Longing For Your Affection

— Скучно, — простонал Джерард, стукаясь головой о спинку кровати и закрывая глаза. Телевизор начал повторять шоу, его руки затекли от удержания над головой, а задница болела от сидения в течение четырёх часов. Его живот громко проворчал, и он выдохнул. Открыв глаза, он уставился на белоснежный потолок на мгновение, прежде чем повернуть голову, чтобы осмотреть всю комнату. Он обращал внимание на всё, откладывая в свой разум, просто на случай, если ему удастся сбежать, и будет слишком темно что–либо разглядеть. Напротив левой стороны кровати, под широким окном, скрытым за голубыми занавесками, стоял длинный комод. Он был гладкий и современный, окрашенный в глянцевый чёрный цвет поверх дерева, с чем–то напоминающим хромированные ручки. На той же стороне, что и комод, находилась тумбочка, которая, как он знал, была ключом к его свободе. Напротив изножья кровати была чёрная металлическая стойка с плазменным телевизором, расположившимся на самом верху, и кабельная приставка на полке под ним. Две двери находились по обе стороны от телевизора, одна из которых вела в ванную, а вторая в туалет. Дверь с правой стороны от кровати вела в основную часть квартиры. Он мог только разглядеть тёмно–синий диван за дверью, но ничего больше. Он откинул голову назад и прислонился к спинке кровати, прежде чем сползти вниз, вытягивая руки. Почувствовав, как звякнули на них наручники, он застонал, разминая шею, перед тем как расслабиться. В следующий раз я попрошу другой канал или пульт, подумал он со вздохом. Подожди, не должно быть „следующего раза“. Этот парень должен меня отпустить. Интересно, смогу ли я договориться с ним? Уломать, может быть. Звук ключей, отпирающих дверь, отвлёк Джерарда от мыслей. Он затих и прислушался, надеясь, что его разыскивает какой–то коп. — Джерард, я принёс пиццу, — крикнул Фрэнк, и Джерард смог расслышать улыбку в его голосе. Это заставило его желудок сжаться. Фрэнк положил свои ключи в чашку на кухонном столе, балансируя коробки с пиццей одной рукой. Он схватил рулон бумажных полотенец со стойки и направился к спальне. Заглянув внутрь, он увидел, что Джерард всё ещё прикован наручниками и лежит на кровати, а его глаза направлены на дверь. — Ты подозрительно тих, — усмехнулся он, заходя внутрь. — Я принёс тебе большую с ветчиной, перцем и грибами, как ты и просил. — Пожалуйста, отпусти меня, — умолял Джерард, всё ещё наблюдая за Фрэнком, когда он подошёл к кровати. Фрэнк только отрицательно покачал головой и поставил коробку на кровать. — Как насчет того, чтобы посмотреть фильм, пока мы едим? — он спросил. — После этого я могу сделать тебе минет? Джерард застыл, уставившись на Фрэнка. — Тебе понравился первый, который я тебе делал, — пробормотал он и потер шею. — Ты позволишь мне уйти? — Джерард спросил через некоторое время. — Я не могу, Джерард. Снаружи небезопасно. Для тебя. Но я освобожу твои руки от кровати, пока мы едим, если ты позволишь мне отсосать тебе, — сказал он. Джерард сглотнул. Минет за то, что мои руки будут свободны в течение часа – это довольно справедливая сделка, он размышлял. — Л–ладно, — ответил он. Фрэнк ухмыльнулся и забрался на кровать. Он придвинулся к Джерарду и открыл тумбочку, нащупывая ключ. Он вытащил его и отпер один из наручников, позволяя ему протянуть руки вперёд, чтобы снова закрепить их вокруг запястий Джерарда. — Я знаю, что это всё усложняет, но в один прекрасный день они могут тебе даже не понадобиться, — мягко сказал он. Джерард нахмурился. Ему не нравилось то, что он имел ввиду. — Я понимаю, что на это потребуется время, — продолжил Фрэнк, вставая с кровати и подходя к телевизору, — но ты признаешь свою любовь ко мне. Тебе не нужно беспокоиться о том, что об этом узнают не те люди. Здесь ты в безопасности со мной. Джерард шумно вдохнул, садясь. — Я–я не влюблен в тебя, — заявил он, наблюдая, как Фрэнк хватает пульт. — Я же говорил тебе, что даже не знаю тебя. — И я говорил тебе, — парировал Фрэнк, устраиваясь на кровати, — тебе больше не нужно беспокоиться. Итак, больше никаких разговоров, время кино и пиццы.

***

Джерард застонал и скользнул ногами по кровати, лежа на спине. Фрэнка не было уже целый час. Он сказал, что займётся покупкой продуктов. Он оставил телевизор на музыкальном канале, и у Джерарда раскалывалась голова от повторяющихся видео. Казалось, будто канал проигрывал только десять песен, и девять из них были группами, в которых Джерард не был заинтересован. Он вздохнул и зажмурил глаза, услышав, как открывается входная дверь. — Фрэнк, пожалуйста, иди переключи канал, — хныкал он. Фрэнк хихикнул и вошёл в комнату. — Прости, пожалуй, этот канал не очень хорош в это время, — он выключил телевизор и положил пульт перед ним. — Лучше? Джерард кивнул. Не открывая глаз, он глубоко вздохнул. — Пожалуйста, отпусти меня, Фрэнк, — спросил он, по крайней мере, пятый раз за этот день, но Фрэнк всегда говорил: „снаружи слишком опасно“. — Для меня это не опасно. Я могу позаботиться о себе и обещаю, что не буду выдвигать против тебя обвинения. — Джерард, — нахмурился Фрэнк, — я не могу. Мне очень жаль, — он покинул комнату и вернулся в кухню, начиная раскладывать продукты.

***

— Фа–ак, — простонал Джерард. Он вскинул бёдра вверх, откинув голову назад, зажмурил глаза и сжал челюсть. Фрэнк вытащил его член изо рта с тихим чпокающим звуком, облизав его сверху вниз, ухмыляясь, когда Джерард вздрогнул и застонал, прижавшись лицом к бицепсу. Он взял головку обратно в рот, кружа вокруг неё языком, пробуя сочащуюся смазку. Закрыв глаза и расслабив горло, он глубоко взял у Джерарда, сглатывая и постанывая, прежде чем вытащить снова. — Не останавливайся... блядь, — заскулил Джерард. Он поднял голову и смотрел, как Фрэнк снова глубоко заглатывал у него. Его губы были ярко–красными и неприлично растянулись вокруг его члена, а глаза были закрыты. Он выглядел так, будто он наслаждался этим так же сильно, как и Джерард. Он откинул голову обратно на подушку, толкаясь бёдрами вверх и трахая рот Фрэнка. Фрэнк не возражал. Он скользнул руками под ягодицы Джерарда и подтолкнул его. Ноги Джерарда начали трястись, и Фрэнк бережно сжал их. Он слышал, как дыхание Джерарда становилось отрывистее, а его толчки были резче. Он знал, что тот был близок. Фрэнк снова опустился вниз, член Джерарда скользнул в его горло, прежде чем он кончил. Взяв наполовину и сглатывая, он поднял глаза на Джерарда. Джерард смотрел на него туманными глазами и с открытым ртом. Он тихо застонал и откинул голову на подушку. Фрэнк выпустил член Джерарда изо рта, нежно облизывая и сглатывая. Он вытер слюну со своего подбородка ладонью и сел на колени. — Я до сих пор не понимаю, как люди могут глотать, — сказал Джерард. Он глубоко вдохнул и медленно выпустил воздух, выравнивая дыхание. — Я думаю, что к этому надо привыкнуть, — ответил Фрэнк с ухмылкой, облизывая губы. Джерард громко застонал, закрывая лицо рукой. — Отвратительно. Фрэнк засмеялся и соскользнул с кровати. — Я приму душ. Никуда не уходи. — Ха–ха, очень смешно, — проворчал Джерард, слишком тихо, чтобы Фрэнк не смог услышать его. — Я никогда отсюда не выберусь. Эта мысль сильно задела Джерарда, и он перевернулся на бок, поджав колени. Его запястья протестовали против движения, снова закреплённые вокруг спинки кровати. Он был пленником Фрэнка всего день, возможно, меньше, но он уже смирился с участью быть прикованным к кровати и никогда не иметь возможности уйти или увидеть семью. Нет, я отказываюсь сдаваться без боя, прорычал он, мысленно давая себе пощёчину.

***

Его дни заполнила рутина. Фрэнк отстёгивал наручники Джерарда от кровати по утрам и вечерам, чтобы он мог пользоваться ванной, и разрешил ему принять душ на второй день, стоя у двери в качестве охранника. Большую часть дня он оставался прикованным к кровати. Фрэнк кормил его завтраком, обычно чем–то домашнего приготовления. Джерард не мог отрицать, что Фрэнк хорошо готовил. Обед и ужин, он позволял Джерарду есть самостоятельно. Фрэнк уходил на работу, оставляя Джерарда одного где–то на четыре–шесть часов, прежде чем вернуться домой и готовить, после приветствия Джерарда. Джерард спрашивал его каждый день по несколько раз, освободит ли его Фрэнк. Он даже зашёл так далеко, что пообещал оставаться на связи с Фрэнком, но Фрэнк всегда отказывал. Он всегда казался таким грустным, когда говорил „нет“, и это озадачивало Джерарда. Он попытался доказать, что за тридцать лет с ним ничего ещё не случилось, так почему же что–то может произойти сейчас. — Потому что, Джерард, — нахмурился Фрэнк, — было так легко заманить тебя сюда, ко мне, поскольку ты слишком доверчив, когда выпьешь. Что, если бы не я предложил тебя подвезти? Что, если бы это оказался кто–то, кто убил бы тебя и бросил твоё тело в канаве у обочины? Что, если бы это был кто–то, кто хотел бы издеваться, мучить и насиловать тебя? — Но… — Никаких „но“! Ты не уйдешь, и это не обсуждается! Джерард замолчал, уставившись на Фрэнка. Он тяжело дышал, руки сжались в кулаки по бокам, глаза были закрыты. Сделав глубокий вдох, он медленно выдохнул, выпуская вместе с этим всю тяжесть напряжения из своего тела. Когда он заговорил, его голос был кротким и усталым. — Прости меня. Я не хотел кричать на тебя, — он взглянул на Джерарда и слегка улыбнулся. — Мы должны... мы должны немного поспать, уже довольно поздно. Джерард лишь медленно кивнул. Он устраивался поудобнее на кровати, лежа на спине, в то время как Фрэнк выключал свет. Он заполз под одеяло и свернулся калачиком лицом к Джерарду. — Прости, — сказал он снова, прежде чем отвернуться.