Отражение.

Нужен день, чтобы разбить зеркало. Чтобы сбежать - ночь. А для того, чтобы это сделать - нужна решимость. А её нет. Фран залетает в комнату как-то на автомате. Хотя планировал в ванную. Напиться, а может утопиться. Но он опять оказывается здесь. Напротив старого страшного зеркала. А в зеркале его уже кто-то поджидает. Фран смотрит в ужасе на этого человека. Он стоит в отдалении, бледный как смерть, словно потерял половину всех красок. Его худые ноги обтянуты чёрной тканью штанов. Они оборваны на конце. Порвано и левое колено. Светло-голубая рубаха свободно висит на нем, и все бы ничего, если бы не огромное пятно крови, расползшееся по ткани у груди. На плечи накинут странного рода пиджак. На плечах этого пиджака вышиты погоны со свисающей бахромой. На груди два ряда золотых пуговиц. С левой стороны золотой булавкой подколота какая-то лента. Фран не силён в моде. Возможно это какой-то камзол или вроде того. Но пожалуй самое интересное для Франа это его лицо. Почему он за всю жизнь не увидел ни у одного живого человека лица? И почему у него оно есть? Парень с удивлением для себя открывает, что лица все-таки разные. Между их лицами значительная разница. У монстра в зеркале голова крупная. Золотистые волосы, которые он ерошит сейчас рукой, слегка волнистые и вьются на концах. Они кажутся мягкими. И к сожалению они закрывают его глаза, едва ли не достигая кончика носа. Нос большой, идеально ровный, а от него идут две глубокие дуги, переходящие в пухлые губы. Рот у него широкий - это Фран узнает тогда, когда создание в отражении вдруг решает зевнуть. В противовес ему Фран на пол головы ниже и уже в плечах. У него тоже светлые волосы. Только они длинные, до середины шеи, и отдают каким-то зелёным цветом. Да и на ощупь как солома. Голова у него меньше. Меньше и нос с губами. Рот меньше чем у твари, но это никогда не мешало Франу молоть языком без остановки. Основной интерес Франа остаётся в его глазах. Они зеленые как у него? Они другого цвета? Они вообще есть? Фран держится в стороне. Во всяком случае надеется, что этот угол монстру не видно из зеркала. Он проводит тут долгих три минуты, разглядывая тварь. За это время монстр ничего не делает. Пару раз зевает, чешет голову и поправляет сползающий с плеча пиджак-камзол. — Так ты долго там собираешься стоять? — спрашивает скучающим голосом тварь. Фран подпрыгивает от неожиданности и вжимается в угол. Он понятия не имеет как разговаривать с призраками. Да и нет никаких доказательств, что это не галлюцинация вызванная голодом. Пусть для галлюцинаций и рановато. — Я знаю что ты напуган. Просто постарайся успокоиться и поговорить со мной, ладно? Фран молчит, но решает выйти из укрытия. Хотя какое это укрытие, если его обнаружили? И насколько нормально говорить с галлюцинацией? Потому то и молчит. Не хочет, да и не знает что сказать. Существо видно это понимает, поэтому начинает говорить само. — Я Бельфегор. — Фран. — озвучивать имя было не обязательно. Он ведь решил не общаться с ним, но заложенные манеры дают о себе знать. В конце концов имя это не так уж и много. Существо улыбается. Совершенно ненормально улыбается. И Фран как-то сразу жалеет, что вообще решил открыть рот. Может имя это все-таки много. Оба молчат какое-то время. Фран ложится в кровать. Сил на то, чтобы стоять мало. Живот крутит, а тошнота, застывшая в горле, никак не желает проходить. Свернуться клубочком получается как-то легко, также легко как и уснуть. Но на сей раз сон получается совсем иной. Вместо размытой картины - достаточно четкая проекция. Он словно парит какое-то время, а потом уже ничего не чувствует. Ни собственного тела, ни разума. Он сливается с небом, с деревьями и находит отклик в светловолосом юноше, который бежит по каменной дорожке, меж кустов можжевельника. А дальше бежит уже он сам. Ноги болят от усталости, они как назло, словно налиты кровью, да и колено горит огнем. Оно залито кровью из-за падения. Все та же кровь безумно стучит в висках и колет сердце. Страх пленяет, заволакивает мозг красной дымкой, от которой не избавиться. Вместе со свистом ветра слышится и гул чужих голосов, топот ног. Нельзя оборачиваться, иначе можно потерять скорость. Голоса сзади ревут. Все они проклинают его и велят остановиться. Да как они смеют ему приказывать? В другое время он бы всех их прирезал… А сейчас прирезать могут и его самого. Камней под ногами становится все меньше. Мелкая галька скользит. Ноги утопают в ней и скорость снижается. Бежать в замок самонадеянно. Надеяться на верных слуг самонадеянно. И дергать огромных размеров дверь, которая поддаётся с трудом, тоже самонадеянно. Зато не самонадеянно желать убить родного брата, который поднял бунт. Нужно только добраться до его покоев, а там уж найдётся способ с ним управиться. Улыбка ползёт по лицу. В глазах смертельный блеск помноженный на безумие. Теперь, пожалуй, уже не страх застилает глаза. Кровавая месть. Игра за престол. С вожделением в голове проносится: «Король мертв. Да здравствует король!» И в ногах вдруг появляется такая необычайная легкость. За спиной голоса ревут имя брата. Догадались, значит, куда его несёт черт. Чтобы задуманное свершилось нужно отделаться от хвоста, и вопрос, как это исполнить, решается как-то сам собой. За поворотом вот уже второй десяток лет стоит железный рыцарь с крупным, остро наточенным копьем. Парень вырывает копьё из железной перчатки, размахивает им пару раз, дабы привыкнуть к весу оружия и, одним махом, насаживает самого первого преследователя на острие. Оставшиеся пять мужчин замирают, выжидая его действий. Оказывается, что проткнуть человека куда проще, нежели снять, а потому приходиться подтянуть труп к своим ногам, упереться в него и с силой рвануть копьё обратно, забрызгав кровью стены. — Давайте! — азартно выкрикивает он и сам же бросается вперёд. Протыкает голову, точно через правую глазницу и, прежде чем отпустить труп с копьем в голове, вынимает из ослабевших пальцев меч. Теперь дело идёт быстрее. Несчастные подельники брата простые крестьяне, не обученные сражаться. Они бросаются необдуманно, едва ли не прыгая на его меч. Когда с ними покончено, он отряхивает лезвие от крови и идет вперед. Дверь в покои брата приоткрыта, а сам он стоит возле кровати, явно ожидая этого момента. — Не на жизнь, а на смерть? — спрашивает близнец, улыбнувшись. Парень отражает его улыбку, замахивается мечом и бросается первым. Мечи хлестко ударяются друг о друга. Вибрация от удара идет по руке, неприятно застревает в плече и груди. Он старается не обращать внимания, дергая рукой, дабы сбросить лезвие и подобраться поближе. Делает шаг вперед, юрко попадает под руку и проводит лезвием прямо перед носом брата, совсем чуть-чуть не доставая, чтобы проткнуть его. Близнец отпрыгивает назад, отмахивается мечом как-то неловко. Парень решает наступать, нанося серию ударов. Брат отбивается резво, в какой-то момент переходя в нападение и тут становится труднее. В небольшом пространстве неудобно уходить от его размашистых атак. И в одно мгновение он дает осечку. Цепляется пяткой за ножку кровати и падает. Брат решает не ждать. В одно мгновение он наступает на живот ногой и со всей силы вбивает меч в грудь. Боль оглушает, ударяя по вискам. Воздух в легких словно взрывается и не остается ничего кроме боли. Она невыносима. Он, кажется, пытается кричать. А может ему это только чудится. Единственное о чем успевает подумать, прежде чем провалиться в небытие; «Я не уйду отсюда!». Фран просыпается резко. Открывает глаза, чувствуя что не может дышать, а грудь пульсирует от боли. И почти собирается закричать, как размыленным взором видит белую шевелюру прямо над собой. Призрак из зеркала нависает над ним, жутко улыбаясь. — Не смей лезть в мою голову, — говорит он удивительно проникновенным голосом. Этот голос проникает по венам и скручивает их, закупоривая сосуды, — Еще раз ворвешься и я тебя убью. И чтобы не быть голословным, смыкает ладони на его шее. От силы нажатия хочется тут же начать кашлять. Легкие, без кислорода, начинает жечь огнем, а в глазах стоят слезы. Фран дергается всем телом, хватает его за руки и чуть не взвизгивает от ужаса, когда понимает, что может к нему прикоснуться. К такому холодному и мертвому принцу. В дверь стучат. Принц исчезает, остаются только синяки и кашель, который душит. Наверное, его хотят пригласить на очередной ужин. Он решает не выходить. Долго кашляет и скрывшись под одеялом, решает, что завтра на рассвете он будет бежать. Бежать так долго, как только сможет.