Обещание

Пока я ходил на дополнительные занятия для получения этой сраной временной лицензии, Киришима уже жертвовал жизнью ради спасения Эри. У него огромное количество ран и ушибов по всему телу, а он всё равно шутит; при разговоре по телефону говорит: «Теперь я мумия»... Ну что за идиот!? Блять... Будь там я, этой херни бы не произошло. Я бы не допустил. Сейчас мы идём всем классом навещать пострадавших. Я иду позади, чтоб меня не доставали лишний раз. Прикупил вот гостинцев для этого идиота; надеюсь, ему понравится. — О, ребята! Привет! Я так рад вас видеть! – вы бы слышали этот радостный голос. Киришима сейчас аж сияет от радости. Самое настоящее, мать его, солнышко. — Ты как? – полетели вопросы от каждого из присутствующих. Не удивительно, ведь все волновались. Я в том числе, но я молчу. Мы позже поговорим. Блять. Пока Киришима рисковал жизнью, чем занимался я? Ничем настолько серьёзным уж точно. Про операцию Киришимы и остальных я узнал не сразу; им запрещали разглашать сведения. А когда узнал... пришлось обращаться к медицинской злоебучей химии, чтоб сердце не так болело. Да когда все уже уйдут отсюда!? Мне нужно поговорить с Киришимой один на один. — Киришима, мы пойдём остальных проведаем. Выздоравливай! – Круглолицая научилась читать мысли? В любом случае, я... Кхм... Благодарен ей, но в слух этого, конечно же, говорить не буду. — Хорошо, ребята! Я скоро к вам вернусь! Вот увидите! – да-да, молодец, что притворяешься при других таким бодрым и оптимистичным, но я вижу тебя настоящего. — Бакуго, ты не идёшь? – блять, Круглолицая, если видишь, что не иду, то на кой спрашивать? Моего взгляда ей было достаточно, чтобы всё понять: она с остальными шустренько вышла из палаты, позволив нам уединиться. Я молча подхожу поближе к койке этого идиота и пристально смотрю на него; руки держу в карманах. Он так засмущался, что даже отвернулся – не выдерживает взгляда. — Бакуго... Рад тебя видеть, – такой растерянный; неужели пол рассматривать интереснее, чем посмотреть на меня? — Ты... – от переизбытка эмоций сглатываю слюну. – Ты... Гад, почему? – я хмурюсь; стараюсь нормализовать дыхание, так как... Я готов его придушить собственными руками, раскопать ему могилу и лечь туда вместе с ним. Сукин ты сын, как же меня трясёт от злости. Киришима наконец-то поднимает свои глаза. В них я вижу вопрос. Ну что за идиот... — Почему!? Почему, я тебя спрашиваю!? – резко вытаскиваю руки из кармана и сильно сжимаю их в кулаки; голос мой срывается на крик. А он всё так же озадачен. – Ты ушёл молча! Знаешь, как я нервничал, когда понял, что иду на занятия в одиночку!? Мы же... Мы же постоянно каким-то образом выходим вместе! А тут тебя нет! Я даже постоял минут пять, ждал тебя, затем постучал... И ты не открыл. У меня сердце... сердце ёкнуло даже... Вижу, как кадык дёргается; видимо, слюну сглатывает. Что, взбудоражили тебя мои пламенные речи, Дерьмоволосый? — Бакуго... Прости, – опять опускает голову. Да смотри ты на меня, чёрт побери! – Нам нельзя было никому говорить... — Мне! Хотя бы мне мог сказать!? Ты же знаешь, что я никому не проболтаюсь! – присаживаюсь на корточки. Ноги уже едва держат. Хотя чего скрывать... Меня трясёт всего. — Нельзя... Даже тебе, Бакуго... Это не по-мужски. Я не мог разглашать такую информацию, – блять, да, в этом есть доля правды... Сложно с ним поспорить. Но всё равно... Поднимаю голову. Наши взгляды встречаются. Замечаю, как он сжирает свои губы. Каков придурок... Фыркнув, поднимаюсь и подхожу к нему – точнее его кровати – максимально близко. Хочу взять его за руку, но он же, сука, мумия: весь в бинтах и гипсе. Аккуратно беру его за голову, прикрываю глаза и прислоняюсь к его лбу. Замечаю, что дыхание его – да и моё – участилось. — Идиот... Не смей больше ходить на задания без меня... Если ты не вернёшься... – не могу договорить – язык не поворачивается. Глаза стали немного влажными. Блять, Кацуки Бакуго, ещё разревись тут! Всхлип. Не мой. Киришима, что ли, решил пореветь за меня? — Бакуго... Прости... Я не могу тебе дать обещания... Ты сам это должен понимать, – и я действительно его понимаю. Но так не хочется принимать такой ответ... Хочется, как в дешёвых сопливых романах, чтоб пообещать друг другу какую-нибудь ванильную ересь и ускакать на единороге в прекрасную страну любви и счастья. Но нет. Не тот случай. — Хотя бы можешь пообещать, что будешь лучше и больше стараться? Будешь себя беречь? Будешь? – у меня грудь ходуном ходит. Пиздец я эмоциональным стал... Приоткрыв глаза, замечаю лёгкую улыбку. — Обещаю... Обещаю, Бакуго! Я стану лучше!.. Обязательно, – как же я рад слышать хотя бы это. Невольно и сам улыбаюсь. Редко у меня такое выражение лица можно увидеть. Обнимаю его; шепчу, что жду наших совместных тренировок и про гостинцы упоминаю. Всё-таки этот парень смог меня изменить... И не просто изменить, а в лучшую сторону. Отстраняюсь. Очень удачно, потому что в следующий миг дверь палаты открывается. — Бакуго, ты тут ночевать собрался? – голос учителя Айзавы. Вот же ж... С ним не посамовольничаешь. – Киришима скоро вернётся к занятиям. А сейчас мы возвращаемся. — Иду, – кидаю через плечо, но не отвожу от Киришимы взгляда; и он тоже продолжает смотреть на меня. – Выздоравливай, гавнюк. На тренировках тебе мало не покажется, – отпускаю голову и отворачиваюсь, иду к учителю. Моего чувственного «блядь», произнесённого одними губами, никто не замечает. Оно и к лучшему. Я жду тебя, Киришима Эйджиро.