Тлеющий огонь

      После истории должна быть математика, поэтому все ученики по звонку вышли из кабинета и направились в другое крыло школы.       Трэвис и Эшли прошли в самый конец коридора, где работала лишь одна тусклая лампа, иногда тяжело потрескивая. Здесь же находились старые шкафчики с ободранной краской и вмятинами, выдранными с корнем замками и разорванными тестами, на которых красной ручкой написаны неуды.       — чего хотела? — Трэвис оперся спиной о дверь в кладовую, согнув одну ногу.       Кемпбелл мялась, стоя в паре метров от парня.       — ну я в общем… — девушка склонила голову и сжала двумя руками учебники, — не хочешь погулять после школы? — после этих слов она подняла на Трэвиса лишь смущенный взгляд, но голову оставила опущенной.       — о Боже, — Трэвис оттолкнулся от двери, собираясь уходить, но почти сразу был остановлен.       — стой! Подожди! — Эшли схватила его за запястье на пару секунд и, только когда он повернул в ее сторону голову, осторожно отпустила.       — что ещё? Не пойду я с тобой никуда, отвали уже, — парень и один то гулять не особо любит, да и после школы он снова собирается зайти в больницу, так что продолжать разговор сразу отпало желание.       — ладно, я не это хотела, — она отошла на шаг, заправляя за ухо прядь волос, свисших на лицо, а Трэвис скрестил руки на груди, развернувшись вновь лицом к девушке.       — так чего тянешь, давай быстрее.       — фух, — выдохнула Кемпбелл, собираясь с мыслями, которые и были лишь о том, что она, наверное, надоела Трэвису с этой темой, и, кстати говоря, не ошиблась, — в общем, ты же пойдёшь сегодня к Салли?       — тебе какое дело, — сразу же резко выплюнул парень, нахмурив брови.       — я хотела сходить с тобой, можно? — девушка состроила грустные щенячьи глазки, вот только на Фелпса такие примитивные методы не действуют конкретно в случаях с теми, кто его чаще всего раздражает.       — нельзя, — отрезал он, все ещё недовольно, — это все?       — что? Почему это тебе можно, а мне — нет?! — она чуть повысила голос и тряхнула руками, из-за чего верхняя тонкая книжка чуть не выпала из стопки.       — потому что он так сказал. Сказал, что не хочет никого видеть, — лицо Трэвиса почти дошло до пика высокомерия, ведь он понимал, что кроме него самого, Салли к себе больше никого не подпускает, но тут же расслабил взгляд.       — а тебя, значит, хочет? — возмутилась Кемпбелл.       — блин, вот знаешь, мне сейчас нахуй не объебались эти твои тупые споры, так что повторяюсь: если это все, чего ты хотела, то я ухожу, — парень расставил руки в стороны, не отрывая от тела локтей, и чуть наклонился вперёд.       — нет! — вскрикнула Эшли, — я пойду с тобой, ясно?! И мне все равно, что ты там против или что-то. Не говори так просто за других, может он рад будет увидеть кого-то, кроме тебя, — указательный палец с тонким серебряным кольцом в виде вьюнка направился на Фелпса, после чего Эшли с прищуром продолжила, — или ты специально заговариваешь мне зубы?       Парень цыкнул, отводя в сторону голову.       — ну пожалуйста, будь хотя бы когда-нибудь обычным человеком, а не… — Эш на секунду замолчала, — таким, — она повертела кистью в воздухе, обводя силуэт Трэвиса, — а иначе так и останешься придурком до конца жизни.       — а ну заткнись! — парень в один шаг подошёл вплотную и навис над Эшли, что тут же съежилась под его давлением, — я докажу тебе, что ему плевать на вас всех, и поверь мне, когда мы придём, ты возьмёшь назад свои слова.       Трэвис уже хотел было стукнуть по учебникам в руках девушки, чтобы они громко рассыпались по грязному полу, но сдержался и, лишь сдавив кулак с такой силой, что ногти оставили слабые вмятины на коже, удалился прочь с невозмутимым лицом, а Эшли облегченно выдохнула, смотря ему вслед.       В класс она пришла по звонку, извиняясь перед учительницей. Трэвис все с таким же раздражённым лицом сидел за партой, положив на неё вытянутую руку. Парень чувствовал на себе сверлящий взгляд Ларри все это время, но не обратил внимания, как и на только пришедшую Кемпбелл. Все эти полтора часа они провели в напряжении, да ещё и новая сложная тема долбила пяткой по башке, из-за чего Трэвис зачеркивал каждую неправильную строчку решения, чуть не продирая дыры в тетради, как и практически все ученики в классе.       Однако остальные уроки шли порядком спокойнее. Трэвис спал большую их часть, стараясь вытолкнуть всю херню из головы, или сидел подальше на один ряд, потому что рядом с Эшли и Ларри находиться стало тошно. Они уже после математики выглядели снова как дебилы и вечно ржали чуть ли не в голос, впрочем, как всегда. К тому же холодная весна принесла с собой не только ветер и дождь, но и простудный вирус, с которым в настоящее время сидит дома около четверти учеников средней школы, поэтому классы были полупустые и выбирать место, где можно попытаться вздремнуть, оказалось легче.       В столовой после четвёртого урока Ларри всё-таки спросил Эш о разговоре с Трэвисом, после которого он крайне агрессивно зашёл на математику и с громким хлопком бросил на парту учебник, но девушка отшутилась какой-то банальной фразой, и тема в миг оказалась закрыта. Все это Ларри, конечно, не понравилось, но он не стал копать дальше.       В конце последнего урока Трэв сказал Эшли выходить на крыльцо школы через десять минут после звонка.       Ларри вынужден был идти домой один с недовольным лицом, оставляя подругу там, где ей было велено. Фелпс, кстати, вышел довольно скоро после ухода Джонсона, но, судя по хмурому лицу, явно не с лучшим настроем. Эшли сразу поняла, что лучше просто молча идти за ним и не произносить не звука. Мало того, что она сама выбесила его, так ещё и кто-то посторонний, видимо, насрал парню под ноги.       Около пятнадцати минут они шли в полной тишине меж друг другом, все больше отдаляясь от жилых комплексов. В той стороне города, куда они двигались, были в основном торговые бизнес центры и частные дома, окружённые высокими новостройками. Однако Трэвис выглядел вполне уверенно, в отличии от Эшли, которой с каждой стометровкой этот путь нравился меньше и меньше.       — куда мы идём? В центре же нет жилых домов, — спросила она, поравнявшись наконец с Трэвисом.       — а кто тебе сказал, что мы идём в жилой дом, м? — глухо и задумчиво произнёс парень в бордовый шарф, на секунду кинув в Эшли злой взгляд, от чего последняя тут же замолкла и продолжила идти с ним наравне, бегая глазами по лужам.       Как только они начали подходить к большой многоэтажной больнице, отделанной мелкой белой плиткой, Эшли дико заволновалась и стала ковырять заусенцы на пальцах в карманах фиолетовой куртки.       Внутри здания было тепло и спокойно, электронные часы на стене показывают около четырёх вечера. За стойкой информации сидела та самая медсестра, что заходила к Салли утром. Она вернулась сюда буквально недавно после перерыва.       Трэвис подошёл к ней, нависая над высокой столешницей.       — здрасьте, — с легкой улыбкой начал он, пока Эшли молча стояла где-то сзади.       Стейси подняла глаза.       — привет, — она тоже мило улыбнулась в ответ, слегка зажмурившись, — ха, ты же парень, которого мы видели утром?       — кхем, наверное, — Трэвис стянул темно-синюю шапку и неловко почесал затылок.       — к тому мальчику пришёл, да? — Стейси опёрлась на сложённые руки, слегка привставая со стула и продолжая улыбаться все шире.       Трэвис кивнул. — ты, наверное, не знаешь, что его перевели в другое крыло, туда, — она указала на левый коридор, ведущий в стационарный отдел, противоположный по направлению тому, в котором Салли лежал утром.       — не скажете, в какой он палате?       — не хочу тебя огорчать, мальчик, но сейчас у него посетитель, — девушка откинулась на спинку кресла и покрутилась в стороны.       «Что тут вообще происходит?» — между делом спрашивала себя Эшли уже в сотый раз. Она, как вкопанная стояла около Трэвиса и с удивленным лицом слушала его разговор со Стейси.       — кто? — нахмурился Фелпс.       — вот этого я уже не знаю, — Стейси невинно пожала плечами, — но, если хочешь, я могу провести тебя до его комнаты, — она встала со стула, мотая пропуском на веревочке рукой.       — о, да, спасибо большое, — Трэвис широко улыбнулся ей, на что девушка лишь издала добрый смешок.       — она с тобой? — Стейси указала пальцем на абсолютно ничего не понимающую Эшли, после чего оба подростка кивнули, — ну ладно, пойдём.       По пути Кемпбелл удивленно наблюдала, как Трэвис с медсестрой улыбчиво и тихо о чём-то говорил, задаваясь вопросом, как этот парень так быстро поменялся в настроении, только оказавшись внутри больницы. Девушка, конечно, ещё не до конца верила словам, что он сказал ей в школе, но о части из своих собственных уже пожалела. Видимо, Трэвис всё-таки умеет быть доброжелательным с теми, кто ему не противен, чего, для кого-то к сожалению, не происходит с Эшли.       В светлом коридоре третьего этажа стоял небольшой шум, исходящий из большой многоместной палаты с лежащими тут подростками, которые весь день от скуки тусят вместе. У Салли же палата в самом конце, сорок вторая по номеру. Стеклянная вставка в стене, которая была у каждой двери, закрыта жалюзи, изнутри слышится лишь приглушённый голос, но слов не разобрать из-за детских криков.       — одну секунду, — Стейси выставила перед носом Трэвиса указательный палец, приоткрывая дверь. Тут же из комнаты послышалось «мы уже заканчиваем», произнесённое явно с улыбкой, что было крайне странно, но только для подростков. Медсестра же утвердительно и молча кивнула, выныривая из палаты со скрипом дверного косяка.       — кто там? — сразу спросил Трэвис, взволнованно глянув на Стейси, что продолжила мило улыбаться, прикрыв глаза.       — не волнуйся, все хорошо, — она положила руку на его плечо и наклонилась к уху, — он выглядит плохо, будь осторожнее, — прошептала она так, чтобы Эшли, стоящая в паре метров от них, не услышала.       Трэвис хмуро оглядел девушку, весело хлопнувшую парня по плечу, и вообще не понял, что это сейчас было.       — что ж, ребятки, ждите тут, — Стейси указала на скамейку рядом с дверью, прямо под стеклом, и неспешно удалилась, оставляя большой знак вопроса у Трэвиса в голове.       Эшли так вообще успевала только глазами удивленно хлопать, уже начиная думать, что здесь что-то нечисто, но эти мысли быстро отгоняла подальше, ведь хотелось верить Трэвису, пока он был серьёзен и уверен в себе. Однако сейчас он не менее озадаченно упал на скамейку, неотрывно смотря в одну точку, что сделала после него и Эшли.       Через несколько минут ожидания, пока Фелпс неустанно думал о том, что его ждёт за дверью, погруженный в себя с головой настолько, что не заметил, как его ноги начали слегка дрожать, а Эшли прислушивалась то к голосу на стеной позади себя, то к крикам детей из палаты в другом конце коридора, дверь со скрипом открылась, разгоняя нависшую над подростками темную атмосферу.       Трэвис аж подскочил.       Из палаты вышла девушка, чуть ниже парня по росту с завязанными в хвост волосами и телефоном в руках, набирая на клавиатуре чей-то номер.       — з-здрасьте, — Фелпс смотрел на неё то ли раздраженно, то ли с беспокойством, а она лишь через несколько секунд обратила на него внимание.       — здравствуй, — спокойно начала девушка, блокируя экран, — ты к Салли?       Трэвис скромно кивнул, продолжая смотреть точно в голубые глаза.       — он плохо себя чувствует, может, зайдёшь завтра? — она аккуратно улыбнулась.       — мы ненадолго, — Трэвис все же отвёл взгляд, потому что эти долгие гляделки уже стали неловкими для него.       — мы? А, эта девочка, наверное, с тобой? — не особо вопросительно, а, скорее, утвердительно спокойным голосом произнесла она, заглянув за парня. Эшли, походу, вообще потерялась и даже не заметила, как в метре от неё начался разговор, — ну что ж, раз ненадолго, то ладно.       Диана ещё раз по-доброму улыбнулась Трэвису на прощанье и, пройдя мимо Кемпбелл, снова разблокировала телефон, нажимая на зелёную кнопку вызова.       Фелпс недолго проводил ее взглядом, после чего поймал на себе заинтересованные и немного отрешённые глаза Эшли.       — здесь сиди, — кинул Трэвис и медленно зашёл в палату, оставляя одноклассницу одну.       Он тихо закрыл дверь за собой, смотря на Салли, сидящего на кровати с запрокинутой на приподнятую подушку головой. Из носа парня торчал ингалятор для дыхания, а трубки от него были заправлены за уши. Так намного удобнее, чем передавливать лицо маской. В руку воткнута игла капельницы, которую ему поставили как раз совсем недавно из-за нового скачка температуры на пару единиц вверх. Хотя, по сравнению с состоянием утром, сейчас ему не на много, конечно, но все же легче, и не так жарко, учитывая открытую форточку и легкую футболку с шортами, которые он привёз с собой из дома, вместе со всякими другими мелочами. Внешне парень до сих пор, правда, выглядел измученным: глаза красные, обрамлённые тёмными синяками, сутулая спина, на которой позвонки видно даже через футболку, тонкие холодные пальцы слегка подрагивают.       — привет, — Трэвис еле заметно улыбнулся, обозначая своё присутствие, и сел на стул рядом с кроватью, кинув куртку и рюкзак на маленький диванчик у двери.       Салли резко открыл глаза. И здесь Трэвис его нашел, хотя Фишер ничего ему не сказал о том, что его перевели вообще в другую часть больницы.       — ты как? — блондин пытался уловить взгляд Салли, но последний максимально далеко прятал его за волосами, продолжая молчать. Мало того, что его лицо теперь уже полностью открыто, так ещё и накатил какой-то стыд или неловкость за то, что было утром. Руками он слегка теребил белое одеяло на ногах, что почему то резко заныли и начали неметь.       — все нормально? — уже не улыбаясь, а смотря на Салли более взволнованно, спросил Трэвис, наклоняясь вперёд.       Нет, не нормально. Салли из-за той истерики теперь и смотреть на Трэвиса нормально не может. Слишком это было слабо с его стороны — вешаться со слезами, тая в объятиях, как масло на солнце. Для кого-то это пусть и покажется нормальным, обычным проявлением накопленных эмоций, но Фишер с такими выводами не спешил, ведь давно привык быть один, когда ему плохо. Он всегда лишь мечтать мог о заботе и тепле вокруг себя, никому ничего в жизни не рассказывал о своих проблемах, а сейчас рядом сидит блондин, с волнением в глазах ждёт хотя-бы минимального ответа. И теперь Салли должен либо объясняться перед Трэвисом, чего он не любит с особым пристрастием, либо извиняться, разливая между ними ещё больше неловкости.       — Салли? — через какую-то пелену вновь услышал Фишер, поднимая на Трэвиса взгляд в полном расфокусе, — что-то случилось?       Да, случилось. Ты случился.       Салли слабо мотает головой по сторонам.       — ну тогда скажи что-то, — пытаясь не давить, но и в то же время наседая на Фишера, потому что он не молчать сюда пришёл. Да ещё и Эшли притащил, только чтобы ей, глупой, доказать, что Салли ее и не вспомнит.       — все… — чуть ли не давится своими же словами, склонив голову, — все нормально.       Трэвис складывает руки на груди. Видит, что врет.       — а вот мне так не кажется, — чуть задрав нос, произносит он все с той же интонацией подозрения, — мне тут уже два человека сказали, что тебе плохо. Зачем врешь?       Салли съеживается и ещё больше горбится. Ему и без тебя не кайф, чего лезешь не в своё дело? Хотя ответ тут на самой поверхности — переживаешь.       — я… я не вру, — он хмурится, говорит тихо и хрипло, становится уже как-то страшно.       — послушай, — Фелпс распускает руки и упирает локти в коленки, сплетая пальцы в замок. Его глаза мягким взглядом снизу вверх ищут на лице Салли ту холодность или боль, до этого всегда сидящую маской на парне, но находят только заячий страх перед волком, — если ты паришься на счёт утреннего, то все окей. Тебе это нужно было.       «Ты мои мысли читаешь?» — на полном серьезе думает Салли, на один миг глянув Трэвису в глаза. Эти слова и мысли сейчас нисколько не помогли, лишь, наверное, развеяли одну сотую того роя в голове, самую мизерную его часть.       — н-но…       — подожди-подожди, — Фелпс выставил перед собой ладони, — если собрался извиняться, то мне это нахер не надо, — как бы высокомерно не звучало, но Трэвис такого слабого Салли, как сейчас, видит насквозь. Когда эмоции в нем льют через край, только повернись на другой бок в собственных слезах по щиколотку, прочитать замысел в глазах предельно просто. А вот когда он все это прятал за протезом или толстой стенкой льда перед собой, Салли Фишер казался не только прорицателю Трэвису ходячим телом без чувств, но и всем, кто успевал его окружать. Аутсайдер, про которого никто ничего не знает, был лишь бельмом на глазах и тенью в школьном коридоре, устраивавшей на ровном месте суету вокруг себя и сетку слухов.       — я… не должен был, — с тяжелым выдохом хрипит Фишер, сжав одеяло с большой силой.       Как же Трэвис хочет положить руку на его худые побелевшие пальцы прямо сейчас, но смеет лишь зажать бледно-розовую губу меж зубами и скрипеть ножом по внутренностям.       «Какой же ты, блять, сложный, Фишер»       — забей, — блондин расслабленно откидывается на спинку стула через несколько секунд, пытаясь показать, что, в общем-то он и сам эту тему и этот случай считает абсолютно нормальным, хотя где-то в душе он все надолго запомнит. Возможно, такого больше никогда не повторится, и Трэвис не хочет так думать, потому что улыбаться, пока Салли, как котёнок под дождем, дрожал у него в руках, оставляя соленые слёзы на кофте, было безумно приятно. Ему льстит это доверие и раскрытие и хочется знать все до конца, потому что Салли Фишер, наверное, самая большая загадка в этой жизни, разгадать которую уж больно сильно чешутся руки.       — а, кстати, — через минуту молчания Трэвис выпрямился, — я тут короче не один.       Салли хмурится, подняв взгляд.       — с кем?       — с Эшли.       Салли вопросительно поднимает бровь и склоняет голову в бок.       — кто это?       Трэвис радуется в глубине души. Он снова оказался прав, и это разжигает ещё больше уверенности.       — одноклассница. Не помнишь?       Салли помотал головой и переместил озадаченный взгляд на собственные руки. Мало ему тут Трэвиса было, так теперь ещё и одноклассники, с которыми Сал вообще никогда не общался даже минимально. Ещё и в момент, когда он более уязвим.       — она зайдёт сюда?       — ну, если хочешь, я скажу, чтобы не заходила, — парень пожимает плечами.       Салли кивает. Не хочет видеть ни ее, ни его, ни теперь уже никого. Чувство, будто чьи-то холодные руки сдавливают горло с такой силой, что сейчас он буквально задохнётся от всех этих слов. Хочется только одного.       — ты уходишь? — спрашивает Салли, как только Трэвис поднимается со стула, сменяя тут же наглую улыбку на озадаченность после заданного вопроса.       — ну да, — он думал сейчас лишь о двух вещах: первое — Эшли осталась ни с чем, как и было запланировано изначально; второе — Салли, походу, действительно плохо, и разговоры сейчас даются ему крайне тяжело, поэтому и сидит он так, будто воды в рот набрал.       — подожди, хочу покурить, — то, чего собственно он и хочет, — достань, пожа…       Не успевает Фишер закончить, как Фелпс громко перебивает.       — чего?! — почти крикнул он, а Салли в удивлении вылупил на него свои тусклые глаза, — ещё покури блин мне тут! — продолжает более тихо, — да тебе даже думать об этом нельзя, дурень.       Сал хмурится. Кто-кто, а Трэвис ему точно не указ, и если не он, то Салли сам, любыми способами, даже будучи уже почти без сил после сегодняшнего дня, встанет с кровати и возьмёт эту тупую пачку сигарет из внутреннего кармана куртки. Курить он даже на смертном одре не бросит, потому что это его личное и неприкосновенное успокоение.       — я вернусь сейчас! — оставлять одного Фишера желание исчезло в одну секунду, мало ли чего натворит, поэтому Трэвис даже вещи свои не забрал, удалившись за дверь.       Салли цокнул и вновь запрокинул голову на подушку, взглядом всматриваясь в серое небо за большим окном.       — так, Кемпбелл, — Фелпс с каким-то сложным для понимания девушки лицом появился в коридоре, — ты пиздуешь домой.       Эшли дернулась от испуга.       — что?! — она встала со скамейки, уперев руки в бока, — это ещё почему?       — я же сразу сказал, он не захочет тебя видеть, — Фелпс уверенно смотрел прямо в ее большие зелёные глаза, — даже не вспомнил, кто ты нахуй такая.       — я тебе не верю, — Кемпбелл скрестила руки на груди и, слегка подпрыгнув на месте, чтобы рюкзак свис с плечей поудобнее, подошла к Трэвису, загородившему дверь, — дай пройти.       — ты глухая? — парень не сдвинулся с места, надменно смотря на девушку сверху вниз, — зачем бы я стал врать?       — да хрен тебя поймёшь вообще, — она попыталась слабой ручонкой отпихнуть блондина, но, как и ожидалось, все попытки оказались тщетными, — не поверю, пока сама не услышу, так что дай пройти.       — Господи Боже, — «овца упёртая», — подумал Трэвис, усмехнувшись Эшли в лицо, от чего последняя недовольно надула щеки, — глаза закрой.       — зачем это?       — закрывай сказал!       — ладно-ладно, — Кемпбелл приложила ладони к лицу, пока Трэвис вновь открывал дверь.       Они оба вошли молча, а Салли испуганно метался глазами от Трэвиса к Эшли и обратно.       «Ты же сказал» — лишь губами начал он, но Трэвис перехватил его.       — я пытался, — оправдывается он, держа одноклассницу за плечи, чтобы та не повернулась, пока Салли как можно выше на лицо натягивал черную маску поверх трубок в носу.       Мальчик подогнул к себе ноги в позу лотоса и сел повыше на кровати. Ой как не хочет он с ней говорить.       Пусть волосы и фигура кажутся очень отдаленно знакомыми, но Салли вряд ли отличил бы ее от других таких же одноклассниц, вряд ли назвал бы имя, фамилию, вряд ли без Трэвиса понял, кто она. Хотя и с ним это пока что не особо удавалось.       — ну давай, поворачивайся, — Трэвис отпустил Эш, убирая руки, а она повернулась так быстро, как только смогла. Ладони с глаз переместились на рот, демонстрируя лёгкий ахуй от увиденных синяков, которыми усыпаны все ноги подростка, убитый вид его глаз, так же подведённых синяками, и растрепанных голубых волос, еле достающих до носа.       — это он, что ли, тебя так побил? — пальцем тыкая в стоящего рядом Фелпса, прикрикнула Эшли, увидев томный, морозящий душу взгляд Фишера на себе, который через пару секунд переметнулся на блондина, — вот почему ты не хотел, чтобы я пришла!       — ты тупая? — Фелпс начал спокойно, но в голосе все равно читалось легкое раздражение, и расслабленно упал на маленький темный диванчик у стены в нескольких метрах от кровати, — я его и пальцем не трогал, дура блять.       — правду говорит? — продолжая указывать пальцем на Трэвиса, девушка смотрела на Салли, и вопрос этот также был адресован ему.       Фишер скромно кивнул, обволакивая Эшли холодом собственных глаз, чтобы она поскорее убралась отсюда. Для него крайне странно разговаривать с теми, с кем он не контактировал до этого почти никогда. Если Трэвиса парень запомнил, пусть поначалу и не в самом лучшем свете, по его выходкам и нападкам, то вот ее лица не узнал даже сейчас.       — тогда почему ты здесь? — Кемпбелл села на стул, смотря Салли в глаза, даже учитывая всю недоброжелательность его взгляда.       Фишер же посмотрел на Фелпса, будто спрашивая, что сказать, и склонил голову чуть вперёд, а тот лишь пожал плечами, на секунду оторвав от лица руку, на которую опирался. Салли глубоко вздыхает и ничего лучше, чем просто промямлить «болею», не придумывает.       Вообще, Кемпбелл — девушка не особо сдержанная, но тут ситуация ей не позволяла лезть не в своё дело, хотя разобраться во всем получше очень уж хотелось. Ее подозрения, павшие поначалу на Трэвиса, все ещё не вышли из головы, потому что слишком странно они оба себя ведут, но и обвинять без доказательств Эшли никого тоже не спешила, мало ли насколько сильно Фелпс в этот раз взбесится из-за клеветы на его чистую душу, отсвечивающую лишь благими намерениями относительно Салли.       Все трое пару минут молчали, потому что Салли говорить вообще не хотел, Эшли думала, что бы ещё спросить у парня, а мысли Трэвиса были лишь о том, как бы побыстрее ее отсюда выгнать. Кстати говоря, в этом плане у парней против девушки мнения совпадали, но они все ещё ждали чего то, что заставит ее уйти без посторонней помощи. Однако терпение ни у кого не резиновое, поэтому, уже заскучав в тишине, Трэвис повышенным голосом вывел одноклассницу из прострации.       — ну и что? Все? — он немного нахально ухмылялся, чуть ли не лёжа на этом диване, и подпирал голову кулаком, от чего его острые костяшки пару раз хрустнули, — помолчать сюда пришла?       — н-нет… я, — она не могла из себя и слова вытащить, потому что заранее как-то реально не подумала, что говорить. Обычно ее не заткнуть, а тут она и начать разговор вообще не знает как. Что-то более глубокое у Салли спрашивать как-то неловко в первом нормальном разговоре почти один на один, а то, как у него дела и что он делает и без слов понятно.       — зачем ты пришла? — Салли немного недоверчиво хмурится и смотрит в изумрудно-зелёные глаза напротив. Эшли прямо-таки читает все по этой тусклой голубой радужке вокруг суженного зрачка, выражающей лишь безразличие и желание оттолкнуть, как он и привык делать.       — мне просто хотелось убедиться, что у тебя все хорошо, — она улыбнулась, но Салли от этого лишь ещё сильнее нахмурился. Не нужна ему забота от кого-то другого и всем своим видом парень пытается это показать глупой однокласснице, которой, по сути, не должно быть до протезника дела.       Трэвис видит это все даже с расстояния трех метров, замечает между ними ещё большую неловкость, что уже начинает раздражать.       — все? Убедилась? Тогда вали отсюда.       Эшли только хотела посмотреть на парня недовольным взглядом, но, повернувшись, сама испугалась его ярко-желтых глаз в тени собственных волос, наполовину раздраженно прикрытых. Одна бровь немного приподнята в ожидании ответа от опешившей Кемпбелл.       Но девушка быстро вздохнула, отвлекаясь от его лица.       — почему ты меня постоянно прогоняешь? — она смотрела куда угодно, но только не на Трэвиса, пока тот пожирал ее душу изнутри своим давлением в очередной раз.       — да потому-у, — немного протянул парень и, наклоняясь вперёд, оперся локтями в колени, подставив сложённые в замок руки под подбородок, — что тебе не место тут.       Салли лишь наблюдал за происходящим, молча думая о сигаретах в куртке и как бы их достать от туда без чьей-либо помощи. Он даже уже не слышал о чем одноклассники говорили, но запомнил лишь громкую фразу «пошли, выйдем», произнесенную Трэвисом за несколько секунд до того, как хлопнула дверь.       Парень слабо понимал, что вообще происходит, но почему-то рад был оказаться один в комнате, когда никто ему не помешает. Он осторожно повернулся задом к двери и свесил с постели ноги. По полу тянуло холодным воздухом и все тело от этого покрыли мурашки. Салли ощутил ту самую точку невозврата, когда его босые ступни невесомо коснулись холодного кафеля, теперь нужно всего-то обойти кровать и продвинуться пару шагов к вешалке с его курткой.       В глазах все ещё темно, ноги подкашиваются на фоне громких разговоров за стеной, и Салли, тихо и хрипло дыша в трубки, стоит неподвижно, держась за что-то трясущейся рукой. Снова в голову вшибается чувство, будто он сейчас упадёт и разъебет себе нахуй голову о твёрдую поверхность больничной палаты, умрет прямо здесь, так нелепо и быстро, даже не мучаясь от болезни. Он медленно понимает, что лучше бы ему сесть обратно и подождать, пока Трэвис смилуется под влиянием больного взгляда тусклых глаз, окружённый лопнувшими сосудами. Но когда его это останавливало?       Мальчик все также неуверенно ступает по полу, руками нащупывая края кровати, и долго не может понять почему чувствует до сих пор полное отсутствие конечностей ниже шеи, будто все в миг онемело.       Как только он доходит до противоположного изголовью конца кровати, трубки ИВЛ грубо натягиваются и тащат его обратно, от чего парень чуть ли не заваливается, но успевает вовремя сделать шаг назад. Он задержал дыхание, выдергивая рожки из носа, и сделал ещё пару шагов. Потемнение почти рассеялось и теперь он более уверенно стоит на ногах, начиная снова идти к куртке, несмотря на дрожь и чувство полного отсутствия контроля над собственным телом. Он даже и сам не понял, как нарыл нужные предметы в кармане, как вернулся к кровати за пару секунд и всунул трубки обратно в нос, глубоко вздыхая в тот же миг, но искренне обрадовался где-то внутри, смотря на пачку сигарет с желтую зажигалку с нирванным кривым смайликом на весь ее корпус в своих руках. Чёрная маска снова на лице и, как только начинает распахиваться дверь с легким скрипом, пихает все это под подушку, невинно выжидая того, кто с разъяренным видом зашёл в комнату, чуть ли не срывая дверь с петель, и упал на диван с тяжелым вздохом.       Они молчат где-то с минуту и у Трэвиса окончательно летит крыша.       — покурить хотел?! — подлетев к вешалке, орет он и смахивает рукой растрепанные золотые волосы, — давай! Где там твои сигареты?!       — й…я… — в накатившем страхе от дьявольски горящих глаз Фелпса мямлит Салли и не знает, что сказать, — я не знаю.       — чего?! — Трэвис взглянул в эти испуганные глаза и мгновенно понял, что опять психанул без особой на то причины. Эшли он на весь больничный коридор очень громко и грубо послал подальше от Салли, от чего та в слезах умотала как можно быстрее, мысленно сочувствуя бедному Фишеру, — ах, Боже, — блондин упал обратно на диван, закрывая лицо бледной ладонью, — прости.       Салли молча кивает и отворачивается, ложась на бок лицом к окну, и видит все ещё светло-серое небо, затянутое дождевыми тучами. Погода снова начинает портиться, из форточки ветер по всей комнате развивает запах озона и цветущей вишни, где-то внутри у подростков медленно вянет чувство доверия.