Притча о слепцах

Примерно первые полчаса пути от города Хеймнил с удовольствием наслаждался видами. На побережье снег под ногами был обильно перемешан с пеплом в неприглядную серую кашу, но стоило пройти совсем немного севернее — и о вечном извержении напоминал только столб дыма на горизонте, скрывавший солнце до середины дня. По обе стороны от дороги укрытый снегом кустарник плавно переходил в такой же заснеженный лес, а впереди высокий пик Моэсринга почти сливался с белым небом. Привычный для уроженца Скайрима пейзаж тут и там разбавлялся неизвестными Хеймнилу диковинными растениями, и иногда насыпями пепла, который все же заносило ветром вглубь острова. Вскоре путешествие стало утомительным. Укатанная телегами колея была присыпана новым снегом и еще не накатана заново. Ветер хоть и стал суше, чем на побережье, но всё так же пронизывал до костей. Хеймнил пожалел, что не разузнал получше о климате Солстхейма — он-то легкомысленно счел, что здесь будет так же, как и в Скайриме. «Надо было хотя бы запастись суджаммой, — думал Хеймнил, ругая себя за непредусмотрительность, — дрянь, конечно, но греет хорошо…» Пару часов пешком в представлении Садри для юного босмера превратились в добрые семь с несколькими привалами. Когда Хеймнил, мысленно благодаря Девятерых, наконец увидел впереди дым очагов и высокие крыши нордских домов, солнце как раз вышло из-за туч над Красной Горой. Вершина Моэсринг засияла ослепительным светом, и Хеймнил даже приостановился, любуясь. Воистину, боги равно испытывали и вознаграждали его в этом путешествии. Босмер устроил привал у обочины дороги, чуть не дойдя до первого дома деревни. Хеймнил припомнил, что, по словам Садри, в этой деревне жили примерно поровну норды и данмеры, которых не прельщала работа на добыче эбонита. Они пытались возделывать землю, пользуясь теми короткими периодами в году, когда сходил снег. Но сейчас босмер видел только характерно нордские дома, построенные очень близко друг к другу. А где же данмеры? И где среди них может обитать его травница? Покончив с едой и собравшись с мыслями, Хеймнил преодолел последний отрезок дороги до деревни и пошел по утоптанному снегу меж домов. Никого не было видно на улицах, но ставни кое-где были приоткрыты, а из печных труб валил дым — деревня выглядела живой, хоть и несколько затворнической. Пройдя еще по дороге, он оказался во второй части поселения. В отличие от нордских, данмерские жилища — похожие то ли на норы, то ли на землянки, — были разбросаны на изрядном расстоянии друг от друга. Поколебавшись, босмер решительно пошел вперед, решив начать поиски с дальней окраины. Если нордские хижины стояли меж деревьев, то данмеры возвели — или, скорее, вырыли, — свои дома среди открытого пространства. Дорога из Вороньей Скалы вела дальше в сторону горного хребта, пересекая широкую равнину, — наверное, это здесь местные жители обрабатывали поля, но босмер в этом не разбирался. Хеймнил постучал в дверь самого дальнего дома и замер, прислушиваясь. Несколько долгих минут стояла тишина, затем послышались тихие шаги. — Кто там? — настороженно спросили женским голосом. Босмер вдруг растерялся. — Я… Меня зовут… Э-э… Хеймнил! Я тут ищу кое-кого! Травницу, альтмерку. Вы знаете, где она живет? За дверью послышался шорох, приглушенные голоса, затем заскрипел засов, и округлая створка чуть приоткрылась. Показалась молодая девушка, кутавшаяся в шерстяной платок; из-под ее руки с любопытством выглядывал очень похожий на нее мальчишка. — Сэра Ирнельда живет в той стороне, — данмерка указала рукой за спину Хеймнилу, — прямо на опушке леса, меж нами и нордами. В старой деревянной хижине. — Она не дома! — влез мальчик, пытаясь протиснуться ближе. Девушка шикнула на него и велела вернуться в дом. — Это мой младший брат, наш непоседа. Но он прав, сэра Ирнельда днем чаще всего ходит по окрестностям. Если кто-то в деревне занемог, порой ее приходится ждать до позднего вечера, а иногда и несколько дней… Вот мы Сели́ за ней чаще всего посылаем, — она махнула рукой вслед брату. Хеймнил кивнул. — Благодарю. Я попробую ее дождаться. Данмерка понимающе улыбнулась: — У нее непростой нрав, будьте с ней вежливы. И осторожны, — добавила она. — Да… буду. Спасибо. Поклонившись на прощание, он развернулся и снова вышел на дорогу. — Ты еще что такое? Хеймнил резко вскинулся. Уже стемнело, и, кажется, он умудрился заснуть прямо на полуразваленном крыльце лачуги. Над юношей, рассерженно хмурясь, возвышалась беловолосая альтмерка. Хеймнил опасливо поежился, заметив шарик голубоватого света над ее правой ладонью, но предпочел не делать резких движений. — Я… — он прочистил горло, пытаясь собраться с мыслями, — я Хеймнил. Я искал вас. Решил дождаться. И… уснул. Босмер поднял руки, показывая ей пустые ладони, и медленно поднялся. И тут же обнаружил, что знобит его так сильно, что пришлось опереться о заиндевевшую стену. — Кажется, я немного замерз, — пробурчал он, стуча зубами. Внимательно наблюдавшая за ним травница, кажется, ответом удовлетворилась, погасила смертоносного светлячка и принялась открывать примерзшую дверь в хижину. — Если ты за лечением для кого-то, то придется подождать до завтра, — угрюмо сказала она. — Я только что с дороги, и без отдыха никуда не пойду. — Я… нет… — снова растерялся замерзший Хеймнил. — Я, собственно… Ирнельда бросила на него презрительный взгляд. Юноша наконец-то нашелся: — Я в ученики к вам хочу!.. — выпалил он. Травница замерла. — …Напроситься, — добавил, снова тушуясь, босмер. — Зачем? — Ну… — и тут Хеймнил наконец вспомнил, что он, вообще-то, маг и один из лучших студентов своей Коллегии. Он выпрямился, начаровал на себя тепло, чтобы перестать стучать зубами, глубоко вздохнул и с воодушевлением заговорил: — Я много о вас слышал, все говорят, что вы ингредиенты для алхимиков собираете, как никто другой не умеет, вот я и хотел бы у вас поучиться. А еще, говорят, вы путешествуете много, и по разным древним подземельям, а я всегда мечтал на подземелья посмотреть, а еще я умею чары школы Иллюзии очень хорошо, вот, смотрите… Он безостановочно тараторил и одновременно показывал эффектные тренировочные трюки школы Иллюзии. Меж его ладоней появлялись и быстро сменяли друг друга яркие цветные видения — животные, цветы, геометрические фигуры, красочные облака… Учителя не раз говорили, что любые иллюзии ему даются с необычной для юного студента непринужденностью. Травница некоторое время завороженно смотрела на этот калейдоскоп, затем встряхнулась. — Я не беру учеников, — резко сказала она, отворачиваясь. Босмер замер, а затем уныло поник. — Но… тогда, может, в помощники? — с надеждой спросил он. — Нет. Уходи. Ирнельда зашла в дом и захлопнула дверь перед его носом.