Золотой Лотос

Дорога в Башню Карпа занимала не так много времени, но многие адепты не могли ехать сами и гнать лошадей с нагрузкой в два наездника было бы не слишком хорошей идеей - постоялых дворов по пути не предвиделось, значит придется разумно использовать тех, что есть. На рукавах бело-золотой накидки Главы алели пятна крови: меж бедер, все так же не пришедший в сознание, полулежал Цзян Чэн, поддерживаемый крепкой рукой заклинателя - голова его лежала на сгибе локтя, так, чтоб в случае чего защитить юного наследника клана Цзян. "Хвала Небожителям, хоть сын не пострадал, - подумал Цзинь Гуаншань, снова присматриваясь к дыханию юноши в своих руках - надеюсь, А-Чэн будет не против, если мы замолчим это событие и не станет устраивать разборки…" На очередной преграде лошадь рвано встала на дыбы, чем чуть не скинула свою ношу из двух людей. Когда животное успокоилось, Глава ордена Цзинь приподнял юношу, так, чтобы было легче обхватить его вокруг живота. Взглянув на того, он почувствовал ощущение чего-то знакомого - фиолетовая лента слетела, распустив пучок шелковых волос струящихся по его собственному плечу. В блеклом свете полумесяца это завораживало. Лес сменился равниной и видимость стала намного лучше, позволяя адептам оценить масштабы ранений и вреда, что принесла охота на этих омерзительных по своей природе существ. Цзысюань, доселе ехавший позади отца, поравнялся с ним, интересуясь состоянием брата своей невесты. Он, конечно, хотел бы назвать того своим шиди, но признается в этом разве что в следующей жизни. - Цзян Чэн меня закрыл, когда было опасно, - юноша немного оробел от собственных слов, - как я смог бы показать свою благодарность? Похоже, сын окончательно сошел с ума с этими проявлениями эмоций, помимо всем знакомых пренебрежения и злости, но это было и похвально, да и как отцу, приятно, когда ребенок просит совета именно у тебя, внимая каждому слову. - Словами, мальчик мой, только словами, — улыбнулся Цзинь Гуаншань, - порой, они дороже любых подарков, особенно ценны те, что идут от сердца. К слову о сердцах, наши прекрасные дамы не должны знать о случившемся, так что, пожалуй, мы остановимся с частью адептов в охотничьем угодье, остальных же пошлем домой. Распорядись. -Так точно, отец! — юноша гордо вскинул подбородок, — Но почему так важно, чтоб никто не знал об этом инциденте? Разве в первый раз так? Вот и главный вопрос, который волновал Главу с самого принятия такого решения, но ответ нашелся только сейчас. - Потому что, у тебя скоро свадьба с его сестрой и если они узнают что он заступился за тебя, будет неловко вам обоим. А теперь марш отсюда, забыл мое поручение? Наконец-то отпрыск потерялся сзади, среди золотых одежд наездников, вернув своим уходом тишину и возможность еще немного полюбоваться спящим. Губы, всегда сжатые на манер его матери, мадам Юй, были на самом деле не тонкими, теперь чуть приоткрытые, они выглядели чувственно и приятно. Наблюдать за этим юношей было сродни новому увлечению, каждый раз замечать по детали, собирая образ воедино. Романтические чувства не были чужды взрослому мужчине, но давно никто не вызывал интереса, не любовного, а похожего на слежку за чем или кем-либо. Задумавшись, он снова стал пристально следить за дорогой, во избежание былых казусов крепче держась за поводья. Ночью, после утомительно солнечного дня, дикие травы благоухали еще сильнее - под копытами приминающими их. Запах кружил голову, навевая воспоминания об беззаботной юности, Ночным охотам с скучным Цижэнем и временами отчаянно геройствовавшим Фэнмянем. Сын же последнего, похоже, был весь в отца, стараясь всем что-то доказать … Внезапное движение в руках оторвало Главу Цзинь от наваждения, но не успев перевести взгляд на спутника, он почувствовал руку на своем надплечье - … я помогу, - шепотом протянул юноша, не открывая глаз, он пытался махнуть второй в сторону, но пальцы впутались в гриву и от страха открыв широко глаза завопил, - Спасайтесь, Глава! И его тело вмиг обмякло в плене сна. Похоже, удар головой оказался сильнее, чем ожидалось. На шум снова подъехал Цзысюань, похоже, пробуждение юнмэнца заставило поволноваться всех у кого есть уши. Хорошо, что уже виднелся уютный двор охотничьего дома, где в юности, нынешний Глава ордена любил собираться со старыми друзьями и забывать, что на его плечах окажутся судьбы многих городов. Теперь же, это было местом, где неформально можно принимать глав других орденов и кланов, отдыхать с сыном на обычных охотах и иногда устраивать праздник души и тела, с вином и девами. Выпустив сигнальный огонь, россыпью золота появившийся на иссиня-черном полотне неба, глава стал подгонять скакуна. Уже на въезде их ждала прислуга, которая жила на территории этого небольшого двора. Помогая размещать тех, кому необходим отдых, двое крепких мужчин помогли снять Цзян Чэна и отнести в гостевые покои, что уже быстро подготовили для юного господина. Цзинь Цзысюань ушел спать не смыв даже пыль дороги с себя, как бы тот не храбрился, но переживать за почти что шиди он не переставал, так что усталость была сильнее воспитания. Постепенно затихали голоса, тухли огни масляных лампад, но в покоях молодого господина Цзян была суматоха - мужчины носили воду, женщина-лекарь принесла отвары и свежие мази, зажав нужную часть тела на изгибе шеи, она смогла привести раненого в чувства, сразу подставляя пиалу к его губам, аккуратно вливая содержимое в юношу. Немного придя в себя и осознав, что лежит в одних лишь нижних одеждах, он было смутился, но боль во всем теле дала понять, о чем действительно стоило бы переживать. Не без помощи погрузившись в бочку с водой, он очищал тело, пытаясь вспомнить события Ночной Охоты, но каждый раз, при напряжении, его голова начинала болеть с большей силой, поэтому он решил, что выяснит все утром, когда будет легче. Мази, что наносили на лицо и поврежденные участки тела, приятно холодили кожу, забирая боль, на лице немного щипало, значит он ударился об что-то головой, хотя болела вся левая часть тела, что запутывало больше, чем помогало восстанавливать утраченные фрагменты памяти. Отвар хорошо усыплял, что Ваньину было на руку - выпив еще немного, он лег на спину и уснул тяжелым, беспокойным сном. В соседней комнате пил свой ночной чай хозяин этого дома, перебирая в голове все возможные исходы события - от благородного молчания пострадавшего, до скандала и выяснения отношений меж кланами, вплоть до войны… мадам Юй страшная, хоть и красивая женщина, за своего сына она не пожалеет своего Цзыдяня ни для кого. «Нужно будет утром поговорить, зачем выдумывать всякое, все уже случилось и ничего не воротишь», - с этой мыслью мужчина затушил лампу около кровати и попытался заставить себя уснуть, что получилось лишь спустя долгое время. Время близилось к заре, когда Цзинь Гуаншань проснулся от мучившей его жажды. Не найдя кувшина с водой, он вышел из покоев чтобы подозвать слуг, но услышал возню за тонкой стеной, он постучался и негромко, так чтоб его услышали сказал: - Все в порядке, молодой господин Цзян? Могу я войти? , - конечно, он мог бы и не спрашивать, на правах старшего, но уважение к этому юноше не позволяло пользоваться своим положением. Услышав голос того, кого меньше всех хотелось бы видеть сейчас, да еще и в таком виде, Цзян Чэн замешкался, не зная, как ему быть. С одной стороны, он откажет Главе ордена и тот может расценить это как неблагодарность, а с другой, тот помог ему и похоже переживает. Поэтому ему ничего не оставалось как тихо произнести невнятное - "Проходите" и не умереть со стыда столкнувшись взглядом с чужими. Он полусидел на полу, облокотившись плечами на кровать и пытался подтянуть на себя покрывало, так ощущалась защищенность. Ноги поджать удалось лишь наполовину, но вывих на руке не давал встать и поприветствовать Главу. -Извините, что предстаю в таком неподобающем виде, глава ордена Цзинь, - юноша сложил перед собой руки в приветствии и склонил голову, - не хотел потревожить вас. Цзинь Гуаншань спешно подошел и присев на одно колено накрыл широкими теплыми ладонями сцепленные пальцы юноши. От такого жеста у Ваньина внутри похолодело еще сильнее, это был стыд и непередаваемое ощущение, похожее на смесь страха и сожаления. Мужчина же, чувствуя холод исходящий от чужой кожи, отпрянул, вставая на ноги, собрав одеяло положил его обратно на кровать и подняв юношу под руки, помог тому сначала сесть, а потом и лечь как тому удобно. -Ничего, Цзян Чэн, это я потревожил тебя, - он улыбнулся и положил руку на плечо лежащему, - позволь спросить, что тут случилось, что ты оказался на полу в столь неудобном положении? От этих слов, юноша отвернулся не поврежденной частью к стене, чтобы не выдавать эмоций и не видеть Главу. Все еще больно было двигаться, но на правом боку боль немного отступала, свежий утренний ветер приятной прохладой окутывал открытые участки стоп и лицо. - Глава ордена, я сожалею, что подвел вас на этой охоте, то что случилось разочаровало вас так же, как и меня, доселе не случалось подобных инцидентов. - дышать от чего-то стало тяжелее, переведя дух короткой запинкой, он продолжил, — Вы великий заклинатель, что бы не говорили, мои же навыки оставляют желать лучшего, я не превосхожу никого из сверстников, вы были правы на счет шисюна и увидели на что способен его шиди. Желание приободрить этого растерянного юнца возрастало с каждым его словом, но говорить что-либо казалось таким неуместным, по крайней мере сейчас, когда закрытый и строгий не по годам Цзян Чэн открывался, лепесток за лепестком представляя себя настоящего. Цзинь Гуаншань оглянулся вокруг и нашел то, за чем собственно и вставал, вода в кувшине была холодной и приятной, прогоняя остатки сна, отрезвляла разум и решение пришло само собой. Юный господин почувствовал как прогнулась кровать под чужим весом и напрягся, мало ли, что пришло в голову человеку с не самой чистой репутацией. Но ничего не происходило, лишь ладонь легла на плечо и дарила свое тепло через шелковую ткань ночного одеяния, это напоминало те утренние солнечные лучи, которым он подставлял тело почти каждый рассвет. - Цзян Чэн, ты все еще не ответил на мой вопрос и так уж и быть я его повторю, - большой палец ладони, что покоилась на нем, гладил неторопливыми движениями, — что случилось, что ты оказался на полу? Прикосновения были аккуратными, похожими на те, что успокаивали его в детстве, когда отец находил его расстроенным или уставшим после изнуряющих тренировок матери. От них не хотелось спрятаться, как бы разум не вопил отдернуться, сердце сжималось в поисках этого тепла. - Я хотел встать, но моих сил не хватило, господин Цзинь, — обернувшись, Цзян Чэн искал в лице напротив насмешку, но видел лишь нечитаемые эмоции, так на него никто не смотрел ранее, - еще раз приношу свои из... - Нет, А-Чэн, могу же я тебя так называть? , - получив положительный кивок, глава ордена Цзинь продолжил, — Тебе не за что извиняться, в случившемся есть только наша вина, а в особенности моя. Это ведь я настроил тебя за тем злополучным завтраком. Ты храбро сражался и спас моего сына, за это я безгранично благодарен тебе. Ладонь с плеча исчезла, но спустя считанные мяо* снова прильнула, но уже к спине, оглаживая лопатки размеренными движениями. - Когда Цзысюань был младше, я часто сидел так рядом с ним, мне кажется, это помогает что бы не случилось. Я подолгу сидел около него и ждал, пока тот уснет, но не думал, что смогу снова вернуться в те времена сидя рядом с тобой. Эти слова очень успокаивали Ваньина и поселяли в груди огонек радости от осознания защищенности. Мужчина постарше же боялся реакции юноши на свои касания и слова, но увидев, как неосознанно тот сам подвинулся под ласку успокоился, любуясь всей этой умиротворенной картиной. За окном уже рассвело, значит, пора бы вернуться в свои покои и заняться важными делами, только вот отпускать не хотелось совсем, но нужно было. - А-Чэн, постарайся уснуть, я приставлю к тебе слугу, который будет сопровождать тебя при разного рода нуждах, на общий подъем не обращай внимания и… и восстанавливай силы скорее. -Хорошо, глава ордена Цзинь, - говорящий вымученно, но искренне улыбнулся вслед уходящему мужчине. Уснуть не получилось бы, как не хотелось, мысли были лишь вокруг ночного визита и самого Главы. Тот непозволительно открыто вел себя с юношей, еще и назвал А-Чэном, переходя личные границы, хотя было очень и очень приятно.