***
Когда Сону, наконец, просыпается, место рядом с ним уже пусто и холодно. Первые несколько секунд бодрствования даются с трудом: его голова кажется тяжелой и будто набитой ватой, в принципе, так бывает всегда. Когда он спит слишком долго. Мысли о том, что он спит на протяжении целой недели улетучиваются в момент, когда глаза встречаются с экраном телефона: на часах 10:38 утра. Значит Сону пребывает в царстве Морфея чуть больше шестнадцати часов. Внезапно желудок Она громко урчит, напоминая своему хозяину, что он конченая сволочь и что пора бы поесть. На это Сону лишь лениво потягивается, разминая, кажется, окаменелые мышцы. Еще ни разу в жизни он не был так рад выходному. Перекатившись на другую часть кровати, парень цепляет пальцами энергетический батончик и, сорвав упаковку, начинает с удовольствием жевать его. Объективно говоря, после стольких часов сна ему становится лучше: горло болит уже не так сильно, что хочется взять и умереть, а лишь немного першит. Пусть смутно, но Сону помнит, как кто-то, скорее всего Джэхван, ночью пихает в него таблетки и кутает в очередное одеяло, чтобы уж наверняка и думает после отблагодарить друга за заботу. Внезапно где-то на грани сознания вылезают сцены поцелуев — горячих и обжигающих, а еще чужие руки на его дрожащем теле и судорожное дыхание куда-то в пустоту. Сону снова бросает в жар, будто бы температура опять напоминает о себе. Доев свой батончик, Сону залпом вливает в себя половину бутылки с водой, а затем уверенно шагает в душ с непреодолимым желанием смыть с себя остатки болезни, будто бы это возможно сделать физически. И это вовсе не он стоит пятнадцать минут под сильными струями горячей воды, вспоминая как губы Даниэля касались его собственных и как их тела идеально подходили друг другу. Конечно же, он этого не делает. Когда же с водными процедурами, наконец, покончено, в комнате Он замечает записку от Джэхвана. В скромную салфетку, на которой написано, что он с Сеуном и подчеркнуто «Нет, это не свидание» Сону нескромно высмаркивается и отправляет в мусорное ведро. Типичный Джэхван. Кого он, по его мнению, пытается намахать? Еще где-то через час, который Сону проводит в просмотре видео с милыми зевающими щенятами, его желудок снова дает о себе знать, умоляя заполнить его реальной едой, так что парню все-таки приходится подняться и неохотно упаковать себя в одежду. После, когда он берет телефон, чтобы позвать кого-нибудь свободного составить ему компанию за обедом, он начинает вибрировать у него в руках, из-за чего его владелец так сильно пугается, что чуть не роняет его.Входящий вызов
Улыбашка ❤
В итоге он принимает звонок еще до того, как понимает, что не знает что ему сказать Даниэлю. — Что? — в итоге выпаливает он в телефон и буквально тут же морщится от того, как резко это звучит. — Хён? Я разбудил тебя? — раздается робкое на другом конце провода. — Нет, я уже встал, — со вздохом говорит старший и слабо качает головой, стараясь отогнать воспоминания о вчерашней ночи и о чужих руках у него на талии. — Хочу пойти поесть. — А, вот как. Тебе уже лучше? — и то, с каким искренним волнением младший задает этот вопрос, заставляет Сону так же искренне улыбнуться. — Ага, чувствую себя почти на все сто. А ты там как? Сону понимает все без слов, когда слышит влажный кашель своего непутевого собеседника. — Ну, могло быть и хуже, — хрипло смеется Кан. — просто хотел узнать как ты, так что если тебе лучше — это главное. Извини, что заразил. — Ты хотя бы лекарства выпил? — спрашивает Сону, пока выходит в коридор и запирает за собой дверь их комнаты, чтобы после неспеша направиться к лестнице. — Да, Джисон-хён заставил перед уходом. А потом я просто спал. — Ты хоть поел? — тяжело признаваться, но Сону очень волнуется, особенно вспоминая ниэлеву бледную кожу, когда находит его спящим за дверью. — Нет. Еще нет. По правде, дома и поесть-то нечего, — смущенно признается Кан, — родители уехали в командировку, а Джисон-хён еще не купил продукты. Зато у меня есть лапша быстрого приготовления и хлебушек. — Слушай ты, хлебушек, — нервно начинает Он, но после смягчается, — поешь хлеба. Сделай тосты или что-то типа этого. И не ешь лапшу, ты болеешь, а она точно никак тебе не поможет. — Божечки, Сону-хённим переживает обо мне? — дразнится Ниэль и ерзает по кровати, так что Сону отчетливо слышит как шуршит его одеяло. — Я? Еще чего, — беззлобно огрызается Сону, — просто подумал, что если и существует идиотина, которой нужно напомнить не есть дошик во время болезни, то это определённо ты. — Да-да, конечно, — со смехом тянет младший, — тогда я буду хорошим мальчиком и съем хлеб. — Славно. Мне уже пора, — он так и замирает на месте с рукой на дверной ручке. — Тогда… до скорого? Ни один из них не упоминает ни их поцелуй после признания Ниэля, ни факт того, что они снова проводят ночь вместе, неважно в каком смысле, факт есть факт. Сону не спрашивает, почему он уходит посреди ночи, а Даниэль даже не пытается оправдаться, так что недосказанные слова давяще остаются в воздухе. — Угу. До скорого, хён. Отключившись, Сону убирает телефон в задний карман, но потом, после недолгих сомнений и раздумий, снова заводит руку за спину, чтобы выудить из джинс свой гаджет. Пальцем он пролистывает контакты до тех пор, пока не находит один из самых старых номеров и тут же нажимает на кнопку вызова, чтобы не дать себе времени на трусость. Проходит всего пара секунд, прежде чем из динамика раздается знакомый голос. — Онг-и? — Привет, хён, — немного нервно говорит Сону, облизывая губы, — не напомнишь ваш адрес?***
Слыша звонок в дверь, Ниэль неуклюже выпутывается из вороха одеял на кровати, а одно прихватывает с собой и закидывает его на плечи в виде самодельного плаща, чтобы после сонно пошлепать к двери, гадая, кто может прийти. Представьте же его удивление, когда он, щелкнув замком, дергает на себя дверь и видит перед собой того, кого увидеть совсем не ожидает. — Сону-хён? Старший смущенно переминается с ноги на ногу, а вместо приветствия протягивает Кану пакет с едой на вынос. — Хэй, — бормочет он, с досадой признавая свое поражение румянцу, который появляется на его скулах, — я принес тебе еды. Удивленный, но до чертиков довольный, Даниэль отходит в сторону, пропуская Сону в дом, в то время как тот бубнит извинения за внезапное вторжение и стягивает обувь, проходя за хозяином дома. Кан ведет его в гостиную, а после, когда Сону ставит все контейнеры с едой на обеденный стол, то оглядывается и усмехается. — Я и забыл, что твой дом такой большой, — говорит он, специально избегая зрительного контакта со своим собеседником. — Даже слишком для четверых-то, — отвечает младший, с интересом заглядывая в пакеты с едой. — Я рад, что Джисон-хён приехал именно сейчас, а то когда я один, по ночам бывает страшно. Ты уже был у нас? — Ага, заходил пару раз. Джисон-и хён приглашал нас несколько раз, — Сону упорно делает вид, что не замечает как Ниэль дергается, когда слышит ласковое обращение к брату. — Ты вырос тут? — Не-а, — младший открывает пластиковую крышку и чуть ли не визжит, видя перед собой горячий суп, — мы переехали пару лет назад, я еще был в школе. Тогда бизнес отца стал стабильным. Сону толкает один из стульев прямо в Ниэля, этим заставляя его сесть, а не стоять над тарелкой, пихая еду в рот. — Господи, да сядь ты уже, дурила, — ворчит Он, тоже принимаясь за свою порцию еды. Даниэль только еще шире улыбается, так что лапша, свисающая из его рта, кажется, вот-вот приземлится обратно в тарелку. Но этого не происходит: Ниэль торопливо всасывает ее в рот и жует, чтобы после выдать: — Но я твой дурила, хён. Сону лишь закатывает глаза, скрывая довольную улыбку за тарелкой с едой. — Не болтай с набитым ртом. В итоге парни едят в относительной тишине, если не считать чавканье Даниэля, которое эхом раздается по всему дому и нервное постукивание пальцев Сону по столу, который думает о том, что завалился к Ниэлю без какого-либо предупреждения. Но кажется Даку не так и против, так что все нормально, да? Когда еда съедена и голод студентов полностью утолен, Даниэль поднимается с места, чтобы поскорее свалить от бардака, который они наводят, но останавливается, когда видит, что Сону начинает уборку. На несколько секунд он зависает на месте, не зная что делать, но после бежит на кухню за тряпкой, чтобы вытереть стол. За это время старший успешно собирает их мусор в пакет и завязывает его концы, прежде чем отнести его к двери, чтобы перед уходом захватить с собой. — Хён! — Ниэль тут же несется за ним, смешно надув щеки. — Ты уже уходишь? — Ну вообще-то я приходил, только чтобы проследить, что ты поешь, — в шутку отвечает Он, даже не пытаясь теперь уйти. — Ну, а вообще, я не хочу мешать, потому что… ну в каком-то смысле я сам себя пригласил. На это Ниэль только фырчит и хватает старшего за руку, утягивая в сторону дивана, где одиноко лежит его одеяло. — А теперь я приглашаю тебя, — с улыбкой говорит хозяин дома, — может глянем фильм? Сначала Сону смотрит на умоляющее лицо Ниэля, а затем на их покачивающиеся взад и вперед переплетенные руки и сдается. Он забирается на диван первым, а за ним это делает и Ниэль, в своем волнении дергаясь по мелочам и миллион раз поправляя одеяло около своего парня, чтобы было удобнее прижиматься к его боку. — Только попробуй снова заразить меня, — предупреждает Сону, даже не пытаясь по факту отстраниться. В это же время Ниэль утыкается прохладным носом в изгиб шеи старшего, после проводя им по отчетливо выступающей линии челюсти. — Значит никаких поцелуев? — Он пропускает момент, когда младший подбирается к его уху, из-за чего смущенно краснеет, срывая с чужих губ довольный смешок. Рука Сону незамедлительно поднимается вверх, закрывая рот Кан и отодвигая его от себя. — Ты понял верно, никаких поцелуев. А теперь выбирай свой фильм. На этом Ниэль вовсе не теряется, а оставляет смачный чмок на руке своего бойфренда, прежде чем потянуться за пультом и включить телевизор. — Окей! Что будем смотреть, хён? — Что-нибудь с хорошей сюжетной линией, возможно немного трогательное и обязательно веселое, — загибая пальцы на руке, перечисляет свои требования Сону, пока Кан немного хмурится, решая, что же такого поставить. В итоге, он ставит одну из его любимых дорам, закидывая попутно руку на плечо старшего и притягивая его ближе. — Пойдет? — Мы серьезно будем Гоблина смотреть? — жалуется Сону, все равно прижимаясь к руке младшего. — Ты же знаешь, что невозможно просто посмотреть одну серию, знаешь же? Ты должен смотреть и смотреть… черт возьми, мы застряли навечно. — Возможно, — на этих словах Ниэль поворачивается и целует старшего в висок, — это мой гениальный план, чтобы ты остался тут навечно. — Господи Боже, — почти болезненно стонет Сону и слабо бьет Ниэля в грудь, — почему ты такой сладкий сегодня? — Потому что мой парень такой же сладкий, он так волновался обо мне, что проделал весь этот путь, просто чтобы привезти мне еды! — пропевает Ниэль, а Сону весь напрягается. — Конечно же, я счастлив. Просто я показываю это так. — Кто это твой парень? Я не встречаюсь с дураками. — Но дурак я только с тобой, — отвечает Ниэль, укладывая Сону на себя и не обращая внимания на его слабые сопротивления, — так что все нормально, да? — Тш! Это моя любимая часть, — вместо ответа говорит Сону.***
Остаток вечера они проводят именно так: смотрят Гоблина серию за серией, пока не засыпают, свернувшись на диване в два клубочка. Именно так их застает Джисон, как раз пришедший из продуктового. Он мягко улыбается, глядя на мирно сопящих подростков, а затем идет заниматься ужином. Дверь в их дом снова ненадолго открывается, и внутрь входит Сонун. Щелкнув за собой замком, Ха делает несколько шагов, а после замирает на месте, увидев спящих на диване Ниэля и Сону. — Может мне уйти? — с сомнением в голосе спрашивает Сонун, но Джисон в ответ только качает головой и утягивает Ха на кухню. — Нет, давай поужинаем вместе. Дому нужен шум, а то он совсем зачахнет, — всего на пару секунд Джисон прижимает к себе младшего, а затем мягко целует в макушку. — Поможешь с ужином? — Да, конечно, — после глубокого вздоха отвечает Сонун, наслаждаясь домашней атмосферой. Вместе они быстро готовят несколько несложных блюд: суп из рыбного пирога, тушеные овощи, жаренные свиные отбивные и оладьи с кимчи. Запахов, витающих в воздухе, оказывается вполне достаточно, чтобы разбудить Сону и заставить его идти на их источник, перед этим успешно выпутавшись из кучи одеял и рук Ниэля. Чтобы догнать, что его друг застает его спящего в обнимку с его младшим братом, требуется время, а на это сонная система Она совсем не способна. Но полная баста ей приходит, когда Сону видит на кухне еще и Сонуна, который как раз кормит Джисона с ложечки. Все трое на пару секунд превращаются в ледяные скульптуры, прежде чем молча согласиться пропустить этот момент, будто его и не было и оставаться непринужденными, якобы все идет по плану. — Хён, нужна помощь? — сладко зевая, Сону опирается на дверной проем. — Да мы уже почти все, но ты можешь накрыть на стол, — с этими словами Джисон кивает в сторону шкафчика, где лежат все тарелки и стаканы. — А после и разбудить Ниэля, чтобы вместе поужинать. — Конечно, — тут же соглашается Сону, а потом открывает нужный шкафчик и с легкостью достает с верхних полок все необходимое, чему Сонун может только позавидовать. Следом, порывшись в полке со столовыми приборами и выудив оттуда нужное количество ложек и палочек, младший быстро раскладывает все на столе и удаляется обратно в гостиную, чтобы разбудить своего бойфренда. — Эй, — шепчет Он, — Ниэль, вставай. Пора ужинать, и твой брат уже вернулся. Младший приподнимается на локтях, бормоча себе что-то под нос, явно пытаясь понять, что происходит, и слабо приоткрывает глаза. — Чт- Сону только хохочет и поднимает Дани на ноги, чтобы в следующий момент утянуть его в сторону кухни. И как только младший оказывается за столом, он безвольно роняет голову прямо в тарелку перед собой. Джисон на такое поведение лишь закатывает глаза и ставит на стол последнее блюдо. — Эй, уважаемый, — строго начинает Джисон, слабо шлепнув брата палочками по лбу, — не позорься и убери лицо с тарелки. В твоем возрасте следует знать, что с них едят. Тогда Даку, наконец, поднимается и мгновенно замирает на месте, распахивая глаза в осознании, что его старший брат уже дома и видит его и Сону вместе. — О, хён, ты вернулся. — Ммм, — в ответ мычит Юн, — ты весьма наблюдателен. А теперь ешь; ты проснёшься, как только в тебя попадет еда. Ты лекарства пил? — Три часа назад, — за него отвечает Сону, пока набирает еду в тарелку Ниэля, а когда ловит на себе тот самый взгляд Джисона, то смущённо краснеет. — Думаю, в следующий раз нужно выпить их перед сном. — Ах, Сонуша, — тянет Джисон, — ты такой внимательный, уже и без меня позаботился об этом маленьком недоразумении! Спасибо, теперь я могу умереть спокойным. — Хватит строить из себя мою маму, — ноет Ниэль, переводя умоляющий взгляд на притихшего Сонуна. — Это всего на неделю, — бормочет Сону, — да и это, можно сказать, моя вина, что он заболел. Если сказать, что взгляд Джисона сейчас чувствуется почти физически, то это не будет ложью. Он прожигает в Ниэле дыру, буквально заставляя его прояснить ситуацию с их «недельными» отношениями, но в ответ получает лишь ниэлево «А что я могу?» в глазах. Старший из братьев терпеливо ждёт, пока Сону отвернется к Сонуну в короткой беседе, прежде чем одними губами сказать Даниэлю: «Расскажи ему о Ха Минджи и Ха Минхо!». Даниэль в ответ кидает смущенный взгляд на Сонуна, как бы показывая, что ему неловко выяснять отношения при ново-старом бойфренде своего брата, на что последний только драматично вздыхает. Так что остаток ужина парни проводят в тишине, только Сону с Сонуном болтают почти без устали, обмениваясь смущающими историями о Тэхене, лучшем друге Сонуна, которого сейчас с ними не было, чтобы иметь хоть какую-то возможность защитить себя. После ужина Сону предлагает себя волонтером в мытье посуды и получает ровно столько же похвалы за свою помощь, сколько Ниэль упреков за свое бесполезное существование. В итоге, младший оказывается ответственным за сушку вымытой Сону посуды. В конце концов, вдвоем все получается закончить довольно быстро, а после их снова тянут к столу пить чай со вкусняшками, которые принес Сонун. Они снова болтают и шутят, Джисон рассказывает одну из своих универских историй, которую все, кроме Сону, слышали уже миллион раз. Сонун с Даниэлем внимательно следят за нитью повествования, чтобы Джисон не слишком уж иронизировал или переворачивал факты для большей драматичности. Вдоволь посмеявшись, Сону проверяет время на телефоне и поднимается с места, потягиваясь всем телом, чтобы размять мышцы. — Думаю, мне уже пора, — говорит он с улыбкой, — спасибо за теплый прием, хён, ужин был восхитительным. В следующий раз я вас угощу. — Заметано, — отвечает Джисон, лениво повиснув на Сонуне. Ниэль тоже поднимается на ноги. — Я провожу тебя. Старший в ответ улыбается и идет в коридор, к выходу из дома, перед этим помахав Сонуну и Джисону на прощание. Даниэль думает, что это идеальный момент, чтобы, наконец, объясниться со старшим, но видя как вяло тот выглядит несмотря на их дневной сон, решает снова отложить разговор. — Хён, ты занят завтра? — Ну… не помню, чтобы у меня были какие-то планы, — бормочет Он, пока натягивает обувь, — а что? — Пошли на свидание. Я заеду за тобой в одиннадцать. Сначала Сону замирает на месте, а затем глухо смеется, и этот смех неприятным эхом отдается внутри головы. — Точно, завтра же наш последний день. Было бы неплохо завершить все свиданием. Сначала Ниэль просто молчит, смотря как рука Сону опускается на дверную ручку, а затем резко делает шаг вперед и обнимает старшего со спины, почти полностью закрывая его худое тело своим, крепким и широким. — Я уже говорил вчера, — шепчет он Ону на ухо. — Я не хочу расставаться после семи дней. В течение нескольких секунд, пока его сердце не бьется и вовсе, Сону тоже не двигается, но затем все же поворачивается лицом к Даниэлю. — Тогда докажи это. Докажи, что ты серьезен. На уверенный кивок Ниэля Сону лишь слабо улыбается. Он приподнимается на носочках и целует младшего в щеку — пусть это будет мотивацией или просто маленькой шалостью, Сону все равно. — Тогда увидимся завтра, — бормочет он в щеку Ниэля. — Спокойной ночи. Затем, подцепив пальцами пакет с мусором, оставленный ими тут ранее, Сону быстро выскальзывает за дверь. А Даниэль с глупой улыбкой накрывает собственную щеку ладонью. — Спокойной, — шепчет он уже закрытой двери. — Завтра. Увидимся завтра.