Ответить молчанием

На первом этаже около вахты стоял лохматый темноволосый парень в синей куртке. Он выглядел намного моложе своих двадцати трех лет. Никита и Ульяна уверенно подошли к нему. Последний раз с братом они виделись пару месяцев назад, поэтому были очень рады. — Машину встретил, всё разгрузил, будете разбирать. Вот карточка, — отчитался он и протянул в руке банковскую пластиковую карту Ульяне. — Школьные принадлежности в одном экземпляре, пожалуйста. Я свободен? — Леш, что за армейкие повадки, я тебя через полгода вообще не узнаю? — закатила глаза Ульяна, пока Алексей отдавал Никите рюкзак. Ясное дело, он придуривался. — Я сам через полгода уже не к вредным мелким буду возвращаться. Надеюсь, — он подмигнул, а затем добавил: — Ну что, бывайте, не скучайте, я буду заезжать. Ведите себя нормально. — Да, всё будет отлично, созвонимся ещё, — махнула рукой Ульяна и крепко обняла Лешу, буквально повиснув на нём. Они любили дурачиться в детстве, и с возрастом это не ушло. Наверное, из-за легкомысленного отношения к Ульяне Алексею и не везло с противоположным полом. Никите иногда казалось, что они могли бы сойтись в будущем. Неизвестно, что из этого получилось бы, конечно. Все же в самом начале их отношения складывались не очень. Сводная сестра на самом деле просто веселила Алексея. А Ульяне он нравился именно как человек. Добрый, заботливый, с чувством юмора, копия Никиты и внешне, и по характеру, только заметно старше, выше и крепче в теле. — Отвянь, липучка, — Леша попытался оторвать от себя Ульяну, словно надоедливый сорняк с грядки. — Ник, следи за ней и не разрешай загуливать, — сказал он, скинув ее наконец с себя и приобнимая за плечи уже Никиту. Тот усмехнулся. «А я-то думал, что это она мой смотритель», — показал руками он, когда освободился от объятий и закинул рюкзак за спину. — Планы меняются, — в какой-то степени нежно улыбнулся Алексей и потрепал младших по волосам. — Если что-то понадобится, звоните мне или папе. И просто так звоните. Ну все, я пошел. Никита робко кивнул и поднял глаза на брата, который уже отошел и у выхода обернулся. Улыбнулся напоследок и скрылся за дверью на улицу. Вот и всё. Их самостоятельная жизнь начинается в десятом классе. Но они не прощаются. — Пошли, опоздаем же, — опомнилась Ульяна. Данила и Кирилл уже были на своих местах, когда прозвенел звонок, а в класс ворвались запыхавшиеся новенькие. Ульяна извинилась и спросила разрешения присоединиться к занятию. После положительного ответа между ней и учительницей завязался интересный разговор, который, конечно же, слышали все. — Я изучаю не английский, а немецкий. Мне сказали, что сменят учителя, — заметила Ульяна. — Вот как. В этом классе не преподают немецкий. А твой брат? — подняла взгляд с журнала молодая учительница. Ульяна немного напряглась. — Он немой. — Как не твой? — не поняла учительница. — Он не разговаривает, — выдала Ульяна серьёзным тоном. И если до этого кто-то на последних партах шепотом переговаривался, то теперь в классе воцарилась абсолютная тишина. — Он просто со мной ходить будет. Мы разговаривали с директором насчет этого. — Ладно, мне нужно будет уточнить этот момент, а сегодня сидите пока здесь, — кивнула англичанка. — Это правда? — Данила опередил такой же в меру глупый вопрос друга после звонка на перемену. — Да, — пожала плечами Ульяна, а Никита кивнул. — А как он общается? — повернулась спереди староста Маша и взглянула на парня. Обращение к человеку перед собой в третьем лице вызвало у Никиты неприятную дрожь, но он часто это проходил, ему должно быть все равно. — Жестами, я их знаю, — сказала Ульяна и успокаивающе посмотрела на Никиту. — Но… Это с рождения? — аккуратно спросил Данила, не замечая всеобщего напряжения и совершенно забыв о приличии. — Белка, не лезь, — одернул его за руку Кирилл. — Я воздержусь от ответа, — сказала Ульяна. — Куда на следующий урок? — она изменилась в лице и улыбнулась, посмотрев на Данилу. Вероятно, она искусно играла, а возможно, ее расположение к нему было натуральным, но она не хотела делиться личным. Быльчинский предпочел на надеяться на второе. — Идемте за нами, — оживился тот и тронулся с места. Когда все четверо вышли в коридор, их окликнула Соня Румянцева, стоявшая во главе компании из двух девушек из их класса, своих подруг Леры и Маши, и двух незнакомых парней. — Что, ещё один инвалид? — спросила она, глядя на тут же осунувшегося Никиту. — У нас класс для неполноценных, что ли? — И ты одна из них, — усмехнулся Данила. Его уже давно не обижали подколки Сони. — Ах ты, недоумок! — покраснела от злости Румянцева. — Бессмысленный разговор, не думаешь? — Кирилл! А ты чего молчишь? Всё прячешься за коляской этого инвалида и слова сказать не можешь?! — возмутилась Соня. — Не хочу радовать тебя ещё больше своими словами, — проговорил Кирилл, едва сдерживая свой гнев. Проблем с агрессией у него обычно не было, но иногда пробирало до костей от того, насколько его раздражали некоторые личности. — Меня от тебя мутит, ты даже не представляешь, как. И да, правильно делаешь, что молчишь, — выдала она и, горделиво вскинув голову, ушла, подозвав за собой так называемую свиту. Чего она добивалась, каждый раз провоцируя их на конфликт, известно было только ей, и то не факт. — Я смотрю, с характером, — хмыкнула Ульяна. — Только благодаря отцу, он директор, — пояснил Данила. Ребята отправились на третий этаж в кабинет географии. Чтобы никому не мешать, они шли попарно. Ульяна двигалась впереди, рядом с Данилой, и о чём-то с ним беззаботно болтала — вроде спрашивала про спортивные секции. Данила не показывал своей возможной обиды за бестактность и ввел Ульяну в курс дела. Он любил следить за различными соревнованиями, за движением других людей. В своё время он не был близок к спорту, поэтому по-настоящему стал ценить его только сейчас — в инвалидном кресле и не имея возможности опробовать самому. Кирилл оказался позади воркующей парочки вместе с молчаливым Никитой. Парень с волосами цвета самого темного каштана и ярко-зелеными глазами был ниже Анисько на голову и бледнее. Тот даже зимой отличался довольно темным оттенком кожи. Кирилл обратил внимание на тонкое запястье, где Никита крепко сжимал лямку синего рюкзака на плече. — Тебе не тяжело? — спросил зачем-то Кирилл и тут же понял, насколько лажанул. Наверное, он мог этим обидеть Никиту. Но тот поднял глаза, потом шустро подбежал к Ульяне сзади и дернул её за рукав. Девушка остановилась на пару с Данилой и перевела жестикуляции Никиты. — Он сказал, что немой, но физически с ним все в порядке. Хотя я бы не была так слепо уверена, — добавила своё Ульяна и недоверчиво взглянула Никиту. Он ещё что-то показал руками, но ни Кирилл, ни Данила этого не поняли. Прошла, наверное, минута их немого разговора, когда Ульяна тоже перешла на жесты. — Эй, ребят, уже звонок, идете? — окликнул их Данила. Поведение новеньких ему не понравилось, но осуждать их он не имел права, потому что едва знал эту двоицу. Он полагал, что у каждого должны быть секреты, иначе человек теряет свою ценность. Ульяна извинилась, и все вместе направились в кабинет. В итоге за день они познакомились немного ближе. Хотя факт того, что Ульяна показательно общалась жестами с Никитой в присутствии Данилы и Кирилла, омрачал постройку доверия. Но Ульяна рассказала, что хотела бы вступить в группу по волейболу и что она в детстве давным-давно занималась гимнастикой, но забросила, потому что это требовало очень много времени. Про Никиту она поделилась тем, что он очень любил раньше ходить в бассейн. Данила решил рассказать, что с ним случилось. Кирилл был в недоумении, почему друг так легко открылся практически незнакомцам, но объяснил это тем, что так наладить контакт проще. Зачем ему это, все еще оставалось под вопросом. Самому Кириллу нечего было рассказывать. Спорт он не любил, хотя примерно посещал уроки физкультуры, и никаких особых хобби не имел. Он был посредственным. В конце учебного дня все четверо выглядели закадычными друзьями, что на деле никак нельзя было признать правдой.