Закрытый клуб

В Магнолии они оказываются в половине девятого, и Майклсон ловит себя на мысли о том, что не может оторвать глаз от Натали, короткое серебристое платье которой, едва прикрывает ягодицы. Сам не осознавая того, он собственническим жестом притягивает ее к себе, обхватывая тонкую талию и прижимая любовницу так крепко, что в зеленых глазах вспыхивает недовольство. — Ты меня задушишь, — цедит Берг, незаметно пытаясь отстраниться, но Элайджа только усмехается ее слабым попыткам — они оба знают, что они совершенно тщетны. Натали злиться, дует губки, и детектив вновь тянет ее на себя, на этот раз так, что они оказываются лицом к лицу. — Нам нужно попасть в закрытые комнаты, — шепчет он, и досада на девичьем лице сменяется недоумением. — Что ты имеешь в виду? — Только там мы можем переговорить с кем-то из персонала, — поясняет Элайджа, склоняясь к Натали сильнее, так что их губы почти соприкасаются, — мы должны сделать это, золотце. — И как же? — выдыхает в ответ Натали с непониманием, но после дьявольской улыбки Майклсона от него не остается и грамма, а зеленые глаза расширяются, занимая половину лица, — только не говори мне, что… Я не пойду туда! — А есть альтернатива? — вскидывает бровь детектив, — и нам вовсе не обязательно устраивать там оргию, достаточно лишь сделать вид. Хотя, вчера ты была гораздо смелее в своих желаниях, золотце. — Вчера ты обманул меня, — цедит Берг, поджимая губы, — и пытаешься вновь затащить меня в постель сегодня! — Это нужно для дела, — невозмутимо отзывается Элайджа, — но если ты не согласна, то мы можем уйти прямо сейчас, других вариантов добыть информацию просто нет. Так что скажешь, я договариваюсь о приват-комнате или едем домой? Натали на миг опускает взгляд, кусая губки, и Майклсон видит, как тяжело ей дается решение. Он знает, что возможно слишком давит на нее, все еще не отошедшую от прошлой ночи и того, что случилось между ними, но также детектив понимает, что это — их единственный шанс. И Элайджа почти готов заверить любовницу в том, что не прикоснется к ней и пальцем, когда Берг, тяжело вздохнув, наконец, поднимает на него глаза. — Хорошо, — медленно кивает она, и Майклсон едва сдерживает улыбку, по большей части от того, что не успел дать обещание, которое ему совершенно не хочется исполнять. Не то, чтобы он планировал заняться сексом прямо в клубе, но подразнить Натали кажется детективу довольно заманчивой идеей. До того момента, пока они не оказываются в полутемной комнатке с низким потолком, где из мебели лишь кровать и крошечная тумба, и Берг облизывает губы, не сводя с него мутного взгляда. Напряжение между ними растет, разливаясь возбуждением по венам, и Элайджа делает шаг вперед, так, что они оказываются лицом к лицу. — Я выгнал Елену, — говорит он, глядя прямо в зеленые глаза, — а как прошел твой разговор с Даймондом? — Я… Натали сбивается, шумно выдыхая, и Майклсон мрачнеет, потому что ему совершенно не нравится такая реакция на поставленный вопрос, вот только он еще не знает, что ждет его дальше. — Я… я хотела отдать это тебе лично, — наконец, находит в себе силы Берг, и ее губы растягиваются в улыбке, а тонкие пальцы скользят по широкой мужской ладони, пока другая рука тянется к сумочке. Ее нежные прикосновения отдают жаром в пах, и Элайджа совсем не замечает дьявольский огонек в зеленых глазах, когда Натали извлекает из сумочки маленький конверт и протягивает его детективу. — Что это? — слегка щурится Майклсон и Берг отвечает: — Приглашение на нашу с Кристофером свадьбу. На крошечный миг Элайджа застывает, не веря своим ушам, но самодовольная улыбка на пухлых губах лишает его иллюзий, мгновенно отрезвляя. Маленькая стерва смеется над ним, отчего-то решив, что может творить подобное безнаказанно. Доказать ей, как она ошибается становиться жизненно необходимо, и Майклсон резким движением обхватывает тонкую шею, ощутимо сдавливая ее, на что Натали зло щурится, а ее ладони опираются в мужскую грудь. — Ты что себе позволяешь?! — Я? Голос Элайджи совершенно спокоен, но ярость от которой чернеют его глаза выдает все секреты, и Берг невольно замирает под тяжелым взглядом детектива, ледяная маска на лице которого рассыпается прямо на глазах, обнажая его истинное состояние. — Ты заигралась, золотце, — хрипло выговаривает он, сжимая пальцы чуть сильнее, отчего Натали становится трудно дышать, — а я этого не люблю. Никакой свадьбы. Никаких приглашений. Никакого Даймонда. Трахать тебя имею право только я. И судя по всему самое время напомнить тебе об этом. — Ты не посмеешь, — шипит Натали, отчаянно пытаясь вырваться, — я не твоя игрушка! — Разговор об игрушках мы еще продолжим, — отзывается Элайджа, усмехаясь, но его выражение лица тут же меняется, когда он говорит, — моему терпению пришел предел, золотце. Но видит бог, ты сама напросилась. И серебристая ткань трещит под его пальцами прежде чем Натали успевает сказать хоть слово. В следующий миг за платье следуют трусики. Полностью обнаженную Майклсон толкает ее на постель, устраиваясь между разведенных бедер, наваливаясь на нее всей тяжестью, и девушка сразу понимает — сопротивление бесполезно. — Сейчас я покажу тебе, что такое секс, твой благоверный тихоня наверняка с тобой такого не сделает, — рычит он, не сводя с Берг черных глаз. — Отпусти! Я не хочу! Но Элайджа не обращает внимания на девичьи крики, как и никто из посетителей клуба, для которых подобное — норма. Ждать помощи не от кого, и Натали расширяет глаза, когда детектив достает из тумбы несколько веревок — в том, что он собирается с ними делать у нее нет ни единого сомнения. — Это изнасилование, — меняет тактику Берг, отчаянно пытаясь скинуть с себя мужское тело, — я тебя посажу за это! Майклсон лишь насмешливо вскидывает бровь, не думая останавливаться, и когда он доводит задуманное до конца Натали оказывается связанной по рукам и ногам. Несколько мучительно долгих секунд он просто смотрит на нее, любуясь нежным телом, прежде чем припасть губами к тонкой шее, на которой уже выделяются акварельные синяки. — Ты не будешь принадлежать никому другому, — шепчет он, — только мне. Элайджа обхватывает ладнями округлости налитой груди, крутит ее затвердевшие вершинки и наблюдает за тем, как Натали борется с собой, пытаясь казаться безучастной к происходящему. Раз за разом она сдерживает стоны, кусает припухшие губки и детектив не может сдержать желание прикоснуться к ним, сминая в жарком поцелуе. К его удивлению Берг отвечает на страстную ласку, но затем острые зубки с силой сжимают нижнюю губу Майклсона и он резко отсраняется от нее из-за неожиданной острой боли и соленого вкуса крови во рту. — Ах ты, маленькая сучка! — Элайджа рычит, вновь сжимая нежную шею, но Натали только заливается смехом. — Привыкай к боли. После того, как ты сядешь за изнасилование, в тюрьме с тобой и не такое сделают. Натали зло щурит глаза, явно довольная своей выходкой, но ухмылка исчезает с ее лица стоит ей лишь взглянуть на Майклсона, лицо которого каменеет. Берг слишком хорошо знает, что это значит. — Ты зря это сделала, золотце. Натали отрывает рот, для того, чтобы возразить, но Элайджа в этот миг достает из кармана брюк белоснежный платок и просовывает меж девичьих зубок, отчего та отчаянно вертит головой, пока в зеленых глазах не застывает страх. — Как тебе такая шутка? — вскидывает бровь Майклсон. Он явно доволен своей работой и мужская рука вновь скользит по шее, груди любовницы, пока не останавливается у разведенных связанных ножек. Элайджа ведет пальцы ниже, касаясь нежных складок плоти, а потом резким движением наполняет девичье лоно сразу двумя пальцами, которых входят легко. Слишком легко. И Майклсон усмехается: — Изнасилование? Для жертвы изнасилования ты уж очень сильно течешь. Ты хочешь этого, Натали. Хочешь меня. Хочешь открыть новые грани удовольствия. Я помогу тебе. Ты кажется, что-то говорила про игрушки? Берг лишь мычит в ответ, пытаясь возразить, но стоит Элайдже совершить несколько движений ладонью, скользя во влажной глубине ее тела, Натали закусывает губу, еще сильнее натягивая веревки. Ее желание слишком очевидно. Для них обоих. — Посмотрим, что тут у нас есть, — хрипло выговаривает детектив, и на миг отрывает взгляд от раскрасневшейся девушки, переключая внимание на верхнюю полку тумбы. Натали замирает в ожидании, пока Элайджа разглядывает лежащие там предметы, и ее глаза ошеломленно расширяются, когда она слышит жужжащий звук игрушки, которую Майклсон извлекает из коробки, рассматривая со всех сторон. — Начнем с этого, — наконец говорит он, и касается вибратором торчащих сосков девушки, от чего они еще сильнее наливаются желанием, а затем спускается ниже, скользит по плоскому животу, бедрам и, наконец, достигает цели. Раз за разом Элайджа надавливает игрушкой на чувствительные складки, и Натали выгибается дугой, содрогаясь от гаммы новых ощущений. А Майклсон дразнит ее клитор, проходясь по нему вибратором, мягкие движения которого только усиливают наслаждение, и очень скоро Берг перестает сопротивляться, полностью погружаясь в пучину новых эмоций. Видя это, Элайджа тянет платок, освобождая девичий рот, и склоняется к лицу Натали, намеренно усиливая давление на клитор.   — Не передумала насчет свадьбы?  — Нет, — в пику ему отвечает Натали, но в следующий же миг ее возражения сменяются жарким стоном, когда Майклсон опускает руку ниже и наполняет истекающее лоно вибратором, который работает на максимальной скорости, а большим пальцем трет ее клитор, не сводя обжигающего взгляда с девичьего лица. И Берг уже не стонет, она кричит от нахлынувшей волны оргазма и совершенно новых ощущений, которые резко прекращаются, когда Элайджа тянет на себя игрушку, извлекая ее из пульсирующего лона и убирая в сторону. Натали хнычет, вскидывает вверх бедра, и уже не владеет собой, когда едва слышно выдыхает, почти с мольбой:  — Прошу, Элайджа, возьми меня… Майклсон только смотрит на нее, пожирая взглядом, и кажется время замирает, когда он подается вперед, развязывает веревки, удерживающие девичьи щиколотки, забрасывает из себе на плечи, а после, наспех высвободив, напряженный член, резко входит в Натали, сразу набирая быстрый темп. Толчок за толчком. Глубже. Сильнее. Элайджа совсем не сдерживается, трахает ее так, как хочет, и Берг срывается в пучину почти сразу, стонет, охрипшим голосом, шире разводя в сторону бедра. Предлагая себя. Признавая его власть. Оргазм настолько силен, что граничит с болью, и темнота, что накрывает ее после похожа на звездное небо, которое вспыхивает новыми и новыми цветами, пока Майклсон продолжает двигаться в ней, входя до самого основания, достигая своего пика. И еще долго Натали лежит с закрытыми глазами, пытаясь унять гулко бьющееся сердце, пока Элайджа покрывает поцелуями ее лицо, трет затекшие запястья, пропускает сквозь пальцы локоны белокурых волос. Ей хорошо. Даже слишком. Но отчего-то это больше не пугает. Они не говорят ни слова, и тихий голос который звучит за дверью, заставляет Натали широко распахнуть глаза. — Спецобслуживание. Я могу вам чем-то помочь? — Что же, золотце, — вздыхает Элайджа, укутывая ее в простынь, — пришла пора поработать.