Приключения Тилля

...Филипп очнулся на влажном пятне из собственных слёз, которое было чуть ли не больше его собственной головы, что, к слову сказать, болела так сильно, что хотелось немедленно от неё избавиться, и это решение выглядело куда более разумным, чем продолжение страданий в полутёмной тусклой комнате, куда лишь слегка пробивался солнечный свет. Так что певец тяжело поднялся на руках и взял зеркало. Его взору предстала опухшая рожа, словно после болезни. Очень тяжёлой болезни. Разве что эта рожа выглядела чуть лучше оригинала (или же владельцу оригинала так лишь казалось) поскольку даже в таком состоянии была его безупречным во всём отражением. "Филя... Ладно, Филипп Бедросович, кончай уже страдать хуйнёй, пора браться за свою жизнь... Личную жизнь серьёзно и основательно. Пора покончить со всем, что мешает, это нужно сделать, это необходимо..."- Собравшись с силами и мыслями, Киркоров встал, дошёл до проёма и вышел было в коридор, но затем передумал, и, с уже занесённой для шага ногой, резко развернулся прямо в проёме и пошёл... Затем он снова передумал. И снова... И снова... И снова... Он передумывал так с минуту, всё это время вращаясь вокруг своей оси, как волчок. В какой-то момент Филипп превратился в подобие бура и попросту пробурил дырку в полу. Дыра становилась всё глубже и глубже, неумолимо утягивая своего создателя за собой, глубоко внутрь... "Дрель Бур ваще чумовой инструмент."-подумал Филипп и, теперь уже вполне себе сознательно, продолжил. Когда же, наконец, ему это надоело, он с трудом напряг мышцы, одним мощным прыжком выбрался из воронки и зашёл в свои апартаменты, поскольку столь долгий и трудный путь к истине наконец-то помог ему принять окончательное, и, что главное, бесповоротное решение, а бесповоротность в ситуации Филиппа была как нельзя кстати. Разум артиста прояснился. Мысли теперь могли похвастаться кристальной чистотой и свежестью, словно их стирали "Лаской". Филипп вдруг явственно почувствовал чьи-то ласковые касания к своей голове. И пускай он знал, что это ему только кажется, он зажмурил глаза и всецело отдался наслаждению, пообещав себе подумать над природой странного явления чуть позже. Мысли в его голове тем временем становились всё тише и тише, пока не затихли совсем, чтобы исчезнуть... А всё потому, что их стёрли лаской, ёпта. Филипп со вздохом открыл глаза и пришёл в нормальное состояние. Вспомнив, зачем он всё-таки вернулся, он медленно подошёл к стене, нажал там на какую-то секретную кнопку, которую специально никто не мог видеть именно потому, что она секретная, выпрямился под раздавшийся по команде механический лязг, переплетённый с противными звуками скрежета металла об металл. В полу открылся огромный люк. Мужчина встал на край и, вдоволь насладившись видом пробегавших мимо иногда редких и полупрозрачных, но чаще пышных и величественных облаков и далёкой земли, прыгнул вниз. Ветер пронзительно свистел в ушах и забирался подо всё, даря прохладу и бодрость. Тело легко пролетало сквозь облака, прошибая некоторые особо густые насквозь в падении к неумолимо приближающейся земле...