Окно напротив

Кто-то, видимо мама, захлопнул ноутбук, и я открыл глаза. Все, мне точно пора к психиатру, потому что Брендона на кухне не было и в помине. Однако напротив мамы сидели два парня. Один неловко улыбался, другой помахал рукой: - Я Спенсер, это Джон, и мы... Тот, что неловко улыбался, перебил: - Мы рады встрече и хотели бы с тобой поговорить. - Ох, прошу прощения, но я почти уверен, что нам не о чем с вами говорить, ладненько? - я подъехал к кухонному столу. В горле стоял ком, говорить получалось с трудом, так что единственное, что я хотел, это стакан воды. Мне не особо хотелось задерживаться на кухне, потому что еще чуть-чуть, и я заплачу. Мама протянула стакан и глазами показала на ребят, что продолжали с интересом пялиться на меня. Я их понимаю, не каждый день их затыкает инвалид, замученный жаждой. Опрокидывая залпом стакан, я каждой клеточкой тела чувствовал их внимание, и если поначалу я хотел просто уехать, то сейчас мне стало интересно. - Ладно, - произнес я, поставив стакан на стол, - я не настолько интересно пью, чтоб на меня так пялиться. - Дело в том, что мы слышали твою музыку... - начал тот, что сидел ближе ко мне, вроде Спенсер, и я понял, что зря остался. Видимо, его приятель тоже это понял и поспешил ткнуть соседа локтем. Но было поздно: я однозначно против этого разговора. Поэтому бросив тихое "спасибо" маме, я поспешил развернуться и уехать. В голове шумело. Лишь когда я сел на кровать, я смог расслышать тихое "он не согласен" с кухни. Ненавижу все это. - ...открой чертовы жалюзи, Райан, - сквозь сон раздалась фраза. Главное не открывать глаза, иначе сон кончится. Я хочу слышать его, этот голос, пусть во сне, но слышать. Но голос молчал. Я свернулся калачиком. Главное - не плакать. Я стал часто слышать голос Брендона. Иногда перед этим я слышал шаги или хлопок двери, но, думаю, это всего лишь мама. Каждый раз, отвернувшись к стене, я вслушивался в тишину, зажмуриваясь при каждом шорохе. Иногда я мог лежать часами неподвижно, не чувствуя тела. Я больше ничего не чувствовал. Как-то я смог услышать не просто фразу или простое предложение. Было поздно, и я знал, что мама скоро должна уйти. К нам часто приходили те ребята, но я перестал различать их голоса, они сливались в одну сплошную кашу. Разрывая еще хрупкий сон, голос произнес: - Я по тебе скучаю. Я поспешил крепче закрыть глаза. Если бы Брендон знал, как же я скучаю... - Это так странно, но я чувствую себя героем сказки "Спящая красавица". Только принцы ничего не бояться. А я боюсь. Я тоже боюсь. Вдруг, не удержавшись, я прошептал: - Не уходи. Ответом была тишина. Я разрушил сон. Как-то я очнулся с простой мыслью: хватит, я устал существовать. Я сел на кровати и уставился в темноту комнаты. На секунду показалось, что она меня сейчас съест, так что я быстро потянулся к выключателю. Неприятно яркий свет резал глаза. Подоконник серел пылью. Это напомнило мне новый год. Вот уж действительно, одна ошибка и ты ошибся. С трудом забравшись на окно, я с грустью посмотрел на отъехавшее кресло. Если все пойдет, как задумывалось, то мне оно больше не понадобится. На самом деле, я не хотел умирать. Я не хотел существовать вот так, я не хотел быть обузой для мамы, не хотел привязывать Брендона к себе. Я не хотел ничего из этого, я просто хотел жить. Но вместо жизни я наблюдаю, как мои пальцы перебирают веревку, которая открывает окно. Это не просто жалюзи, это занавес. Он открывается, и на сцене жизни показываюсь я, маленький сломанный человечек. Софиты слепят меня, зрителей нет, несмотря на кульминацию истории. Так и закончилась жизнь паренька с парализованными ногами. Я смотрю в окно и внезапно хочу найти Брендона, чтоб свернуть его шею к чертям. На его окне, освещенные светом настольной лампы, в наступающих сумерках сияют белые листочки с алыми закорючками. [Когда ты выглянешь в окно, Росс, позвони] [я перепутал цифру] и ниже номер. Я открыл окно и вдохнул уже вечерний воздух города. Повозившись, я высунул ноги из окна: если б мог, я бы ими болтал. Как же я хочу почувствовать ветер, гуляющий между моих ног... Я могу позвонить Брендону, а еще могу забить и прыгнуть вниз. Высота, конечно, маловата, но с моим-то позвоночником, думаю хватит. Блять. Тянусь до телефона, лежащего на столе, и набираю номер. Молись, Ури, чтоб ты снова ошибся цифрой, иначе сейчас тебя ждет настоящий ад. Я скажу все, что о тебе думаю, придурок, который не знает свой номер телефона! Раз гудок, два. - Добрый день, чем могу быть полезен? Закрываю глаза. Ну все - вдыхаю, открываю рот, чтоб начать тираду и... начинаю плакать. - У вас все хорошо? - в его голосе звучит недоумение. Нет, Брендон, поверь мне, все плохо. Я сижу на окне, свесив ноги над проезжей частью. А до этого я просрал свои экзамены, лежа в кровати, потому что какой-то дурак ебался на окне, а я решил открыть окно и, судя по всему, забыл вовремя закрыть. Всхлипываю и выдыхаю: - Ты такой, блять, придурок. Воцарилось короткое молчание. - Сейчас приеду. Я не спрашивал, каким образом он пройдет домофон, ну думал, кто откроет ему дверь, если я застрял на подоконнике. Я вдыхал душный и неприятный запах асфальта, смотрел на проезжающие машины и плакал. Я хотел жить, но я продолжаю быть обузой, а значит...