собой срочные отъезды в праздники. Эйлин размышляла еще минуту, пока не вспомнила о чем-то более важном. - Погоди, мам, но как мы тогда доберемся до дома? На самолете? Дебра тяжело вздохнула и вытащила с кармана пальто маленький резной золотой ключ, который был смутно знаком девочке. - Катарина это продумала, поэтому дала мне этот порт-ключ на четыре использования в разных направлениях и в определенное время. Я ненавижу эти ваши перемещения, но, должна признать, это куда быстрее и дешевле, чем самолет. Рейвенкловка согласна закивала, все еще поглядывая на ключ в руке матери. Где она могла его видеть? Они миновали платформу и уже на станции Кингс-Кросс стали петлять в поисках общественного туалета. Как объяснила Дебра, там они могут спокойно трансгрессировать незамеченными. И судя по тому, что, по словам миссис Янг, порт-ключ должен сработать ровно через девять минут, им стоит поторопиться. Дорога от станции до их дома в Джероме прошла для Эйлин, как в тумане. Она осознала, что снова вернулась в родные места только, когда пыталась заснуть в уже ставшей для нее непривычной кровати. По возвращению домой их ждал Ричард с широкой улыбкой и жаренной курицей в духовке. Они долго сидели за столом, делились всем тем, что произошло за полгода на расстоянии. Эйлин решила о многом умолчать, рассказывая лишь часть происходившего с ней, Ричард как обычно много улыбался, а Дебра комментировала все, что они говорили пустыми высказываниями, всячески пыталась сделать заинтересованный вид. И вот теперь она уставилась в окно, за которым завывал ветер, заставляя голые ветви деревьев склоняться к земле, и не могла заставить себя уснуть. В голове роилось слишком много вопросов и так мало ответов.6
Часы пробили ровно 9 утра, а Эйлин уже готовила завтрак, ожидая, пока остальные обитатели спустятся к столу. Долго ждать не пришлось: как только последний блинчик был разложен на тарелке и полит внушительной порцией кленового сиропа, Ричард принялся хлопотать над кофе машиной, а миссис Янг - сервировать стол. - Сколько раз я тебе говорила, Эйли, кофе в твоем возрасте, да и еще в таких количествах – вредно, - Дебра укоризненно посмотрела на девочку перед собой. Эйлин убедила маму, что ее опасения беспочвенны, так как в Хогвартсе кофе подают лишь на завтрак, поэтому, как бы ей не хотелось пить этот напиток чаще, у нее не получилось бы. А блинчики и правда получились вкусными, о чем поспешил заверить ее брат. Хорошим поваром себя девочка назвать не могла, опыта было недостаточно, но кое-что готовить она умела уже сейчас и довольно недурно. Когда с завтраком было покончено, Дебра отправила детей в ближайший магазин, а сама осталась дома развешивать последние украшения к празднику. Эйлин уже успела позабыть о жуткой неоновой вывеске «Товаров Джо», что, надо признать, в это время года смотрелась не такой нелепой среди прочих рождественских украшений, как в обычное время. Колокольчик оповестил юного помощника Джо о ранних посетителях, но парень за прилавком лишь коротко взглянул на них, вновь отвернувшись к монитору телевизора, на котором шло какие-то шоу. Ричард тихонько сказал сестре о том, что новый помощник не отличается приветливостью с того дня, как стал здесь работать, а после сразу скрылся за дальними прилавками. Эл же блуждала среди полок, пытаясь отыскать необходимое из списка, что вручила им мать. Уже на кассе малышка засмотрелась в экран телевизора, где Эллен ДеДженерес[1] задавала компрометирующие вопросы коренастому брюнету, судя по всему - актеру. Или певцу, Янг плохо разбиралась в магловском шоу-бизнесе. Эл успела отвыкнуть от магловских передач на столько, что теперь подобное ей стало казаться почти диким. Когда происходящее на экране ей наскучило, она стала разглядывать мелкие товары рядом с прилавком, пока не приметила семейную фотографию в рамке, что стояла рядом с телевизором. На ней молодой Джо широко улыбался и обнимал какого-то молодого парня, на вид лет пятнадцати, а по другую сторону от него стояла Сьюзен и так же, как ее муж, счастливо улыбалась в камеру. - Это их сын? Девочка тихонько дернула за рукав Ричарда, что в это время раскладывал продукты по пакетам. Он внимательно посмотрел на фотографию, чуть прищурился, чтобы рассмотреть ту получше, а после быстро закивал, возвращаясь к покупкам. - Странно, я его не помню, - хмыкнула рейвенкловка, принявшись помогать брату. - Ничего удивительного. Он уехал сразу после окончания школы, тебе на тот момент было лет восемь, а до этого момента вы едва ли могли столкнуться: в магазине отца он появлялся редко, а младшую и старшую школу разделяет несколько кварталов. - Ты разве с ним не дружил? - Что? Не-е-ет, - протянул Ричард, подхватывая тяжелые пакеты и направляясь к выходу из магазина, - он был самодовольным гавнюком и жил мечтами о том, как бы отсюда уехать и разбогатеть, у меня же были более реальные планы на жизнь. Билли Кларк был наивным мечтателем. __________ [1] Речь идет о знаменитом американском дневном ток шоу «Эллен: Шоу Эллен ДеДженерес».