Последний полет красного дракона

Глава двадцать шестая -- Итак, что мы имеем? Одно ранение, один паралич, который ещё пару часов не развеется без помощи и, вишенка на сладком рулете: Гэнлон знает о том, что вы оба в городе. Не буду лукавить, друг мой, мы в дерьме гуара по самые уши, -- Талим перевязывал спину Форлори: он не был специалистом в наложении повязок, а потому выходило довольно криво, и имперец то и дело дергался от боли. -- Есть у тебя… ай, зараза… идеи, что нам делать? -- Вам двоим? Спрятаться как можно надежнее, пока всё не уляжется. А мне расхлебывать, всё, что вы тут успели заварить. Значит так: с телом по улице таскаться слишком заметно, поэтому сейчас ты пойдешь к укрытию, а твоя благоверная присоединится, когда придет в себя. Я оставлю ей записку с подсказками. Сидите там и убивайте всё, что заходит, не постучав перед этим три раза, вот так, -- он ритмично простучал по столу, -- заодно займешься чтением дневника. Чем быстрее мы узнаем, где искать клинок, тем лучше, -- данмер закончил перевязку, Форлори поднялся и надел кожаную броню, убрал меч за спину. -- Принято. Тогда я готов идти, -- он встал уже у самой двери, обернулся к другу и добавил, -- ещё одно, Талим. Спасибо. -- Спасибо скажешь, если до рассвета доживем. А теперь иди. Форлори крался меж домов Вейе. Ему казалось странным, что Талим выбрал дом в Имперском Городе, но он доверял чутью друга. Придя на место, он понял, в чем дело: небольшой домик в Уотерфронте, на самом краю полуострова позволял ловко выскользнуть и сбежать из города незаметно от всех. А подвальная дверь с тыльной стороны дома помогала покинуть укрытие без свидетелей. Внутри хижины было тесновато, но довольно уютно: прямо у двери, справа, вплотную к стене стояла добротная односпальная кровать, а у стены прямо напротив двери был камин. Форлори понимал, что дым из трубы ему ни к чему, и ограничился свечами, что горели на столе и у кровати. В сундуке, недалеко от камина, он обнаружил ловко припрятанный арбалет. «Неплохо-неплохо, это может пригодиться», -- подумал он про себя. Зарядив арбалет, он положил оружие на стол и сел, наблюдая за дверью. Форлори извлек дневник из сумки и, в тусклом свете свечей, принялся читать. *** «5 год 4 эры, 7 месяца Середины Года, После битвы я неделю пролежал в храме, меня выхаживали целители графини Брумы. Надо сказать, её люди знали своё дело, да и мои способности к восстановлению превосходили всякие ожидания. Уже через два дня я пришел в себя, а через пять рука перестала болеть. Шрамы и следы ожога, впрочем, остались до сих пор. Джоффри настаивал на том, чтобы я ещё несколько дней оставался в постели, но мы с Мартином были настроены решительно. Времени было не так много и нужно было нанести ответный удар, пока враг не опомнился. Грандмастер не стал перечить будущему императору, настоял лишь на том, чтобы мы дождались, пока привезут новые доспехи Защитника. Клинки подготовили всё к ритуалу и в нужный момент портал в Рай Каморана был открыт. Я, не без некоторого волнения, шагнул внутрь. К Манкару Каморану можно относиться совершенно по-разному, но стоило отдать ему должное: лидер Мифического Рассвета был великолепным магом. То ли при помощи иллюзий, то ли силами принца-покровителя, но он смог отстроить действительно райское место. Дикие сады, полные разных благоухающих цветов, тяжелые мраморные колонны и ротонды, покрытые лозой, а над всем этим великолепием возвышался дворец Карак Агайлор - великолепное, монументальное сооружение. Впрочем, место это было столь же живописно, сколь обманчиво и опасно. То и дело мне приходилась красться мимо дейдротов и атронахов, которые по воле Каморана искали меня. Пробираясь вглубь сада, я узнал, что, чтобы добраться до дворца, нужно пройти через Запретный Грот, где души последователей Рассвета проходили очищение. В сам грот без Наручей Избранных я пробраться не мог, а потому пришлось искать и наручи. У входа в грот стоял дремора-страж, на поясе его я заметил то, что искал. После короткой схватки дремора был повержен, а наручи были у меня. Очень странные, постоянно горячие кожаные браслеты напоминали скорее наручники, чем предмет одежды. Я надел их и вскоре обнаружил, что снять самостоятельно их невозможно. Наручи Избранных были своего рода ловушкой, ослаблявшей особо сильных культистов. Полыхнув оранжевым пламенем, дверь Грота распахнулась. Запретный Грот был полной противоположностью Садов: это место было сущим адом и очень напоминало Мертвые Земли - царство самого Дагона. Внутри несколько десятков душ ожидали своей очереди, а несколько дремора избирали, кого пропустить дальше, а кого отправить на пытки. Я готовился было выхватить клинок, как вдруг услышал за спиной голос. Высокий эльф Элдамил предлагал мне свою помощь. Он был одним из культистов, что ответственны за падение Кватча, однако тут, в Раю он увидел, как Каморан поступает с верными ему людьми и какие страдания ждут большинство из них. Он раскаивался, и это чувствовалось в его голосе. Сначала праведный гнев во мне чуть было не направил Красного Дракона в его сторону, но после я решил дать ему шанс. И выбрал (решил) абсолютно правильно. Элдамил провел меня через Грот к выходу, в обход большинства ловушек и снял наручи. Он был назначен надзирателем, а потому умел это делать. Эльф попросил меня взять его с собой, к Каморану, и я согласился. Вместе мы зашли во дворец. В конце длинного мраморного зала с высоким потолком на троне сидел Манкар Каморан. Отвлеченный нашим появлением он оживился. Казалось, он был рад моему появлению. Лидер культа считал меня последним из защитников Тамриэля и считал, что моя смерть в честном бою должна ознаменовать его победу. Он с легкостью, движением кисти изгнал Элдамила из зала и встал, призывая посох. Каморан действительно был великолепным магом. Весь зал сотрясался от огненных шаров и сполохов молний. Эльф то и дело призывал помощников и отражал мои заклинания. Но всё же я оказался сильнее и в Красный Дракон смог опалить своего врага. Стоило мне сорвать амулет с шеи эльфа, как весь его Рай стал рушиться. И вот, за секунду до того, как на меня должен был упасть обломок потолка, я открыл глаза посреди зала храма Повелителя Облаков.» *** Форлори закрыл дневник: он услышал три ритмичных стука в дверь. На всякий случай, он взял арбалет и аккуратно подошел к двери. Открыв её, он облегченно и радостно выдохнул. Перед ним стояла Тароне. Вид её, впрочем, ничего хорошего не предвещал. Эльфийка зашла внутрь и закрыла дверь. Тяжелым и каким-то даже напуганным голосом она попросила Форлори сесть на кровать. Тот подчинился, и тогда она сказала то, что хотела сказать изначально. -- Любимый. Мейззар в плену у Гэнлона.