Правильное решение

Гермиона возвращалась к своей кабинке, не дыша. По крайней мере, ощущение было именно таким. Здравый смысл подсказывал, что она, вероятно, дышала все это время, а задыхаться начала лишь достигнув четвертого уровня. Несколько минут девушка сидела смирно за столом в попытке успокоиться, ожидая, пока кровь замедлит свой ход, как вдруг осознала, что оставила свою палочку внизу. Она прикрыла глаза и потерла виски. Идиотка. — Грейнджер. Гермиона подняла голову и заметила своего коллегу, Эйдена О’Коннора, стоящего в углу ее кабинки и поедающего банан. Как отвратительно. — Была на заседании Визенгамота, не так ли? — он поднял брови. — Как прошло? Мерзавец получит свой Поцелуй? — Эйден улыбнулся девушке. Она прищурилась. — Вообще-то, Эйден, я давала показания в его защиту. Рука, держащая банан, застыла на полпути ко рту. — Это правда? Прости. Я думал, вы не ладили. Эйден учился в Хогвартсе на курс младше ее. Он также окончил Гриффиндор, поэтому Гермиона сделала вывод, что он достаточно часто встречался с Малфоем и наблюдал за его действиями, поэтому пришел к такому умозаключению. — Мы не ладили. Просто… Это правильное решение. Не каждая ошибка заслуживает пожизненного заключения в Азкабане. Брови Эйдена приподнялись, а уголки рта слегка опустились. Она предположила, что это значит «Хей! Ты права!», но не была уверена в этом. К тому же, запах банана ее раздражал. — Как великодушно. Полагаю, этого следовало ожидать от «Золотой девочки», — парень улыбнулся и повернулся к выходу. — Кстати, Матильда хочет увидеть записи о валлийском яйце уже сегодня, если это возможно. — Конечно. Спасибо, Эйден, — Гермиона, нахмурившись, наблюдала, как он уходит. Он знает, что она ненавидит газетные прозвища «Золотая девочка» и «Золотое трио», именно поэтому так часто их использует. Два месяца назад Гермиона отправила свое резюме под вымышленным именем, и ее пригласили на собеседование для трудоустройства в Отдел регулирования магических популяций и контроля над ними. Когда Матильда Гримблхок увидела вошедшую в ее кабинет Гермиону Грейнджер, то тут же перевернула чашку с чаем на лежащие на столе бумаги и спросила, может ли чем-то ей помочь. Девушка настояла на том, чтобы ей не оказывали повышенного внимания только потому, что она была героиней войны, и попросила дать ей возможность начать свою карьерную лестницу с первой ступени. Несмотря на то, что Бюро распределения домовых эльфов было ее основной целью, Гермиону приняли на работу в Подразделение зверей. Молодая девушка была полна решимости развиваться в разных направлениях, основываясь лишь на своих талантах и достоинствах, а не кричащей славе. Рон же действовал с точностью до наоборот, выставляя напоказ свой статус героя в статьях «Пророка». Примерно через месяц после битвы за Хогвартс Рита Скитер спросила его, чем он планирует заниматься дальше, и он ответил, что хочет играть в квиддич за лучшую команду, после чего предложения так и посыпались. Он практически на год пропал в Ирландии, приезжая один раз в месяц. Рон никогда не приводил домой девушек, с которыми встречался, но Гермионе на глаза часто попадались их совместные фото в газетах. Молли Уизли была слепа ко всему происходящему и настаивала на том, чтобы Гермиона вместе с ней и Артуром Уизли посетила Ирландию. Год назад, когда девушка вернулась в Хогвартс на свой восьмой год обучения, а Рон уехал в Ирландию, она попросила его воспользоваться этой возможностью и не торопиться с выбором, но не ожидала, что все обернется именно так. Гарри находился где-то посередине. Все еще не привык к славе и вечным статьям Риты Скитер, но чувствовал себя почти комфортно, будучи центром волшебного мира. Прошлым летом он с радостью принял предложение занять должность Аврора, несмотря на то, что так и не сдал Ж.А.Б.А. Его единственным спасением была Джинни, которая не особо любила быть центром внимания. Гермиона, единственная «восьмикурсница» Гриффиндора, сблизилась с ней благодаря тому, что они делили общую спальню на протяжении последнего года обучения. Молли была против того, чтобы Гарри и Джинни жили вместе до выпуска последней, поэтому девушки сняли квартиру на двоих. Конечно, это не мешало рыжей проводить вечера и ночи в компании Гарри, однако Гермиона виделась с ней довольно часто. Грейнджер взглянула на часы. Пятнадцать минут до полудня. Ей необходимо было забрать палочку, но она боялась случайной встречи с кем-то из Визенгамота. Или что еще хуже: случайной встречи с обвиняемым. Гермиона вздрогнула, вспомнив его снисходительный взгляд. «Это было правильно», — напомнила она себе. Но почему он так на нее смотрел? Джинни назвала это «благотворительностью Гермионы Грейнджер». Она знала, что младшая Уизли умеет хранить секреты, но судя по осторожному обращению Гарри сегодня утром, сделала вывод, что Джинни что-то ему рассказала. — Значит, ты питаешь слабость к Драко Малфою, — произнесла Джинни однажды прошлой весной, сидя в их общей спальне в Хогвартсе. — У меня нет слабости к нему, — покраснела Гермиона. — Ладно, — ответила рыжеволосая. — У тебя непреодолимое влечение к нему. — Джинни! — Гермиона закрыла книгу и повернулась лицом к подруге. — Это дикое, неуместное вранье. Джинни посмотрела на нее. — Послушай, Грейнджер, — произнесла она свою любимую фразу. — Что мне известно? Сегодня «Ежедневный пророк» опубликовал две статьи. Первая — о моем брате и его триумфе против болгар, подкрепленная фотографией Рона и блондинки с празднования, а вторая — о назначении даты слушания дела Драко Малфоя. Давай угадаем, какую статью ты зачитала до дыр? Гермиона победно улыбнулась. — Джинни, зачем мне читать о Роне и его новой девушке? Или о Роне и квиддиче? Две темы, с которыми я не желаю иметь ничего общего. — Но ты хочешь знать все о судебном процессе Малфоя? — Я думаю… Я имею в виду, что это интереснее, чем квиддич и блондинки. Джинни улыбнулась, но по одному ее взгляду стало ясно — она не верит подруге. — Ладно. Я поняла. В тот день рыжая бросила эту тему, но в будущем при малейшей возможности старалась упомянуть Малфоя. Она оставляла вырезки «Пророка» на тарелке Гермионы перед завтраком. Она играла в Адвоката Дьявола Драко всякий раз, когда кто-то поблизости обсуждал его семью. Однако, девушка замолкала в момент, когда Гермиона была близка к точке кипения. Однажды апрельской ночью Гермиона услышала шепот Джинни, обращенный к ней. — Как давно ты работаешь над своей «благотворительностью», Гермиона? Голос девушки дрогнул, но она все же смогла ответить. — С третьего курса. Тишина. Позже послышалось, как Джинни укладывается спать. Она хотела прошептать, что это ничего не значит, что не стоит беспокоиться. Она хотела, чтобы Джинни повернулась к ней и задала тысячу волнующих вопросов, на которые у нее не было ответов. Но гораздо больше она желала, чтобы Джинни забыла об этом и никогда больше не вспоминала. Звук шагов Матильды вернул Гермиону в реальность. Эта женщина не нуждалась в «удобных каблуках» ведь легко справлялась с высоченными шпильками. У девушки было две секунды, чтобы сделать вид, будто она занята делом, прежде чем Матильда пройдет мимо нее. — Гермиона! Тяжелый день? Грейнджер повернулась и заметила яркую улыбку на лице начальницы. — Определенно, да. Матильда кивнула. — Не пропусти обед. Сделай перерыв, если тебе необходимо. — Спасибо. Записи о Валлийском Зеленом яйце будут к трем. — О, можешь не торопиться, они нужны мне к концу рабочего дня, — женщина улыбнулась и повернулась к выходу. Гермиона достала перо и положила перед собой заметки о яйце, найденном неделю назад в Лютном переулке. Девушка потянулась за волшебной палочкой, чтобы призвать бланки отчетов, и вздохнула, вспомнив, что ей все еще необходимо спуститься за ней вниз. Она столкнулась с Гарри у лифта на четвертом уровне. Ее одолела паника. Он никогда не заглядывал к ней на этаж. — Вот ты где, — произнес он. — Что случилось? — Ничего, — ответил Гарри, ошеломленный такой реакцией. — Я решил встретить тебя. Мы ведь договаривались пообедать вместе. Гермиона вспомнила. — Да. Прости, я забыла. У меня есть одно очень важное дело, мы могли бы перенести нашу встречу на завтра? — Завтра суббота. Гермиона прикрыла глаза и сжала виски. — Да. Прости. — Что за важное дело? — спросил Гарри. Гермиона колебалась с ответом. — Я оставила свою палочку внизу, — она поджала губы и отвернулась. — Ох, это довольно странно для тебя, — засмеялся парень. — Знаю. — Я проведу тебя. — О, Гарри, не стоит тратить свое обеденное время на такие глупости. Поттер пожал плечами и вызвал лифт. — Чем мне еще заняться? Кроме того, по пути есть буфет! — парень улыбнулся. — Ты, наконец, попробуешь те потрясающие круассаны, которые я обожаю. Гермиона улыбнулась и последовала за ним в кабину лифта. Они болтали о работе, и девушка благодарила Мерлина за такого друга. Естественно, она уже делала это за прошедшие восемь лет не один раз, но, поскольку лифт был заполнен волшебниками из других отделов, которые открыто рассматривали Гарри Поттера, он продолжал говорить лишь с ней, совершенно не обращая внимания на обстановку вокруг. Гарри вел ее по коридору к дубовым дверям, через которые она вылетела час назад. Она была настолько погружена в свои мысли, что застыла с поднятой рукой. Гарри, почувствовав неладное, сделал это за нее. Девушка вздохнула. Круглый мужчина просунул голову в проем. — О, мисс Грейнджер! Я вас искал! — Э-э, да, прошу прощения, я торопилась… — У меня ваша палочка! — Да, именно поэтому я здесь. — Замечательно! — пискнул он. Гермиона отчетливо слышала ленивое бормотание Визенгамота. Мужчина протянул Гермионе документ на подпись и достал из кармана мантии ее палочку. Она снова чувствовала себя полноценной. Он продолжал говорить что-то типа «хорошего дня», «не потеряйте еще раз», но Гермиона пыталась вслушаться в крики позади него. Голоса становились все громче и отчетливее. Тот, который напоминал седовласого, вопил о прощении. Дверь за круглым мужчиной закрылась, и наступила тишина. Гермиона смотрела на двери, желая, чтобы они взорвались. — Ты готова? — голос Гарри вывел ее из транса, она совершенно забыла, что стоит здесь не одна. — Да, конечно, — прохрипела девушка. Они шли по длинному коридору, направляясь к лифтам. Даже с двадцати футов Гермиона сумела узнать высокую фигуру Нарциссы Малфой. Ее туфли щелкнули, когда она вышла из лифта. Ее одежда была идеально выглаженной и обтягивающей фигуру. Странный взгляд, словно Гермиона была чем-то мерзким, сменился со времен последней битвы на обычное высокомерное выражение лица. Она была идеальным воплощением свободной женщины. — Миссис Малфой, — произнес Гарри, подойдя ближе. — Добрый день. — Мистер Поттер, — ее голос походил на майский мед, подкрепленный удивительной улыбкой, словно они были старыми друзьями. Гермионе пришлось напомнить себе, что прошлым летом ее друг выступал в суде, защищая эту женщину. — Слышала, вы сегодня давали показания. Не знаю, как благодарить вас за это. — На самом деле, — ответил Гарри, пригладив волосы, — меня уговорила Гермиона. Она также выступала сегодня, — он повернулся лицом к подруге, которая застыла на месте, встретившись глазами с Нарциссой Малфой. Она моргнула, будто видела ее впервые. — Мисс Грейнджер, — женщина протянула руку. — Не узнала вас, — Гермиона не могла понять почему, она ведь совсем не изменилась. — Искренне благодарю вас за оказанную помощь. Рука Гермионы сама по себе пожала ладонь Нарциссы. — Не стоит, миссис Малфой. Это правильное решение, — ответила она. — Он был очень смелым во время войны. Глаза Нарциссы скользнули по ее лицу, в этот момент Гермиона осознала, что потерпела неудачу в своей попытке выглядеть беспечно. Нарцисса Малфой все поняла. И это не было Легилименцией. — Да, это было трудное время для нашей семьи, — вздохнула она, бросив взгляд на двери. — Они позволили мне сегодня пообедать с Драко. Я бы предложила вам присоединиться, но уверена, что они этого не допустят. Давление Гермионы резко подскочило при мысли о том, чтобы пообедать с Гарри, Драко и Нарциссой Малфой. Как они вообще могут обсуждать подобное? — Конечно. Был рад повидаться, миссис Малфой. — Взаимно, мистер Поттер. И мисс Грейнджер, — произнесла Нарцисса, глядя в глаза Гермионы. — Еще увидимся. Язык девушки мгновенно пересох, поэтому она просто улыбнулась и кивнула. Еще увидимся? Она смотрела, как удаляется Нарцисса, когда Гарри дернул ее за руку и повел к лифтам. У Гермионы помутнел рассудок. — Он был очень смелым во время войны? — Гарри вскинул брови. Можно было заметить едва уловимую улыбку на его лице. — Заткнись, — Гермиона покраснела, чем насмешила друга.