Лети на свет / Fly to the Light

Держи меня, я падаю, держи меня / Hold me, hold me tight, I’m falling Издалека чужие голоса зовут меня / Far away, distant voices calling Я замерз, ты мне нужна, любимая / I’m so cold, I need you darling, yeah Я упал, но вот лечу я / I was down, but now I’m flying В мир иной по пустоте / Straight across the great divide Ты плачешь, знаю, но, слезы утирая / I know you're crying, but I’ll stop you crying Мы увидимся на той стороне / When I see you, I see you on the other side Так что до встречи на той стороне / Yes, I’ll see you, see you on the other side Ozzy Ozborne, «До встречи на той стороне» / “See You on the Other Side” Гайка моргнула. Она сидела в «Крыле Спасателей». Раз — и все. Последним, что она помнила, было то, как ее и Кан тащили в сети. А потом она моргнула, и вот она сидит в кресле пилота. Ее ушей достигал шум океана под утесом, дополнительно подтверждая, что она каким-то образом спаслась из той катастрофической ситуации. Оглядевшись, она изумленно разинула рот, увидев, что все остальные также находятся в «Крыле Спасателей». Рядом с ней сидела Кан, далее Вжик и ее отец. На заднем сиденье едва помещались Дейл, Рокфор и Там. У них на коленях пластом лежал Чип, выглядевший из рук вон плохо. Она заметила, что Там тоже выглядит необычайно усталым. Судя по всему, резкая смена их местоположения удивила не ее одну. — Мать честная! — возопил Рокфор. — Где это мы?! — Мы живы?! — изумленно моргнул Дейл. — Что... — Кто... — Где... — ЗАТКНИТЕСЬ! — заорал Там. — Чипу немедленно нужно в больницу! Яд в его организме уже вырубил его сознание, и его дыхательная система ненамного отстает! — Чип? — прошептала Гайка, обратив внимание на совершенную неподвижность бурундука. Она тут же повернулась к приборам, завела двигатели и подняла «Крыло Спасателей» в воздух. — Где больница?! — Ближайшая с необходимым нам оснащением находится на материке, в клинике Вонтонг. Лети строго на запад и побыстрее, — Там перевел взгляд на океан, пока Гайка выжимала из двигателей всю скорость, которую только могла. — Там же, где лежал я, — отметил Гиго. — Эй, минуточку! — Рокфор огляделся еще раз. — Что, стая динго мне за пазуху, только что произошло?! Последнее, что я помню, это направленное мне в лицо острие катаны, а потом вдруг мы все сидим в «Крыле»! Дейл взглянул на по-прежнему созерцавшего океан Тама, затем повернулся к Рокфору: — Тебе что-то не нравится? — Нет, конечно, боже упаси! — Тогда займемся этим после того, как доставим Чипа в больницу, — объявила Кан, перегибаясь через сиденье и нежно проводя рукой по краешку лба Чипа. — Он очень горячий. Это не к добру... Превозмогая отчаяние, Гайка решительно навалилась всем телом на штурвал, словно это могло каким-то образом пришпорить «Крыло». Что вообще происходит? Что с ними случилось? Она нуждалась в ответах, но это могло обождать. Чип ждать не мог. Казалось, прошла целая вечность, когда Гайка наконец-то увидела огни города, сияющие в темноте маяком надежды. — Держись, Чип, — прошептала она. — Ты еще не умер. Следуя указаниям Тама и Гиго, Гайка начала быстро снижаться, пока не приземлилась на крышу высокой больницы. Одна из ее секций, скрытая чередой вентиляционных и отопительных шахт, была расчищена и служила посадочной площадкой для животных и птиц, являвшихся частью персонала звериной больницы. Едва посадив самолет, Гайка выпрыгнула и сообщила ожидающему персоналу об экстренной ситуации. В ожидании прибытия каталки Там быстро дал врачу подробные разъяснения касательно симптомов Чипа и возможного состава яда. — Спасибо, понял, — кивнул врач. — Хорошо, что вы доставили его сюда так быстро. Мы о нем позаботимся. Чипа быстро увезли; Кан, Вжик и Гайка бежали рядом с каталкой. Гиго и Рокфор переместили «Крыло» с площадки для экстренных случаев в более уединенную точку крыши, оставив Дейла и Тама одних у входа в больницу. — Надо понимать, твои родители все еще упокоены? — вежливо спросил Дейл, решив, что слово «мертвы» будет неуместно. Там молча кивнул. Какое-то время они оба молча смотрели на город. — Спасибо тебе, — сказал Там наконец. Дейл моргнул. — Спасибо мне? Это я должен говорить спасибо тебе, Там. Ты нас спас. Но Там помотал головой. — Ты спас меня, Дейл. Если бы вы со Вжиком так меня не отругали, я бы так никогда и не понял, насколько был одержим. Загадай я то желание, чтобы мои родители вновь ожили... — он вздрогнул. — Вмешавшись в их загробную жизнь, я мог подвергнуть угрозе свою. Спасибо тебе еще раз. Дейл повернулся к Таму и улыбнулся. — Эй... Может, я и не нейрохирург, но я понимал, что ты просто охвачен скорбью. Сам понимаешь, я не мог заставить тебя пожелать, чтобы мы выбрались оттуда. — Ты пытался, — Там коротко рассмеялся. Дейл кивнул. — Да, пытался. И, похоже, правильно делал. Они еще какое-то время молча смотрели на панораму города. — А знаешь, — вполголоса произнес Там, — я был очень близок к тому, чтобы пожелать возвращения родителей. — Что ты имеешь в виду? — Я принял решение лишь в последний момент. Я так долго это планировал, и был так близок к тому, чтобы этого достичь, что мне было сложно от этого отказаться. Но потом я вспомнил слова, которые часто говорили мне родители. Что почести мертвым воздают, радуясь живым. Дейл кивнул, по-прежнему не сводя глаз с огней вокруг и под ними. — Хороший совет, как по мне. — Все, что они мне говорили, было хорошими советами, — Там вздохнул. — Мне их так не хватает. — С тобой все будет в порядке? — Да... Думаю, мне просто нужно время, чтобы разобраться в своих чувствах, — он выдержал паузу. — Почему ты ничего не сказал остальным? Хотя бы тому же Вжику? Дейл усмехнулся. — Никогда не верил в пользу ора о том, что уже в прошлом, — он бросил взгляд на двери, в которые увезли Чипа, — особенно когда есть более важные дела в настоящем. — Мудрый идеал. — Во всяком случае, в нашем случае работает. Они вновь умолкли на пару минут. — Что ж, — Дейл отвернулся от панорамы и направился обратно ко входу, — пойду присоединюсь к остальным. Идешь? — Еще минутку, Дейл, — ответил Там. — Иди, я догоню. Пожав плечами, Дейл пошел в больницу, а Там уселся на крышу. Занималось раннее утро, из-за гор пробивались первые лучи солнца, тянувшиеся ввысь и озарявшие темно синее небо, все еще освещенное луной и звездами. — Как неизбежен восход солнца, — пробормотал себе под нос Там, приняв решение, — так же точно неизбежен и его закат. * * * Следующие несколько дней Чип провел в больнице, медленно оправляясь после ранения отравленным дротиком. Врачи обезвредили яд, но он все равно успел высосать из него жизненные силы, полноценно восстановить которые мог только строгий постельный режим. Он ворчал и скандалил, так как очень не любил подолгу оставаться на месте, но остальные Спасатели и слышать ничего не хотели. В итоге он уступил им, хотя жаловаться, по правде говоря, ему было особо не на что. В конце концов, он был не единственным членом команды, нуждавшимся в медицинской помощи. Кровоподтеки на груди Рокфора все еще оставались опухшими, и врачи только диву давались, что у него не было не то, что сломанных, а даже треснутых ребер. Рокфор заверил их, что причиной тому его ширококостность, но остальные члены групп готовы были спорить, что дело, скорее всего, было в «подушке», окружавшей его брюхо. Хотя руку Вжику вправили, от безумной беготни по дворцу она вновь воспалилась, и ему тоже требовалось некоторое время провести в больнице. Его поместили в ту же палату, что и Чипа, и они были очень рады компании друг друга. Они были также рады услышать, что все остальные отделались мелкими порезами и синяками. Гайку и Кан немного потрепало, когда их тащили по полу, но ничего серьезного. У Гиго болела лишь нога, что было неудивительно, учитывая ранение многолетней давности, после которого он и начал хромать. Там и Дейл пострадали меньше всего, набив лишь несколько шишек и ссадин. Пока Чип и Вжик лежали в больнице, Там и Гиго, при содействии Кан, преподнесли семье Клинок Времени в качестве доказательства, что правомочным главой клана является именно Там. Все были очень удивлены, но еще сильнее все удивились, когда Там объявил, что клан Шанди более не существует. Он осознал, что ему никогда не удастся полностью порвать с якудза, и в данном случае будет лучше попросту распустить клан (в котором, честно говоря, и так осталось очень мало кровных родственников) и официально расформировать его навеки. Это удивило даже Кан и Гиго, уверенных, что он и впрямь намеревается попытаться очистить клан от криминальных элементов. — Большинство из них — настоящие преступники, — пояснил он. — Таким образом те, кто преступниками не являются, получают шанс уйти, не потеряв лица. Конец клана Шанди ознаменовал собой и конец клана Мохнонога, поскольку последний черпал финансовую поддержку из ресурсов клана Шанди. Утратив способность оплачивать свои операции, клан Мохнонога очень скоро был разбит теми, к кому так стремились присоединиться: якудза. Японскому мафиозному синдикату не нужны были члены, не способные себя обеспечивать. Гиго беспокоило, что у кого-то из бывших членов клана может возникнуть желание отомстить им, но Кан развеяла его опасения. — Это было бы бессмысленно, — сказала она, при этом в ее голосе слышались нотки уважения к Таму. — Там имел право поступать, как хочет, и воспользовался этим правом. Попытка отомстить ему лишь вызовет гнев нескольких других кланов, которые признали и поддержали и решение Тама. Чип предположил, что ввиду недостатка снабжения и ресурсов из Японии филиалу клана Мохнонога в Штатах станет все сложнее осуществлять свою деятельность. — Несколько точечных ударов, — сказал он Вжику, — и они свернутся. Я же говорил, что это верный способ. — Ага, — подмигнул ему Вжик, — Не говоря уже о том, что мы не только помогли Гайке найти отца, но и помогли Таму смириться с прошлым. — Это наша работа, Вжик, — подмигнул Чип. Вжика выписали первым, поскольку врачи сделали для его плеча все, что было в их силах. Чипу же было необходимо оставаться в постели еще несколько дней, пока медперсонал не убедится, что яд полностью выведен из организма. Впрочем, он уже был не сильно против. Друзья постоянно навещали его, держа в курсе происходящего и обсуждая планы скорого возвращения домой. В общем и целом, это казалось приятным завершением приключения. И все же его не покидало ощущение, что он упустил пару вещей. Тем вечером, когда он в полном одиночестве лежал в темной палате, одна из этих вещей его навестила. — Привет, Чип. Чип медленно открыл глаза, и его зрачки быстро приспособились к полумраку. — Привет, Чен, — сказал Чип, не выказывая ни малейшего страха. Указанная мышь стояла над ним, его черная бородка как никогда постриженная и ухоженная. При Чане была его катана, но он ее еще не обнажал. Чип счел, что если бы он позвал на помощь, Чен убил бы его еще до того, как он произнес бы хоть слово. — Рад видеть, что ты практически оправился, — спокойно произнес Чен, придвигая стул и садясь. — Готов поспорить, ты просто в восторге, — сухо ответил Чип. Ему не нравилось, когда его пытались брать за душу. — Если собираешься убить меня, будь любезен, сделай это сейчас, без хождения вокруг да около. Чен усмехнулся. — Не терпится умереть, Чип? Учитывая, как близок ты был к смерти, я удивлен, что тебе хочется вернуться так быстро. — Я уже был в загробном мире, — проворчал Чип. — И если уж мне суждено вновь отправиться в небесную бюрократию, я бы предпочел отправиться туда пораньше, чтобы поскорее занять очередь. Чен фыркнул и откинулся на спинку стула. — Расслабься, Чип. Думаешь, я заглянул бы поболтать, если бы желал твоей смерти? — Там что-то упоминал о том, что сперва идут мучения, — Чип принял сидячее положение. — Ты за этим сюда пришел? — Нет. Я пришел убедиться, что тебе кое-что известно. — И что же это может быть? Чен неожиданно приятно улыбнулся. — Я возвращаю тебе твою жизнь. — Что, прости? — Я застолбил твою смерть, — Чен сложил перед собой ладони. — Ты по-настоящему огорчил меня тем ударом ниже пояса в таверне. Моя честь предписывает, чтобы ты заплатил за это жизнью. Но время, место и обстоятельства выбираю я сам, — он пожал плечами. — Лучшее, на что я сподобился, это сбросить тебя в ту пропасть. Чип закрыл глаза и натужно сглотнул, вспомнив, как близки они с Дейлом тогда были к тому, чтобы навсегда исчезнуть с игрового поля. — Но ты выжил. Как и Дейл, за что признателен, — продолжил Чен. — А затем был тот отравленный дротик. Хотя его выпустил не я, мне было бы приятно осознавать, что твоя смерть была медленной и мучительной. Могу лишь представить, в какой ты был агонии, пока яд распространялся по твоим венам, лишая тебя сил и вынуждая беспомощно наблюдать, как твоих друзей захватывают в плен, понимая, что ты бессилен что-либо с этим поделать. Да, этого было бы достаточно, — Чен медленно кивнул. Чип лишь неотрывно смотрел на Чена, ожидая продолжения. — Но ты не умер, — Чен вздохнул. — Более того, ты и твои друзья сбежали и преуспели в своей миссии вернуть Таму трон главы ныне несуществующего клана. — Тебе, должно быть, было тяжело, — саркастически произнес Чип. Чен пожал плечами, то ли не уловив его тон, то ли проигнорировав его. — На самом деле клан Шанди умер вместе с родителями Тама. Клан Мохнонога никогда не был мне домом. С каждым днем я понимал это все отчетливее. Чип медленно кивнул, вспомнив подслушанный им в подземельях дворца разговор между Ченом и другой мышью. — И сейчас, — Чен оглянулся, — ну, думаю, я свободен. — Свободен? — Свободен от всех уз, которыми был связан. Все они разорваны. Сейчас, когда клан Мохнонога фактически распущен, его члены просто присоединятся к другим кланам. Некоторые даже остаются с Тамом, чтобы создать новый клан. — Новый клан? — спросил Чип. — С Тамом? Чен кивнул. — Там, по сути, начинает с чистого листа. Новое название, новая эмблема, новое братство, так сказать. Конечно, он будет далеко не таким могущественным, каким был клан Шанди, но Таму это не важно. Он просто ищет семью, — Чен усмехнулся. — Кто знает? Возможно, через сорок поколений его потомки будут обращаться к его духу за наставлениями и мудростью. — У него их на всех хватит, — Чип заставил себя криво улыбнуться. — Да, очень много чести, — Чен поскреб подбородок. — Что приводит меня обратно к цели моего к тебе визита. Как я уже говорил, я свободен. В твоем случае, ты пережил мою попытку тебя убить, а после пережил попытки других, доказав, что ты, самое меньшее, достойный противник. Но, как бы там ни было, моя честь удовлетворена, и я сознательно отказываюсь от права на твою смерть. Чип позволил себе лишь усмехнуться, страшась сказать что-то, что может быть истолковано неправильно и вновь сделать его должником чести Чена. — Что ж, Чип-сан, я прощаюсь с тобой, — Чен поднялся и поклонился. — В будущем наши пути могут вновь пересечься, и если это случится, будь покоен, я не буду пытаться убить тебя, если ты не дашь мне на то справедливое основание. — Спасибо, — Чип наклонил голову так низко, насколько позволяло его сидячее положение. — Я так понимаю, отныне ты сам по себе? Чен кивнул и направился к двери. — Подобно странствующим ронинам древности, отныне моя судьба исключительно в моих руках. Ни хозяина, ни повелителя, ни клана. Мной правят лишь мой собственный кодекс чести и предназначение, — он умолк и посмотрел на Чипа. — Возможно... возможно нам было суждено повстречаться. Возможно, это послание судьбы. Я хорошо его расслышал. А ты? Чип ненадолго задумался, размышляя о том, какой урок можно вынести из того, что Чен его чуть не убил. — Не знаю. Чен улыбнулся. — Тогда, возможно, ты еще не готов его услышать. Когда-нибудь это может измениться, — он кивнул и бесшумно выскользнул за дверь. Чип облегченно вздохнул и откинулся на подушку. Он поражался тому, что в течение всей беседы сумел сохранить непринужденность. Он в любую секунду ждал нападения, но Чен ни разу даже не потянулся к оружию. Возможно, чувство предназначения и чести у Чена было более развито, чем ему казалось до того. Он размышлял об этом, откинувшись головой на подушку и мысленно прокручивая события прошедшей недели. «Может, судьба устроила нашу встречу, — спрашивал себя Чип, — чтобы Чен смог вырваться из заколдованного круга отмщения без потери лица, но при чем тут я? Я должен был извлечь из этого какой-то урок, или все это было сугубо ради пользы Чена?» Прокручивая эту мысль в голове, он пришел к выводу, что единственным результатом «помощи» Чена было путешествие в небесную бюрократию. Может, он упускает что-то, связанное с ним? Они с Дейлом обсуждали его несколько дней назад. Они договорились какое-то время помалкивать об этом, пока не выяснят, почему Дейлу вдруг приснился Гиго. Чип рассказал Дейлу о своем сне, и они сомневались, что это просто совпадение. Гиго. Отец Гайки вновь пришел ему на ум. Почему? — Это как-то связано с тем, что он рассказал нам тогда в домике... — подумал Чип, постепенно расставляя по местам последние угловые кусочки головоломки. * * * — Что ж, остальные вскоре прибудут, — улыбнулась Кан собирающему вещи Чипу. — Жаль, что тебе пришлось вернуть халат больнице, он хорошо подчеркивал твои бедра. Чип густо покраснел, но старался вести себя непринужденно. Гайка, составившая компанию Кан и Таму в их посещении Чипа, тоже слегка покраснела, поскольку была вынуждена признать правоту Кан. Там закатил глаза и прислонился к стене. — Что ж, Кан, по крайней мере, ты нисколечко не изменилась, — вздохнул он. Кан повернулась к нему с высокомерной усмешкой. — Ты тоже, Там. Несмотря на твое мудрое решение начать все с начала, я чувствую, что это лишь один из редких проблесков разума. — В твоем случае, Кан, верное слово — «несуществующих», — насупился Там. Кан сердито воззрилась на него. — Как твое чувство юмора? Или мудрость? Там оттолкнулся от стены и вышел из двери, кипя от злости. Чип и Гайка переглянулись. В последние несколько дней Там и Кан, несмотря на все пережитое вместе, казалось, возненавидели друг друга еще сильнее. Двое Спасателей заметили, что это чувство пусть медленно, но неуклонно нарастает. Что, в свою очередь, усиливало их собственные подозрения. Когда Там ушел, Кан запрокинула голову и фыркнула достаточно громко, чтобы тот услышал. — Он все такой же придурок. Мне плевать, насколько достойно он себя вел в последнее время. Половина меня против того, чтобы пригласить его на ужин сегодня вечером. — Половина? — раздался язвительный голос Тама. — Вот это щедрость! Скрипнув зубами, Кан в гневе вышла из комнаты, смерив Тама убийственным взглядом, прежде чем отвернуться и зашагать по коридору прочь от него. Чип и Гайка молча смотрели им вслед, пришибленные фактом, столь очевидным, что им было стыдно, что они не поняли все гораздо раньше. Они синхронно повернулись друг к другу и сказали: — Кан и Там любят друг друга. Изумленно моргнув, они нервно рассмеялись своим одновременным заявлениям. Чип снял перед Гаечкой шляпу. — Прошу, — с улыбкой сказал он, — дамы вперед. — Ну, хорошо, — Гайка, хихикнув, села на кровать, — я только сейчас поняла это. В смысле, что Там — единственный парень, с которым Кан даже не пыталась флиртовать. — Вообще никогда? — Даже мой папа не припомнил ни одного случая. — Весело. Я-то думал, что Там всегда так холоден с Кан, потому что надеется, что так она не станет с ним флиртовать. — Почему? — Гайка склонила голову набок. — Кажется, ему бы очень этого хотелось. — Вот именно. Ему этого очень бы хотелось. Настолько, если уж на то пошло, что он боится тут же выложить как на духу все свои к ней чувства. — Ха, — мягко улыбнулась Гайка, задумчиво глядя в коридор. — Это многое объясняет и хорошо сочетается с проблемой Кан... — Какой же? — поинтересовался Чип. — Она тоже до смерти боится флиртовать с Тамом, поскольку боится понять, что это больше чем флирт. Поэтому даже не пытается. Думаю, их обоих безумно страшит отказ другого. Чип натужно рассмеялся. — Поэтому они неосознанно прилагают неимоверные совместные усилия, чтобы избежать осознанного сближения. Классика. А теперь, когда клана Мохнонога больше нет, у них нет общего врага, и они вынуждены все внимание уделять друг другу. Готов поспорить, именно поэтому в последнее время они придирчивей друг к другу, чем обычно; они просто возводят оборонительные валы. Гайка посмотрела на него с озорной ухмылкой. — Мы должны свести их вместе. Широко улыбнувшись, Чип задумчиво кивнул. — Спасатели-сводники? Хорошо звучит. Но как? Они не должны ни о чем догадаться. — О, измена и обман, — Гайка шаловливо осклабилась и потерла руки. — Моя специальность, — она встала и принялась ходить туда-сюда. — Сегодняшний ужин будет идеальным местом, — она имела в виду праздничный ужин, на который всех пригласила Кан, дабы отметить тот факт, что все они пережили прошлую неделю. — Но требуется что-то большее, — принялся размышлять вслух Чип. — Скажем, танцы... — Танцы? — Гайка улыбнулась. — Господи, это было бы идеально! Я поговорю с папой, уверена, он знает здесь парочку первоклассных местечек, где можно и поужинать, и потанцевать. — Отлично, отлично, — Чип немного походил по комнате, погруженный в собственные мысли. — После ужина надо будет как-то вывести их на танцпол. Надеюсь, когда они окажутся так близко в таком окружении, это пересилит их упрямство. — Но как мы выведем их на танцпол, не вызвав у них подозрений? — Легко. При помощи разных партнеров. Я приглашу на танец Кан, а ты — Тама. Мы потихоньку выведем их на центр танцпола, а там разобьемся и сведем их. — Звучит неплохо, — кивнула Гайка. — Но есть проблема. — Какая? — Чип обеспокоенно посмотрел на нее. Лично он считал этот план весьма изящным. — Я не очень хорошо умею танцевать, — она несколько смущенно повела плечами, нервно теребя руки. — Во всяком случае, не бальные танцы. Никогда этому не училась. Чип улыбнулся и подошел к ней. — Это легко. Мне пришлось учиться этому для свадьбы моего кузена. Смотри, это делается так, — он положил ее правую руку на свое левое плечо, взял ее левую руку в свою правую, а свою левую руку положил ей на талию. — Па разучить очень просто. Достаточно держать в голове ритм размера три четверти. Гайка кивнула, стараясь припомнить, что на эту тему писала ее мать. Чип принялся тщательно вышагивать танец, а Гайка не смогла удержаться от смеха. — Что? — полюбопытствовал бурундук, не прекращая танца. — Просто подумала, — хихикнула Гайка. — Моей маме это понравилось бы. Мой первый танец — и под фоновую больничную музыку. — Ну, надо же с чего-то начинать, верно? — улыбнулся Чип. — М-м-м-м, — Гайка закрыла глаза, считая в уме шаги. Она постепенно отдавалась ритму танца, в конце концов отрешившись от слащавой фоновой музыки и приучившись двигать ноги в такт ногам Чипа. Она была вынуждена признать, что выучить па и впрямь было легко: шагнуть сюда, качнуться туда; но все эти еле уловимые движения сливались в изящный и прекрасный узор... Она начала понимать, почему ее мама так любила танцевать. «Этот медальон был на твоей маме, когда мы впервые танцевали», — возник у нее в голове голос отца при воспоминании о висевшем у нее на шее медальоне. Внезапно из глубин подсознания всплыли еще несколько фактов. Тот факт, что этот медальон был на ее маме, когда она впервые танцевала с ее папой. А сейчас он был на Гайке во время ее первого танца с Чипом. Тот факт, что ее родители познакомились на ежегодном благотворительном балу в местной больнице. А сейчас Гайка и Чип впервые танцевали именно в больнице. И тот факт, что ее мама говорила, что этот медальон поможет ей найти настоящую любовь... Она открыла глаза, посмотрев прямиком в глаза Чипа. Чип. Ее друг и товарищ по команде в течение, казалось, уже целой вечности. Он всегда приходил на помощь, в чем бы она ни нуждалась. Лишняя пара рук, чтобы помочь в мастерской; доброволец для испытаний ее нового изобретения (несмотря на дурные предчувствия Рокфора), или просто кто-то, с кем можно поговорить. Несмотря на всю свою преданность расследованиям и борьбе с преступностью, ему всегда удавалось найти время помочь ей, когда в этом ни возникла потребность. Часто его даже не надо было ни о чем просить. Она подумала о своих словах отцу, что Чипу нужен некоторый жизненный баланс. Сейчас, когда его пальцы сжимали его ладонь, она сочла это свое замечание странным. Он был именно тем, кто создавал в команде баланс. Именно его непоколебимая преданность целям Спасателей удерживала их вместе. Он был голосом разума в противовес энтузиазму Дейла, строгим планировщиком в противовес горячности Рокфора, аналитическим умом для интерпретации докладов Вжика и сильной рукой, держащей в узде ее энергичность. В то время как все остальные были огнищами энергии и идей, Чип был защитным очагом, сохраняющим их созидающее пламя и гарантирующим, что угли надежды будут постоянно тлеть, не выгорая. Пока она глядела ему в глаза, ее благодатной и воодушевляющей волной накрыло ощущение изумления и просветления. Она слегка сместила лежавшую на его плече ладонь, чувствуя, как от ее касания прогибается грубая и потрепанная кожа его куртки. Он продолжал вести ее сквозь танец, нежно положив руку ей на бедро, что было очень кстати, поскольку она уже успела забыть па. Она забыла, зачем они вообще танцуют. Она забыла, где они вообще находятся. Все это более не имело никакого значения. Воспользовавшись тем, что Гайка впала в транс, ее сердце робко потянуло тело вперед, притягивая его к Чипу. Она медленно сокращала разделявшую их дистанцию, действуя скорее инстинктивно, нежели осмысленно. Ее охватило явственное ощущение защищенности с примесью толики восторга и предвкушения. За свою жизнь она привыкла всегда действовать в соответствии с чертежами или иной разновидностью наперед подготовленного и изложенного на бумаге плана. Концепция действий на основе исключительно сиюминутного побуждения, а именно это, как она подсознательно осознавало, сейчас и происходило, кружила ей голову и заставляла испытывать нетерпение. А возможно, всего лишь возможно, ее нынешнее исступленное состояние было вызвано уже самой крайней близостью к Чипу. Его потрепанная коричневая шляпа мягко терлась о верхнюю часть ее лба, и она ощутила, что ее веки смыкаются. Зрение не было необходимым и лишь отвлекало бы ее от ощущения прикосновения, крайне интересовавшего ее сейчас. Более того, у нее прямо-таки сердце замерло, стоило ей ощутить нервное дыхание Чипа на ее приближающихся к его рту губам... — ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ! — прогремевший из больничных динамиков голос Рокфора резко вывел Чипа и Гайку из транса, заставив их вздрогнуть и отскочить друг от друга. Голос Рокфора тем временем продолжал: — большая просьба Чипу, Гайке, Кан и Таму прибыть в главный вестибюль. И поторопитесь, ребята! Чем быстрее мы выпишем Чипа, тем скорее сможем приступить к поискам порядочного заведения для ужина. Эй, Дейл, а ты был прав, эта система громкого оповещения и впрямь отличная идея... — Я же говорил, — ответил ему веселый голос Дейла. Гайка слегка провела подушечкой пальца по верхней губе, все еще чесавшейся от дыхания Чипа. Послевкусие момента засело у нее в голове, и она к своему удивлению обнаружила, что ее колени как-то странно дрожат. Она также находила поразительным то, что, украдкой глядя на Чипа, была способна лишь мягко улыбаться. — Э-м-м... — начала она, ощутив потребность нарушить молчание. Чипа, по всему видать, крайне занимала верхушка его шляпы, однако Гайка отметила про себя, что на его лице была такая же теплая улыбка, как и у нее. — Нам, э-э-э, лучше идти. Там и Кан наверняка уже пришли. Она вновь взглянула на Чипа в тот самый момент, когда он посмотрел на нее, и их взгляды встретились. У нее почему-то вырвался смешок, и она вновь смущенно опустила глаза, одновременно пятясь к двери. Она не глядя водила руками за спиной, пока не нащупала дверную ручку, которую она повернула и вышла в коридор. На миг она задержалась и посмотрела на Чипа. Он стоял на том же месте, натягивая шляпу обратно на голову и улыбаясь ей. Еще один смешок. Она отпустила дверь и пошла по коридору, все еще охваченная бурей эмоций. «Что там стряслось? — размышляла она, блуждая по коридорам. — И почему мне так... так... господи, так хорошо? В смысле, не то чтобы что-то действительно стряслось. Готова поспорить, я просто на миг утратила равновесие. Организм Чипа все еще оправляется от яда, а я еще акклиматизируюсь к изменению атмосферного давления после спуска с горы. Да, точно, так оно и есть». Смешок. Прикрыв ладонью широкую улыбку, Гайка огляделась в надежде, что никто не видит яркий румянец на ее щеках. При этом она впервые за последние пять минут заметила, что все это время шла не в ту сторону. Осклабившись, она покачала головой, смеясь над своим внезапным умопомрачением. Она развернулась и направилась обратно к главному вестибюлю, где уже собрались остальные, твердо убежденная, что всем ее недавним переживаниям можно найти логическое объяснение. «Но если так, — подумала она, — почему же мне приходится сдерживать этот внезапный порыв побежать по коридору вприпрыжку?» * * * Чип как раз отряхивал верхушку шляпы, когда клерк принес ему планшет с зажимом для бумаг. — Держите, — вежливо произнес он. — Спасибо за ожидание. Побольше бы нам таких терпеливых пациентов, как вы. Ой, простите, я сказал что-то не то... Чип закатил глаза от двусмысленности фразы, но улыбнулся. — Пустяки. Я был в таком месте, которое даст вашей больнице сто очков форы по части документооборота. — Правда? Должно быть, вы совершили экскурсию в ад. — Почти. В чистилище. Клерк лишь пожал плечами и отошел. Чип занялся формой, заполняя поля, которые позволят ему и друзьям уйти. Они ждали, пока он закончит, в настоящем вестибюле за углом. Отложив ручку, Чип еще раз пробежал взглядом форму, убеждаясь, что все заполнено. За стойкой никого не было, поэтому он откинулся на спинку кресла и стал ждать, но быстро передумал. Когда он увидел название больницы, «Клиника Вонтонг», в его памяти что-то всплыло. Он знал, что уже слышал это название раньше... — Ах, да... — кивнул он самому себе. — Гиго рассказывал, что именно здесь проходил обследование, оправившись от крушения самолета. С минуту эта мысль крутилась у него в мозгу, набирая ход, пока не привела в действие то, что не давало ему покоя уже довольно долго — с тех самых пор, как Гиго поведал им историю своего спасения. Оглядевшись у убедившись, что горизонт чист, Чип ловко перемахнул через стойку. Проверив работоспособность стоявшего перед ним маленького дисплея, Чип пригнулся, чтобы его не было видно, и принялся печатать на миниатюрной клавиатуре. Клиника обзавелась несколькими кустарными компьютерами, по большей части пожертвованными различными звериными электронными компаниями в надежде на положительный пиар. Животные тайком завладели блоком мейнфрейма людей, получив возможность хранить на нем и свои записи без необходимости отстраивать собственную полноценную систему. У Чипа ушла минута на то, чтобы понять, куда ему нужно, но уже вскоре он получил доступ к картам пациентов-животных за последние десять лет. Он точно не знал, когда именно здесь лежал Гиго, но решил, что фамилия вроде «Хэкренч» на Востоке встречается крайней редко. И действительно, такая фамилия встретилась в названии лишь одного файла, и Чип шустро его открыл. Он пролистал карту, не вполне понимая, что именно ищет. Она содержала пространное описание состояния пациента и результаты общего набора анализов, а также начало полного осмотра. Быстро просмотрев документ до конца, Чип перешел на следующую введенную в компьютер страницу. Эта была гораздо длиннее предыдущей. И, по мере чтения, Чип понял, почему заподозрил неладное. Он несколько раз перечитал все, исключительно чтоб убедиться, что понял все верно, и что какие-либо дальнейшие заметки или исправления отсутствовали. Их не было. Чип искал ответы, и теперь, к своему сожалению, их нашел. — И почему я всегда оказываюсь прав насчет дурных вещей? — вздохнул он, чувствуя на сердце огромный камень. Встав, он вышел из программы и пошел к двери, ведущей в вестибюль, совершенно не заботясь, что кто-то из персонала мог увидеть его в запретной зоне. Он оставил форму на прилавке, совершенно не заботясь о том, найдет ее клерк или нет. Он некоторое время постоял у двери, совершенно не заботясь о том, что друзья его заждались. Если честно, в данный момент его вообще мало что заботило. * * * Гайка посоветовалась с Гиго, и тот порекомендовал уютный ресторан в центре города. Он полностью принадлежал животным, поэтому не было нужды беспокоиться о вмешательстве людей. Когда Кан и Там отлучились, Гайка разъяснила их план остальным членам группы. Те очень удивились, что не догадались раньше, почему Там и Кан так холодны друг с другом, и быстро согласились с планом. Гиго сообщил Кан, где они решили ужинать, объяснив, что всегда хотел показать это место дочери. Кан согласилась, и оставшаяся часть дня ушла на подготовку. Гиго пояснил, что это очень церемонный ресторан, и от посетителей требовалось соблюдать строгий дресс-код. Перебрав свой гардероб, Кан отобрала несколько платьев. Гайка просмотрела их и выбрала то, в котором, по ее мнению, Кан будет совершенно неотразима. Это было узкое платье из белого атласа, с вытканным из золотых ниток поясом вокруг талии и лифом, покрытым вычурным узорчатым изображением стеблей бамбука и голубей. Оно плотно облегало фигуру Кан, и даже Гайка была вынуждена признать, что в нем Кан выглядит краше обычного. Дабы не быть единственной в столь изысканном наряде, Кан выбрала для Гайки стильное синее платье. К нему прилагался повязывавшийся вокруг талии глянцевый темно-синий пояс, а сверху и снизу торчали несколько небольших тканевых завитушек, создававших впечатление букета цветов. Такие же украшения были нашиты на плечах в сочетании с дополнительными оборками, плавно ниспадавшими на руки. К радости Гайки платье сидело на ней так хорошо, словно было специально на нее пошито. Кан с широкой улыбкой наблюдала, как Гайка рассматривает себя в зеркало, дивясь тому, как хорошо сидит на ней платье. — Господи, — в конце концов сподобилась произнести Гайка, — это по-настоящему прекрасное платье. — Не забывай, — ответила Кан, — что не одежда красит девушку, а девушка — одежду. Готова поспорить, остальные со мной согласятся. Особенно те два удалых бурундука, — она рассмеялась, а щеки Гайки сделались пунцовыми. «В конце концов, — подумала Гайка, — не припомню, чтобы когда-либо носила что-то столь элегантное. Да, оно не такое удобное, как мой комбинезон, но все равно... мне в нем хорошо». Они встретились с мужчинами позднее вечером, и Гайка чувствовала себя несколько странно, представляя себя за штурвалом «Крыла Спасателей» в платье. Их транспортное средство никак не вязалось с высшим обществом. Впрочем, если у нее и были какие-то сомнения насчет ее наряда, реакция ее друзей и отца бесследно их развеяли. Рокфор и Гиго смотрели на нее с чувством гордости: маленькая девочка, которую они знали столько времени, наконец-то выросла. Вжик и Там улыбались и одобрительно кивали, радуясь, что она наконец-то начала пробовать что-то интимное, вроде ношения платьев. А Чип и Дейл... ну, она предполагала, что им понравится, но и представить не могла, насколько. Какое-то время они просто таращились на нее, пока их Супер-Эго не привело их Ид в чувство. Чипу даже пришлось прислониться к стене, чтобы не упасть. Потом перед их взорами предстала Кан, и все стало только хуже. Кроме того, как с улыбкой отметила Гайка, Там повел себя так, будто увидел Кан впервые. На миг его глаза вылезли из орбит, но его самоконтроль позволил ему справиться с ситуацией. Кан даже улыбнулась ему, одобряя надетый на нем ладно скроенный смокинг. Остальные члены группы надели такие же, добытые в найденном неподалеку пристойном ателье. Гайка не сдержала приглушенного смешка в адрес Чипа, поскольку истовый лидер команды надел свою видавшую виды шляпу, что придавало ему хоть и странный, но, вне всякого сомнения, выдающийся вид. Они вскарабкались на борт «Крыла Спасателей» и полетели к своей цели. Во время еды Чип был чем-то подавлен, объяснив это накопившейся за последние две недели усталостью. Несмотря на отстраненность Чипа, остальные прекрасно провели за ужином время, обсуждая прошедшие события и то, что могло ждать их в будущем. Все рассказывали о том, что с ними случилось, причем Дейл даже поведал о путешествии в небесную бюрократию, а Там признался, в чем заключался его тайный замысел. Впрочем, все указывало на то, что никто, даже Кан, на него за это не сердился. Они были слишком счастливы, что остались живы, чтобы питать обиду на что-либо. По мере продолжения вечера становилось очевидно, что Кан и Там постоянно украдкой бросают друг на друга взгляды. Также за время беседы ни разу ни насупились и не отпустили ни единой колкости, и даже улыбались друг другу. — Должна тебе признаться, Там, — сказала Кан несколько неуклюжим уважительным тоном, с которым она явно не привыкла к нему обращаться, — я поражена твоим решением распустить клан. Я знаю, как трудно расстаться с тем, что тебе близко, но это был по-настоящему мудрый шаг. Там кивнул и улыбнулся ей. — Ну, ты определенно будешь рада услышать, что оказалась права. Я действительно был не в силах сделать что-либо, чтобы вернуть ему его былую славу. Лучшим вариантом, который одобрили бы и мои родители, было начать сначала. В конце концов, я — последний мужчина в семье. — И какой мужчина, — гортанно проворковала Кан. Все присутствующие изумленно моргнули. Кан в самом деле флиртовала с Тамом. Там, впрочем, продолжал улыбаться, сидя и глядя на Кан. Затем он резко поднялся, подошел к ней и отвесил низкий поклон. — Кан, — он протянул ей руку и жестом указал на танцпол, — могу я рассчитывать на этот шанс? — Ты хотел сказать «танец»? — осклабилась Кан, кладя свою ладонь в его. — Поверь мне, Кан. Я знаю, что говорю. Возможно, впервые в жизни Кан густо покраснела от услышанного. Там помог ей подняться, и они пошли на танцпол, не сводя взглядов друг с друга. — Господи, — улыбнулась им вслед Гайка. — Все прошло даже лучше, чем я рассчитывала. — Ага, — Чип выдавил из себя слабую улыбку, искренне радуясь возможности отвлечься. Все наблюдали за тем, как Кан и Там закружились в танце, двигаясь будто единое целое. * * * Они решили переночевать у Кан. В ее квартире было полно места, им не надо было раскошеливаться на гостиницу, а добираться до далекого домика Гиго и Тама никому не хотелось. Вернувшись, они переоделись и отправились спать, переваривая ресторанную еду и музыку. Дейл предложил устроить своего рода пижамную вечеринку, и эта идея вроде бы пришлась по душе всем. Кан достала все имевшиеся у нее одеяла и подушки и расчистила большой участок пола. Дейл и Вжик затеяли несколько боев подушками, но в итоге остальные задавили их числом. В конце концов они растянулись на полу, а Кан погасила свет. В считанные минуты большинство из них крепко уснули. Большинство, но не все. Чип посмотрел туда, где лежал Гиго, и увидел, то авиатор еще не спит. Между ними примостилась уже уснувшая Гайка. «Отлично, — подумал Чип, перемещаясь поближе к ним. — Это должно облегчить задачу нам обоим». Гиго взглянул в направлении движения. — О, Чип, привет, — он говорил тихо, чтобы никого не разбудить. — Тоже не спится? — Просто голова от всего кругом идет, — Чип тоже говорил тихо, и их голоса осторожно огибали спящую Гайку. — Мне это знакомо, — усмехнулся Гиго. Он вновь повернулся к Чипу и заметил, что тот смотрит на него пристально и даже с некоторым раздражением. Чип был явно чем-то огорчен, чем-то связанным с Гиго, но что бы это могло... — А, — безучастно произнес Гиго, сложив два и два. — Ты знаешь, да? — Когда вы собирались рассказать ей? — Чип указал на Гайку, постаравшись ее не потревожить. Гиго пожал плечами настолько, насколько позволяло лежачее положение. — Я хотел, но подходящий момент все никак не наступал, — он помолчал. — Давно знаешь? — Только сегодня узнал, — вздохнул Чип. — Но я уже давно что-то такое подозревал. В смысле, я мог понять, почему вы не хотели выходить на связь с Гаечкой, оказавшись втянутым в эту проблему с якудза... — Я боялся, что они попытаются надавить на меня, похитив ее или того хуже, — тут же перебил Гиго. — ...однако, — не отступал Чип, — это произошло спустя несколько месяцев после крушения. Да, долгое время вы были прикованы к кровати, но между вашим обследованием в больнице и убийством родителей Тама должно было быть окно в одну-две недели. При желании этого времени с лихвой хватило бы, чтобы написать Гаечке короткое письмо и организовать его доставку, — в окружающей их тишине голос Чипа звучал холодно и твердо. — Но у вас не было такого желания. Почему? Этого я никак не мог взять в толк. И все же этому могла быть причина; единственная, которая пришла мне на ум. И сегодня в клинике она подтвердилась. Гиго ничего не ответил и просто глядел в потолок. — Итак? — вновь задал вопрос Чип. — Не кажется ли вам, что вы должны сказать об этом дочери? Не кажется ли вам, что она имеет право знать? — Кажется, — сказал Гиго, переводя взгляд на Гайку. Она по-прежнему мирно спала между ними, и ее прочный комбинезон казался синевато-серым в рассеянном лунном свете. — Но не сейчас. Надо дождаться подходящего момента. — Нет, — Чип помотал головой. — Либо вы ей расскажете, либо это сделаю я, — по его тону было понятно, что он не блефует. — Вы не можете вечно откладывать это, Гиго. Понимаю, вы надеетесь, что все рассосется само собой, либо что она выяснит это самостоятельно, но так будет только хуже для нее. Да, вам обоим надо будет преодолеть сложные эмоциональные барьеры, но это семечки по сравнению с тем, что все мы только что пережили. Чем раньше вы скажете ей, тем раньше преодолеете эти препятствия и перейдете к по-настоящему важным вещам. Гиго посмотрел на Чипа и тепло улыбнулся. — Ты знаешь, Чип, это по-настоящему отличный совет. Я в шоке, что ты сам не последовал ему. — Что? — ответ Гиго застал Чипа врасплох. — Я? — Да, — Гиго вновь усмехнулся. — Ты. Ты, безнадежно влюбленный в мою дочку. Какое-то время Чип двигал вверх-вниз челюстью, не издавая, однако, ни звука. Он был безмерно благодарен судьбе, что все остальные спали. — Что? — пискнул он наконец. Вздохнув, Гиго наклонился к нему поближе, нависнув над Гайкой. — Ты до сих пор не в силах признаться в этом самому себе, не так ли? Ты и впрямь настолько боишься возможности, сколь бы микроскопической она ни была, что она тебя отвергнет? Чувства, которые ты питаешь, Чип, никуда не денутся. Ты действительно хочешь прожить всю свою жизнь, так и не узнав? Ты — прагматичный лидер, но даже тебе должно быть известно, что всем нам приходится действовать наудачу и наобум. Даже в отсутствие страховочной сети. Гиго отстранился, а Чип обнаружил, что смотрит на Гаечку, свернувшуюся подле него комочком под одеялом. — Я расскажу Гаечке свою тайну, Чип, — мягко продолжил Гиго, — если ты расскажешь ей свою. А видя твое отрицание, я понимаю, что беспокоиться не о чем. — Ничего я не отрицаю... — вялый протест Чипа и близко не тянул на оправдание. — Тогда скажи ей, что любишь ее. — Я... я... — Ты никогда не сможешь признаться ей, Чип, пока не признаешься самому себе, — с этими словами Гиго перевернулся на бок, оставив Чипа наедине со своими мыслями. Ротик Гаечки был слегка приоткрыт, а уголки чуть подняты; она чему-то слабо улыбалась во сне. Чипу стало любопытно, что может ей сниться. Подложив переплетенные пальцы под голову и растянув грудь, он лег на спину, размышляя над словами Гиго. Его доводы были очень убедительны. Возможно, в конечном итоге Гаечке и впрямь лучше ничего не знать. Может, все сложится отнюдь не так плохо, как он предвидел. В конце концов, если он вынудит Гиго посвятить Гаечку в свою тайну, тот вполне может призвать следующим к ответу его. Чип не был уверен, что готов высказать в лицо Гаечке свои подлинные к ней чувства. Он сомневался, что когда-либо будет к этому готов. А значит, Гиго вполне мог добиться своего... То ли Гайка спала в неудобной позе, то ли ей что-то приснилось, но она вдруг ни с того ни с сего зашевелилась и перекатилась в сторону Чипа, положив голову на его обнаженную грудь. По всему видать, новая «подушка» пришлась ей по душе, поскольку она улыбнулась шире и прижалась теснее, подсунув макушку под самый подбородок Чипу. Она обвила его руками и притянула к себе, сделав частью мягкого клубочка. Чип был очень удивлен, что никто из окружающих не проснулся, поскольку его сердце колотилось так громко, что, казалось, должно перебудить полгорода. Неожиданная резкая близость Гаечки, прикорнувшей у него на груди, заполонила его разум таким потоком теплоты, что его мысли грозили безнадежно утонуть. Очень медленно и очень-очень осторожно он высунул руки из-под головы и опустил их на спину Гаечки. Он касался ее очень осторожно, дабы нисколечко ее не потревожить. Затем он медленно, но сильно потянул, прижав ее к себе, зажмурился и, зарывшись носом в ее макушку, вдохнул густой аромат ее волос. Гайка издала вздох невыразимого удовольствия, в котором еле-еле слышался смешок, чем лишь упрочила решение Чипа. По его лицу бесшумно скатилась слезинка. В этот миг он понял, что сделал свой выбор, и страстно пожелал, чтобы жизнь не была к нему порою столь жестока. Увы, в отличие от Тама, он был не в силах осуществить свое желание. * * * Гайка с улыбкой зевнула, вспомнив только что виденный сон. Они с Чипом сидели в везущем их домой «Крыле Спасателей», тесно прижавшись друг к другу. Она решила, что ощущение его мягкого меха у нее на лице было лишь пережитком сна, и была приятно удивлена, обнаружив, что она взаправду лежит у него на груди, и ее голова поднимается и опускается в такт его ритмичному дыханию. Она улыбнулась еще шире, ощутив, что его руки нежно обнимают ее, прижимая ее к нему. Ею овладело то самое чувство, которое возникло тогда в больнице, и ей пришлось изо всех сил сдерживаться, чтобы не издать смешок. Она не хотела нечаянно разбудить Чипа. Она отрешенно задумалась, он ли ее к себе придвинул, или это она сама сместилась во сне. Не то чтобы в данный момент это имело какое-либо значение. Важным было лишь это неописуемое ощущение близости, которая она просто впитывала, смакуя каждый миг. Как бы ей хотелось, чтобы они могли лежать так вечно. — Но это невозможно, сама понимаешь. Моргнув, Гайка посмотрела перед собой и увидела стоящего с широкой и одобрительной улыбкой отца. Ее накрыло лавиной смущения, как тогда, в детстве, когда он застал ее за примеркой маминых туфель на высоких каблуках. — П-папа! — сурово прошептала она, все так же улыбаясь. — Тихо, а не то разбудишь его. Гиго улыбнулся и помотал головой. — Прости, солнышко, но он уже проснулся. Гайка бросила быстрый взгляд на Чипа. Ей было плохо видно его лицо, но по всему выходило, что он крепко спит. — О, солнышко, не переживай, — сказал Гиго, прочтя ее мысли. — Я посетил тебя не для того, чтобы сказать это. — Посетил меня? Пап, ты в порядке? — она внимательно осмотрела отца, заметив, что он мало того, что внезапно обзавелся радужными оболочками, так они еще и представляют собой переливающуюся смесь хроматических пятен. — Что за?.. — Гаечка, послушай, — продолжал Гиго, не замечая ее реакции. — Ты кое-что должна сегодня сделать. Гайка могла лишь молча смотреть на него. Что вообще происходит? Она невольно теснее прижалась к Чипу, пытаясь таким образом усилить свою защищенность. — Порою меня называли легендой, — продолжал Гиго. — Памятуя про это, я настоятельно рекомендую тебе выяснить, что я такое. — Ты хотел сказать, кто ты такой, верно? — Нет, солнышко, в данный момент гораздо важнее выяснить, именно что, — он подмигнул ей, испустив ослепительную многоцветную вспышку. * * * Проснувшись как от толчка, Гайка рывком вскинула голову и огляделась. Она все так же лежала на полу квартиры Кан, но, по всему выходило, проснулась последней. Даже Дейл уже встал и вместе с остальными сидел на кухне. Приняв сидячее положение, Гайка почесала голову и зевнула. — Странный сон... — пробормотала она, ощущая одновременно облегчение и грусть по поводу того, что все это было не взаправду. — О, она проснулась, — донесся со стороны кухни голос Рокфора. Подняв глаза, Гайка увидела старого друга, который стоял в дверях, облаченный в фартук и поварской колпак. Судя по всему, Кан решила позволить заняться готовкой ему. — Давно пора, дорогая, — продолжал он. — Мы уже ползавтрака съели. Я уж боялся, что ты его весь проспишь. — Похоже, нет, Рокки, — устало сказала она, поднимаясь на ноги. — Буду через минуту. — Вот и славно. Как поедим, надо будет слетать по тропе, чтобы забрать из домика вещи Тама и Гиго. Поскольку вся эта катавасия с кланом Мохнонога, можно сказать, себя исчерпала, им больше нет нужды прятаться в глуши. Гайка кивнула. — Дай мне минутку, — она поплелась в ванную, чтобы умыться. Когда она пришла на кухню, остальные как раз доедали свои порции, после чего разошлись помогать Кан прибраться и готовить «Крыло Спасателей» к очередному дальнему перелету. Гайка ела молча, позволив мозгу развивать различные направления мыслей. По большей части ее занимал увиденный сон, поскольку производил впечатление более адресного, чем большинство виденных ею прежде. Позавтракав, она присоединилась к собравшимся у «Крыла Спасателей» остальным членам группы и забралась в кресло пилота. Пристегиваясь, она украдкой взглянула на Чипа, уловив его суровый взгляд, адресованный ее отцу, который в ответ лишь пожал плечами. В следующий миг взгляд исчез без следа, и они вернулись к своим делам как ни в чем не бывало. «Любопытно», — подумала Гайка, запуская двигатели «Крыла» и взлетая в утреннее небо. Полет вдоль склона горы прошел относительно быстро, поскольку они уже знали дорогу к своей цели. Гиго заверил их, что много времени это не займет, поскольку им надо было забрать из домика и окрестностей лишь пару вещей. Остальное можно было оставить. К тому времени, как они наконец-то приземлились у непритязательной хижины, едва перевалило за полдень. Все высадились, чтобы приступить к делу. Там повел за собой Дейла, Вжика, Рокфора и Кан, дабы они помогли ему собрать несколько расставленных по округе предметов. По большей части это были разнообразные указатели тропы, но Там все равно хотел собрать их, поскольку они изначально принадлежали его родителям. Гайка, первой войдя в домик, заметила кое-что, оставленное на столе Вжиком, а именно книгу, озаглавленную «Мифы и легенды». В ее памяти всплыл недавний сон, и она ощутила, как берет книгу, словно повинуясь заранее заложенной программе. Она огляделась и увидела, что Чип и Гиго заняты складыванием всякой всячины в сундучки. Ей очень хотелось полистать книгу, но она не могла делать это у них на виду, поскольку то, что они работают, а она нет, слишком сильно бросалось бы в глаза. Она выскользнула наружу, дав себе зарок, что отлучается всего на минутку, а потом вернется и поможет им. Она присмотрела местечко на солнышке у утеса и удобно устроилась с открытой книгой. Она быстро листала страницы, чувствуя, что ищет что-то, но пока не знает что. Книга содержала множество преданий и мифов о животном и человеческом Востоке и была даже проиллюстрирована изящными и плавными рисунками. Один-то из них и привлек ее внимание. На нем был изображен мужчина, приближавшийся к небольшой группе путников. Он выглядел совершенно обыкновенно, однако художник нарисовал разноцветными чернилами бьющие из его глаз четкие волнистые линии. Сверившись с названием главы, она увидела, что та посвящена духам и призракам. Заинтригованная, она нашла относящееся к рисунку место в тексте и стала читать. «Дух Дзи-Кай, — гласил текст, — также известный как проводник путников, известен в течение многих веков, однако так и не был всецело исследован. На данный момент о нем определенно известно только то, что о нем сообщают очевидцы, и их свидетельства с течением времени не меняются. Во-первых, он является как людям, так и животным, поэтому считается всеобщим благодетелем. Однако, он является только тем, у кого благородная душа. Разумеется, под этим подразумеваются не особы королевской крови или благородного происхождения, а те, кого он сочтет достойным своей помощи. Само собой, его явление считается благодатью». Гайка на миг оторвала взгляд от книги. — Господи, это что же, у меня благородная душа? — она осклабилась. — Круто. «Второй известный факт, — говорилось дальше, — это метод и способы, которые он использует для дачи советов. Исходя из собранных свидетельств, чаще всего он является своему избраннику или группе избранников во сне. Иногда он является сразу всей большой группе, все члены которой видят один и тот же сон, но это редкость. Он предпочитает являться каждой избранной душе на более личном уровне и обыкновенно является во сне лишь одному избраннику за раз. Однако из этого не следует, что его явления ограничиваются лишь снами, поскольку, как свидетельствуют очевидцы, он может говорить с теми, кто пребывает в какой-либо разновидности транса. Источником этого транса может быть гипноз, отсутствующий взгляд в пустоту или даже, как указывают более современные свидетельства, просмотр телевизора в течение длительного времени. Предоставляемая духом Дзи-Кай информация настолько же разнородна, как ее реципиенты. Одному он может посоветовать предпринять определенные действия, которые принесут его роду почет, а другому может загадать запутанную загадку, разгадкой которой будет давно разыскиваемый ответ на не дающий покоя вопрос. Его совет может быть политическим или личным; это зависит исключительно от того, что дух сочтет лучшим для конкретного лица. Порой он даже дает более одного совета, но такие случаи редки. Однако можно с уверенностью утверждать, что совет всегда касается ближайшего будущего, обыкновенно в пределах одного-двух дней, а зачастую — момента непосредственно пробуждения». — Выходит... — Гайка посмотрела на небо, — мое предназначение — узнать это? Может, стоит рассказать об этом остальным. Вдруг им тоже снились такие же сны, — пожав плечами, она продолжила чтение. «Явление духа Дзи-Кай очень легко распознать, и именно поэтому он так хорошо известен исследователям. Во-первых, какой бы облик он ни принимал, у него всегда переливающиеся разноцветные глаза. Считается, что это как-то связано с его ролью в загробном мире, а некоторые даже подозревают, что это своего рода канал связи, при помощи которого дух черпает свои силы из просвещенного источника. Следующим признаком, отличающим этого духа от остальных, является то, что сны всегда начинаются совершенно буднично и, если уж на то пошло, большинство даже не осознает, что они спят, пока что-либо, обычно разноцветные глаза, не наводит их на эту мысль. Последний признак, позволяющий легко определить явление духа Дзи-Кай — выбираемый им облик. Этот облик всегда различен, однако известно, что при явлении группе друзей он использует один и тот же облик. Используемый облик хорошо знаком каждому из них; как правило, это облик их общего друга или знакомого. Облик до мелочей повторяет оригинал, и его природу выдают лишь разноцветные глаза. Имеется еще один устойчивый факт касательно выбираемого им облика, а именно что он выбирает облик того...» По мере чтения окончания абзаца глаза Гайки становились все шире. — Нет... — выдохнула она, не в силах осмыслить прочитанное. — Нет... это нечестно... Она крепко зажмурилась и сидела неподвижно, словно сила ее отрицания могла как-то изменить напечатанный текст. Поднявшийся по склону утеса ветерок перевернул страницу поверх ее руки, лежавшей там, где она завершила чтение. Она медленно открыла уже начавшие затуманиваться глаза и прочла последнюю строчку вслух: — ...выбирает облик того, кто недавно умер, а в некоторых случаях... — тут ее голос дрогнул, и ей пришлось заставить себя продолжить. — ...того, кому суждено вскоре умереть. Она свернулась клубочком вокруг книги, уткнулась лбом в колени и обвила голени руками. И очень долго плакала. * * * Ругаясь себе под нос, Чип перенес к «Крылу» один из сундучков. Они с Гиго и парой слов не обменялись, но при этом вели ожесточенную перепалку посредством взглядов, поз и выражений лиц. На данный момент побеждал Гиго. Он все расскажет Гаечке, но не сейчас. Однако после прошлой ночи, когда Гайка случайно прижалась к нему, Чип вспомнил слова, совсем недавно сказанные им резким тоном Таму, касательно того, что ежели Там, действием ли, бездействием ли, навредит Гаечке, он об этом пожалеет. — Действием ли, бездействием ли, — проворчал Чип, преследуемый собственными словами. — Готов поспорить, роботы Азимова с такой проблемой никогда не сталкивались. Он знал, что должен либо рассказать все Гаечке, либо обличить Гиго в ее присутствии. Конечно, Гиго вряд ли блефовал насчет выкладывания собственного козыря и принуждения Чипа раскрыть свои подлинные чувства к Гаечке. Сегодня Чип уже пытался несколько раз сказать себе, что любит Гаечку, однако никак не мог освободиться от возведенных вокруг его души стен. Да, вполне возможно, они мешали ему ощутить подлинную радость, однако в то же время они защищали его от еще одной раны. Однако, похоже, Гиго удалось найти брешь в его обороне. Вздохнув, Чип загрузил сундучок в сиденье, понимая, что вариант у него лишь один, а именно как можно дольше просто тянуть время. Загрузив сундучок в «Крыло», он огляделся и увидел, что Гайка в одиночестве сидит на утесе. Он уже долго ее не видел и решил, что она ушла вместе с остальными. Остальные. Ушли. Чип посмотрел на домик. Гиго, он и Гайка. Одни. Он понял, что это идеальный момент. Сделать это наедине, а далее пусть Хэкренчи решают, посвящать ли во все остальных. Насчет них Чип не переживал, но Гайка должна была знать. Только тогда он почувствует, что сделал все, что мог, чтобы помочь, пусть даже это заставит ее расплакаться. Зато она хотя бы сможет поплакать у него на плече. И то хлеб. Соскочив с «Крыла», Чип направился к Гайке. Она сидела, как статуя, устремив взор в небо, с закрытой книгой на коленях. Ее глаза раскраснелись и опухли — явный признак того, что она плакала. «Может, она уже знает», — подумал он, но отбросил эту мысль. Гиго никак не мог рассказать ей. Чип не был уверен, что сейчас самый подходящий для Гаечки момент, но не отступил. Чем раньше это всплывет наружу, тем лучше будет всем. — Гайка? — негромко позвал он. Она повернула к нему голову. — Ой... привет, Чип, — ее голос был совершенно бесцветным, а лицо — усталым. Энергия, переполнявшая ее с тех самых пор, как она обнаружила, что ее отец жив, исчезла без следа. — Э-м-м... — Чип опустил глаза, затем протянул ей руку. — Прошу, идем со мной. Ты должна узнать кое-что... важное. Пару секунд она смотрела на него, и ее лицо смягчилось. У Чипа чуть сердце из груди не выпрыгнуло, когда он заметил в ее больших голубых глазах искорку доверия. Она протянула руку и крепко сжала его ладонь, позволив ему помочь ей подняться. Сунув книгу под мышку, она пошла к домику вслед за Чипом, все так же сердечно сжимая его ладонь. Она прикрыла глаза, будто черпая силу из его присутствия. «Логично, — нервно усмехнувшись, подумал Чип, — ноги меня практически не держат. Их сила явно куда-то девается». Он привел ее в домик, где Гиго как раз запирал последний сундучок. — О, привет, солнышко. Где была? Она пожала плечами, толком не зная, что сказать. Одной рукой она все так же крепко прижимала к себе книгу, а другой рукой нежно держала ладонь Чипа. — Гиго должен кое-что тебе сказать, — недвусмысленно объявил Чип, информируя одновременно и Гайку, и Гиго. Гиго вздохнул и насупился. — Либо вы ей расскажете, либо я, — добавил Чип одновременно понимающим и повелевающим голосом. — Лично я думаю, что ей будет лучше услышать это от вас. — Все в порядке, — негромко произнесла Гайка, слабо, но искреннее улыбнувшись. — Я уже знаю. — Ты знаешь? — недоверчиво спросил Гиго. Не скрывавший потрясения Чип повернулся к Гайке. — Что ты знаешь, Гаечка? — Что... — она закрыла глаза, прежде чем договорить. — Что ты умираешь, папа. Какое-то время Гиго просто смотрел на дочь, затем подошел к ней и покровительственно обнял. Чип неохотно высвободился из Гаечкиной ладони и отступил, давая отцу и дочери возможность полноценно обняться. Гайка зарылась лицом в грудь отца, но не заплакала. Она уже давно израсходовала все слезы. Она обвила руками спину отца, переплетя пальцы и крепко прижав его к себе. — Как ты узнала? — мягко спросил Гиго. Он явно не считал, что ей проговорился Чип. — Ну, думаю, я всегда это знала где-то в глубине души, — ответила Гайка с пересохшим от совсем недавнего плача горлом. — Просто только сегодня я смогла полностью это принять, — она крепко зажмурилась и выдавила из себя следующий вопрос: — Сколько у тебя времени? — Два месяца максимум, — вздохнул Гиго. — Я узнал, что у меня последняя стадия рака, когда прошел то медобследование, и врачи сказали, что у меня примерно четыре года. Чувствую, что отпущенное мне время истекает. Прости, Гаечка, что не сказал тебе раньше, но именно поэтому я не хотел, чтобы ты знала, что я выжил. Как по мне, было несправедливо сообщать тебе, что я жив, лишь затем, чтобы тут же сообщить, что снова умру. По правде говоря, я был рад возникшей ситуации с якудза, поскольку она давала мне весомый повод держать тебя в неведении. Отныне моей заботой была не моя, а твоя безопасность. Продолжавшая обнимать отца Гайка ответила не сразу. — Я люблю тебя, папочка. — Знаю, солнце, — он нежно поцеловал ее макушку, — знаю. Все это время Чип хранил молчание. Гиго взглянул на него, давая понять, что ничего не скажет Гаечке. Заметно расслабившись, Чип произнес одними губами: — Спасибо. Гиго кивнул и тоже одними губами ответил: — Пообещай присмотреть за моей девочкой. Чип ласково улыбнулся. — Почту за честь. До прихода остальных никто не проронил ни слова. Они просто ждали в домике, слушая, как ветер свистит за окнами. * * * Когда остальные вернулись, им было сообщено о раке Гиго. Это стало неожиданностью для всех, кроме Тама, который был вместе с Гиго в больнице, когда тому поставили диагноз. Все опечалились, однако Гиго не дал им возможности предаваться грусти, заявив, что не собирается растратить последние дни своей жизни на скорбь по несбывшемуся. Раз ему сдали именно такие карты, он намеревался хотя бы выйти с ними в ноль. Особой радости это никому не принесло, однако возразить авиатору было особо нечего. Было очевидно, что Гиго давным-давно смирился с тем, что смертен. Смерть страшила его далеко не так сильно, как всех прочих, несмотря на то, что он уже был записан к ней на прием. Они загрузили «Крыло Спасателей» и Там с Гиго бросили последние взгляды на домик, прощаясь с простой хижиной, последние несколько лет служившей им домом. По возвращении в город Там организовал переезд в небольшой дом, где он мог начать работу по обустройству новой семьи. Спасатели не без удовольствия отметили, что он находился совсем рядом с местом жительства Кан. Последняя была от этого в восторге. Остальным не верилось, что это те самые Кан и Там, которые в ходе миссии готовы были вцепиться друг другу в глотки. Теперь же на смену язвительным колкостям пришли объятия, а фырканьям — подмигивания. Чипа и Дейла чуть не стошнило от патоки, источаемой новой парой. — Что ж, — сказал Там, крепко пожимая руку Чипу, — надеюсь, наши пути еще пересекутся. — Возможно, нас вновь занесет в Японию, — ответил Чип, отвечая на рукопожатие. — Если так, мы вас разыщем. — А если вы когда-либо заглянете в Штаты, то знайте, что наше дерево всегда открыто, — сказала Гайка, обнимая на прощание Кан. — Счастливо оставаться, Кан. Береги себя, слышишь? — Себя? — рассмеялась Кан. — Меня больше заботит присмотр за его пятой точкой, — она показала большим пальцем на Тама. — Со всеми этими его снами и всем прочим мне сильно повезет, если я хотя бы на день смогу удержать его от очередной передряги. — О, Кан, уверена, ты найдешь, чем его занять, — лукаво произнесла Гайка, многозначительно глядя на них с Тамом. Кан захихикала и кивнула, заставив всех присутствующих самцов покраснеть. — Гайка, и давно ты начала... э-э-э... думать в таком ключе? — спросил Дейл, не веря собственным ушам. — О... — Гайка невинно закатила глаза. — Кан дала мне пару ценных указаний. — О чем? — услышал Чип собственный робкий голос. Вместо ответа Гайка лишь одарила его неимоверно страстным взглядом. Обычно, когда та делала Кан, Чип таял. Однако сейчас, когда это сделала Гаечка, Чип ощутил, что вот-вот спонтанно воспламенится. — Ну, — сказал Рокфор, крепко обнимая Тама и Кан, — держите связь, вы поняли меня? — Ага, — кивнул Дейл. — Нам бы хотелось узнавать, как дела у нового клана и все такое. — Кстати, о клане, — Вжик жестом указал на висевший у Тама на шее новый кулон. — Что это? — О, чуть не забыл показать вам. Только что изготовили для меня. Новый символ моего будущего клана, — Там поднял его на руке, чтобы все увидели эмблему. На ней была изображена полная луна, окруженная пятью звездами. — Кан посоветовала это изменение. Две отдельных луны стали одной, а звезды их теперь не разделяют, а защищают. — Романтичненько, правда? — хихикнула Кан, прижимая Тама к себе. — Э-э-э... угу, — судя по всему, резкий прилив крови к щекам Тама блокировал ему доступ к словарному запасу. — Ну что же, нам пора, — объявил Гиго, перемещаясь в «Крыло». — Нам стоит поторопиться, если хотим поскорее добраться до Штатов. Путь домой неблизкий, сами знаете. — Точно, папа, — улыбнулась Гайка, присоединяясь к отцу, — но пункт назначения того стоит. Остальные Спасатели сели в «Крыло» и помахали на прощание Таму и Кан, пока самолет взмывал в воздух и брал курс вослед солнцу. * * * Путь домой было наполнен прежде всего рассказами. Спасатели воспользовались долгим обратным путешествием, чтобы посвятить Гиго во все свои многочисленные приключения, и Гиго ответил им тем же, рассказав об их с Тамом нескольких опасных стычках с кланом Мохнонога. Особой красноречивостью отличался Рокфор, поставивший перед собой цель доказать старому другу, что он не утратил былую хватку ни в плане приключений, ни в плане повествований. Наконец, почти через месяц после отъезда, они возвратились в свой штаб. — Лучшая часть отъезда, — радостно вздохнул Дейл, когда впереди показалось их дерево, — это возвращение домой. Парни быстро разгрузили «Крыло», в то время как Гайка организовала отцу подробную экскурсию по их жилищу, с гордостью демонстрируя сделанные ею и остальными Спасателями усовершенствования. Гиго живо комментировал увиденное в ходе экскурсии; особенно его впечатлил украшавший стену гостиной полицейский значок. Любимым местом Гаечки, как нетрудно было догадаться, была мастерская, в которой она практически жила. Она провела там почти час, демонстрируя отцу всевозможные изобретения, построенные либо планируемые. Особый интерес у Гиго вызвали предметы, которые она перевезла из их старого дома. Это подсказало Гайке идею, и на следующий день они с отцом полетели в свой старый дом возле аэропорта. Остальные Спасатели решили не лететь, так как за время их отсутствия накопилось много требовавших их внимания дел. А еще они негласно договорились, что для Гаечки будет лучше как можно больше времени проводить с отцом. Они решили, что полет в старый дом Хэкренчей — настолько личное дело, что им будет там неуютно, поэтому решили остаться в штабе. Самолет вел Гиго, которого Гайка ускоренно вводила в курс дела насчет принципов функционирования «Крыла Спасателей». Гиго все ловил на лету, и хотя от некоторых из установленных Гайкой дополнительных функций ему было несколько не по себе, он благоразумно молчал, умело ведя «Крыло» к подбитому самолету, служившему им домом с тех пор, как Гайка была маленькой. Когда они прибыли, Гайка будто снова стала маленькой и носилась туда-сюда, рассказывая Гиго обо всем, что случилось после его отъезда, и о своей встрече с Чипом, Дейлом, Рокфором и Вжиком. Гиго стало явно не по себе от всех установленных ею ловушек, но дочка заверила его, что ни один коммивояжер никогда ее не посещал. Дважды. Гиго счастливо вздыхал, гуляя по старой вотчине и показывая на места, вызывавшие в памяти воспоминания о проведенном вместе времени, когда Гайка еще росла. Так они обошли весь самолет, предаваясь воспоминаниям о былом. Потом они обошли кладбище самолетов, а затем, когда солнце уже клонилось к закату, пришли к конечной остановке своего путешествия в прошлое. — Привет, Терика, — мягко произнес Гиго, опускаясь на колени перед надгробным камнем на могиле жены. — Давно не виделись. — Она скучала по тебе, папа, — сказала Гайка, подходя к отцу сзади и кладя ладони ему на плечи. — Мы обе скучали. — Взаимно, солнышко, — ответил Гиго и окинул взглядом надгробный камень по соседству. — Так странно, — с усмешкой заметил он, — видеть собственный могильный камень с указанием даты своей смерти. — Да, ну... — Гайка повела плечами и чуть слышно хлюпнула носом. — Она вскоре изменится, — ее руки крепко стиснули его плечи. — Тише, Гаечка, — он похлопал ее руки своими. — Я еще не умер. — Ты никогда не умрешь, папа. — Хм? — Гиго повернулся и встал. — В смысле? Гайка храбро улыбнулась и слегка покачала его руки своими. — Ты всегда будешь со мной. Вот здесь, — она постучала пальцем по медальону, — и вот здесь, — она положила ладонь на область сердца. — Что ж, солнышко, спасибо, — Гиго протянул руку и нежно постучал пальцем ей по носику. — Но ты уж постарайся приберечь там местечко еще для кое-кого. Гайка озадаченно посмотрела на отца, и тот рассмеялся. — Гаечка, я обещал твоей маме помочь тебе обрести такое же счастье, которое обрела она. — Так я счастлива, папа. Я в восторге оттого, что ты наконец-то здесь, дома. — Ну, как бы ни было приятно осознавать, что я способен сделать тебя счастливой, помни, что я не единственный. Гайка по-прежнему не вполне понимала, к чему клонит ее отец. «Как можно быть настолько гениальной в плане складывания машин из деталей, — подумал позабавленный Гиго, — и при этом испытывать такие сложности со складыванием фактов об окружающих?» — Достаточно сказать, Гаечка, что когда меня не станет, — при этих его словах она закусила нижнюю губу, — рядом с тобой по-прежнему будет кое-кто, кому ты настолько же дорога, как и мне. — Рокки? — спросила она. — Он всегда был мне как отец. — Не совсем, солнце. Но, думаю, ты все поймешь уже очень скоро, — он наклонился и поцеловал ее в лоб. Затем, повернувшись обратно к могиле, провел пальцем по верхушке мраморного надгробия. — До свидания, Терика. До скорого свидания, если уж на то пошло. — Пап, идем, — Гайка потянула его за руку, — поехали домой. Она аккуратно повела его прочь от безмятежной могилы матери. Гиго продолжал на ходу смотреть на нее через плечо, но в конце концов отвернулся и выдавил из себя: — Она была необыкновенной женщиной. — И вышла замуж за необыкновенного мужчину, — добавила Гайка. Отец и дочь молча покинули место погребения, и последние лучи солнца исчезли за горизонтом. * * * Это случилось ровно две недели спустя. Жизнь Спасателей более-менее вернулась в колею, и Гиго начал понимать, почему Гайке так нравилась ее работа. Он составил им компанию в расследовании нескольких дел и был впечатлен их эффективностью и искренней гордостью, которую они вкладывали в свое дело. Ему даже выпало несколько возможностей помочь им, и его экспертные пилотажные навыки до минимума сократили время полета в ситуациях, когда на счету была каждая секунда. Чип даже официально провозгласил Гиго почетным Спасателем, чем сильно порадовал Гаечку. В общем и целом, для всех них эти две недели были прекрасным временем. Но на исходе второй недели время Гиго вышло. Он весь день чувствовал себя усталым, и все забеспокоились. Они понимали, что это может означать. Он пытался списать это на общую измотанность, однако когда он рухнул в гостиной, стало ясно, что время пришло. Они перенесли его на Гаечкину кровать и быстро уложили как можно удобнее. Гиго внезапно страшно ослаб и впал в сильную горячку. Вжик тут же полетел за ближайшим врачом, а остальные собрались вокруг кровати, чтобы попрощаться. Все понимали, что врачу ни за что не успеть. — Ну, приятель, — мягко произнес Рокфор, кладя ладонь на плечо Гиго, — у нас было чумовое воссоединение. Я совершенно не в настроении жаловаться. Просто очень хотелось бы, чтобы оно продлилось подольше. — Не желай для себя, Рокки, — кашлянув, ответил Гиго. — Там преподал нам урок. — Вы тоже преподали нам много уроков, — сказал Дейл, натягивая одеяло Гиго повыше. — В самом деле, — медленно кивнул Чип, неотрывно глядя в пол, — я точно знаю, что многому научился. Гиго улыбнулся, но ничего не сказал. Гайка наблюдала за ним; за тем, как кончики его усов поднимаются, а в глазах появляется умиротворенный блеск. Она была благодарна судьбе, что увидела это снова. Рокфор кашлянул, сигнализируя бурундукам, что пришло время оставить Гайку и Гиго одних, чтобы они тоже могли попрощаться. Он понимал, что даже в их отсутствие это будет очень нелегко. Чип и Дейл молча кивнули и вслед за Рокфором направились к двери. На пороге Чип задержался и оглянулся на отца и дочь. Гайка сидела у кровати, предельно бережно держа обеими руками ладонь Гиго. Однако она не плакала, по крайней мере, пока. Ему захотелось подойти и обнять ее, дать понять, что она не одна, но он понимал, что сейчас ей нужно не это. Он тихо вышел в коридор и закрыл дверь. — Что ж, солнышко, — хрипло сказал Гиго, — мне жаль, что так вышло. — Нет-нет, папа, — проворковала Гайка, хлопая его по руке. — Я рада, что так вышло. Я смогла вновь тебя увидеть. Смогла вновь тебя обнять. Смогла быть рядом с тобой на этот раз, — к ее горлу внезапно подкатил ком, но она сумела сдержать слезы. — Разве ты не понимаешь, что это тот самый второй шанс, о котором я всегда мечтала? Я так давно этого хотела. — Пожалуй, я тоже, — Гиго поднял вторую руку и провел ладонью по щеке Гаечки, заставив ее закрыть глаза и податься навстречу прикосновению. — Но я не хотел вновь причинить тебе боль. Я знал, что ты могла испытывать, когда считала меня погибшим. Я прошел через это с твоей мамой. И все же, думаю, это было не... самое плохое время, — его глаза на миг остекленели. Он уходил. — Нет, не самое, — истово прошептала Гайка. Слезы грозили вот-вот хлынуть. Но это будет потом. Когда больше нечего будет сказать. Когда она даст волю своим чувствам. — Послушай, пап, ты знаешь, что я тебя люблю, и что уже по тебе скучаю. Но хочу, чтобы ты знал, что эти несколько недель были лучшими в моей жизни. Я чувствовала каждый миг и смаковала каждую минуту с тобой, будто драгоценный камень. Ты же знаешь это, правда? Папа? Он ответил не сразу. — Да... знаю, — сейчас, когда его легким едва хватало сил выталкивать воздух из трахеи, его голос был очень слабым. — Я тоже, Га... Гаечка. Я... тоже. Гайка склонилась над умирающим отцом, крепко обняв его и вслушиваясь в каждый удар сердца, боясь, что он последний. — О, Гаечка... — голос Гиго был уже лишь шепотом, скорее хрипом, нежели речью. — Он так прекрасен. — Кто, папочка? — Гайка закрыла глаза, ощущая, как Гиго кладет ладонь руку ей на голову, слегка поглаживая волосы. — Свет... так прекрасен. — Знаю, папочка, — первая слезинка прорвалась, но она продолжала бороться. Она еще не закончила. — Послушай, папочка, я... — надвигающийся всхлип заставил ее запнуться, но она упрямо продолжала: — Мне нужно, чтобы ты сделал мне одно одолжение. Тебе надо вновь сесть в «Вопящий Орел». Сможешь? — Да... — ей пришлось напрячь слух, чтобы расслышать ответ. — Все системы... в норме. Взлетаю... — Хорошо... — она тряслась всем телом под напором рвущихся наружу эмоций, но еще держалась. — Теперь. Ты... ты должен послушать меня, п-папочка. Видишь свет? Это сигнальный огонь полосы. Л-лети, папочка. Лети на свет. Но лети осторожно, слышишь? — последнюю фразу она прошептала. — В конце полосы тебя ждет мама. Вот так, в нежных объятиях дочери, Гиго Хэкренч, летчик-ас звериного царства, отправился в свой последний полет. И Гайка зарыдала, как никогда прежде. * * * Похороны прошли необычайно тихо. Всю дорогу до могилы Гайка в полном молчании шла за несшими гроб друзьями отца. Они очень удивились, узнав, что Гиго пережил крушение, поскольку ни о чем не подозревали вплоть до этого скорбного дня. Они, возможно, так и не узнали бы, если бы не желание Гайки устроить отцу достойные его полноценные похороны. Остальные Спасатели также молчали, хотя и обменялись вежливыми приветствиями и соболезнованиями с остальными присутствовавшими. Когда гроб начали медленно опускать в землю, Чип бросил взгляд на стоявшую рядом Гайку. Та наблюдала за происходящим с отрешенным выражением лица, отделенная от остальных собравшихся глухой стеной скорби. Чип посмотрел на Рокфора, также стоявшего с выражением печали на лице. Крупная мышь утерла слезу, печалясь, что наблюдает уход своего давнего друга, но так же радуясь, что на этот раз хотя бы может воздать ему последние почести. Дейл глубоко вздыхал, ему вторил сидящий у него на плече Вжик. Нельзя было сказать, что они были хорошо знакомы с Гиго, однако они знали о нем достаточно, чтобы скучать по нему и сожалеть о том, что не смогут побыть с ним подольше. Чип знал, что он перед Гиго в долгу, да таком, что вернуть его будет непросто. Гиго так и не рассказал Гайке об их разговоре той ночью над ее спящим телом. Он мог сказать ей когда угодно, но так и не сказал. Если уж на то пошло, он даже не дал Чипу ни единого намека, что расскажет. Поначалу Чип счел, что та угроза была лишь блефом с его стороны, но сейчас он понимал, что Гиго поступил так ему во благо. Он также вспомнил сон, приснившийся ему в Японии, казалось, целую вечность назад. «—Гайка тебе не друг, Чип», — сказал тогда «Гиго». «Нет, — мысленно согласился Чип, — она моя любовь». Он наконец-то начал мысленно говорить себе это, однако был по-прежнему не в силах произнести это вслух. Он отлично справился с возведением вокруг себя всех этих стен. Они были построены настолько хорошо, что, как он теперь понимал, выполняли двойное предназначение. Они не только не позволяли посторонним проникнуть внутрь, они также не позволяли ему выбраться наружу. Он мрачно размышлял об этом весь остаток дня, даже после того, как похороны закончились и все вернулись в штаб. По правде сказать, поминки не были мрачными; скорее, это был вечер нежных воспоминаний о значимой мыши. Все старые друзья Гиго собрались здесь, пересказывая истории об отважном летчике и обмениваясь со Спасателями рассказами обо всех его свершениях, как давних, так и новых. Чип ненадолго зашел к себе в комнату, чтобы снять траурный костюм и снова надеть любимую летную куртку. Он усмехнулся при мысли о том, что Гиго будет рад, что хотя бы кто-то из собравшихся на его поминках будет одет, как летчик. Он принялся опустошать карманы, до которых у него впервые за несколько недель дошли руки. Он как раз листал блокнот, просматривая старые записи, когда из него вдруг выпала записка. Он удивленно моргнул, но тут же вспомнил, что это такое. Это была та самая записка, которую дала ему та мышь в небесной бюрократии. Тогда он сунул ее в карман, и она, должно быть, по ошибке попала в блокнот. Он уже успел совершенно о ней позабыть. Подняв ее, он вновь рассмотрел свое написанное на внешней стороне имя. Почерк казался таким знакомым. Где же он видел его раньше? Пожав плечами, он развернул записку и начал читать. Стоило ему увидеть, кто ее написал, как его глаза округлились, а сердце замерло. Дрожа, Чип попятился к кровати и тяжело рухнул на нее, не в силах удержаться на ногах. Он еще раз перечитал записку, стараясь как можно меньше трясти рукой. — ...Мэри? — прохрипел он, не в силах поверить увиденному. Это не могла быть она! Но это была она. Вот почему почерк показался ему таким знакомым. Он не видел его очень давно, уже почти десять лет, но не забудет его никогда. Как те записки, которые она передавала ему в школе... Робкий стук в дверь заставил его подпрыгнуть, и он торопливо запихнул записку обратно в карман. — Кто там? — крикнул он дрожащим голосом, отчаянно пытаясь восстановить контроль над трясущимися конечностями. Дверь приоткрылась и в комнату заглянула Гайка. — Чип? Ты в порядке? — П-порядке? — Чип сглотнул и, чтобы унять дрожь, так схватился за кровать, что костяшки побелели. — А почему ты спрашиваешь? — Ну, — Гайка на миг оглянулась, затем вошла в комнату и закрыла дверь. Она тоже переоделась в свой комбинезон, и знакомый образ слегка успокоил нервы Чипа. — Тебя не было почти полчаса. А когда я проходила мимо, мне показалось, что ты... — она запнулась, не зная, что сказать, — хнычешь. «Я хныкал? — встревожено подумал Чип. — Черт, эта записка подействовала на меня хуже, чем я думал!» Он попытался улыбнуться, но слова записки пылали в его мозгу, выковыривая из его души что-то, что он давным-давно загнал в самую ее глубину. Но вот оно предстало перед ним в ярком свете откровения, и он был вынужден вновь наблюдать свой позор. В следующий миг он обнаружил, что Гайка помогает ему встать с пола и садится рядом с ним на нижнюю полку кровати. — Чип, что случилось? — обеспокоенно спросила она, кладя руку ему на лоб. — Мне показалось, что ты что-то хочешь сказать, а потом ты просто потерял сознание и грохнулся на пол. — Я... я просто пытаюсь смириться со случившимся. Со всем случившимся, — быстро добавил он. «Я должен взять себя в руки! — командовал его мозг. — Я не могу расклеиться, не сейчас! Не здесь!» Он положил руки Гайке на плечи, чтобы они не дрожали. — Спасибо, Гаечка, — он сделал глубокий вдох, постепенно справляясь с внезапным приступом вины за давний поступок. Поступок, который, как он прекрасно понимал, никогда не сможет себе простить. — Ты уверен, что все в порядке? — Гайка явно не была в этом уверена, поскольку ей приходилось держать его обеими руками, что он сохранял вертикальное положение, в то время как ему было необходимо держаться обеими руками за ее плечи, чтобы не упасть. — Ты всегда был самым стойким из нас, Чип. Когда ты начинаешь так себя вести, — ее голос из строгого стал напуганным, — мне становится страшно. — Не бойся, — Чип заставил себя нервно рассмеяться, что несколько ослабило напряжение. Однако боль, как он и боялся, осталась. — Со мной все будет в порядке. Правда, — он вновь посмотрел на нее. — Я тебе не верю, — заявила она, по-прежнему поддерживая его. — Обещаю, — он посмотрел ей прямо в глаза, надеясь, что она примет отражавшийся в его глазах шок за уверенность. «— Пообещай присмотреть за моей девочкой», — возник в голове Чипа голос Гиго, тогда в домике сказавшего ему эту фразу одними губами. Присмотри за Гаечкой. Как будто он собирается заниматься чем-то другим помимо этого. Однако манера, с которой Гиго это произнес, казалось... подразумевала больше, чем дружескую или даже товарищескую заботу. Внезапно Чип осознал, что они с Гайкой сидят совсем рядом. Глубоко в закоулках разума вызванное запиской смятение пробило небольшую брешь, сквозь которую до него, минуя воздвигнутые им внутренние стены, смог донестись голос сердца. — Давай, — говорило оно. — Ни о чем не волнуйся, ведь ты знаешь, что этого никогда не случится. Всегда что-то мешает, помнишь? Подумай, сколько раз ты уже пытался, и что-то тебе мешало. Этому просто не суждено случиться. Так вперед, этого все равно не случится. Чип обнаружил, что наблюдает за происходящим как бы со стороны. Он заметил, что медленно наклоняется к Гаечке, а его руки у нее на плечах любовно притягивают его все ближе и ближе. Аналогично руки Гаечки переместились с его боков на его плечи, приближая ее. По мере приближения они закрыли глаза, направляемые чем-то выходящим за рамки простых физических чувств. Он фиксировал каждый ее элемент. Живительную загрубелость ее комбинезона, запах утреннего шампуня, звуки, с которым приоткрылись ее губы. Единственное, что мешало Чипу дрожать как осиновый лист, был уверенный шепот его сердца, что вот-вот кто-то ворвется в комнату и все испортит. В конце концов, они отсутствовали уже довольно долго, и хотя лично он особой роли не играл, Гаечки наверняка должны были вскоре хватиться. И начать ее искать ее, и в конце концов дойти до комнаты Чипа и Дейла, и войти, и все испортить. Это было абсолютно логично, и Чип находил успокоение в увещеваниях своего сердца. Поэтому он очень удивился, ощутив, как теплые губы Гаечки прижались к его губам. — Я соврало, — ухмыльнулось его сердце. Первичное удивление осуществлению мечты едва не заставило Чипа отстраниться, но Гаечка еще раз его удивила, обвив руками его шею и плотно, хотя и мягко, прижав к себе. Когда-то давно Чипа поцеловала притворившаяся Гаечкой Лавайни. Но даже после того, как обман раскрылся, Чип постоянно вспоминал, каким был тот поцелуй, как его органы чувств полностью отказали, и как ему после этого около часа казалось, что он ходит по небу. Это было подлинное блаженство... Этот поцелуй, поцелуй настоящей Гаечки, оставил тот далеко позади. Забывшись в ее объятиях, он позволил своим рукам подняться вверх по ее спине, прижав ее еще плотнее, и отбросив прочь все свои страхи и сомнения. И был вознагражден, почувствовав, что она улыбается и счастливо ммм-кает без отрыва от страстного поцелуя. Она все так же болезненно переживала потерю отца, которого, только недавно отыскав, утратила вновь. Чип болезненно переживал записку, напомнившую ему о прошлом, которое он страстно желал позабыть. Поодиночке они были неспособны как-либо притупить боль, терзавшую их души. Вместе они смогли ее унять.