~За жизнь!~
Война для народов – это слезы и кровь, это вдовы и беспризорные, это раскиданное гнездо, погибшая молодость и оскорбленная старость… Илья Эренбург
Словно чёрное море окружило Белый город, желая сломить его стены под натиском своих смертоносных волн. Минас-Тирит действительно полыхал адским пламенем. Радостные крики орков слились в одну какофонию звуков, сбивая и так не с самых радужных мыслей. В небе летали назгулы на своих ящерах, которые одним своим ультразвуком способны были разорвать барабанные перепонки у особо чувствительных людей, или же просто контузить. Только завидев армию Теодена, орки поменяли строй. Причём довольно организованно для самых низших созданий Арды. Лучники ушли в тыл, а «копья» во фронт. Теоден окинул легионы ненавистным взглядом и, развернув коня, обскакал своих военачальников. — Эомер, веди свой эоред на левый фланг! — Левый фланг! — за племянником короля отделилась треть войска Рохана и треть эльфийской армии Трандуила. Все детали были обговорены до битвы, все знали, кто в каком строю. И эльфы тоже. — Гамлинг, — командовал дальше Теоден, — ты — за королевским знаменем по центру. Гримбольд, поведёшь своих направо, как только пройдёте за стену. Вперёд и не страшитесь тьмы! В бой! — обратился король уже ко всему войску, объезжая его по фронту, — в бой, всадники Теодена! Копья вздымайте! Щиты крушите! День сечи! День славы! Вперёд, навстречу заре! Рохиррим опустили копья. Айнэ посмотрела на Трандуила и его жену (которая, к немалому удивлению Спасительниц, натягивала тетиву весьма тугого лука своего мужа будто бы обычную нитку), затем на подъехавшую к ней Тауриэль и обнажила вслед за ними меч. — Если Вы выживете, — обратилась она к Тауру, — обещаю больше не называть Вас самовлюблённым и напыщенным индюком*. Тауриэль дёрнула уголками губ, а Эллериан в открытую рассмеялась. Трандуил и сам улыбнулся и, сощурив глаза, посмотрел на Айнэ. — Если я выживу, обещаю, что право назвать наследника я предоставлю тебе и Леголасу**. — Как благородно с Вашей стороны, Владыка, — Айнэ закатила глаза. — В бой! В бой! В бой! — доносился голос Теодена, вновь приближающегося к эльфам. Он проводил мечом по каждому выставленному вперёд копью, и казалось, то этот звон слышали даже за Мглистыми горами. — В последний бой этого мира! На смерть! «На смерть!» — призывал Теоден. «На смерть!» — вторило ему войско. «Смерть!» — кричал король Рохана. «Смерть!» — отвечали его зову рохиррим. — За жизнь, — Трандуил сжал поводья, готовясь сорваться с места в любой момент. — За жизнь! — одновременно ответили Эллериан, Айнэ и Тауриэль. — Вперёд, Эорлинги! Сияющие в свете утренней звезды войско волной яростнее чёрного моря орков двинулось вперёд. Их крики были громче, разъярённее и неистовее рыка самого опасного хищника Средиземья — дракона. Аура ненависти к врагу давила на расстоянии. Орки задрожали, словно осиновые листы, их пробрал страх до ядра гниющие сердца. Лучники переставали стрелять, копья медленно опускались. Волна праведного гнева и ненависти людей поглотила их. Спустя час вялое сопротивление орков сошло на нет. — Гоните всех к реке! — командовал на левом фланге Эомер — Освободить город! — кричал своим войскам Теоден. Орки бежали. Но взамен жалких пешек Саурон выставил на шахматную доску ладей. На Пеленнорские поля вышел резерв Мордора — войска Харада и народов Рун, верхом на двадцати боевых мумакилов — олифанты на хоббичьем. Мумакилы — огромные существа, очень сильно напоминающие слонов, только у них было четыре бивня, а не два, да и они были гораздо крупнее их. Они жили в джунглях далеко на юге Харада. Харадримы наносили на них боевую раскраску, чтобы сделать их устрашающими, хотя куда уж больше. Да и сами они пестрили яркими красками. На каждом олифанте был трёхэтажный короб, в котором находилось до полусотни лучников. В отличие от орков, они способны были различить, где голова, где нога, а где свой — убивали они не плохо. — Сомкнуть строй! — скомандовал Теоден, разворачивая своего коня. — Сомкнуть строй! Сигнал к атаке! — после приказа Гамлинг затрубил в роханский рог. — Встретим их грудью! Вперёд! — Это самоубийство, — Эллериан обеспокоенно посмотрела на первый фланг рохиррим, бездумно мчавшийся на встречу к смерти. — Им надо помочь! Олифанты давили всадников, как зрелые прыщи, но вместо гноя из них выбрызгивалась кровь. Бивнями, усеянными шипами, они сбивали их вместе лошадьми, окрашивая кости в алый цвет. Эллериан натянула тетиву, прицеливаясь к ближайшему к ней мумакилу. — Их кожа практически непробиваемой для стрел, — подал голос Трандуил. — Слабые места таких существ — глаза. Целься в них. Эллериан кивнула мужу и направила стрелу в указанное место. Но тут рука Айнэ легла на лук, силой заставляя Владыку опустить оружие. — Смотрите, — девушка указала на самый дальний край поля, где не самые глупые рохиррим подбили глаза олифанта. Но силы удара людского лука не хватало, чтобы пробиться до мозга и нанести тем самым тяжёлую рану. Животное ослепло. Действия лучников приводили мумакила в ещё большую ярость, и в таком состоянии оно уже не различало где свои, а где чужие, и топтало всех подряд. — Посмотрите на их сухожилия на ногах, — снова заговорила Айнэ, обращая внимание женатой пары на себя. — Они окружили их бамбуковыми кольями. Зачем харадримы, рискуя быть раздавленными собственными зверушками, решили приукрасить их нежные лодыжки? — Может потому, что кожа мумакилов не такая уж и непробиваемая? — Эллериан выстрелила в верёвку, сдерживающую бамбук вокруг ногу животного, и он рассыпался по полю. Двое рохиррим на одной лошади тут же перерезали открывшиеся сухожилия, и животное упало на бок, сбивая с ног своего сородича. Ещё двух слоноподобных монстров поверг Эомер. Он дождался, пока олифант вплотную подойдёт к нему и выстрелил копьём в его всадника. Харадрим завалился на правый бок, упал с шеи животного и повиснул на поводьях, заставляя тем самым олифанта накрениться вправо и изменить свою траекторию. Он врезался в рядом идущего мумакила, и они, наконец, вместе упали на землю — один на другого. Рохиррим сбили ещё троих олифантов, и тут над полем брани раздался высокий писк. — Назгул! — Трандуил отшвырнул ногой от себя очередного орка и посмотрел на чёрное небо. Они вместе с его женой и Спасительницей уже давно бились на земле, окрашивая каждый свой меч и доспех или костюм в чёрные и алые разводы: кровь врагов смешивалась с их собственной. — Берите выше, Владыка! — Айнэ срезала головы сразу двум гоблинам, тоже взглянув наверх. — Это сам Ангмарский Король-Колдун! — Осторожнее! В этот момент девушка почувствовала тычок в бок, и упала на землю. А когда она подняла взгляд, Трандуил уже стоял около обезглавленного орка, зажимая кровоточащую рану от ятагана на бедре. — Зачем Вы это сделали?! — вскричала Спасительница, после чего к королю эльфов подбежали две светловолосые эльфийки. Эллериан, обеспокоенно смотря на мужа, помогла ему присесть. Айнэ убрав его руки с раны, наложила на неё свои. — Я бессмертна! — Не за что, — прохрипел в ответ Таур, жмурясь от боли. Айнэ приступила к лечению, призывая как можно больше магии, недостаточно восполнившей сосуд. Дыра закрылась лишь наполовину. — Ему нельзя больше сражаться, — она красноречиво посмотрела на Эллериан. Владыка кивнула и, подняв мужа, подозвала к себе двух эльфов, оберегающих до этого троицу от орков. Вместе они направились в замок. Айнэ вновь ринулась в бой. После полудня с юга на волнах Андуине показались корабли под чёрными парусами — флот пиратов Умбара. Его появление означало падение Южного Гондора и несомненную победу Мордора в сражении, что воодушевило воинов Саурона и привело в отчаяние их противников. Но Эру милостив к своим детям. На кораблях прибыл законных король Гондора и привёл весьма необычное подкрепление с юга.