Поцелуй со статуей

Начинать разговор не тянуло. Хотелось как можно дольше наслаждаться блаженной пустотой в голове, когда нет ни одной связной мысли. Или вообще провалиться в сон, прижавшись к горячему телу рядом. Вот только стадию замалчивания всего и вся они вроде преодолели. Даня, кое-как пытающийся активизировать здравый смысл, понимал, что обсудить, хоть коснуться того, что произошло между ними сейчас, все же стоит. Во-первых, это был их первый раз. Во-вторых, учитывая обстоятельства Олега, его исход был непредсказуем. — К-как ты? — абсолютно идиотский вопрос после секса. К тому же ответа на него Даня побаивался. Чувствовал, что Олег может и соврать, и себя обманывать. — Я? — тот удивленно вскинул брови. — Да нормально. — И все? — Даня ткнул парня в бок. — Ну, то есть... как ощущения? Тебе было хорошо? Это ведь ва-ажно. — Хорошо, — пусть с некоторым промедлением, но подтвердил Олег. — Все ведь прошло как надо? — Для меня — более чем. А что касается т-тебя? — Бурцев сел на кровати, чтобы иметь возможность смотреть Терновому прямо в глаза. — Т-тебе понравилось? — Ну... да? — голос звучал не слишком уверенно. — В смысле... я худшего ожидал. — Ну спасибо... — По сравнению с моими... с моими прошлыми попытками — было прекрасно. Правда. — То есть тебе это... нормально? Ну, заниматься сексом, — проговаривать это было ужасно неловко, так что Бурцев мгновенно залился краской. — Со мно-ой. — С тобой — да, — Олег ободряюще улыбнулся. — Я бы не пошел на это, не будь я готов. Ты же знаешь. — Знаю, — Бурцев вновь улегся Терновому под бок, уместив голову у него на руке. — Просто мне нужно было у-услышать, как ты говоришь это. Дане и правда не хватало подобного, чтобы поселить в себе стойкую уверенность в том, что между ними все в порядке. А теперь наконец пришло осознание — все серьезные проблемы позади. Они наконец достигли того баланса, которым, кажется, довольны оба. Бурцев получил то, что хотел, что ему банально требовалось. Терновой раскрылся и доверился так, как никому раньше. И разумом, и телом... Дошел до принятия, что это такая же необходимая часть отношений, элемент, без которого все развалится. Дане безумно льстило то, что это стало именно его заслугой. Теперь ему с новой силой хотелось быть рядом, проводить время вместе — по-разному и по-всякому. Но тур к облегчению большой части ребят закончился. А с ним и необходимость проводить друг с другом двадцать четыре часа в сутки. Само собой они стали видеться куда реже. У каждого образовались свои дела. У Дани — учеба и какие-то записи на студии, у Олега — постоянные фотосессии, интервью и выступления в тысячах километров от Москвы. Попытки урвать пару часов наедине превратились в какой-то не слишком увлекательный квест. Разнообразить его никак не получалось, пусть Бурцеву и казалось, что они уже готовы зайти чуть дальше. Чуть дальше, чем секс в квартире Тернового раз в неделю, в лучшем случае — два раза. Чаще не получалось. А хотелось. Да так, что вроде бы скромный мальчик стремительно наглел. Мог недвусмысленно положить ладонь на колено Тернового, когда тот вел машину. В первый раз правда выслушал нудную лекцию о безопасном вождении, мол «ты что, мы могли попасть в аварию». Не попали, если бы Олег так не дергался. Но к внезапным прикосновениям тот все еще не привык. Намеки срабатывали чуть лучше. Та же перспектива остановиться где-то на обочине буквально на десять минут зачастую натыкалась на строгий отказ Олега, он ведь за рулем, и это вообще дорога. Но пару раз Дане все же удалось, и они отлично провели время на заднем сидении! Маленький шаг для человека, огромный для их до ужаса «правильных» отношений. Казалось, Олег только-только оттаял и вроде как начал получать если не удовольствие, то что-то очень похожее, от их близости, а Даня уже вошел во вкус. Сдерживать себя рядом с Терновым было невыносимо трудно. Особенно на студии, которая стала просто идеальным местом. По ночам они могли зависать там вдвоем, по большей части, конечно, бездельничая. И так заманчиво было не просто смеяться, кидаясь чипсами и извращаясь над демками треков, а завалиться на диван вместе, прижаться, прозрачно обозначая «мне хочется», а затем забраться пальцами под футболку, провести дорожку поцелуев от уха к скуле, спуститься ниже по шее и остановиться на выглядывающей из растянутого ворота ключице. — Дань, мы же... Дань, мы на сту-удии, — в разрез со своими словами отстраниться Олег не пытался. Просто не проявлял инициативы. Впрочем к этому Даня привык. — Тут наверняка есть кто-то еще... или камеры. — Ну и что? — спалить их мог разве что охранник на проходной, а его мнение Бурцева волновало меньше всего. — У нас у-уже давно... ничего... — Давно? — Терновой усмехнулся, пуская Бурцева к себе на колени. — Позавчера, нет? — Ну-у-у говорю же давно, — недвусмысленно двинув бедрами, он склонился для поцелуя. — Я соскучился. — Ладно... я тоже, — чуть помедлив, Олег устроил ладони на заднице парня, сжимая. Конечно, Терновой тормозил, не сразу откликался, но Бурцева это не особо беспокоило. Он понимал, что для Олега это не вполне естественно и ему нужна пара лишних секунд, чтобы решить — «да, это нормально, здесь и сейчас». На это оказалось легко закрывать глаза, когда в остальном все было просто замечательно. Они были влюблены и не то чтобы мастерски скрывались, то и дело расплываясь в глупых улыбках. В отношениях Даня черпал и вдохновение, и силы для учебы и работы. На одном лишь голом чувстве влюбленности он мог прожить и день, и два в ожидании встречи. С их сумасшедшим графиком даже небольшая передышка становилась на вес золота. Не смазанные поцелуи на студии, а долгое и обстоятельное изучение друг друга. Целые сутки в квартире Олега, вдвоем — что-то из области фантастики. Бурцев этого ждал. Бурцев этого желал и как-то по-наивному, но готовился. Ему не терпелось дорваться до самого сладкого и творить все, на что только хватит фантазии. На Олега тут надеяться не приходилось, но Даня не сомневался, что справится и сам. Он сейчас ощущал полное право на Тернового и его тело, точно зная, что все в равновесии, что он не делает ничего против воли Олега, а значит — никакой проблемы в том, чтобы не вылезать из постели следующие сутки, нет. Конечно, Даня старался трезво оценивать потенциал Олега, понимал, что тому объективно трудно будет выдержать настоящий секс-марафон. Настаивать, давить и заставлять того поддаваться Бурцев, естественно, не собирался... Ситуация из разряда «и хочется, и колется». Но хоть несколько раз ведь можно? Разве это много после недели тактильного голода? Видимо много. Для Тернового уж точно. В то время как Бурцев, едва отдышавшись, уже готов был снова ластиться, прильнув к груди Олега, тот отстранился, с преувеличенным энтузиазмом засобиравшись в душ. — О-олег, — Даня тут же сполз на край кровати, чтобы успеть схватить того за запястье. — А я? Пошли вместе? — Дань. — Ну пожалуйста... — клянчить секс? Ну такое себе. — Еще целый день впереди — Олег обнадеживающе улыбнулся. — Всего один день, — Дане казалось, что ему Тернового будет всегда мало. Он тянулся к нему всегда, в то время как Олег теперь даже за поцелуем редко лез первым, ведь дальше поцелуй мог запросто перерасти в нечто более серьезное. А Терновой этого, видимо, не хотел. Все еще не хотел, прекрасно. Просто принял как должное. И пусть за эти двадцать четыре часа у Дани было немало шансов убедиться в обратном, любуясь тем как Олег подставляется под его поцелуи, предчувствие чего-то неладного крепко засело в голове. Довольно скромный опыт отношений еще не дал эмпатии развиться настолько хорошо, но зато Бурцев вполне мог похвастаться чуткой интуицией. Интуицией, подсказывающей ему, что все, что происходит между ними, лишь затишье перед бурей. Проблемы не исчезли, а только оказались заперты на ключ, и рано или поздно они найдут зазор и выберутся наружу. — Я... я, Дань, все, — ничего из ряда вот выходящего не происходило. Если не считать, что каждое такое ленивое, расслабленное утро, когда они вместе просыпались на квартире Тернового, Даня расценивал как подарок свыше и собирался использовать на полную. — Хватит. — Что хватит? — Бурцев, уже откинувший одеяло, только мешающее получить доступ к желанному телу, застыл в непонимании. — О-олеж? — Я не хочу, — впервые после их «перемирия» это прозвучало вслух. Все предыдущие намеки Даня не улавливал, эгоистично принимая согласие Тернового на близость как безлимитный абонемент. — П-почему? — скрыть раздражение, в которое мгновенно переросло возбуждение, не получилось. В смысле «нет»? Они ведь отлично провели прошлую ночь! Олег, кажется, даже вошел во вкус, уткнув его лицом в подушку, а сейчас... Может, не выспался? — Дань, давай не сейчас... — Почему? — уперто повторил Бурцев. — С чего это вдруг... — Не вдруг, — глубоко вздохнув, перебил его Олег. — Я, наверное, переоценил свои силы. Мне казалось, что смогу... А сейчас понял, что нет. Понял свои пределы. — И где о-они? — До твоих не дотягивают. — Э-это я давно понял, — зачем снова говорить об этом, если они вроде уже пришли к одному знаменателю? — Я устал, Дань, — если бы Олег мог, он наверняка отвернулся бы к стене, но нет. — Ты постоянно хочешь еще, а я... я не могу. У меня сил нет, я даже восстанавливаться не успеваю. Не в смысле физически. Хотя и это тоже... Просто когда я соглашался на близость, я не думал, что придется вот так себя изматывать. Секс должен расслаблять, наверное, а у меня наоборот. Я постоянно в напряжении. На студии, в машине, да где угодно... — Олег устало прикрыл глаза. — Мы не об этом договаривались. Ты был согласен найти тот вариант, который устроит обоих. — Я и сейчас со-огласен... — Тогда дай мне хоть в себя прийти! — уже раздражено бросил Олег. — Мне нужны перерывы. Время, чтобы накопить... энергию какую-то. У меня нет желания трахаться без перерыва. Мне это не так просто дается как всем. Как тебе. — Что ты предлагаешь? — этот эмоциональный всплеск от обычно сдержанного и немногословного Олега сбил Бурцева с толку. Как долго тот вынашивал это в себе? Зачем сначала убеждать, что все в порядке, а потом смотреть этим невыносимо жалостливым собачьим взглядом? Как будто его заставляет кто-то. — Заниматься этим... не так часто. Не сводить все к постели. Ты будто дорвался и остановиться не можешь. А я спонтанность не переношу. — Может тогда еще расписание со-оставим? — фыркнул Бурцев. Шутка, как говорится, смешная, а ситуация грустная. — На самом деле было бы здорово, — Олег шуток не выкупал. Будто для него это казалось нормальным. — Ну... не прям чтобы график на холодильнике висел, но... — Хватит, это сарказм. Мы п-придумаем что-нибудь получше, — что именно — Бурцев понятия не имел. За последние полгода Даня едва ли не возненавидел слово «компромисс». Так соблазнительно было перегибать палку в свою сторону, слепо веря, что таким образом он изменит что-то в Олеге. Этого не случилось. Олег все еще оставался Олегом с кучей проблем и загонов, продираться сквозь которые — себе дороже. Хотя Бурцев, конечно, пытался. Пытался даже слишком усердно. Слишком много о себе возомнил, когда на деле с самого начала, с первого откровения стало понятно — для Олега главное осторожность. Даня всегда был способным учеником и быстро усваивал уроки. Вот и сейчас послушно поумерил пыл. В первую очередь оставил идею перепихнуться где-нибудь в не самом подходящем для этого месте просто потому, что Олег слишком красивый, когда недовольно кривится в примерочной, натягивая предложенный стилистами костюм, или хмурится, подбирая биты... А на квартире, в полной безопасности и уединении, они оказывались не так часто, чтобы осознанно отказывать себе в этом. Бурцеву происходящее казалось неплохим балансом. Да, ему самому было ужасно мало. Хотелось большего — чаще, дольше, интересней... Но для Олега так безопасней. А отношения это ведь штука, работающая на двоих. Даня старался для Тернового. Старался соответствовать его ожиданиям. Он ведь несмотря на все трудности по-прежнему был влюблен. Только вот отклика получал все меньше. Это было непросто заметить за собственной эйфорией и возбуждением, но сейчас, когда отношения стали степенней, Бурцев все чаще стал ловить себя на мысли — «Олег остыл». Если раньше тот старался хоть отыгрывать интерес, пусть не проявлял инициативу, но искренне льнул в ответ, то теперь совсем закрылся. Движения — механические, ни одного лишнего. Взгляды — дежурные, не греющие. Даня все реже чувствовал на себе сильные руки, не ощущал хоть какого-нибудь интереса к собственному телу и... это расстраивало. Даже злило. Он ведь тоже железным не был. Им было сделано столько шагов вперед, а теперь они не то что откатились к началу — ушли в минус. Даже в самые первые, не слишком удачные попытки близости, он чувствовал больше... слово «желание» применять к Олегу казалось странным, так что скорее отдачи. Теперь Олег разве что трахал его раз в неделю, а то и реже, и этот секс не приносил ничего кроме технической разрядки. Каких-то внутренних ресурсов, о которых так любил говорить Терновой, стало не хватать Дане. Даже банальных проявлений любви через прикосновения, объятия и поцелуи... Раньше Олег говорил, что именно это для него и важно, а теперь совсем не тянулся. Будто отвадили. Не бывает ведь так, что в постели одни проблемы, а в остальном — сказка и полная гармония? Одно цепляется за другое. Даня, постоянно варящийся в мыслях о происходящем, стал чаще огрызаться, срываться по мелочам. Закрывая глаза на одни особенности Олега, невольно цеплялся к другим. Косяков за Олегом хватало. Все катилось... черт знает куда. И не то чтобы кто-то пытался этот процесс остановить. Сил не было. Да и мотивации практически тоже. Все чувства тонули в бессилии и усталости. В свои восемнадцать Дане хотелось другого. Хотелось простых и ярких отношений, чтобы срываться куда-нибудь по ночам, чтобы сначала целоваться украдкой, а потом отыгрываться друг на друге, добравшись до постели... и не только постели. Олег в такие мечты не вписывался. Разве что номинально. Да, они могли провести целый день в кровати, и эти часы выматывали, но... иначе. После хотелось сходить в душ и смыть с себя липкую усталость. Дане с самого начала была отвратительна мысль, что своими чувствами он Олега к чему-то обязывает. Но по итогу то на то и вышло. Он покрывал лицо парня поцелуями, не получая в ответ даже легкого поглаживания, спускался вниз, надеясь, что тот запустит пальцы в его волосы, направляя или даже подталкивая. Но Олег оставался безучастным, лежа на спине, будто это не ему отсасывают со всевозможным усердием. Или отчаянием. Тут уж с какой стороны посмотреть. — Ну все, хва-атит, — сложно сказать, что стало последней каплей. Даня просто не видел больше смысла в этом цирке. — Что такое? — Терновой поднялся на локтях, внимательно наблюдая как парень отстранился и отодвинулся на противоположный край кровати. Ситуация отдавала дежавю. — Дань. — Зачем тебе это? — Что именно? — ради чего Олег отыгрывал свою роль — непонятно. Ради чувств? Так они не гарантия. — Не прикидывайся, что не по-онимаешь. Наши отношения. Зачем тебе наши отношения? Если то, что происходит, вообще можно так н-назвать. Тебе меня не хочется. Мне тебя... уже нет. И к-компромисса дурацкого тоже нет. — А что тогда только что было? — Олег обвел взглядом разворошенную постель. — Попытка у-убедиться в обратном. Очередная, — Даня невесело усмехнулся. — Но это т-тупик. Разве ты не видишь? С этим нужно что-то делать, — с одной стороны, Бурцеву ужасно хотелось определенности, а с другой... вдруг стало страшно, что все закончится вот так. — Я не знаю, — Олег опустил голову. — Я правда не знаю. Мы попробовали и... видимо, не получилось. Извини. Я думал, что справлюсь, а сейчас даже подыграть не могу. Не могу дать тебе того, что ты хочешь. — Только и-извиняться не нужно, — Даню передернуло. Он до такого доводить не хотел. Это же Олег. Его Олег. Со своим существом, заставлять идти против которого — только мучать любимого человека. — Ты же не виноват, что... что все. — Все? — Олег поднял на него загнанный взгляд. — Ну не надо та-ак смотреть. П-пожалуйста. Мы же оба знаем, что ничего не выходит, что... — Но я же... мы... Есть же чувства. Последовала пауза. — Т-так все? — Что — «все»? — Олег оттягивал решение до последнего. Видимо, не хотел произносить сам. — Мы расстаемся? — Видимо так. — Д-да, — Бурцеву тоже хотелось добавить дурацкое «извини», но никому из них не за что было простить прошения. — Видимо так. Как бы не хотелось обратного, как бы не мечталось, Даня понимал — впереди у них нет ничего кроме вечных уступок и издевательств друг на другом. И пусть никто не отменял сладкого чувства влюбленности, и сердце при взгляде на улыбку Олега все еще пропускало удар — в своем выборе Бурцев не сомневался. Он четко усвоил, что обстоятельства порой сильнее самых красивых чувств, а взаимность автоматически не равняется счастью. Все гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд, и от тебя многое никак не зависит. Можно быть родственными душами и понимать друг друга с полуслова, нуждаться друг в друге, но всего этого не достаточно, чтобы оставаться вместе. Вместе как пара. И сейчас больше всего Бурцев переживал даже не из-за того, что этой самой пары из них не вышло. Нет. Его пугала вероятность потерять заодно и своего человека. Ведь оставаться после такого друзьями — странно, да и сложно. А оборвать все контакты... Даже если не брать в расчет работу — невозможно. Как после всего, что между ними было: после всех разговоров, всех доверенных секретов, всех подаренных искренних улыбок — просто взять и разойтись по разным сторонам? Даня не сомневался, что сейчас Олег изводит себя точно такими же вопросами. Однозначных ответов на которые не было и быть не могло.