~Я. Не. Сдамся.~
Жизненно важный ингредиент успеха — это не знать, что задуманное вами невозможно выполнить. Терри Пратчетт
Непосвящённые даже ничего бы не заметили, увидев сейчас великий эльфийский лес впервые. Они бы восхищались даже таким его состоянием, настолько прекрасным и величественным, как и его хозяева, он был. Но Айнэ знала, видела тучи сгустившиеся над ним, видела листья, опадающие с маллорнов. Лес медленно увядал, но магия жизни его великой Владычицы поддерживала его, не позволяя погибнуть. Заметив на своём пути очередное особо сильно прокажённое дерево, Айнэ прислонилась к нему, посылая в заболевшие жизненно важные сосуды маллорна магические потоки. — Да будет свет там, где тьма не способна его сдержать. Белёсые глаза сверкнули, и чернь тут же исчезла, словно её и не было, а увядшие листья наполнились жизнью и зелёным цветом, расцветая вновь. — Держитесь поближе, хоббиты, — тихий таинственный голос Гимли привлёк внимание Спасительницы, которая восстановила уже десятое дерево. Она решила не тратить больше сил, которые и так еле-еле восстановились после Мории, увидев, что дальше, в глубине лес остался не тронутым тьмой. — Говорят, в этих лесах живёт великая колдунья, — после этих слов Айнэ переглянулась с Леголасом и усмехнулась. — Эльфийская ведьма ужасной силы. Кто на неё не взглянет, попадает под её чары… и пропадает навеки. — Одна такая ведьма уже очаровала меня, и я пропал навеки, — принц со смешинками в голубых глазах посмотрел на закатившую глаза эллет. Айнэ, гордо вскинув подбородок, прошла вперёд под смешки эллона и слышавшего его слова дунадайна. — Вы тоже ощущаете это? — Первоцвет с улыбкой обернулась на них. — Сила Владыки. Она словно обволакивает и… — …дарует защиту, — закончил за девушку Арагорн. Гном скептически посмотрел на одухотворённую троицу и что-то пробурчал себе под нос. — О, — в порыве чувств девушка резко развернулась и стала вглядываться в бесконечно высокие верхушки маллорнов (она готова была обнять каждый ствол!), — это такое прекрасное ощущение! — улыбка на устах Спасительницы стала лишь шире; она словно вся светилась изнутри. Её магия находила отголоски в каждой травинки, встречающейся на пути, заставляя сердце трепетать и замирать. Казалось, ещё немного и она взлетит. — Я слышу их песни! Эльфы зовут нас! — Вот о чём я вам говорил, — Гимли всё не унимался, грозя хоббитам своей секирой. — Хорошо, что у вас есть гном, которого просто так не заловишь. У меня острый глаз орла и слух лисицы, — в этот момент дворф чуть не напоролся на эльфийскую стрелу. Лучник стоял к нему почти впритык, готовый выстрелить по команде моментально — тетива его оружия была натянута до острого уха. — Ух! Замечтавшись, Айнэ и сама напоролась на эльфа и осознала, что наконечник тычет ей в нос только после громкого звука, изданного Гимли. Не особо заботясь о себе, она осмотрелась, замечая, что вокруг число представителей бессмертной расы как-то резко возросло, и теперь лориэнские хранители окружили их также, как шестьдесят лет назад лихолесские отряд Торина. Мысленно побранив эту дурацкую эльфийскую традицию вот так вот встречать гостей, Айнэ отступила немного назад и почувствовала, что её за руку потянули куда-то левее. Через мгновения перед ней возникла широкая спина принца, направившего стрелу в сторону того эльфа, который совсем недавно тыкал ей в лицо своей. — Гном дышит так громко, что его можно подстрелить в темноте, — вперёд выступил единственный стражник, не поднявший ни лук, ни меч. Мысленно сложив 2 и 2, Айнэ решила, что он тут за главного. — Опустить оружие. Вмиг эльфы, поражая непосвящённых своею синхронностью, убрали стрелы в колчаны, а луки — за спину. — Я рад приветствовать тебя, сын и посланник великого Ар-Трандуила, в Лотроиэне, — обратился тот самый стражник к Леголасу. — И я рад встречи, давний друг, — принц кивнул в ответ, кожей ощущая удивлённый и настороженный взгляд белёсых глаз, сверлящих его голову за спиной. Это и ещё инстинктивное желание Аранена защитить девушку не могло укрыться от глаз стражника. Он с хорошо скрываемым любопытством посмотрел на эллет. — Здравствуй, Айнэ Первоцвет, — он поклонился в знак почтение девушке. — Не думал я, что слухи о том, что Спасительница вступила в Братство кольца, правдивы. Видимо, Владыка Галадриэль не ошиблась. — Владыка Галадриэль никогда не ошибается, — в тон эльфу ответила девушка, тоже слегка кивая. — Конечно, — эльф улыбнулся. — Арагорн, сын Араторна, — он поприветствовал следующего хранителя из Братства. — Мы слышали о тебе. — Халдир, — в ответ кивнул Арагорн, прикладывая ладонь к сердцу, как это сделал стражник секундою назад. — Вот она знаменита учтивость эльфов! — А я-то думала, когда же ты не выдержишь? — Айнэ закатила глаза и с улыбкой посмотрела на ничуть не смущённого её словами Гимли. — С тёмных дней мы не ведём никаких дел с гномами, — заговорил на общем наречии Халдир, выразительно глядя на дворфа. — Знаете, что думает об этом гном? — он уже готов был начать ругаться на своём языке, но Айнэ с помощью магии немного пихнула его в бок. — Гимли! — на языке гномов шикнула девушка. — Это не очень учтиво! Или ты хочешь, чтобы они поступили с нами точно так же, как Леголас со стражей Лихолесья шестьдесят лет назад? Никто ничего кроме этих двоих не понял из её монолога. Хотя нет. Было понятно, что Айнэ зла, а ещё упомянула Леголаса, который теперь странно покосился на неё. Халдир не сводя острого взгляда с гнома, прошёл вперёд, теперь пронзительно смотря голубыми глазами на Фродо. — Ты несёшь с собой великое зло… Вы не можете идти дальше! — Ты же знаешь, зачем мы здесь, Халдир! — возразил Арагорн. Дальше они отошли с Халдиром в сторону и стали разговаривать на синдарине почти беззвучно. Айнэ печально смотрела на Фродо, лишь догадываясь, какие страшные мысли терзают его сердце и душу. Маленькому хоббиту была дана непосильная задача, но он готов был с нею справляться пока рядом был его наставник и давний друг. Но теперь Гэндальфа нет, ей и самой было сложно смириться с этим. Часть её души сгорела так же, как часть её волос там, на горе, у выхода из Мории. Но как-никак ей было почти пять сотен лет, за последний век она уже столько потеряла, что справляться с новыми шутками судьбы было легче. Но Фродо впервые вышел из своей уютной норы, покинул Бэг-Энд и сразу на передовую, как говориться, сразу в ад. Глаза защипали слёзы, и тут она почувствовала совсем близко запах Лихолесского леса и свежескошенной травы, а щеки аккуратно коснулись мужские пальцы. Леголас в знак поддержки невесомо провёл костяшками по её скуле, заправляя за длинное ухо вновь выскочившую назойливую прядь белых волос. Он уже был готов убрать руки, замечая любопытные взгляды эльфов, чтобы не смущать девушку, но Айнэ сама вцепилась в его запястье, льня щекой к широкой ладони, прикрывая глаза со стоящими в них слёзами. Принц выполнил свою задачу — она потихоньку успокоилась, и теперь стук сердца стал менее болезненным, чем был минуту назад. Арагорну удалось уговорить Халдира пропустить их в Лориэн, но тот настоял на том, чтобы хоббитам, Гимли и Боромиру завязали глаза. Все, кроме, естественно, гнома, не сопротивлялись воле стражника, а вот дворфа пришлось уговаривать Айнэ. Наконец, пригрозив ему подпалить его рыжую бороду магией, эльфийка и гном пришли к соглашению: он надевает повязку, а она на время становится его поводырём и буквально за ручку ведёт его через лес к городу эльфов. Леголас выражал недовольство взглядом, но оно тут же исчезло после широкой улыбки эллет в его адрес. На том и порешили. — Кто-нибудь мне объяснит, куда мы идём? — после воздержания от гневных реплик длинною в целые десять минут, Гимли после того, как в очередной раз зацепился за корягу, гневно выругался себе под нос на гномьем и всё же решил задать волнующий не только его вопрос. — В Карас-Галаден, — тут же отозвался Халдир, — сердце эльфийских земель, царство Владыки Келеборна и Владыки Галадриэль — светлой госпожи. Только в городе лориэнских эльфов, спустя два часа, Братству было разрешено снять повязки. Гимли смолчал, когда Айнэ развязывала осточертевшую ему тряпку, хотя судя по выражению лица, гному очень трудно было сдерживаться от комментариев. Теперь их процессии предстояло взобраться по одной из высоченных винтовых лестниц, идущих вверх вкруг гигантских маллорнов, на встречу к хозяевам этого места. Они были настолько чисты и богоподобны, что свет, исходящий от них заставлял глаза на уровне инстинктов щуриться. В благоговейном трепете и восхищение, смешанным с частицей некого страха, взирали на них те, кто впервые видел их. Даже ядовитого Гимли Владычица Лотлориэна заставила проглотить свой язык. — Враг знает, что вы здесь, — начал говорить Келеборн. — Надежда на тайность ваших действий разрушена, — после он осмотрел нечитаемым взглядом всё Братство, задерживая взгляд на Спасительнице. — Я вижу девятерых, но знаю, что из Ривенделла вышло десятеро. Скажите мне, где Гэндальф, ибо я желаю говорить с ним. Я боле не могу узреть его издалека. Братство молчало, потупив взгляд в пол, и тогда заговорила Галадриэль. — Гэндальф Серый не пересекал границы этой земли. Он упал во мрак, — страшась собственных слов, Галадриэль взглядом полным боли смотрела на Леголаса. Келеборн с тревогой взглянул на супругу, до сих пор теплящую надежду в груди, что её видения её обманывают. Но принц Лихолесья лишь вновь подтвердил извечную правоту Великой провидицы: — Его поглотили тень и пламя — Балрог из Моргота. Напрасно мы отправились в Морийскую ловушку. Гимли виновато посмотрел себе под ноги. Однако Галадриэль поспешила осечь тонувшего в самых противоречивых чувствах принца. — Ни один поступок Гэндальфа не был напрасным. Нам не ведомы его истинные замыслы. Не позволяй великой пустоте Кхазад-Дума заполнить твоё сердце, Гимли сын Глоина. Ибо мир стал полон опасностей, и во всех краях любовь ныне омрачена печалью. — Что теперь станет с Братством? — после нескольких минут гнетущей тишины задал вопрос Владыка Лориэна. — Без Гэндальфа надежда потеряна. — Прекратите говорить о нём так, словно он какая-то вещь, нужная лишь для поднятия боевого духа! — в глазах Айнэ стояли слёзы, так же, как и в глазах всех хранителей, но её голос был твёрд, а ещё наполнен злобой. — Гэндальф был нашим другом. Хотя нет, — Айнэ тут же осеклась. — Гэндальф наш друг. Его смерть это не повод сдаться на милость Саурону и поганым выродкам Мордора. В каждом из нас есть надежда, — эллет обвела рукой Братство, — иначе бы мы не стояли здесь, перед вами, а прыгнули бы в бездну прямо за Гэндальфом ещё там, под землёй! Его смерть — это дар. Это ещё один шанс на победу. И если мы остановимся сейчас, сложим руки и ляжем пластом на землю, ожидая что орки, выжигающие всё на своём пути, придут и за нами… Тогда великая жертва, принесённая нашим другом, будет напрасна. Под конец тирады в голосе эллет уже не было гнева и обиды на слова Келеборна. Но в них была сила, свет и та самая надежде, которая, конечно, никуда не исчезла со смертью истари. — Если будет надо, — она шагнула к эльфу, пронзительно глядя ему в глаза, растягивая каждое слово, в каждое слово закладывая определённый смысл, — я прыгну в огонь. Если будет надо, я пройдусь по горящим углям. Если будет надо, я отрежу себе руки и ноги и скормлю их варгам на ужин. Если будет надо, я лично отнесу на спине Фродо к чёртовой горе в чёртовом Мордоре, чтобы он уничтожил чёртово кольцо! Я сделаю всё, чтобы он выполнил миссию. Я никогда не сдамся. Даже если все отвернуться от меня. Даже если Братство распадётся. Даже если все семеро Валараукар* станут на моём пути. Даже если мне самой придётся прыгнуть в бездну или принять непосильную ношу Фродо. Я не сдамся. Я. Не. Сдамся. Слышите меня? Я не сдамся, чёрт возьми, даже если надежды не будет! Никогда! Ни за что! Всё. Точка. Восклицательный знак! — Вы идёте по лезвию ножа, — абсолютно спокойным голосом заговорила Галадриэль, немного усмиряя пыл Первозданной. — Стоит вам оступиться, и вы принесёте гибель всему. Но… — она посмотрела на тяжело дышащую от гнева эллет, — Спасительница права. Надежда есть, пока Братство едино. Не точите сердца тревогой. Идите и отдыхайте, ибо вы истомлены печалью. Сегодня вы будете спасть спокойно.❂❂❂
Шёлк летящих одежды непривычно легко и мягко обволакивал худую фигурку эльфийки. Белоснежное платье длинным шлейфом тянулось за ней, практически не пригибая травинки к земле. Снова белый цвет. Он будет преследовать её всю вечность, так и оставляя место единственному яркому пятну в её жизни на лице в виде веснушек. Даже шрамы и те были белыми. При мысленном упоминании боевых ранений Айнэ неосознанно коснулась тонких отметин на лице. Они едва были заметны другим, но резали глаза девушке каждый раз, когда она вглядывалась в своё отражение. Вот и сейчас кристальная гладь воды отражала ненавистные полосы. За придирчивым созерцанием лица Первоцвет не успела уловить приближение чужака. — Ты поступила весьма глупо и необдуманно, решив вступить не в свою войну. Владыка Галадриэль нечитаемым взглядом осматривала печальную девушку, задерживая взгляд на коротких волосах, мастерски убранных цветами местными эльфийками в высокую причёску. — Возможно, — кивнула Айнэ и повернулась в сторону волшебницы, — но это был мой выбор. И мне не важно, что о нём думают другие, ибо я не сожалею и не сожалела о нём ни секунды. — Я не говорила, что он неправилен, — с улыбкой ответила Владычица Лотлориэна. — Твой выбор — выбор истинной Спасительницы. — Но это не отменяет того, что он глуп и необдуман, — с грустной усмешкой сказала Первоцвет и потупив взгляд, вновь перевела его на отражению в реке. — Хочешь… — Галадриэль шагнула к эллет, заставляя ту снова обернуться, — я уберу их? — Мои шрамы? — неверяще уточнила эльфийка. — Это возможно? Как? — Ну, я же «великая колдунья», — с улыбкой ответила женщина. Айнэ усмехнулась, понимая, кого в этот момент вспомнила Владыка. Именно этими словами Гимли описал ее, как только они вступили в леса Лориэна. — Раз эти отметины терзают тебя, я помогу тебе. Но ты должна понимать, что внешняя красота никогда не встанет вровень по значимости с красотой душевной. — Меня не заботит моя внешность, — сказала Айнэ более резко, чем она рассчитывала. — Но… я вижу, как эти отметины причиняют боль тому, кто мне очень дорог, — она перевела грустный и полой надежды взор на внимательно слушающую её эльфийку. — А я не хочу, каждый раз встречаясь с ним глазами, натыкаться на взгляд полный сожаления. — Конечно. Она лишь взмахнула рукой, и все шрамы на теле Айнэ засветились светом. Её будто обволакивало тёплой волной, она видела, как на глазах отметины начали таять, и таяли они до тех пор, пока вовсе не исчезли. — Тебе дарован великий дар любви, Спасительница, — Галадриэль вплотную подошла к девушке, аккуратно, по-матерински заботливо кладя ладони на её щёки. — Любви не только к принцу. Ко всему живому. Именно этот дар поможет тебе в исполнении твоего предназначения. — Конечно, — Айнэ опустила взгляд, но не голову, так как её держала волшебница, — для этого я и создана. — Ты не вещь, дорогая, — покачала головой Владыка. — И не артефакт. Не думай, что твоё рождение определяет твою суть. Ты так же достойна жить и любить, как все остальные вольные существа Арды. Даже больше, чем остальные, — тут же добавила Галадриэль. — Помни это. Помни это всегда, когда стоишь рядом с ним. — Да, Владыка, — с нежной улыбкой, словно принцессы, шепнула в ответ Айнэ. А через мгновение почувствовала мягкие губы волшебницы на своём лбу.